Нефертити и остальные. Сериал. Часть 1. 29 серия
Фараон требовал золота для новой столицы, где, как догадывался жрец, он будет жить не так, как требует Маат, а как ему хочется. И потому, как слушает фараона вся эта расфранченная молодежь, внезапно вырвавшаяся из-под опеки старших, как слушают его гвардейские офицеры, которых фараон успел увешать золотыми побрякушками, Амон-Пануфер понял, что он потерпел сокрушительное поражение из-за своей медлительности, старости и непростительного слабодушия. Ему было до глубины души больно и обидно, что все, что он и предыдущие поколения жрецов возводили с таким старанием, с таким самоотречением, вдруг рухнуло в один миг по мановению украшенного бриллиантом мизинца сумасшедшего фараона, которого он по своей преступной близорукости не сумел во время устранить.
«Ты относился к нему как к сыну, - думал Амон-Пануфер, - забыв, что у жреца не должно быть детей, так вот тебе, старый глупец, получай! Ты, поддавшись на миг чарам того, что люди называют красотой, захотел каждый день созерцать на троне необыкновенно красивую женщину, ну так вот тебе, старый осел, получай!»
Он думал одно, но не переставал говорить монотонным голосом другое, тщетно пытаясь образумить фараона и выполнить свой долг. Он отвечал на его вопросы спокойно и уверенно, относясь к нему, как мудрый врач к душевнобольному, но его никто не слушал, кроме молодого офицера по имени Хоремхеб, стоящего за спинкой трона. Худощавое лицо было бесстрастно, но внимательные глаза смотрели на жреца серьезно и, как показалось Амон-Пануферу, с сочувствием.
Отчаяние охватило старика. Мысли его метались в поисках выхода среди безумного запаха роз. И он опять укорял себя в том, что он сам во многом виноват, что безумие начиналось еще задолго до прихода Эхнатона к власти, и что Пеиур был прав, призывая покончить с ересью на корню. Теперь она разрослась, как сорная трава, и он, Амон-Пануфер сам был безумен, когда потворствовал всему. «Неужели Пеиур со своим упрямством, приверженностью к догмам, которую я считал за ограниченность, оказался мудрее меня?» – спрашивал себя Амон-Пануфер. Он сам, собственными руками, открыл двери в другой, чуждый мир. Да были ли эти двери плотно закрыты в его собственной душе. Может быть, он сам хотел вырваться хотя бы на время из-под душной опеки Пеиура?
Свидетельство о публикации №213110901696