Калейдоскоп

Марк не спеша шел сквозь дивный сосновый бор. Статные деревья, созданные, казалось, для того, чтобы превратиться в сверкающую корабельную мачту, блестели на ярком солнце капельками смолы. Легкий ветер взъерошивал его каштановые кудри и приятно обдувал лицо. Синее небо с редкими кучевыми облаками располагало к хорошему настроению. Постепенно лес стал сгущаться, и, незаметно для себя, Марк уткнулся в высокий забор, придя в некоторое удивление.

Он решил пойти вдоль него, но через пару минут понял, что оказался, заперт со всех сторон. Поскольку в ограждении не было не то что двери, а даже малейшей щелки, ничего не оставалось, как перелезть через него. Выбрав место, где сосна стояла к забору наиболее близко, он пополз по стволу вверх. Марк все полз, а стена, отрезавшая его от мира, все не кончалась. Когда он совсем уже выбился из сил, неожиданно показалась вершина ограждения. Подтянувшись еще немного, он оттолкнулся от ствола и повис на заборе. Взобраться на него оказалось делом несложным, и уже скоро Марк очутился на другой стороне.

Вздохнув с облегчением, он пошел вглубь леса. Чем дольше Марк шел, тем сильнее менялся пейзаж вокруг – среди деревьев стало попадаться все больше пальм и папоротников, а земля под ногами из коричневой и мшистой превратилась в ярко красную. Кроны деревьев стали сходиться над головой, местами начали свисать длинные лианы такого же темно-зеленого цвета, как и глаза самого Марка, а почву плотным слоем покрыли диковинные кустарники.

Любуясь всей этой красотой, Марк не заметил, как ноги все глубже стали уходить под землю, и пришел в себя только тогда, когда уже по колено увяз и продолжал погружаться. Ему повезло – недалеко от него росла одна из лиан, и он смог до нее дотянуться. Совладав с силами тяжести и трясины, он крайне медленно взобрался на руках по лиане и осторожно вытянул ноги из зыбучих песков.

Но, проползя еще немного вверх, он вдруг осознал, что это не лиана. В его руках извивалась свесившаяся с одной из веток огромная кобра, покрытая маслянисто-желтыми пятнами и источающая яд из своих клыков. Она мотала головой из стороны в сторону, пытаясь укусить его то за одну, то за другую ногу. После напряженной борьбы, Марк, извернувшись, зажал голову кобры между ботинок и начал ее душить. Она долго сопротивлялась, шипела, но, наконец, испустила дух. Испустив его, кобра разжала свою хватку, и они вместе с Марком полетели вниз. Видя, что пески снова готовы принять его в свои смертельные объятья, он закрыл глаза и уже готовился умереть, как вдруг почувствовал, что тело обволокла приятная прохлада, и понял, что провалился под воду.

Вынырнув на поверхность, он огляделся. Со всех сторон его окружала водная гладь. Полнейшее безветрие и отсутствие облаков создавали иллюзию, что океан плавно перетекает в небеса и окружает Марка со всех сторон. Лишь небольшие стайки птиц вдалеке напоминали о том, что где-то должна существовать суша. Марк поплыл в их направлении, надеясь, что они приведут его к ней.

Плыть было легко и приятно, но, сколько бы он не греб, горизонт оставался небесно голубым. Потихоньку Марк начал уставать, и каждый гребок давался ему с большим трудом, нежели предыдущий. Через какое-то время его усилий стало хватать лишь на то, чтобы держаться на воде, а вскоре и это стало непосильным трудом, и он начал тонуть. Вынырнув в последний раз, Марк набрал полные легкие воздуха и пошел ко дну. «Ну хоть на пару минут продлю свое существование - пронеслось у него в голове».

Неожиданно его руки что-то коснулось, и он поднял голову. К нему тянулась раскрытая ладонь, и Марк ухватился за нее как за спасительную соломинку. Водная гладь расступилась, и он оказался над водой, а затем на чем-то твердом. Немного прейдя  в себя, он увидел перед глазами деревянный пол. Закашлявшись и чуть не выплюнув свои легкие, Марк обвел взглядом палубу лодки, на которой очутился.

- Еле успел, тебе сегодня определенно везет! - услышал он веселый, но слегка резкий голос.

- Спасибо! – прохрипел Марк, – Могу я узнать имя своего спасителя?

- Я Тревис. Мы сейчас находимся на моей яхте «Надежда». Помочь подняться?

- Нет, спасибо, – ответил Марк, - как-нибудь справлюсь.

Привстав на локтях, он сел и в первый раз взглянул на Тревиса. Для спасителя он выглядел на удивление отталкивающе. Первое, за что цеплялся взгляд, были его желтые, по-кошачьи вытянутые глаза. Волосы были черны как смоль и коротко подстрижены, а поверх них была нахлобучена вычурная шляпа. Шляпу подпирали округлые оттопыренные уши, сломанные в нескольких местах, говорящие о том, что раньше этот человек не чурался борьбы, а под горбатым носом произрастали широченные усы, достойные красоваться на лице лихого корсара. Оказавшись наконец-то на ногах, Марк еще раз откашлялся и Тревис спросил его:

- Мучает жажда?

- Есть немного, – ответил он, и хозяин яхты предложил – Пропустим по стаканчику?

Марк согласился, и они вместе проследовали в трюм. Внутри, когда глаза привыкли к полумраку, его взгляду предстал узкий коридор с двумя рядами помещений по бокам. Зайдя в одно из них, они оказались в достаточно просторной комнате, представлявшей собой каюту капитана. Посреди это комнаты располагался широкий дубовый стол, за которым стояло красивое кожаное кресло, перед столом находились кресла поменьше для гостей, а по периметру комнаты высились разнообразные шкафчики со стеклянными дверьми, в глубине которых прятались диковинные трофеи из разных стран.

- Ром? Виски? - спросил Тревис.

- Спасибо, но мой желудок вряд ли сейчас примет что-то крепче воды, - ответил Марк.

С жадностью опустошив предложенный стакан, он заметно повеселел. Тут его внимание привлек слабый, но отчетливый запах дыма.

- Что-то горит… - подумал он вслух.

Они бросили взгляд на дверь и увидели, что из-под нее вырываются язычки пламени, а каюту начинает затягивать дымка.

- Это проделки Джека, - донеслось до Марка.

- Какого еще Джека? - решил он поинтересоваться.

Тревис выхватил из шкафа огнетушитель и выбил ногой дверь. Противоположная стена коридора пылала, и он окатил ее струей пены.

- Ты с ним еще познакомишься, – процедил Тревис, – а теперь беги к выходу, мне надо еще кое-что забрать.

Он побежал вглубь яхты, а Марку ничего не оставалось, как последовать его совету. Он помчался к выходу на палубу, продираясь через окутывающее его со всех сторон пламя, и когда он готов уже был выпрыгнуть наружу, раздался взрыв, подкинувший его в воздух и швырнувший в дверной проем.

Подняв голову, Марк понял, что лежит на крыльце. Со всех сторон его окружала глухая деревня и, оглянувшись, он увидел, что вылетел из горящей избы, стоять которой осталось считанные минуты.

Тут из-за угла дома показался мужчина и с усмешкой уставился на Марка. Его вид настолько контрастировал с окружением, что сразу становилось ясно, о ком говорил Тревис. Богато расшитый бархатный жилет этого человека исключительно гармонировал с изысканным плащом, развивавшимся в нескончаемых потоках жара, исходивших от полыхающей хибары. Плащу вторили длинные светлые волосы, обрамлявшие худое лицо с мужественной челюстью, на котором светились прозрачно голубые глаза. Когда из соседних домов начали выглядывать люди, Джек подмигнул Марку и, указав на него рукой в белоснежной кожаной перчатке, громогласно заявил:

- Поджигатель! Не упустите его!

Увидев суровые лица местных жителей, Марк решил, что залеживаться дальше не стоит, и сделал единственное, что пришло ему в голову – рванул оттуда со всех ног. Мимо него проносились дома, при взгляде на которые на ум приходили лишь слова вроде «разруха» или «запустение», из которых исправно продолжал сыпать народ, присоединяясь к погоне. Он помчался пуще прежнего, но теперь местные стали направлять его движение, блокируя переулки и ответвления улицы.

Впереди него замаячил большой общественный колодец, окруженный с трех сторон забором. Когда он уже подбежал к нему, из калиток участков, выходивших к колодцу, показались три крестьянина с вилами, поджидавшие его в этой ловушке. Марк оглянулся назад, увидел догонявшую его толпу, и, решив, что хуже, чем смерть от рук разъяренных сельчан, нет ничего, прыгнул в колодец. Лететь пришлось долго, и когда Марк в конце концов достиг поверхности воды, скорость его была такой, что он погрузился на добрые пару метров.

Чем глубже он опускался, тем вода становилась мутнее и жарче, а когда он попытался всплыть, то понял, что не может различить поверхности. Марк продолжал грести вверх, но обнаружил, что течение мешает ему это делать, унося его все дальше и дальше. Продолжая нестись в потоке, он ударился о стену и выпустил весь кислород из легких, на место которого хлынула вода, чей химический вкус сильно мутил и вызывал головокружение. Сознание затуманилось, и Марк был на грани отключки, но тут его выбросило на свежий воздух, и он ударился спиной о камни, пустив струйку воды изо рта.

Прейдя в себя, он осознал, что вылетел из трубы, которая продолжала извергать шумный водопад. Подняв голову выше, он увидел огромный завод, из дымоходов которого обильно вырывались черные клубы, стелившиеся по округе, а чрево его пестрело от ярких вспышек. Источник химического привкуса стал ему предельно ясен и, от осознания этой мысли, содержимое его желудка выплеснулось наружу.

Когда спазмы, наконец, прекратились, Марк принял вертикальное положение и, стоя на трясущихся ногах, стал обозревать окрестности. Рядом с ним протекал сток завода, зеленоватые воды которого уносились куда-то вдаль, скрываясь под забором, огораживавшим территорию предприятия. Кое-где росли чахлые кусты чертополоха, а на пригорке неподалеку все еще стоял одинокий лысый ствол мертвой ели.

Марку хотелось как можно скорее покинуть это непригодное для жизни место и он, спотыкаясь, побрел вдоль забора, дабы отыскать выход. На пути ему попадались заросли сухих колючек, да трупики птиц, не совладавших с местной атмосферой. Вдалеке замаячила будка, добравшись до которой, Марк приметил смурного охранника. Он сидел на своем посту и в полном молчании созерцал мониторы камер наблюдения.

- Есть отсюда выход? - поинтересовался Марк.

Охранник лишь поднял глаза и, так же молча, указал ими в направлении дальнего конца забора. Продолжа свой путь в этом направлении, Марк наткнулся на проходную, рядом с которой по другую сторону ограды толпились люди. До него донеслись крики:

- Оградим детей от токсичных испарений!

- Ваш завод причиняет больший ущерб природе, чем Чернобыль!

- Даешь экологическую безопасность будущих поколений!

Толпа была настроена решительно, и в воздухе явно чувствовалось напряжение. Другого выхода все равно не было, так что Марк решил пройти сквозь них, подумав: «Будь что будет».

На проходной его выпустили, не проронив ни слова, и, только оказавшись на улице, он понял, почему у него даже не спросили пропуск – разгневанным защитникам природы только и требовался кто-нибудь с территории, на кого можно свалить всю вину. Толпа тут же окружила его плотным кругом и со всех сторон посыпались упреки:

- Из-за таких как ты  смертность в этом регионе растет с каждым годом!

- Благодаря тебе наши дети – мутанты!

- Ваш завод погубил больше народу, чем нацисты! Вас всех надо казнить!

Марк попытался вмешаться, в недоумении прокричав:

- Да я вообще там не работаю, а на территорию попал случайно!

Но толпа лишь еще больше взбудоражилась и отовсюду в него полетели злые фразы:

- Лжец! Он хочет сбежать и уйти от ответственности!

- Держите ублюдка!

Круг стал сжиматься и на Марка посыпались первые тычки. Он попытался отбиваться, но народу было слишком много и скоро они его повалили. Первое время Марк уворачивался от пинков, но силы быстро оставили его и он принял свою судьбу, закрыв глаза. Крики атакующих слились в протяжный гул, заглушивший все оставшиеся звуки.

Постепенно град ударов стал ослабевать и движения находящейся вокруг него толпы стали больше походить на метания паникующих людей. Подобные перемены вызвали интерес в не успевшем угаснуть сознании Марка, и он приоткрыл один глаз. Лежал он уже не на земле, а на грязном полу, и, сколько хватало глаз, его окружали ноги, сквозь которые местами пробивался бледный искусственный свет. Попытки подняться ни к чему не приводили, так как концентрация окружающих Марка тел зашкаливала. Тогда он стал хватать столпившийся вокруг народ за щиколотки и полы одежды. Это оказалось более действенным и, несмотря на частые пинки, ему помогли подняться на ноги.

Оглянувшись по сторонам, он догадался, что находится в движущемся вагоне метро, и шум, который его окружал, издавали не люди, а поезд. Марк сконцентрировался и обнаружил странное явление - большая часть вагона пустовала, а люди кучковались на малом пятачке. Его взгляд зацепился за спортивную сумку, лежащую на одном из сидений в пустующем пространстве, и лишь после этого он стал различать среди какофонии звуков, которые его окружали, отдельные выкрики:

- Мы все погибнем! Это бомба!

- Спасайся кто может!

Ситуация стала ему предельно ясна и он начал протискиваться к дверям, раздвигая локтями людей. Кто-то пытался выбить дверь в соседний вагон, другие звонили машинисту, крича о происходящем и требуя остановиться, а самые отчаянные полезли в окна, разбивая головы и руки о проносящиеся мимо фонари.

Тут поезд стал замедляться и на секунду народ замер, после чего к дверям повалили все, кто еще сохранил вменяемость. Впереди показалась станция, и давка настолько усилилась, что яблоку было негде упасть. Некоторые начали задыхаться и терять сознание, но всем вокруг было плевать. Поезд начал останавливаться и тогда Марк увидел, что перед ним стоит ребенок и держится на ногах лишь за счет того, что со всех сторон его сжимают чужие бедра и ляжки. Двери распахнулись и люди лавиной хлынули на станцию, а впередистоящий парень стал оседать на колени. Марк рванул с места и, подхватив его подмышку, побежал вперед. Едва он немного отбежал от вагона, как грянул взрыв, выбивший паренька из его рук и опрокинувший Марка на живот.

Веером полетели стекла и обломки железа, повалил черный дым, жгущий глаза и легкие. Со всех сторон раздавались стоны раненых, кто-то кричал, взывая о помощи, а люди вокруг, одетые в мятую рваную одежду, местами покрытую сажей, были похожи на кочегаров.

Марк уже успел встать на ноги, когда из толпы выступил Джек в своем идеально чистом и ухоженном костюме. Его глаза смеялись, но лицо было серьезным. Не откладывая в долгий ящик, он воззвал к толпе:

- Не упустите подрывника - это его рук дело! - и указал на Марка.

После его слов толпа как будто впала в транс. Все, кто был рядом, подняли глаза на Марка и как зомби двинулись в его сторону. Даже мальчуган, которого он только что спас, не отставал от них. Объяснять им что-либо было явно лишним, в связи с чем Марк предался уже привычному ему занятию – обратился в бегство.

Взлетев по лестнице, он ринулся через переход, по которому сновали люди, перепуганные взрывом, а сзади него неслись вопли:

- Хватайте террориста!

На них особо никто не реагировал, так как большинство окружающих были в состоянии шока. В конце перехода был эскалатор, и Марк, не жалея сил, бросился бежать по нему вверх. Путь был неблизкий, и уже к середине он запыхался, но зато и толпа заметно подотстала.

Достигнув вершины и едва переводя дух, Марк понял, что бежать дальше он уже не в состоянии, и с трудом заковылял вперед, лихорадочно соображая. Оказавшись в новом переходе, он увидел в нише справа от себя дверь в подсобку, где уборщики хранят свои швабры, и, недолго думая, двинулся в ту сторону. На его счастье ключ был в замке и, прихватив его с собой, он юркнул внутрь, заперев за собой дверь. Через некоторое время до него донесся топот и отдаленные выкрики:

- Где он?

- Наверно побежал дальше.

- За ним!

Затем все стихло. Оказавшись в полной темноте и тишине, Марк на мгновение слился с окружающей обстановкой, почувствовав себя единым целым со вселенной, но этот удивительный миг закончился, оставив его наедине с самим собой.

Мысли вернулись в прежнее русло, напоминая о том, что разъяренная толпа пробежала мимо. Пора было уносить ноги из этого места, пока преследователи не спохватились, но какое-то смутное чувство подсказывало Марку, что так просто это сделать не удастся. Прислушавшись к нему, он догадался, что его так беспокоило – войдя в чулан, он прислонился к стене, ощущая исходившую от нее прохладу. Теперь же поверхность за его спиной была мягкой и достаточно теплой, к тому же он уже давно не опирался на нее, а лежал на ней всем телом, вальяжно закинув руки под голову. Попытавшись нащупать перед собой дверь, он пришел в недоумение, найдя, что от нее не осталось и следа, а помещение вокруг него заметно уменьшилось в размерах. Со всех сторон его окружали гладкие деревянные панели, обитые бархатом. Марк попытался отодвинуть или приподнять одну из них, но все было тщетно – прилажены друг к другу они были на совесть. Тогда он начал молотить руками и ногами по панели перед собой и истошно звать на помощь. Воздуха становилось все меньше и через некоторое время кричать стало мучительно тяжело. Мозг, томимый нехваткой кислорода, начал затуманиваться, и единственное, на что его хватало, это выстукивать костяшками пальцев три коротких, три длинных и снова три коротких удара.

Тут до Марка стал доноситься далекий скрежет, который постепенно стал приближаться. Сердце его забилось чаще, и он из последних сил продолжил отбивать свой призыв о помощи. Что-то ударилось в панель перед ним, и сверху донесся радостный возглас. Раздался ритмичный шум ударов и треск дерева. Внезапно на лицо Марку посыпались щепки, и хлынул поток грязной воды, быстро оборвавшийся. Вслед за потоком внутрь пробился слабый лучик света, показавшийся ослепительным в окружавшей его кромешной тьме. Вместе со светом пришел и воздух, принесший Марку неописуемое облегчение. Отверстие стало расширяться, и немного погодя в нем показалась улыбающаяся физиономия Тревиса, со шляпы которого стекала вода.

- Ага, вот и ты! – произнес он, – Я уже боялся, что снова ошибся – четвертую свежую могилу раскапываю! Но твой призыв о помощи развеял мои сомнения.

Тревис вернулся к работе, а вода продолжала потихоньку стремиться внутрь, дойдя Марку до ушей. Но это было уже не важно, поскольку в скором времени дыра стала таких размеров, что выбраться из нее не составляло труда. Тревис подал Марку руку и тот покинул наконец свою западню, с радостью оказавшись на открытом пространстве.

Радость оказалось недолгой, поскольку снаружи бушевал ураган. Из низко нависших черных туч стеной хлестала вода, заливая все в радиусе видимости, частые молнии сопровождались оглушительными раскатами грома, а ветер был настолько могуч, что вырывал с корнем молодые деревья. К ним подбежал смотритель кладбища и обратился к Тревису:

- Ну что, нашли своего друга?

- Как видите, - ответил он.

- Пора отсюда убираться, - посоветовал ему смотритель, – это очень мощная буря – давно не видел своего пса таким напуганным!

И они втроем двинулись через кладбище, маневрируя в бурлящих реках грязи. Вода струилась по их лбам и заливала глаза, застилая обзор, но даже это не помешало им увидеть новую опасность, рядом с которой лютый дождь и ветер показались им курортом – на них медленно, но верно двигался смерч.

На него нельзя было смотреть без восхищения, ибо он представлял собой квинтэссенцию мощи – исполинский изогнутый цилиндр, состоящий из кружащихся в безумном вихре капель воды, частиц грязи и разнообразного мусора, имел поперечный диаметр в нижнем сечении, сопоставимый с длиной приличного футбольного поля, и уходил на многие сотни метров вверх, теряясь в облаках. Он вырывал из земли кусты, куски газона и надгробные памятники, а в некоторые моменты бушевал с такой силой, что вытаскивал наружу закопанные гробы с полусгнившими останками, и покойники присоединялись к этим завораживающим танцам в воздухе.

Оценив скорость, с которой торнадо продвигалось вперед, все троя поняли, что выбраться с территории они физически не успеют, и надо искать укрытие. Пробежав еще немного вперед, они увидели вдали старинный каменный склеп, судя по строению простирающийся глубоко под землю. Его фасад, украшенный резными изваяниями, нависал над входом, опираясь на ряд массивных колонн, а гигантские каменные двери, казалось, готовы выдержать штурм армии, вооруженной тараном.

Укрытия лучше и представить было нельзя, так что цель пути мгновенно стала им ясна, и они побежали в сторону склепа, преследуемые уничтожающим все на своем пути смерчем. К счастью, бежать пришлось недолго, и уже скоро вся троица поднималась по мраморным ступеням.

Достигнув верха, они бросились к дверям, которые на их беду оказались закрыты. Смотритель выхватил связку ключей, лихорадочно пытаясь вспомнить, какой из них подходит к этому замку, а между тем торнадо дошло до основания лестницы, утаскивая ввысь отвалившиеся куски мрамора. Марк, стоявший дальше всех от двери, вдруг почувствовал, что его начинает засасывать, и в отчаянии схватился за Тревиса, находившегося возле колонны, которую он не преминул в ту же секунду обхватить.

Дверь, наконец, поддалась, смотритель вскочил на порог склепа, оглянулся, чтобы позвать товарищей по несчастью, и его глазам предстала страшная картина – Марк болтался в воздухе кверху ногами, правой рукой уцепившись за голень Тревиса, обхватившего с двух сторон колонну. Он тут же схватил Тревиса за руку, но ему не хватало сил затащить их обоих в склеп. Неожиданно смерч ударил с удвоенной силой и рука Марка разжалась.

Тревис со смотрителем повалились на пол склепа, беспомощно наблюдая, как Марка уносит ввысь. А ему не повезло вдвойне – его заставил разжать пальцы зацепившийся за штаны здоровенный смрадный труп, вместе с которым его теперь без остановки кружило из стороны в сторону. Но долго это не продолжалось, так как роскошный памятник этого самого покойника догнал все-таки голову Марка, и тот отключился.

Сознание возвращалось постепенно. Сначала Марк почувствовал тупую боль от пережитого удара. «Я чувствую боль, значит я жив – уже неплохо». Он стал дальше прислушиваться к своим чувствам и осознал, что лежит на чем-то мягком и ему тепло. «Еще лучше! – подумал Марк». Потом он попытался открыть глаза, но, не смотря на все его старания, этого никак не удавалось сделать.

Эта мысль повергла его в ужас и разом сбросила с него оцепенение. Он с трудом поднял руки и трясущимися пальцами принялся методично ощупывать лицо. Все было на месте, что не могло не радовать, но местами было покрыто какой-то неприятной липкой коркой. Марк стал потихоньку отдирать ее, и в скором времени его левый глаз с трудом, но показался наружу. Это случилось лишь на мгновение, поскольку огромное яркое солнце тут же обожгло этот нежный и чувствительный орган, привыкший за последнее время к темноте. Веки сомкнулись, и Марк продолжил сдирать коросту, решив отложить повторные попытки на потом.

Когда его лицо очистилось и второму глазу уже ничего не мешало нормально функционировать, он таки решился на еще один раз и, прикрыв лицо ладонью, легонько приоткрыл веки. Солнце никуда не исчезло, но теперь он смог совладать с его небывалой яркостью и различил окружающие его песчаные барханы, купающиеся в полуденном мареве.

Марк попытался встать, но что-то мешало ему двигать ногой. Он сел и увидел покалеченные останки, все еще цеплявшиеся за его штанину, а неподалеку валялся принесенный смерчем мусор. Воспоминания обрушились на него шквалом, и он рефлекторно пощупал ноющий ушиб над виском, покрытый запекшейся кровью. Руки его были липкими от содранных струпьев, и он вытер их об штаны, поразившись их ужасающему внешнему виду.

Солнце палило нещадно, так что Марк решил подняться на вершину бархана, дабы осмотреться и решить, что же делать дальше. Окружающий пейзаж поверг его в уныние – во все стороны, сколько хватало глаз, простиралась пустыня, и не было даже малейшего ориентира, за который можно было бы зацепиться взглядом. Единственное, что выделялось в окружавшем Марка коричневом море, было то самое злополучное светило, с таким остервенением выжигавшее глаза, и он решил идти по направлению от него, чтобы стараться впредь на него не смотреть. Но это не помогло – он шел, а голова и верх спины словно горели на медленном огне. Тогда Марк оторвал низ от правой штанины и повязал его как бандану на голову, дабы уберечь ее от солнца и прикрыть начавшую обгорать шею.

Он продолжил идти, а пустыня все не кончалась, как будто дразня его. Зной нарастал, и Марк впервые по-настоящему почувствовал, что такое жажда. Язык раздулся, не желая слушаться, в горле пересохло, и он уже был готов убить за стакан воды. Но тут впереди появилось цветовое пятно, приковавшее к себе его внимание. Еще бы – не каждый день в пустыне можно увидеть яркие и сочные краски. Марк побрел чуть быстрее, и его взгляду предстала великолепная картина – три шикарные пальмы бросали тень на прохладный источник, бивший у их корней.

Его охватил неописуемый восторг, и он побежал по барханам, периодически спотыкаясь. Но сколько бы Марк не бежал, источник к нему как будто бы не приближался, маняще играя бликами на воде где-то вдалеке. Тогда он собрал волю в кулак и рванул вперед, надеясь догнать это ускользающее наваждение, но оно лишь смеялось над ним, все более удаляясь. И вдруг, когда уже не осталось никакой надежды, источник вдруг стал неотвратимо приближаться, и через несколько секунд Марк уже стоял на его берегу. Он упал на колени и уже готов был погрузиться в него с головой, но зачерпнув горсть воды руками, он почувствовал лишь песок, медленно высыпающийся сквозь пальцы, после чего мираж исчез. От досады Марк повалился наземь и беззвучно закричал в небеса, но оттуда ему никто не ответил.

Он лежал на песке, не зная, что делать. Смысла в том, чтобы продолжать идти, он не видел, а оставаться на земле было слишком жарко. Пока Марк валялся в раздумьях, начал собираться легкий ветерок, все более набиравший силу. Песочные массы начали перемещаться, потихоньку подминая его под себя.

«Нет, выбираться второй раз из песка – это перебор, – подумал Марк и нехотя поднялся».

Собиралась песчаная буря и дышать становилось все сложнее, так что Марк оторвал вторую штанину и закрыл ей лицо от песка, пожалев о том, что не носит очки. Он продолжал идти в том же направлении, но все осложнялось тем, что с каждой минутой видимость ухудшалась. Сначала Марк щурился, прикрывая глаза от несущихся со всех сторон острых мелких песчинок, но потом, поняв, что смотреть ему теперь не на что, почапал дальше с закрытыми глазами.

В этот момент он почувствовал настоящую безысходность, поскольку если бы рядом и было укрытие, то шанс набрести на него был один на миллион, ведь пройти в паре метров от его стен, и ничего не заметить, не составляло труда. А без укрытия его ждали две вещи – смерть от истощения, либо погребение среди песков.

За этими черными мыслями Марк не заметил, как стало заметно прохладнее, а дорога уплотнилась, и идти стало намного легче. Он очнулся от своих дум только тогда, когда почувствовал, как по его лицу стекает капля воды. Открыв глаза, он заметил, что видимость не улучшилась, но в лицо ему бил уже не песок, а град вперемешку со снегом, облепивший тряпки на его голове. Песчаные барханы уступили место сугробам, причем под ними отчетливо ощущалась твердая земля, что слегка обнадежило Марка.

Впереди он увидел еле различимый свет и с радостью направился в его сторону, разгребая сугробы оголенными ногами. Источник света быстро приближался, вскоре превратившись в два ярких луча, а когда Марк все-таки сообразил, что происходит, водитель уже заметил его и начал истошно сигналить. Объехать препятствие не оставалось времени, так что он вдарил по тормозам, тем самым обеспечив ему пару дополнительных секунд. И Марк использовал их на все сто процентов – собрав остатки сил, он оттолкнулся задубевшими ногами и прыгнул в сторону, покатившись по горке, на которую взбирался автомобиль.

Уклон все нарастал, и он продолжал катиться, сумев наконец выровняться и принять положение, используемое для спуска с водных горок в аквапарках. А машин прибавилось. Вслед за первой мимо него пронеслось еще несколько легковушек, едущих в противоположном от него направлении, а потом перед ним появился джип, который из-за метели крайне медленно плелся с горы.

Идея влететь в него на полной скорости Марка явно не прельщала, и он решил обогнать его, активно заворачивая влево. Но, как назло, на них ехала другая машина, и когда ведущий ее человек увидел мужчину, который в лютую метель обходит впереди идущий джип, маневрируя на пятой точке, только оттачиваемые годами навыки заставили его притормозить и уйти правее, давая этому безумцу шанс проскочить. А безумцу только это и было надо.

Оказавшись впереди джипа, Марк увидел, что дальше ситуация только осложняется – машины ехали сплошным потоком и намного медленнее него. Благо дорога расширилась до двух рядов, что давало пространство для обгона. Оставив позади себя какого-то старика, тащившегося в правом ряду, Марк догнал следующую цель и уверенно обошел ее справа. Следующие две машины ехали нос к носу, и для того, чтобы их объехать, ему пришлось вылететь на встречку, о чем он тут же пожалел – там на него уже несся здоровый пикап, и его водитель не собирался тормозить. Тогда Марк переместился в крайний левый ряд встречной полосы и, минуя пикап, попытался вернуться обратно на свою сторону дороги, но ему не давали этого сделать бесконечные машины, проносящиеся рядом с ним.

Он продолжал разгоняться, и тут впереди появился автомобиль, едущий по той же полосе, что и он. Его водитель увидел Марка и хотел перестроиться, но в соседний ряд его не пускали, и тогда он прижался к обочине дороги, создав некоторое пространство между собой и пролетающей мимо колонной. Этого самого пространства было не много – меньше метра. Но Марку хватило и того. Он сгруппировался и перевернулся на левый бок, стараясь стать максимально плоским. Проскочив между ними, он увидел впереди просвет между машинами, дающий ему возможность вырулить со встречки, и ринулся туда, не успев рассмотреть полосу, на которую выезжал.

А посмотреть там было на что, ибо впереди его ждала крупная авария, какие часто бывают в те дни, когда различить что-либо за окном не представляется возможным. Она заняла почти обе полосы, и Марку пришлось снова поворачивать на встречную, не проехав и десяти метров, дабы не врезаться в груду покореженного железа. Но врезаться в нее был не самый худший выход, поскольку там, куда он вернулся, на него несся здоровенный бензовоз. Шофер увидел Марка, как только тот влетел на его полосу, и дал по тормозам, от чего его цистерна, набравшая инерцию, не смогла сбросить скорость и развернулась на всю ширину трассы, сметая все на своем пути. К счастью, расстояние между колесами полуприцепа было значительное, и для сохранения жизни нужно было только обогнуть кабину грузовика. Для этого Марк, оказавшись в непосредственной близости от громадных колес, двумя руками оттолкнулся от бампера и, окунувшись в жар, исходящий от плавящейся резины, нырнул под цистерну.

Вылетев из-под бензовоза, он не успел облегченно выдохнуть, как его глазам предстала совсем уж безнадежная картина. В тридцати метрах от него располагался оживленный перекресток, светофор на котором для него предательски горел красным, а для пересекающей шоссе дороги ярко светился зеленым светом, поощряя движущуюся там лавину из транспортных средств. Марк сдвинулся в правый ряд, стараясь затормозить о бордюр, но скорость не сбрасывалась, а широченный блестящий седан, подгоняемый мчащимися вокруг машинами, сигналя, продолжал приближаться. Он весь сжался, приготовившись к удару, но чья-то сильная рука схватила его за запястье и рванула вверх, отчего, описав небольшой полукруг, его тело впечаталось в кирпичную стену и мешком осело на тротуар, покрытый слякотью.

Все тело болело, перед глазами летали звездочки, но, несмотря на это, Марк ощущал неописуемую радость, какой давно не испытывал. Оправившись от удара, он поднялся на ноги и горячо обнял Тревиса, которого несколько смутила его фамильярность. Несмотря на смущение, тот быстро прервал его порыв нежности, поспешив скорее убраться подальше от места аварии. И это было верное решение, поскольку в цистерне бензовоза образовалась пробоина, и пока они бежали по улице, топливо ритмичными толчками выплескивалось на дорогу. Вскоре оно добралось до горящих обломков, в изобилие валявшихся на шоссе, и Марк с Тревисом инстинктивно пригнулись, оглушенные мощнейшим взрывом.

Они синхронно обернулись назад, и их взгляду предстал хаос, объявший улицу. Искореженные остовы машин валялись вперемешку с их бывшими хозяевами, объятые пламенем люди катались по заледеневшей дороге, пытаясь сбить огонь о собравшиеся у тротуара скудные сугробы, а оставшиеся в живых в панике разбегались кто куда, опасаясь новых взрывов. Лишь один человек стоял неподвижно. Его фигура возвышалась посреди перекрестка, отбрасывая гигантскую колеблющуюся тень, меняющую свои очертания вместе с движениями плаща и развевающихся на ветру густых волос. Метель, грязь и копоть как будто бы не замечали его, сохраняя надетый на него костюм в превосходном состоянии. В руках он держал трубу внешнего газопровода, оторванную от ближайшего к нему здания, и направленную в сторону Марка с Тревисом. Из рваных краев конца этой трубы сочился газ, создавая в воздухе мутную рябь, подобную подернутой легкими волнами глади воды.

- Вот мы и встретились, – громко сказал Джек, улыбаясь во все тридцать два зуба, - Я уже думал, что никогда с тобой не пересекусь.

- Не самая приятная погодка для встречи, - ответил Тревис, стряхнув с полей шляпы комья снега.

- Здесь, по крайней мере, можно твердо стоять на ногах, - иронично заметил Джек – даже эта малость частенько становится небывалой роскошью.

- Твердо стоять на ногах? – вмешался Марк, – после недавней поездки это звучит как плевок в мою сторону!

Он оглянулся на Тревиса, но того уже не было на прежнем месте. Повернув голову в другую сторону, Марк обнаружил его стоящим у пожарного гидранта. Лицо этого человека, прежде казавшееся уродливым и непропорциональным, светилось внутренней красотой, а в руке поблескивал гаечный ключ.

- Зима – это сильный ход, - спокойно произнес Тревис – да мороз слабоват.

- Это мы еще посмотрим, кто и что здесь слабовато! – взревел Джек, и его правильные черты исказил звериный оскал.

Он поднес к трубе свою любимую “Zippo” с изображением гордого льва, грива которого оканчивалась языками пламени, и привычно крутанул колесо. Искра еще не успела поджечь фитиль, когда газ вспыхнул, и мощнейший поток огня устремился к Тревису. Тот не остался в долгу и крутанул заглушку гидранта, сдерживающие бесконечные массы воды, сокрытые в его недрах. И эта самая масса хлынула наружу, подгоняемая невероятным давлением, заставляющим ее бежать по трубам. Поток огня слился со струей воды, образовав посередине шар чистой энергии, переливающийся всеми цветами радуги и быстро увеличивающийся. Достигнув критических размеров, эта величественная сфера, поражающая воображение размерами и окраской, лопнула, превратившись в невероятно густое облако пара, которое заволокло все вокруг, заглушив все звуки и цвета. В этой белесой мгле затерялись Марк, закрывший лицо руками, горящие обломки автомобилей и домов, город, засыпаемый мелкой белой крошкой, и, конечно же, Джек с Тревисом, продолжающие свою борьбу.

Белая пелена перед глазами стала рассеиваться, и Марк увидел впереди себя знакомый вид из окна, погруженный в предрассветные сумерки. За стеклом сонно чирикали птицы, а озябший дворник собирал граблями опавшие листья. Марк полежал пару минут, зевнул, потянулся и нехотя встал.

Дойдя до ванной, он первым делом плеснул в лицо холодной водой, приходя в себя. Приняв душ, умывшись и побрившись, он расчесал свои богатые усы и стянул длинные волосы в тугой хвост.

Следующим пунктом назначения была кухня, где Марк привычными движениями разбил над сковородкой пару яиц и поставил вариться кофе. Когда все было готово, он поставил еду на стол и включил телевизор. На экране мелькали новости, и заспанный ведущий сонным голосом объявлял прогноз погоды. Пора было выходить, и, покончив с завтраком, он сгрузил посуду в мойку, надел свой любимый бархатный жилет, натянул шляпу и вышел из дома.

Начинался новый день, и первый луч просыпающегося солнца преломился в глубоких зеленых глазах Марка, за железным спокойствием которых скрывалась непрекращающаяся борьба.