Стихия

Доктор Бред совместный проект
Григория РОДСТВЕНИКОВА http://proza.ru/avtor/bobr632009
и Саши ВЕСЕЛОВА  http://proza.ru/avtor/adikvatnyjj


        Землетрясенья в пять баллов по шкале Рихтера в нашем Дальневосточном местожительстве  – нормальное дело, но случаются они, как зима в средней полосе – неожиданно. И предсказывать их научились с тем же успехом: знают что случатся, но когда и где – военная тайна. А вот если вы ещё к тому же сорок лет прописаны в панельном доме, сданном досрочно в конце четвертого квартала, акурат к пятидесятилетия СССР, то это уже настоящее стихийное бедствие.

        С неделю до этого случая у нас прохудились трубы. С верхних этажей по лестничным маршам с грохотом обрушился вниз водопад. Я сантехника вызвал, пособите мол, прошу. Тот на меня перегаром дыхнул, дыру в трубе пластилином залепил и ушел. А пластилин водопаду не помеха – снова забурлил. Я опять к сантехнику. Не держит, говорю. Тот посокрушался, что пластилин делать стали не качественный, вот раньше бывало и жирный и к рукам не липнет, а потом повернулся мой сантехник на другой бок и уснул.

        Домой я вернулся грустный, но узнав от жены, что после искрометного вихря в розетках электрический ток кончился, вынужден был пойти на поклон к электрику. «Не могли бы вы, как-нибудь, нам ток вернуть, может быть, там что-нибудь следует пластилином помазать», – спросил я у монтера. «Соображаешь», –  икнул тот, и, хлопнув меня по плечу, упал навзничь. Послушав его богатырский храп, я понял, что с починкой придется обождать.

         Поужинали с женой при свечах. А что? Довольно романтично. За дверью водопад журчит, умиротворение навевает, можно бы и расслабиться. Но жена настроение испортила. Сказала: «Чувствуешь запах посторонний   – это  у нас в туалете слив не работает».
 
         К сантехнику лишний раз я не пошёл, нос пластилином залепить сам догадался, да к тому же в подъезде у нас к тому времени трубы отопления лопнули, а вода, выплеснувшись из них при минус тридцати градусах Цельсия, остыла и замёрзла. До лифта идти было скользко, дворник песком посыпать отказался. И  решил я  на работу на санках ехать,  что за проблема с восьмого этажа-то. Детьми мы и не с таких круч катались.
 
         Кое-как до входной двери добрался, той, что на улицу из подъезда ведет. А кодовый замок замерз…. Замерз, хоть автогеном режь. Тут ещё жильцы вышли, всем на работу надо. А проклятый замок не пускает. Один сосед говорит: «Надо кипятком залить, чтобы оттаял!»

         Но в ту же минуту в подъезде запахло газом, через две минуты рвануло на девятом этаже, через три стало ясно, что с кипятком сегодня будут проблемы, даже если мы сможем опрессовать трубы пластилином.

         Наконец, кое-как выбрались через окно на улицу. Там выл ветер и падал снег, куда ни глянь высились мёртвые остовы обесточенных холодных многоэтажек, транспорт не ходил полностью. Дороги замело. На работу идти расхотелось. Позвонил начальнику. Соврал, что приболел. Он порычал для порядка, потом успокоился. А я пешком домой потопал. Лифт не работает, на санках вверх никак, хорошо у кого-то из жильцов лишний ледоруб был. Поднялся домой и понял: лучше бы на работу пошел.

         Встретила меня жена. Вся в побелке, как снежная баба. Одно лицо красное от возбуждения. «У нас, –  говорит, ¬ – потолок рухнул. Хорошо я кувырком в сторону ушла». Ну, да это не беда, если пластилин есть все можно поправить! А вот без пластилина мы с соседями с девятого этажа оказались на временно оккупированной стихийным бедствием жилплощади: нас трое и их двенадцать человек. Пол как бы наш, а у них численное преимущество. Старший их обрадовался, увидев меня с ледорубом:
   
         – Мы, говорит, теперь все койки сможем друг на дружку поставить, и с его помощью будем наверх лазить!

         Весёлые люди. Другие бы расстроились, а эти в кружок сели, костерок развели,  гитару достали. Я, было, запротестовал, что они мне пол прожгут, они   мне стаканчик беленькой поднесли. Нервы  успокоились, и я сам к ним подсел и впервые, за последнюю неделю, почувствовал себя счастливым. А после того как у моей супруги обнаружился густой и чарующий голос, я и вовсе расчувствовался, захмелел и слезу пустил. Вероятно поэтому, когда по остаткам паркета пробежала мелкая рябь, я не обратил на неё никакого внимания. Стены задрожали. Бывает,  решил я, разливая беленькую.
 
         Дом уже ходил ходуном, мебель выкаблучивала кренделя, могучие волны вздымали под нами панельные перекрытия, а мы пили за дружбу, пели Визбора «Звездочка моя», и продолжали обсуждать целительные возможности отечественного пластилина.

                к о н е ц