Корвалол

Сергей Михалыч болел. По телу бегала дрожь и ныл желудок. Заботливо укрытый женой двумя ватними одеялами, всё утро он лежал в кислом  настроение и жалел себя.
 - Совсем сдал: то одно болит, то другое...И не понятно что и от чего. Может, салат на вчерашнем банкете был не свежим?..
Супруга через каждые пять минут заглядывала в комнату, справиться, всё ли у Сергея Михалыча хорошо, чем очень раздражала мужа.
 - Люююба! - хриплым голосом тянул он из-под одеял. - Ну неужели ты не видишь?!
Люба подносила палец к губам, пытаясь успокоить мужа:
 - Тс-с, милый! Всё, отдыхай, не буду больше тревожить...
Но уже через минуту тащила Сергею Михалычу куриный бульён и отвар шиповника
 - Давай, родной, нужно выпить...Глоточек, ещё один...
Сергей Михалыч со злостью вырывал из рук жены кружку, выпивал и демонстративно отворачивался к стене.
 К обеду, когда жена, истопив печи и наносив воды, ушла в магазин Сергей Михалыч выбрел на кухню.  Достав из холодильника банку с маринованными помидорами, тяжело опустился на стул. Мутило.
 - Сил нет. Вот так упадёшь и помочь некому. Пока здоровый был, был  всем нужен, а как...- и он вместе с помидором сглотнул, подступивший к горлу комок.
 В комнате задребезжал телефон. Звонила дочь:
 - Па, ты как? - кричала в телефоне Маринка. - Мама сказала, что тебе совсем плохо. Может тебя забрать к нам? Всё таки у нас все врачи  есть...
Сергей Михалыч ослабшим голосом, как будто из последних сил, прогнусавил:
 - Нет, Мариночка. Я уж дома. Помнишь, как бабушка говорила " Дома и стены помогают"...
Мать где? Да кто её знает. У соседки лясы точит, небось. Зачем ей дома сидеть...
Услышав шаги на крыльце, Сергей Михалыч поспешил леч на диван. Вдруг с работы кто...
 Люба, в старой заводской робе, запыхавшаяся и выбившаяся из сил, втащила в кухню огромный мешок с картошкой.
 - Серёженька, ты как?
 Сергей Михалыч молчал.
 Интересно, что будет, если я не отзовусь, - думал он.
 - Серёжа!
От порога испуганная  жена кинулась к дивану:
 - Тебе плохо?
Она схватила с полки корвалол и дрожащими руками, не считая, налила капли в ложку
 - Выпей, хороший мой, - трясла она мужа.
 Сергей Михалыч выпил.
  Хуже от капель не будет, может хоть посплю...
Снова зазвонил телефон. Люба, как тигрица кинулась на него
 - Да!.. Ничего не случилось, просто, не вовремя... Какие гулянья?! Нет, не пойду...Ну и что, что праздник... Нет-нет, у меня Серёжа болеет, только что плохо было, одного не оставлю...
 Сергей Михалыч спал. Ему снился сон. Он умер и все кругом его жалеют. И кассирша из Дома культуры с цветами пришла попрощаться с коллегой, и долговязый киномеханник, вечно занимавший деньги до получки, кинул в ноги Сергея Михалыча горсть медяков...
 Люба в чёрном шерстяном платке  горько плачет на груди у соседки:
 - Как же я, тётя Шура, одна-то буду жить, без Серёженьки?
Соседка в смоляном плюшевом жакете в серых с каёмкой валянках жалостливо улыбается:
 - А так и будешь, Любушка. Найдёшь себе другого.
Сергей Михалыч даже опешил.
 А соседка всё стоит на своём:
 -  Много ли толку от твоего Серёги было? Ни воды, ни дров на день не принесёт. Вспомни-ко, сколько раз он тебе  картошку помогал окучивать или копать. А бельё на полоскалку волочить такую даль, отнял он у тебя коляску, да потащил на ручей? Нет, Любушка, не мужик это. Он же у тебя только по  танцулькам бегать горазд. В субботу целый день пролежал, бани топить не мог, спина у него, видите ли, болела, а вечером с Натахой-пекарихой, как в клубе выплясывал, пуще молодых... За Ивана СивцОва пойдёшь...
А у Любы на чёрном платке уже красная роза прилеплена....
Ну тут уж Сергей Михалыч не вытерпел. Кинулся он со всех сил на соседку:
 - Ах, ты, старая кокора...

 - Серёжа, Серёженька, - жена трясла его за плечо. - Проснись.
 Сергей Михалыч открыл глаза. За окном было темно.
 - Люба, мне никто не звонил?- утирая со лба пот, спросил он.
 Жена помотала головой.
 - Если с клуба звонить будут, скажи, что меня дома нет...

И не давай ты мне больше этого корвалола...