Лаврентий Берия крестный отец... зоопарка

Известно, что построить коммунизм невозможно. Жаль, что узнали об этом с опозданием, принеся в жертву этой химере не один миллион человеческих жизней и судеб. Объявить о завершении строительства социализма - вполне реально, тем более что никто не знал о критериях его полного "построения": вот сегодня еще не достроили, а завтра – в самый раз, уже все готово. И строили этот социализм рабы социалистического лагеря – заключенные, военнопленные, поселенцы, солдаты. А потом приезжали комсомольцы с партийцами, клали последний кирпич и под оркестр перерезали ленточку. Имена этих безвестных строителей прекрасной жизни, к которой их так и не подпустили, канули в Лету и, как говорится, ни сказок о них не расскажут, ни песен не споют. Хотя нет, сказки как раз и рассказывали. Про то, какие они счастливые, что приобщились к этому великому строительству. И какое это имело значение, что находились они по другую сторону колючей проволоки от сытых партийцев и упитанных комсомольцев, дело-то у всех общее! Вот и рассказывали "золотые перья" страны, обласканные властями и всяческими союзами, о романтическом, героическом и историческом строительстве новой жизни самых счастливых рабов в мире. Имена этих героев пятилеток и победителей соцсоревнований известны, и лица их узнаваемы - их портреты украшали городские парки. Это их, родимых, снимала кинохроника, это им, довольным и сытым, вручались награды и присваивались звания. Но были и другие люди - безымянные, безвестные, но заслужившие память потомков. О них, к сожалению, ничего не известно, или же узнают о них по чистой случайности. Так случилось и с героями этого рассказа.
Помните песню "Ах, Самара,  городок"? Так вот, в конце 20-х годов  прошлого столетия в этой самой Самаре-городке проживал некий гражданин Бойко Григорий Иванович. Проживал со своими чадами и домочадцами в частном доме, принадлежащем его тестю, т.е. папаше дражайшей супружницы. И страдал он любовью к диким животным. Ну очень диким, настолько диким, что на них приходила смотреть почтеннейшая самарская публика и даже платила за эти смотрины денежки из собственных карманов. И, между нами говоря, посмотреть было что: львы и удавы, павлины и мартышки, страусы и дикобразы и еще много всякого заморского зверя демонстрировал Григорий Иванович родным самарчанам. Но Поволжье, как известно, славно не только самой большой в Европе рекой, которая долго течет издалека, но и перманентным голодом, который наступал по оба берега великой реки. Тут уж, как говорится, не до жиру. Но не покушался Григорий на своего зверя диковинного, да и домочадцам не велел. А стал он спасать своих кормильцев  тем, что сделал этот зверинец выездным: то там остановится, то здесь. Народ ведь по природе своей любопытен, вот и ходит смотреть да дивиться чудо-зверям. Долго ли, коротко ли он с ними ездил, но занесла его нелегкая в Тифлис. Расположился Григорий своим ковчегом на пустыре возле речки да и стал там демонстрировать животину свою местным жителям, которые, кстати, тоже отсутствием любопытства не страдали – приходили смотреть, восхищенно цокали языками, одобрительно кивали головами и говорили на своем непонятном языке. Но денежку, надо отдать им должное, платили исправно. Жена Григория работала по совместительству кассиром и бухгалтером, другие домашние тоже не сидели без дела: кто по хозяйству суетился, еду доставал, кто лечил приболевших, кто готовил пищу, а кто и за вывоз навоза отвечал. Работы хватало всем, а так как семейство это было работящее да спорое, то и дела стали у него постепенно налаживаться. Так и остался Бойко в Тифлисе. А расположился он со своим звериным лагерем у речки Веры, там, где она проходила возле сегодняшней площади Героев...

Правил в то время землей грузинской, работая Первым секретарем ЦК ВКП (б), человек, который через много лет стал символом сразу нескольких, но крайне противоположных понятий: мужества, чести и преданности, а также трусости, подлости и предательства. Это о нем в 1945 году пелось в песне Вано Мурадели:    

                Суровой чести верный рыцарь,
                Народом Берия любим.
                Отчизна славная гордится
                Бесстрашным маршалом своим.

И это о нем замечательный русский советский поэт (так в энциклопедии) Александр Беленсон  в 1949 году пишет сразу три стихотворения – "Песня о маршале Берия", "Песня о чекистах" и "Песня о Берии". Правда, написав эту выдающуюся трилогию, автор ее в том же году и умер.               
И это его, обвинив в самых тяжких государственных преступлениях, в 1953 году расстреляют.
Так вот, случилось ему как-то проезжать в этих местах. Заметив скопление народа, поинтересовался происходящим. Узнав про зверинец, вышел из машины, осмотрел, полюбовался и принял про себя решение: негоже в  грузинской советской республике иметь частный зверинец. Это буржуазно развращает не только самого Бойко и членов его семейства, но и подает дурной пример жителям столицы. А поскольку сей партийный муж до того руководил ЧК ГПУ республики и Закавказья, организациями, как известно, к сантиментам не расположенными, то решил для его же пользы оградить гражданина Бойко Г.И. от дальнейшего частнособственнического разложения: его быстренько арестовывают и обвиняют сразу по пяти статьям Уголовного кодекса. Жене досталось две статьи, да и остальным домочадцам кое-что перепало из УК. И отправилось семейство Бойко в эшелонах по местам отбытия наказания на разные сроки. 
А как же зверушки, хоть и дикие, но вполне себе аполитичные да и к людям привыкшие? А вот их как раз-то  и оставили и даже в статусе их зверином повысили: теперь они были не частной собственностью куркуля Бойко, а являлись конфискованной государственной принадлежностью всего трудового народа под вывеской Тбилисского государственного зоопарка. Дело в том, что тов. Берия был мужем не только партийным, но и государственным и прекрасно понимал пользу и воспитательное значение зоопарка в столице. А тут готовый зверинец подвернулся, ну как было не прибрать его к рукам! Что и было сделано. Причем в такой спешке, что следователи предъявили семейству Бойко статьи, по которым конфискация имущества вообще не предусматривалась! А супруге вменили нарушение финансовой дисциплины, выразившееся в укрытии дохода от продажи входных билетов. Получалось, что мадам Бойко обманывала не только своего родного мужа, но и себя самое, поскольку зверинец был их личной собственностью. Короче говоря, лихо закрутили. Но не учли последствий. Зверушки хоть и аполитично выглядели, но, как выяснилось впоследствии, взяли сторону буржуазного прихвостня Бойко Г.И. и его клики. Каким образом, спросите вы? Да очень просто: они стали подыхать. То ли госслужащие зоопарка уж слишком их объедали, то ли вообще понятия не имели, что мартышек следует кормить не хачапурами и хинкалями, а бананами да апельсинами, а львам и тиграм мяса подавай, причем много и свежего, а для удава живых мышей лови. А может, просто затосковали по своим хозяевам – с ними это бывает. Но, так или иначе, стали звери гибнуть. А допустить это в те времена было никак нельзя, поскольку это с людьми можно было не церемониться, а со зверьем государственным, взятым на баланс города, считаться приходилось. Но четвероногие и хвостатые этого как-то не понимали и продолжали дохнуть. Что делать?  Выход, разумеется, нашелся: товарища Бойко и членов его семьи через пару лет быстренько отыскали в лагерях, где они "отдыхали" на нарах, применили какую-то статью, позволяющую им приобщиться к пока еще разгуливающим на свободе гражданам республики, и возвернули в славный град Тифлис. А чтобы не обидно было за бесцельно прожитые годы в местах не столь отдаленных, назначили Григория Ивановича заведующим отделом диких животных Тбилисского государственного зоопарка, где он, кстати, и проработал много лет. Жену  пристроили в бухгалтерию, да и остальным членам освобожденного семейства нашлось, чем заняться на ниве взращивания диких зверей в солнечной Грузии. 
Казалось бы, тут и точку можно поставить, ведь по законам жанра "happy end" состоялся и пора расходиться. Ан нет, не все так просто. История эта имела свое продолжение через много лет, когда и самого Григория Ивановича не было в живых, и Лаврентия Павловича к тому времени уже более 30 лет как пустили в расход, а в тбилисском зоопарке радовали детвору, наверно, далекие праправнуки тех зверей, о которых говорилось.
В конце 80-х годов прошлого века мне в руки попало уголовное дело гражданина Бойко Г.И., из которого следовало, что в 1955 году, во времена т.н. хрущевской "оттепели", супруга Григория Ивановича обратилась с ходатайством в Верховный суд Грузинской ССР с просьбой пересмотреть дело ее мужа в части конфискации имущества, ему не принадлежащего, и возвратить оное законным владельцам – ей и ее детям. Оказалось, что ретивые чекисты 30-х годов в служебном рвении своем настолько преуспели, что умудрились конфисковать не только то, что конфискации по статьям обвинения вообще не подлежало, но и то, что самому арестованному Бойко не принадлежало, а именно дом его тестя в Самаре, к тому времени уже Куйбышеве. Справедливости ради скажем - дело в отношении Бойко Г.И. и членов его семьи было пересмотрено и прекращено за отсутствием состава преступления (!), а дом возвратили его законным наследникам.
Таким образом, благодаря чистой случайности мы узнали историю создания тбилисского зоопарка. Вот теперь действительно "The end".