Провокаторы гл-3

                Гл-3

       В один из осенних дней Лев Моисеевич срочно вызвал своего помощника Николая Мохова и поручил ему взять билеты на ближайший поезд до Нижнегорска. Позвонив по телефону Николай заказал два  билета  СВ на вечерний поезд и ушел домой собирать вещи.  Ровно в девять, за полчаса до отхода поезда, они встретились на перроне в сопровождении двух заместителей по партии, которым Лев Моисеевич дал последние указания и попрощавшись, прошел в вагон. Следом за ним Николай внес два объемистых баула и дипломат с документами. Лев Моисеевич взял в руки дипломат, раскрыл его и вместо документов вытащил бутылку армянского коньяка, баночку черной икры, палку копченой колбасы, коробку шоколадных конфет и две оригинальные позолоченные стопки. Разложив всё это на столе, он наполнил стопки коньяком и одну из них протянул Николаю.
      - Давай, Коля, выпьем за успех предстоящего нелегкого дела – помолчав, добавил – а то что оно будет очень трудным я уверен, надеюсь на тебя и твою помощь.
       Они выпили одну, вторую, третью и Лев Моисеевич разговорился.
       - Сегодня утром я встречался с одним очень важным, приближённым к президенту, лицом, которое сделало мне предложение, от которого я не мог отказаться.  Мотивируя нестабильностью в стране и необходимостью укрепления вертикали власти на местах, этот чиновник предложил президенту отменить выборность губернаторов и ввести прямое назначение глав регионов.  Президент колебался и чтобы окончательно убедить  его в необходимости  назначений предложил мне провести  в одном из регионов что-то наподобие переворота или, по крайней мере, так потрясти основы, чтобы всем стала очевидная необходимость отмены выборов. Почему в таком деликатном деле выбор пал на меня?  Всё очень просто – мы с этим человеком в молодые годы  диссидентствовали.
      Лев Моисеевич замолчал, и строго глядя в глаза Николая, веско сказал – надеюсь, ты понимаешь, что это не просто государственная тайна,  на кон поставлены наши головы, так что даже под пытками ты должен молчать. И помни – этот человек входит в первую пятерку самых влиятельных людей в стране, и ещё помни - у него очень длинные руки.
      В это время в дверь купе постучали и на пороге появилась молодая девушка, одетая в тёмно синей униформе и белую блузку, которая эффектно оттеняла загар на её красивом лице.
      - Господа, не угодно ли чаю? – сердечно улыбаясь, спросила она.
      - Очень даже угодно и покрепче, пожалуйста – в тон ей, ответил Лев Моисеевич и дождавшись ухода девушки – мечтательно добавил – до чего же сексапильна, стерва.
      Через несколько минут девушка внесла поднос, и поставив на столик крепко заваренный чай и вышла в коридор.
      - Одну минуточку, можно вас на два слова – вслед за ней выскочил Лев Моисеевич.
      Минут через десять, Лев Моисеевич вернулся и, загадочно посмотрев на Николая,  сказал – Коля, вот тебе деньги, сходи в вагон – ресторан, поужинай, развейся,  наконец. Жду тебя через час.
       Вернувшись в купе, Николай застал Льва Моисеевича в постели, глаза его лихорадочно блестели, на губах играла томная улыбка довольного жизнью человека.
        - Жизнь полна приятных неожиданностей – в ответ на вопросительный взгляд Николая, сказал он и отвернулся к стенке.
       На перроне в Нижнегорске, их встретил  мужчина, лет пятидесяти, среднего роста, с роскошной шевелюрой на голове и тонкими чертами лица. Это был руководитель местного отделения партии «Народ и воля».
          – Векслер Леонид Иванович- представился он.
          - Лёня с чего это ты представляешься нам? – удивленно воскликнул Лев Моисеевич.
           - А, так, по привычке, вдруг забыли меня – махнул рукой Векслер.
          - Как же, забудешь тебя, ты у нас один из лучших, вдобавок член политсовета.
Тем временем Николай, чтобы не мешать их разговору, направился к зданию вокзала, но Лев Моисеевич тут же остановил его – ты со мной, ты везде будешь со мной – прошептал он ему на ухо. И тут же представил Николая Векслеру – мой помощник, Николай Мохов, прошу любить и жаловать. На привокзальной площади  Николай вдруг заметил несколько милицейских машин и автобус с затемненными окнами.  – Неужели ОМОН, вот так встреча – подумал он и, коснувшись руки Льва Моисеевича, глазами показал на милицейских.
       – Они думали, что на вокзале я им устрою митинг,– приосанившись и вздернув подбородок, рассмеялся  он.
      Однако оба они ошибались, из здания вокзала вышла довольно большая, возбуждённая толпа с транспарантами, на которых было написано « Боря, добро пожаловать в наш прекрасный город». -Так вот кого встречает наша славная милиция!- с облегчением подумал Николай. И тут с противоположного конца площади   донеслось – Боря гомосек, Боря гомосек, гомосеки  вон из нашего города – скандировало  несколько  молодых, одетых в черную униформу, парней. Угрожая палками. они быстро пошли в сторону встречающих и тут из автобуса выскочили омоновцы со щитами и дубинками, встали в шеренгу и двинулись в сторону чернорубашечников. Чем закончилась встреча на вокзале, они так и не узнали, так как быстро сели в машину и покатили в город.
       Минут через десять они въехали во двор особняка, поднялись на второй этаж, где в просторном зале, на большом столе были расставлены несколько бутылок с вином и тарелки с закусками.
      - Прошу к столу, как говориться, чем богаты, тем и рады. Каждый ухаживает сам за собой – разводя руками, сказал  Векслер, и, взяв бутылку Бордо, налил себе в стакан вина. Вслед за ним потянулись и мы. – Прекрасное вино – отпив глоток, заметил Лев Моисеевич – прямо из Франции или через Москву?
     - У нас тут один бизнесмен, кстати, наш спонсор, наладил прямые поставки из Франции не только вина, но и сыров, колбас и других продуктов, вплоть до картофеля – улыбнулся Векслер.
     - Но картофель-то зачем? – удивился Лев Моисеевич.
     - Как зачем, ясно дело, для куражу. У него фирменный магазин, обслуживается народец состоятельный, денег не жалеющий, тут главное качество.
     - И что же картошка у нас хуже чем во Франции? – спросил Николай.
     - Да не хуже, дело в престиже, мол, я вам не какое-то чмо, могу позволить себе даже лягушку в кляре. – хохотнул Векслер.
    Вообще Векслер был в хорошем настроении, то и дело поднимал бокал, говорил дежурные тосты и предлагал выпить.  Пили много и с удовольствием, наконец,  Лев Моисеевич  отставил бокал и, вытерев салфеткой рот, спросил – скажите, уважаемый Леонид Иванович, вы на нашем первом, так сказать организационном съезде, выступали за принятия радикальных мер по отношению к существующей власти, вы по прежнему стоите на этих позициях?
     - Безусловно, я своих взглядов не меняю и чем больше смотрю на весь этот хаос, тем всё более убеждаюсь в необходимости её свержения. – весь подобравшись, точно боксёр готовый к бою, заявил Векслер.
    - Скажите, Леонид Иванович, а каковы настроения, так сказать, народных масс?
    - Это кого надо понимать под народными массами – пенсионеров? Так им стали через раз  выплачивать пенсии они и притихли. Рабочий класс? Так эти рыскают в поисках заработка и молчат. Средний класс, как у нас теперь говорят, еще не сформировался, ну а те, что имеют своё маленькое дело, ворчат и не более. Одним словом болото. – пожал плечами Векслер.
    - Наш народ известен, так сказать,  своей терпеливостью, но если его раскачать, дать ему направление, поставить цель, то он, подобно рассерженному медведь, начнёт всё ломать и крушить, лишь бы добраться до пчелиного улья. – раздумчиво сказал Лев Моисеевич. 
    - В провинции всегда тихо, Пугачевы  ещё не родились, бунтовать некому, а вот Москва другое дело, там  бурлит передовая мысль, а за ней недалеко и до радикальных действий. – вздохнул Векслер.
    - Тут вы, Леонид Иванович, правы. Настроение в Москве самое боевое, штормит, сами по телевизору всё видите – шахтёры стучат касками по мостовой, пенсионеры перекрывают автострады, народ голодает и в любое время может сорваться и понести, как в 17-м. Но если сейчас не протянуть народу руку, не поддержать, всё может заглохнуть.
      - Так вот за чем вы приехали, а я всё гадаю, что нашему уважаемому Льву Моисеевичу понадобилось в нашей глуши, не на рыбалку же он собрался. – оживился Векслер – и как же вы думаете растомашить наших чухонцев?
     - Дорогой Леонид Иванович, мы вместе с вами должны подумать и разработать план, как, какими методами и средствами, изменить, так сказать, существующие настроения  в нашу пользу. – усмехнулся Лев Моисеевич.
    - Разработать план, привлечь необходимых людей, дело не хитрое, но чтобы план сработал, нужны большие деньги, а их, то, как раз и нету – развел руками Векслер.
    - Деньги будут – сказал, как отрезал Лев Моисеевич – нужны люди знающие обстановку, а главное владеющие, так сказать, нужной информацией, и готовых продать её. А уж наше дело умело воспользоваться полученной информацией, использовать её в нужном направлении. Кроме того нужна своя газета, которая бы публиковала нужный нам материал.
    - Если деньги есть, есть и газета  - воодушевился Векслер – «Глас народа» подойдет?
    - Самое, самое то, именно глас народа, а глас народа – глас божий. – одушевился Лев Моисеевич – и что же она действительно существует?
    - Влачит газетка жалкое существование, но жива – усмехнулся Векслер – есть у нас тут один упёртый, Жора Захаров, на свои деньги содержит, иногда мы ему помогаем, перед выборами делаем заказы. Правда, выходит она не регулярно и малым тиражом, но это поправимо, были бы деньги, а там…
    - Николай, надо как можно скорее встретиться с этим Жорой и обо всём договориться, понял? Итак, на каком тираже мы остановимся? – повернулся Лев Моисеевич к Векслеру.
    - Думаю, тысяч пять нам хватит, для начала .
    - Для начала тысяч десять, а потом посмотрим, если надо отпечатаем и миллион.
    - Леонид Иванович – обратился Николай к Векслеру – как мне найти этого Жору?
     - Сейчас – он достал свой телефон и продиктовал номер Жоры. – Звоните прямо сейчас, скажите, что от меня и договаривайтесь о встречи.
     - Простите, где нам лучше всего встретиться?
     - Как где? Да прямо здесь, теперь этот дом ваша штаб – квартира, третий этаж в вашем полном распоряжении. Там будите жить, там и работать.
    Николай тут же набрал номер телефона и договорился о встрече с Жорой на семь часов  вечера. Как не странно Жора не согласился  придти к Векслеру, а назначил встречу в кафе « Жемчужина».
    - Газета, газетой, но нам нужен надежный, хорошо информированный источник – сказал Льва Моисеевича – лучше всего заинтересованный источник, такой который бы интересовался не только деньгами.
    - Есть такой источник, это прокурор, он давно и безнадёжно точит зуб на губернатора. Но, предупреждаю, человек он крайне осторожный, к нему просто так не подойдёшь и не спросишь. – сказал Векслер – правда есть один человечек, мой одноклассник, брат жены прокурора и пользуется  его доверием. Попробуем через него.
     - Прокурор, это хорошо, для начала, но нужен такой человек, который бы знал всю подноготную губернатора, такой есть?
     - Нужно искать – развел руками Векслер.
     - Николай, срочно займись этим делом, ищи и найди – приказал  Лев Моисеевич.
      Перед тем как идти на встречу с Жорой, Николай просмотрел несколько номеров газеты «Глас Народа» любезно предоставленных Векслером.  Маленький, но едкий листок знакомил читателей с безбедной жизнью местных чиновников, воровством бюджетных денег, обманом дольщиков и бандитскими разборками. Направление и тематика газеты вполне устраивает и потому будет очень полезной в дальнейшем – подумал Николай - интересно, кто же это такой неугомонный Жора и кем на самом деле  является. А потому не мешкая,  в семь часов вечера он  был в кафе «Жемчужина» и сидел, как условились, в дальнем углу за столиком на двоих. Прошло минут тридцать, Жора всё не приходил и Николай уже начал подумывать, что напрасно ждёт, как к столику подошел мужичек, среднего роста, в серой куртке, с лысиной во всю голову, обрамлённую буйной растительностью. Не спрашивая разрешения, сел и нагло уставился Николаю в глаза. – Так вы, значит, от Векслера? И как поживает этот анархист?
    - А вы, Жора?
    - Да, я, Жора – так как же поживает этот демагог?
    - Но почему анархист и демагог? – уставился Николай  на Жору.
    - Да потому, что все в городе знают, что Векслер спит и видит хаос в нашем городе и всем говорит, что хаос есть начало революции. Я, конечно, не против революции, но бескровной, а Векслер требует искупительных жертв.
     - То есть, что это за искупительные жертвы?
     - А то и жертвы, он считает, что пока мы не перебьем всех фанатичных коммуняков, мира в стране не будет. Он считает, что они слишком много натворили бед и за это должны  ответить. А то, что они перекрасились и не призывают к открытой классовой борьбе, так это временно. На смену соглашателям, которые сейчас возглавляют КПРФ, придут фанатики и тогда все, держитесь.
     - Жора, давайте оставим в стороне Векслера и перейдем к делу?
     - К делу, так к делу. А что за дело?
      - Дело в том, что нам нужна ваша газета, мы предлагаем увеличить её тираж, сделать её еще более актуальной и востребованной.
      - Простите, кто это мы?
      - Мы, партия «Народ и воля».
      - И что же вы хотите?
       - Мы финансируем, а вы печатаете те материалы, которые мы вам заказываем.
       - Всё правильно, кто платит, тот и заказывает музыку и каков же будет тираж?
       - Для начала десять тысяч экземпляров.
       - Вы это серьезно?
       - Куда, как серьезно, так вы согласны?
       - Согласен ли я? Конечно, согласен, давно мечтал о спонсорах и вот они здесь. Сделаем так, вы переводите деньги на мой счет, я арендую помещение, принимаю на работу одного очень бойкого журналюгу, распространителей, составляю смету расходов, договор и вперед. Согласны?
        - Согласен, жду смету, договор не нужен, мы вам доверяем, да и незачем всем знать, кто заказывает музыку. И ещё, я уверен, вы знаете всех и всё. Нам, за отдельную плату,  нужен человечек, который бы покопался в грязном белье некоторых здешних политиков.
        - Хорошо, если за отдельную плату, найду вам такого человечка. – кивнул головой Жора и поднялся – Жду перевод денег и сразу приступаю к работе. А теперь привет, я ушёл.
     Позже Николай узнал, что Жора не просто журналист, но своего рода  местный Шерлок Холмс, умеет раскопать такое, что и профессионалам не под силу.
Три года назад Жора начал информационную войну против мэра города, откопал не только нарушения бюджетных статей, но и  тайный бордель для  своих особо приближённых и московских гостей. Всё это Жора опубликовал в свое газетенке, а в Интернете  поместил  видео, как  мэр балдеет в бане с голыми  девицами. Скандал разразился страшный, жена мэра подала на развод, городская дума выразила недоверие и  свергла  его. Через неделю на Жору было совершено покушение, в него стреляли несколько раз, но он чудом избежал смерти. И, как водится, ни заказчика, ни исполнителя, конечно, не нашли, да и не искали. Кроме того, его многократно били, несколько раз с переломами ребер лежал в больнице, жена, не выдержав такой жизни, бросила его и куда-то уехала. Казалось бы всё, пора успокоиться, но этот Жора настолько упертый, что не смотря на смертельную угрозу и житейские неурядицы, дело своё не бросил.
      Николай вернулся в теремок, поднялся на третий этаж, холл был пуст, комната Льва Моисеевича тоже. Он прошел в свою комнату, и упав в кресло, задумался – безусловно, в своих попытках растомашить плутократов, заставить их испугаться за своё положение, дать им понять, что они уязвимы Лев Моисеевич прав, но одно его смущало - не слишком ли они горячатся и если все их планы удастся осуществить не приведет ли это к большому хаосу в котором пострадает много людей. Революции хороши, когда они бескровны.  От этих мрачных мыслей его отвлекли доносившиеся из холла голоса. Прислушавшись, Николай  понял, это Лев Моисеевич разговаривал с какой-то женщиной.  Но уже через минуту так же понял, что в холе находилась бывшая любовница и мать сына Льва Моисеевича, Марина. И потому он стал  внимательно прислушиваться к их разговору.
      - Ох и мерзавец же ты, Лёвушка, тридцать лет ни слуху ни духу, а ведь знал, что у тебя растет сын, знал, скажи,  знал?
      - Мариночка, прости, знаю, что я мерзавец, и ничего не мог поделать, да если бы я приехал и увиделся с тобой, то навлек бы на тебя беду.
      - Ой, навлек бы на меня  беду, ох умора, это надо же, беду! Лева, да ты сам ходячая беда.
      - Марина, пойми, за мной постоянно следило КГБ, меня даже в психушку хотели упрятать.
      - Ох, Лева, Левушка, все в политику играешь? Не наигрался за 30 лет? При коммунистах был в оппозиции и теперь опять? Почему? Говорят, ты самому президенту ручку пожимал и вдруг оппозиция? Почему?
      - Э, так сказать, во взглядах разошлись. Понимаешь он хочет, как и коммуняки, всем  заткнуть рот, всем кому не нравится его политика, а тем временем  его прихлебатели  беззастенчиво разворовывают национальные богатства.
      - Брось, Лева, радетель хренов, думаешь, я в нашей глуши не знаю, что и ты к этим богатствам приложил руку, да видно кому-то показалось, что слишком ты много хапнул и не поделился, а этого не любят, вот и выкинули тебя за борт. Но ты же не можешь этого простить, ты им решил мстить, вот и вся твоя политика.  Скажи так? Таак!
     - Марина, ну какая месть, очнись, этим плутократам и ворам моя месть, что собаке блохи – кусают, но не мешают жить. Лучше расскажи как ты жила все эти годы?
     - Как я жила? А жила ли я? – воскликнула Марина, и немного помолчав, продолжала – Как сейчас помню, приехала домой, открываю дверь, вхожу, а там пьяный в лоскуты отец, родную дочь встречает. Вместо объятий и поцелуев, его первыми словами были – нагулялась, ишь какое брюхо, таскать не тяжело?  Только знай кормить тебя и твоего выродка я не собираюсь, поняла?  Да и вообще тесно у нас, думал – вот уехала дочка, найдет себе в столицах мужа, и мы с матерью заживём в своё удовольствие, ан нет, явилась да еще с пузом.
      Хорошо хоть мать вмешалась, утащила  пьянь в комнату, а меня проводила на кухню – ты, говорит, не слушай отца, он в последнее время совсем сбесился, пьёт, часто дома не ночует, думаю, завёл  шлюху вот и на меня стал  с кулаками стал бросаться. Думаю, дело идет к разводу и откровенно говоря, надоели мне его выкрутасы, если нашёл подстать себе подругу пусть уходит, плакать не буду. Боюсь только, как бы не потребовал квартиру разменять, с него станет. Ой, что это я всё о нехорошем, ты то как? От жениха или мужа забеременела? Ну я конечно всё ей рассказала, как водится поплакали и решили, что некоторое время я поживу у её подруги.
    Некоторое время Марина молчала, а затем всхлипнув, продолжала – Вот так, Левушка, пока ты катался, как сыр в масле, богатенькую женушку обувал, я скиталась по чужим углам и готовилась к родам. Сын родился через два месяца после моего приезда домой, большой, крепкий, аж 5 кило, богатырь и назвала я его Владимиром, в честь Высоцкого.
     - Бог, ты мой, как же ты рожала такого гиганта? – воскликнул Лев Моисеевич.
     - Как, как с криком и воем, знаешь, как волчицы воют?  Так и мы, бабы, когда прижмет, превращаемся в волчиц – воскликнула Марина – сначала хотели делать кесарево, но я им заявила, рожу, сама рожу! И родила, с разрывами, но родила, вот так! А пока я лежала в роддоме, мой папаня развелся с матерью, разменял квартиру и стал сожительствовать с молодой алкоголичкой. Тогда я думала, что отец впал  в старческий маразм, и только потом поняла, что к пятидесяти годам  многих мужиков тянет на  новые впечатления и молодое тело. Тебя, поди, тоже?
     - Нет, Мариночка, нет, я отдаю себе отчет, что всему своё время и жить надо так, как тебе предназначено судьбой.
     - Хочешь сказать, что твоя Бася  это твоя судьба? Да я убеждена, что ты никогда, слышишь, никогда её не любил, а женился по расчёту.
     - По расчету или нет, а живем мы с Басей 30 лет и разводиться не собираемся.
      - Ой, ой, не зарекайся, в этом мире ничто не вечно и даже крепкие семьи всегда под угрозой распада, всё зависит от случая, от роковых обстоятельств и силы характера супругов. Ну ладно, хватит об этом, лучше я тебе расскажу о сыне, каким он был в детстве и как мы с ним жили. А жили мы даже очень дружно, настолько, что без меня он не хотел оставаться даже на минуту – я готовлю обед он со мной, я иду в магазин он со мной, если он играет, я должна играть вместе с ним. В три года он научился плавать и с годами стал одним из лучших пловцов нашей области. Кстати, он до сих пор не бросает плавание, иногда выступает на  соревнованиях. Но это было потом, а когда ему исполнилось пять лет случилось несчастье, мы с ним попали в автомобильную аварию. Я отделалась довольно легко, а вот Вовка получил тяжелейшую травму – разрыв внутренних органов и повреждение позвоночника. Когда нас привезли в больницу,  врач, осмотрев сына, покачал головой и сказал – на позвоночнике потребуется  очень сложная  операция, боюсь мы сами не справимся, нужно вызывать специалистов из Москвы.  А пока мы  займемся внутренними органами, надо срочно останавливать кровотечение. Я подождала конца операции, все прошло хорошо, но нижняя часть тела оказалась парализованной. Надо сказать, люди в этой больнице оказались добрыми и отзывчими, один из хирургов тут же позвонил в Москву, рассказал что случилось с моим сыном и выслушав ответ, сказал в трубку – хорошо я сообщу ваше решение матери.
      - В общем, дело обстоит так –  мы передадим им историю болезни  и они назначат время операции, это примерно будет через полгода, а может быть и месяцев через девять, но если нужна срочная операция, то это будет стоить три миллиона рублей. У вас есть три миллиона? – спросил он меня, если нет, я бы настоятельно советовал найти нужную сумму и отправить сына в Москву. Представляешь, какие огромные деньги были для меня? Для меня, продавца на рынке, получающей триста рублей в день, которых едва хватало на продукты и мелкие расходы. Вот тут-то я впервые решила разыскать тебя и потребовать оплатить операцию нашего сына. Разыскала телефон, позвонила, но мне сказали, что ты не то в Америке, не то в тюрьме и тебя в ближайший  месяц или два не будет. Лева, ты представляешь моё состояние? Я была в панике и тут я вспомнила, что ещё полгода назад ко мне подбивал клинья один уже немолодой мужичек и даже предлагал выйти за него замуж. Я позвонила ему, напомнила наш последний разговор и сказала, что согласна быть его женой, но при одном условии – если он оплатит операцию моему сыну. Он тут же согласился и предложил приехать к нему домой  для окончательного решения вопроса. Через три дня мы оформили наш брак, а ещё через два дня мы спецрейсом летели в Москву. Вот так я Марина Петрова, стала мадам Бабиковой, женой богатого владельца винзавода и акционера некоей Магаданской золотодобывающей компании.
      - Человек то он хороший? – не выдержал Лев Моисеевич.
      - Человек, говоришь, да Алексей Алексеевич оказался очень порядочным человеком, понимал, что я его не люблю и согласен был ждать, когда я к нему привыкну и может быть даже полюблю. Представляешь, я действительно со временем полюбила его, по своему, не так как тебя, но все же мне было с ним хорошо. Года два я не работала, все время проводила с сыном, а когда он окончательно окреп, решила завести собственное дело. Мы с Алексеем  долго спорили и наконец он согласился  открыть на моё имя фирму по проектированию и производству  катеров и яхт класса река-море. Кстати, фирма процветает и дает хороший доход.
       - Значит у тебя всё хорошо? Ты счастлива? – сдавленным голосом спросил Лев Моисеевич.
     - Да, как сказать, вот увидела тебя, и все в груди перевернулось, как будто и не было этих тридцати лет – вздохнула Марина.
     - Марина, а где сейчас твой муж?
     - Где, где – махнула рукой Марина – три года как похоронила его, царство ему небесное.
     - Значит ты вдова? Это же прекрасно, ты свободна, прекрасно, прекрасненько! – потирая руки, радостно воскликнул Лев Моисеевич
     - Не понимаю, чему ты радуешься?  Вдова, вдовой, но прыгать к тебе в постель я не собираюсь – сказала, как отрезала Марина.
    Лев Моисеевич, что-то хотел сказать, но в это время раздался голос Леонида Ивановича Векслера.
    - Дорогие гости, прошу извинить меня и пригласить вас к столу, все в сборе, ждем только вас и Николая, а кстати,  где он?
    - Я тут – открывая дверь, подал  голос Николай – вздремнул вот, спасибо, что разбудили.
    Николай взглянул на Льва Моисеевича, тот подозрительно посмотрел на него и отвернулся. Затем посмотрел на Марину и понял, почему прерывался и хрипел голос у  шефа. Перед ним стояла очень красивая голубоглазая брюнетка, лет тридцати пяти, с великолепной сексапильной фигурой в черном платье и чернобуркой на плечах.  На высокой, как у молодой девицы, груди блистало бриллиантовое колье, которое дополняли серьги и браслет прекрасной ювелирной работы.
     - Не хило, очень даже не хило живет вдова – подумал Николай и скромно опустил глаза.
     - В холле второго этажа, куда они все спустились, за огромным накрытым к обеду столом, сидели пятеро – сам Векслер Леонид Иванович, бывший главный инженер крупного механического завода, из-за аварии оказался в тюрьме, отсидел три года, там и набрался демократических лозунгов. Его жена, Валентина Ильинична, стареющая женщина внушительных размеров с обвисшей грудью и огромным животом чревоугодницы, никогда и нигде не работала, умело подыгрывая мужу, держала его в ежовых рукавицах. Их сын, Виктор Леонидович, интеллигентный, склонный к полноте, тридцатилетний мужчина, копия отца, предприниматель, делал деньги на торговле цветными металлами. Пять лет назад, примкнув к новоявленным  российским коммунистам, вскоре разочаровался в их  примиренчестве с существующей властью и порвав с ними, создал новую организацию, которая не отвергала силовой захват власти. Его жена Ольга, худосочная безликая особа, с нервными пальцами изящных рук пианистки, девять лет назад, окончила московскую консерваторию, но концертную деятельность  сменяла на тихую спокойную и обеспеченную жизнь замужней женщины.. Обособленно сидел,  крепко сбитый,  довольно симпатичный молодой человек, с тонкими чертами лица, ранними залысинами на коротко стриженой голове - Владимир Перов, внебрачный  сын Марины и Льва Моисеевича.  В своё время он увлекся идеями анархизма, которые почерпнул из сочинений патриарха российской анархии Петра Крапоткина. Три года назад создал в городе незарегистрированную в Минюсте организацию, без  каких либо четких правил  и политических направлений, в составе которой была боевая группа, жаждущих решительных действий. Одним из направлений деятельности этой группы была борьба за чистоту русской нации  и православия, а потому изгнание из города всех иноверцев стало для них основной задачей на данном этапе.
      - Проходите, гости дорогие, выбирайте место за столом по своему вкусу, будем праздновать десятилетний юбилей нашего сына  и нашей невестки,  сынок открывай шампанское, будем пить и веселиться –  торжественно, как на приеме в честь именитого гостя,  говорил  Векслер.
      Стол ломился от разносолов, здесь было всё – купеческая уха, красная рыба трех сортов, различные салаты,  в центре на подносе красовался фаршированный поросенок. Перед каждым гостем лежали старинные серебряные столовые приборы и оригинальные тарелки с княжескими вензелями.
       – Как в стародавние времена, в лучших  купеческих традициях– оглядывая стол, подумал Николай.
        После пятой рюмки, как всегда бывает в русских застольях, начался политический спор. Первым подал голос Виктор.
       - У нас в городе говорят, что вы, Лев Моисеевич, приехали к нам делать революцию, так?
      - Какую революцию – вскинулся Лев Моисеевич – что за вздор, мы приехали по своим партийным делам и только.
      - Странно – продолжал Виктор – откуда все эти слухи, не из воздуха же они взялись! Говорят так же, что вы хотите свергнуть нашего губернатора, что ж, мы новые коммунисты, или как нас теперь называют, неотроцкисты, готовы поддержать вас, скажите когда и мы встанем рядом с вами и пойдем и свергнем нечестивца!
    - И чем же так нехорош наш губернатор? – спросила Марина.
    - А всем – воскликнул Виктор – был коммунистом, стал единороссом, в его аппарате только свои и никого постороннего. Но это не главное – главное область с каждым годом  нищает, инвестиций кот наплакал, промышленность чахнет, а он и в нос не дует. До чего дожили, в бюджете нет денег, чтобы выплатить пенсии,  берут кредиты. Так больше продолжаться не может.
     - Дааа, тяжело в деревне без нагана – неожиданно подал голос, до того молчавший, Володя – революция это хорошо, это по-нашему. Скрутим всех в бараний рог!
      - Господа, господа, как же вы представляете себе эту самую революцию? – вальяжно откинувшись на стуле, спросил Лев Моисеевич – и потом, смею вам напомнить, что революции бывают разные, кровавые, как в семнадцатом и бескровные, как в девяносто первом. Вы какую предпочитаете?
       - А это как пойдет, не согласится добровольно передать власть, устроим кровавый бунт - воскликнул  Володя.
       - Это вы, анархисты, только и можете, что громить ларьки, да избивать черных, а для революции  нужны деньги и  единство левых сил. Ни того, ни другого у нас нет – с жаром заговорил Виктор – говорят у вас, Лев Моисеевич, есть связи с заграницей, может быть, они нам помогут? 
       - Да кто же все эти слухи распускает? – с тревожной ноткой в голосе, воскликнул Лев Моисеевич – уже и заграницу сюда приплели! Так скоро в шпионаже и в государственной измене обвинят! Ну и дела!
      - Успокойтесь, никто вас ни в чем  не обвинит, а заграница?  Теперь это у нас модно говорить, что заграница нам поможет – успокоил его Векслер – молодежь, что с неё взять, ей подавай перемены немедленно, а так не бывает, сначала люди должны созреть для перемен, а уж потом….  А вообще Россия – страна непойманных воров и непуганых идиотов, живущих в ожидании будущего счастья.
      - Мужчины, давайте прекратим этот никому не нужный спор и послушаем музыку – воскликнула Валентина Ильинична, жена Векслера - Ольга, садись за рояль и сыграй нам что-нибудь из классики.
     Ольга под настойчивым взглядом  свекрови пошла к роялю и через несколько минут в холле зазвучала музыка Прокофьева.
    На этой благостной ноте наш вечер закончился. Первым поднялся Володя и,  не прощаясь, вышел  из комнаты.  Через несколько минут встала Марина и, взглянув на Льва Моисеевича, сказала – надеюсь, мне не придется одной идти домой? Дальше оставаться было неприлично, и Николай ушел в свою комнату.
                Гл-3

       В один из осенних дней Лев Моисеевич срочно вызвал своего помощника Николая Мохова и поручил ему взять билеты на ближайший поезд до Нижнегорска. Позвонив по телефону Николай заказал два  билета  СВ на вечерний поезд и ушел домой собирать вещи.  Ровно в девять, за полчаса до отхода поезда, они встретились на перроне в сопровождении двух заместителей по партии, которым Лев Моисеевич дал последние указания и попрощавшись, прошел в вагон. Следом за ним Николай внес два объемистых баула и дипломат с документами. Лев Моисеевич взял в руки дипломат, раскрыл его и вместо документов вытащил бутылку армянского коньяка, баночку черной икры, палку копченой колбасы, коробку шоколадных конфет и две оригинальные позолоченные стопки. Разложив всё это на столе, он наполнил стопки коньяком и одну из них протянул Николаю.
      - Давай, Коля, выпьем за успех предстоящего нелегкого дела – помолчав, добавил – а то что оно будет очень трудным я уверен, надеюсь на тебя и твою помощь.
       Они выпили одну, вторую, третью и Лев Моисеевич разговорился.
       - Сегодня утром я встречался с одним очень важным, приближённым к президенту, лицом, которое сделало мне предложение, от которого я не мог отказаться.  Мотивируя нестабильностью в стране и необходимостью укрепления вертикали власти на местах, этот чиновник предложил президенту отменить выборность губернаторов и ввести прямое назначение глав регионов.  Президент колебался и чтобы окончательно убедить  его в необходимости  назначений предложил мне провести  в одном из регионов что-то наподобие переворота или, по крайней мере, так потрясти основы, чтобы всем стала очевидная необходимость отмены выборов. Почему в таком деликатном деле выбор пал на меня?  Всё очень просто – мы с этим человеком в молодые годы  диссидентствовали.
      Лев Моисеевич замолчал, и строго глядя в глаза Николая, веско сказал – надеюсь, ты понимаешь, что это не просто государственная тайна,  на кон поставлены наши головы, так что даже под пытками ты должен молчать. И помни – этот человек входит в первую пятерку самых влиятельных людей в стране, и ещё помни - у него очень длинные руки.
      В это время в дверь купе постучали и на пороге появилась молодая девушка, одетая в тёмно синей униформе и белую блузку, которая эффектно оттеняла загар на её красивом лице.
      - Господа, не угодно ли чаю? – сердечно улыбаясь, спросила она.
      - Очень даже угодно и покрепче, пожалуйста – в тон ей, ответил Лев Моисеевич и дождавшись ухода девушки – мечтательно добавил – до чего же сексапильна, стерва.
      Через несколько минут девушка внесла поднос, и поставив на столик крепко заваренный чай и вышла в коридор.
      - Одну минуточку, можно вас на два слова – вслед за ней выскочил Лев Моисеевич.
      Минут через десять, Лев Моисеевич вернулся и, загадочно посмотрев на Николая,  сказал – Коля, вот тебе деньги, сходи в вагон – ресторан, поужинай, развейся,  наконец. Жду тебя через час.
       Вернувшись в купе, Николай застал Льва Моисеевича в постели, глаза его лихорадочно блестели, на губах играла томная улыбка довольного жизнью человека.
        - Жизнь полна приятных неожиданностей – в ответ на вопросительный взгляд Николая, сказал он и отвернулся к стенке.
       На перроне в Нижнегорске, их встретил  мужчина, лет пятидесяти, среднего роста, с роскошной шевелюрой на голове и тонкими чертами лица. Это был руководитель местного отделения партии «Народ и воля».
          – Векслер Леонид Иванович- представился он.
          - Лёня с чего это ты представляешься нам? – удивленно воскликнул Лев Моисеевич.
           - А, так, по привычке, вдруг забыли меня – махнул рукой Векслер.
          - Как же, забудешь тебя, ты у нас один из лучших, вдобавок член политсовета.
Тем временем Николай, чтобы не мешать их разговору, направился к зданию вокзала, но Лев Моисеевич тут же остановил его – ты со мной, ты везде будешь со мной – прошептал он ему на ухо. И тут же представил Николая Векслеру – мой помощник, Николай Мохов, прошу любить и жаловать. На привокзальной площади  Николай вдруг заметил несколько милицейских машин и автобус с затемненными окнами.  – Неужели ОМОН, вот так встреча – подумал он и, коснувшись руки Льва Моисеевича, глазами показал на милицейских.
       – Они думали, что на вокзале я им устрою митинг,– приосанившись и вздернув подбородок, рассмеялся  он.
      Однако оба они ошибались, из здания вокзала вышла довольно большая, возбуждённая толпа с транспарантами, на которых было написано « Боря, добро пожаловать в наш прекрасный город». -Так вот кого встречает наша славная милиция!- с облегчением подумал Николай. И тут с противоположного конца площади   донеслось – Боря гомосек, Боря гомосек, гомосеки  вон из нашего города – скандировало  несколько  молодых, одетых в черную униформу, парней. Угрожая палками. они быстро пошли в сторону встречающих и тут из автобуса выскочили омоновцы со щитами и дубинками, встали в шеренгу и двинулись в сторону чернорубашечников. Чем закончилась встреча на вокзале, они так и не узнали, так как быстро сели в машину и покатили в город.
       Минут через десять они въехали во двор особняка, поднялись на второй этаж, где в просторном зале, на большом столе были расставлены несколько бутылок с вином и тарелки с закусками.
      - Прошу к столу, как говориться, чем богаты, тем и рады. Каждый ухаживает сам за собой – разводя руками, сказал  Векслер, и, взяв бутылку Бордо, налил себе в стакан вина. Вслед за ним потянулись и мы. – Прекрасное вино – отпив глоток, заметил Лев Моисеевич – прямо из Франции или через Москву?
     - У нас тут один бизнесмен, кстати, наш спонсор, наладил прямые поставки из Франции не только вина, но и сыров, колбас и других продуктов, вплоть до картофеля – улыбнулся Векслер.
     - Но картофель-то зачем? – удивился Лев Моисеевич.
     - Как зачем, ясно дело, для куражу. У него фирменный магазин, обслуживается народец состоятельный, денег не жалеющий, тут главное качество.
     - И что же картошка у нас хуже чем во Франции? – спросил Николай.
     - Да не хуже, дело в престиже, мол, я вам не какое-то чмо, могу позволить себе даже лягушку в кляре. – хохотнул Векслер.
    Вообще Векслер был в хорошем настроении, то и дело поднимал бокал, говорил дежурные тосты и предлагал выпить.  Пили много и с удовольствием, наконец,  Лев Моисеевич  отставил бокал и, вытерев салфеткой рот, спросил – скажите, уважаемый Леонид Иванович, вы на нашем первом, так сказать организационном съезде, выступали за принятия радикальных мер по отношению к существующей власти, вы по прежнему стоите на этих позициях?
     - Безусловно, я своих взглядов не меняю и чем больше смотрю на весь этот хаос, тем всё более убеждаюсь в необходимости её свержения. – весь подобравшись, точно боксёр готовый к бою, заявил Векслер.
    - Скажите, Леонид Иванович, а каковы настроения, так сказать, народных масс?
    - Это кого надо понимать под народными массами – пенсионеров? Так им стали через раз  выплачивать пенсии они и притихли. Рабочий класс? Так эти рыскают в поисках заработка и молчат. Средний класс, как у нас теперь говорят, еще не сформировался, ну а те, что имеют своё маленькое дело, ворчат и не более. Одним словом болото. – пожал плечами Векслер.
    - Наш народ известен, так сказать,  своей терпеливостью, но если его раскачать, дать ему направление, поставить цель, то он, подобно рассерженному медведь, начнёт всё ломать и крушить, лишь бы добраться до пчелиного улья. – раздумчиво сказал Лев Моисеевич. 
    - В провинции всегда тихо, Пугачевы  ещё не родились, бунтовать некому, а вот Москва другое дело, там  бурлит передовая мысль, а за ней недалеко и до радикальных действий. – вздохнул Векслер.
    - Тут вы, Леонид Иванович, правы. Настроение в Москве самое боевое, штормит, сами по телевизору всё видите – шахтёры стучат касками по мостовой, пенсионеры перекрывают автострады, народ голодает и в любое время может сорваться и понести, как в 17-м. Но если сейчас не протянуть народу руку, не поддержать, всё может заглохнуть.
      - Так вот за чем вы приехали, а я всё гадаю, что нашему уважаемому Льву Моисеевичу понадобилось в нашей глуши, не на рыбалку же он собрался. – оживился Векслер – и как же вы думаете растомашить наших чухонцев?
     - Дорогой Леонид Иванович, мы вместе с вами должны подумать и разработать план, как, какими методами и средствами, изменить, так сказать, существующие настроения  в нашу пользу. – усмехнулся Лев Моисеевич.
    - Разработать план, привлечь необходимых людей, дело не хитрое, но чтобы план сработал, нужны большие деньги, а их, то, как раз и нету – развел руками Векслер.
    - Деньги будут – сказал, как отрезал Лев Моисеевич – нужны люди знающие обстановку, а главное владеющие, так сказать, нужной информацией, и готовых продать её. А уж наше дело умело воспользоваться полученной информацией, использовать её в нужном направлении. Кроме того нужна своя газета, которая бы публиковала нужный нам материал.
    - Если деньги есть, есть и газета  - воодушевился Векслер – «Глас народа» подойдет?
    - Самое, самое то, именно глас народа, а глас народа – глас божий. – одушевился Лев Моисеевич – и что же она действительно существует?
    - Влачит газетка жалкое существование, но жива – усмехнулся Векслер – есть у нас тут один упёртый, Жора Захаров, на свои деньги содержит, иногда мы ему помогаем, перед выборами делаем заказы. Правда, выходит она не регулярно и малым тиражом, но это поправимо, были бы деньги, а там…
    - Николай, надо как можно скорее встретиться с этим Жорой и обо всём договориться, понял? Итак, на каком тираже мы остановимся? – повернулся Лев Моисеевич к Векслеру.
    - Думаю, тысяч пять нам хватит, для начала .
    - Для начала тысяч десять, а потом посмотрим, если надо отпечатаем и миллион.
    - Леонид Иванович – обратился Николай к Векслеру – как мне найти этого Жору?
     - Сейчас – он достал свой телефон и продиктовал номер Жоры. – Звоните прямо сейчас, скажите, что от меня и договаривайтесь о встречи.
     - Простите, где нам лучше всего встретиться?
     - Как где? Да прямо здесь, теперь этот дом ваша штаб – квартира, третий этаж в вашем полном распоряжении. Там будите жить, там и работать.
    Николай тут же набрал номер телефона и договорился о встрече с Жорой на семь часов  вечера. Как не странно Жора не согласился  придти к Векслеру, а назначил встречу в кафе « Жемчужина».
    - Газета, газетой, но нам нужен надежный, хорошо информированный источник – сказал Льва Моисеевича – лучше всего заинтересованный источник, такой который бы интересовался не только деньгами.
    - Есть такой источник, это прокурор, он давно и безнадёжно точит зуб на губернатора. Но, предупреждаю, человек он крайне осторожный, к нему просто так не подойдёшь и не спросишь. – сказал Векслер – правда есть один человечек, мой одноклассник, брат жены прокурора и пользуется  его доверием. Попробуем через него.
     - Прокурор, это хорошо, для начала, но нужен такой человек, который бы знал всю подноготную губернатора, такой есть?
     - Нужно искать – развел руками Векслер.
     - Николай, срочно займись этим делом, ищи и найди – приказал  Лев Моисеевич.
      Перед тем как идти на встречу с Жорой, Николай просмотрел несколько номеров газеты «Глас Народа» любезно предоставленных Векслером.  Маленький, но едкий листок знакомил читателей с безбедной жизнью местных чиновников, воровством бюджетных денег, обманом дольщиков и бандитскими разборками. Направление и тематика газеты вполне устраивает и потому будет очень полезной в дальнейшем – подумал Николай - интересно, кто же это такой неугомонный Жора и кем на самом деле  является. А потому не мешкая,  в семь часов вечера он  был в кафе «Жемчужина» и сидел, как условились, в дальнем углу за столиком на двоих. Прошло минут тридцать, Жора всё не приходил и Николай уже начал подумывать, что напрасно ждёт, как к столику подошел мужичек, среднего роста, в серой куртке, с лысиной во всю голову, обрамлённую буйной растительностью. Не спрашивая разрешения, сел и нагло уставился Николаю в глаза. – Так вы, значит, от Векслера? И как поживает этот анархист?
    - А вы, Жора?
    - Да, я, Жора – так как же поживает этот демагог?
    - Но почему анархист и демагог? – уставился Николай  на Жору.
    - Да потому, что все в городе знают, что Векслер спит и видит хаос в нашем городе и всем говорит, что хаос есть начало революции. Я, конечно, не против революции, но бескровной, а Векслер требует искупительных жертв.
     - То есть, что это за искупительные жертвы?
     - А то и жертвы, он считает, что пока мы не перебьем всех фанатичных коммуняков, мира в стране не будет. Он считает, что они слишком много натворили бед и за это должны  ответить. А то, что они перекрасились и не призывают к открытой классовой борьбе, так это временно. На смену соглашателям, которые сейчас возглавляют КПРФ, придут фанатики и тогда все, держитесь.
     - Жора, давайте оставим в стороне Векслера и перейдем к делу?
     - К делу, так к делу. А что за дело?
      - Дело в том, что нам нужна ваша газета, мы предлагаем увеличить её тираж, сделать её еще более актуальной и востребованной.
      - Простите, кто это мы?
      - Мы, партия «Народ и воля».
      - И что же вы хотите?
       - Мы финансируем, а вы печатаете те материалы, которые мы вам заказываем.
       - Всё правильно, кто платит, тот и заказывает музыку и каков же будет тираж?
       - Для начала десять тысяч экземпляров.
       - Вы это серьезно?
       - Куда, как серьезно, так вы согласны?
       - Согласен ли я? Конечно, согласен, давно мечтал о спонсорах и вот они здесь. Сделаем так, вы переводите деньги на мой счет, я арендую помещение, принимаю на работу одного очень бойкого журналюгу, распространителей, составляю смету расходов, договор и вперед. Согласны?
        - Согласен, жду смету, договор не нужен, мы вам доверяем, да и незачем всем знать, кто заказывает музыку. И ещё, я уверен, вы знаете всех и всё. Нам, за отдельную плату,  нужен человечек, который бы покопался в грязном белье некоторых здешних политиков.
        - Хорошо, если за отдельную плату, найду вам такого человечка. – кивнул головой Жора и поднялся – Жду перевод денег и сразу приступаю к работе. А теперь привет, я ушёл.
     Позже Николай узнал, что Жора не просто журналист, но своего рода  местный Шерлок Холмс, умеет раскопать такое, что и профессионалам не под силу.
Три года назад Жора начал информационную войну против мэра города, откопал не только нарушения бюджетных статей, но и  тайный бордель для  своих особо приближённых и московских гостей. Всё это Жора опубликовал в свое газетенке, а в Интернете  поместил  видео, как  мэр балдеет в бане с голыми  девицами. Скандал разразился страшный, жена мэра подала на развод, городская дума выразила недоверие и  свергла  его. Через неделю на Жору было совершено покушение, в него стреляли несколько раз, но он чудом избежал смерти. И, как водится, ни заказчика, ни исполнителя, конечно, не нашли, да и не искали. Кроме того, его многократно били, несколько раз с переломами ребер лежал в больнице, жена, не выдержав такой жизни, бросила его и куда-то уехала. Казалось бы всё, пора успокоиться, но этот Жора настолько упертый, что не смотря на смертельную угрозу и житейские неурядицы, дело своё не бросил.
      Николай вернулся в теремок, поднялся на третий этаж, холл был пуст, комната Льва Моисеевича тоже. Он прошел в свою комнату, и упав в кресло, задумался – безусловно, в своих попытках растомашить плутократов, заставить их испугаться за своё положение, дать им понять, что они уязвимы Лев Моисеевич прав, но одно его смущало - не слишком ли они горячатся и если все их планы удастся осуществить не приведет ли это к большому хаосу в котором пострадает много людей. Революции хороши, когда они бескровны.  От этих мрачных мыслей его отвлекли доносившиеся из холла голоса. Прислушавшись, Николай  понял, это Лев Моисеевич разговаривал с какой-то женщиной.  Но уже через минуту так же понял, что в холе находилась бывшая любовница и мать сына Льва Моисеевича, Марина. И потому он стал  внимательно прислушиваться к их разговору.
      - Ох и мерзавец же ты, Лёвушка, тридцать лет ни слуху ни духу, а ведь знал, что у тебя растет сын, знал, скажи,  знал?
      - Мариночка, прости, знаю, что я мерзавец, и ничего не мог поделать, да если бы я приехал и увиделся с тобой, то навлек бы на тебя беду.
      - Ой, навлек бы на меня  беду, ох умора, это надо же, беду! Лева, да ты сам ходячая беда.
      - Марина, пойми, за мной постоянно следило КГБ, меня даже в психушку хотели упрятать.
      - Ох, Лева, Левушка, все в политику играешь? Не наигрался за 30 лет? При коммунистах был в оппозиции и теперь опять? Почему? Говорят, ты самому президенту ручку пожимал и вдруг оппозиция? Почему?
      - Э, так сказать, во взглядах разошлись. Понимаешь он хочет, как и коммуняки, всем  заткнуть рот, всем кому не нравится его политика, а тем временем  его прихлебатели  беззастенчиво разворовывают национальные богатства.
      - Брось, Лева, радетель хренов, думаешь, я в нашей глуши не знаю, что и ты к этим богатствам приложил руку, да видно кому-то показалось, что слишком ты много хапнул и не поделился, а этого не любят, вот и выкинули тебя за борт. Но ты же не можешь этого простить, ты им решил мстить, вот и вся твоя политика.  Скажи так? Таак!
     - Марина, ну какая месть, очнись, этим плутократам и ворам моя месть, что собаке блохи – кусают, но не мешают жить. Лучше расскажи как ты жила все эти годы?
     - Как я жила? А жила ли я? – воскликнула Марина, и немного помолчав, продолжала – Как сейчас помню, приехала домой, открываю дверь, вхожу, а там пьяный в лоскуты отец, родную дочь встречает. Вместо объятий и поцелуев, его первыми словами были – нагулялась, ишь какое брюхо, таскать не тяжело?  Только знай кормить тебя и твоего выродка я не собираюсь, поняла?  Да и вообще тесно у нас, думал – вот уехала дочка, найдет себе в столицах мужа, и мы с матерью заживём в своё удовольствие, ан нет, явилась да еще с пузом.
      Хорошо хоть мать вмешалась, утащила  пьянь в комнату, а меня проводила на кухню – ты, говорит, не слушай отца, он в последнее время совсем сбесился, пьёт, часто дома не ночует, думаю, завёл  шлюху вот и на меня стал  с кулаками стал бросаться. Думаю, дело идет к разводу и откровенно говоря, надоели мне его выкрутасы, если нашёл подстать себе подругу пусть уходит, плакать не буду. Боюсь только, как бы не потребовал квартиру разменять, с него станет. Ой, что это я всё о нехорошем, ты то как? От жениха или мужа забеременела? Ну я конечно всё ей рассказала, как водится поплакали и решили, что некоторое время я поживу у её подруги.
    Некоторое время Марина молчала, а затем всхлипнув, продолжала – Вот так, Левушка, пока ты катался, как сыр в масле, богатенькую женушку обувал, я скиталась по чужим углам и готовилась к родам. Сын родился через два месяца после моего приезда домой, большой, крепкий, аж 5 кило, богатырь и назвала я его Владимиром, в честь Высоцкого.
     - Бог, ты мой, как же ты рожала такого гиганта? – воскликнул Лев Моисеевич.
     - Как, как с криком и воем, знаешь, как волчицы воют?  Так и мы, бабы, когда прижмет, превращаемся в волчиц – воскликнула Марина – сначала хотели делать кесарево, но я им заявила, рожу, сама рожу! И родила, с разрывами, но родила, вот так! А пока я лежала в роддоме, мой папаня развелся с матерью, разменял квартиру и стал сожительствовать с молодой алкоголичкой. Тогда я думала, что отец впал  в старческий маразм, и только потом поняла, что к пятидесяти годам  многих мужиков тянет на  новые впечатления и молодое тело. Тебя, поди, тоже?
     - Нет, Мариночка, нет, я отдаю себе отчет, что всему своё время и жить надо так, как тебе предназначено судьбой.
     - Хочешь сказать, что твоя Бася  это твоя судьба? Да я убеждена, что ты никогда, слышишь, никогда её не любил, а женился по расчёту.
     - По расчету или нет, а живем мы с Басей 30 лет и разводиться не собираемся.
      - Ой, ой, не зарекайся, в этом мире ничто не вечно и даже крепкие семьи всегда под угрозой распада, всё зависит от случая, от роковых обстоятельств и силы характера супругов. Ну ладно, хватит об этом, лучше я тебе расскажу о сыне, каким он был в детстве и как мы с ним жили. А жили мы даже очень дружно, настолько, что без меня он не хотел оставаться даже на минуту – я готовлю обед он со мной, я иду в магазин он со мной, если он играет, я должна играть вместе с ним. В три года он научился плавать и с годами стал одним из лучших пловцов нашей области. Кстати, он до сих пор не бросает плавание, иногда выступает на  соревнованиях. Но это было потом, а когда ему исполнилось пять лет случилось несчастье, мы с ним попали в автомобильную аварию. Я отделалась довольно легко, а вот Вовка получил тяжелейшую травму – разрыв внутренних органов и повреждение позвоночника. Когда нас привезли в больницу,  врач, осмотрев сына, покачал головой и сказал – на позвоночнике потребуется  очень сложная  операция, боюсь мы сами не справимся, нужно вызывать специалистов из Москвы.  А пока мы  займемся внутренними органами, надо срочно останавливать кровотечение. Я подождала конца операции, все прошло хорошо, но нижняя часть тела оказалась парализованной. Надо сказать, люди в этой больнице оказались добрыми и отзывчими, один из хирургов тут же позвонил в Москву, рассказал что случилось с моим сыном и выслушав ответ, сказал в трубку – хорошо я сообщу ваше решение матери.
      - В общем, дело обстоит так –  мы передадим им историю болезни  и они назначат время операции, это примерно будет через полгода, а может быть и месяцев через девять, но если нужна срочная операция, то это будет стоить три миллиона рублей. У вас есть три миллиона? – спросил он меня, если нет, я бы настоятельно советовал найти нужную сумму и отправить сына в Москву. Представляешь, какие огромные деньги были для меня? Для меня, продавца на рынке, получающей триста рублей в день, которых едва хватало на продукты и мелкие расходы. Вот тут-то я впервые решила разыскать тебя и потребовать оплатить операцию нашего сына. Разыскала телефон, позвонила, но мне сказали, что ты не то в Америке, не то в тюрьме и тебя в ближайший  месяц или два не будет. Лева, ты представляешь моё состояние? Я была в панике и тут я вспомнила, что ещё полгода назад ко мне подбивал клинья один уже немолодой мужичек и даже предлагал выйти за него замуж. Я позвонила ему, напомнила наш последний разговор и сказала, что согласна быть его женой, но при одном условии – если он оплатит операцию моему сыну. Он тут же согласился и предложил приехать к нему домой  для окончательного решения вопроса. Через три дня мы оформили наш брак, а ещё через два дня мы спецрейсом летели в Москву. Вот так я Марина Петрова, стала мадам Бабиковой, женой богатого владельца винзавода и акционера некоей Магаданской золотодобывающей компании.
      - Человек то он хороший? – не выдержал Лев Моисеевич.
      - Человек, говоришь, да Алексей Алексеевич оказался очень порядочным человеком, понимал, что я его не люблю и согласен был ждать, когда я к нему привыкну и может быть даже полюблю. Представляешь, я действительно со временем полюбила его, по своему, не так как тебя, но все же мне было с ним хорошо. Года два я не работала, все время проводила с сыном, а когда он окончательно окреп, решила завести собственное дело. Мы с Алексеем  долго спорили и наконец он согласился  открыть на моё имя фирму по проектированию и производству  катеров и яхт класса река-море. Кстати, фирма процветает и дает хороший доход.
       - Значит у тебя всё хорошо? Ты счастлива? – сдавленным голосом спросил Лев Моисеевич.
     - Да, как сказать, вот увидела тебя, и все в груди перевернулось, как будто и не было этих тридцати лет – вздохнула Марина.
     - Марина, а где сейчас твой муж?
     - Где, где – махнула рукой Марина – три года как похоронила его, царство ему небесное.
     - Значит ты вдова? Это же прекрасно, ты свободна, прекрасно, прекрасненько! – потирая руки, радостно воскликнул Лев Моисеевич
     - Не понимаю, чему ты радуешься?  Вдова, вдовой, но прыгать к тебе в постель я не собираюсь – сказала, как отрезала Марина.
    Лев Моисеевич, что-то хотел сказать, но в это время раздался голос Леонида Ивановича Векслера.
    - Дорогие гости, прошу извинить меня и пригласить вас к столу, все в сборе, ждем только вас и Николая, а кстати,  где он?
    - Я тут – открывая дверь, подал  голос Николай – вздремнул вот, спасибо, что разбудили.
    Николай взглянул на Льва Моисеевича, тот подозрительно посмотрел на него и отвернулся. Затем посмотрел на Марину и понял, почему прерывался и хрипел голос у  шефа. Перед ним стояла очень красивая голубоглазая брюнетка, лет тридцати пяти, с великолепной сексапильной фигурой в черном платье и чернобуркой на плечах.  На высокой, как у молодой девицы, груди блистало бриллиантовое колье, которое дополняли серьги и браслет прекрасной ювелирной работы.
     - Не хило, очень даже не хило живет вдова – подумал Николай и скромно опустил глаза.
     - В холле второго этажа, куда они все спустились, за огромным накрытым к обеду столом, сидели пятеро – сам Векслер Леонид Иванович, бывший главный инженер крупного механического завода, из-за аварии оказался в тюрьме, отсидел три года, там и набрался демократических лозунгов. Его жена, Валентина Ильинична, стареющая женщина внушительных размеров с обвисшей грудью и огромным животом чревоугодницы, никогда и нигде не работала, умело подыгрывая мужу, держала его в ежовых рукавицах. Их сын, Виктор Леонидович, интеллигентный, склонный к полноте, тридцатилетний мужчина, копия отца, предприниматель, делал деньги на торговле цветными металлами. Пять лет назад, примкнув к новоявленным  российским коммунистам, вскоре разочаровался в их  примиренчестве с существующей властью и порвав с ними, создал новую организацию, которая не отвергала силовой захват власти. Его жена Ольга, худосочная безликая особа, с нервными пальцами изящных рук пианистки, девять лет назад, окончила московскую консерваторию, но концертную деятельность  сменяла на тихую спокойную и обеспеченную жизнь замужней женщины.. Обособленно сидел,  крепко сбитый,  довольно симпатичный молодой человек, с тонкими чертами лица, ранними залысинами на коротко стриженой голове - Владимир Перов, внебрачный  сын Марины и Льва Моисеевича.  В своё время он увлекся идеями анархизма, которые почерпнул из сочинений патриарха российской анархии Петра Крапоткина. Три года назад создал в городе незарегистрированную в Минюсте организацию, без  каких либо четких правил  и политических направлений, в составе которой была боевая группа, жаждущих решительных действий. Одним из направлений деятельности этой группы была борьба за чистоту русской нации  и православия, а потому изгнание из города всех иноверцев стало для них основной задачей на данном этапе.
      - Проходите, гости дорогие, выбирайте место за столом по своему вкусу, будем праздновать десятилетний юбилей нашего сына  и нашей невестки,  сынок открывай шампанское, будем пить и веселиться –  торжественно, как на приеме в честь именитого гостя,  говорил  Векслер.
      Стол ломился от разносолов, здесь было всё – купеческая уха, красная рыба трех сортов, различные салаты,  в центре на подносе красовался фаршированный поросенок. Перед каждым гостем лежали старинные серебряные столовые приборы и оригинальные тарелки с княжескими вензелями.
       – Как в стародавние времена, в лучших  купеческих традициях– оглядывая стол, подумал Николай.
        После пятой рюмки, как всегда бывает в русских застольях, начался политический спор. Первым подал голос Виктор.
       - У нас в городе говорят, что вы, Лев Моисеевич, приехали к нам делать революцию, так?
      - Какую революцию – вскинулся Лев Моисеевич – что за вздор, мы приехали по своим партийным делам и только.
      - Странно – продолжал Виктор – откуда все эти слухи, не из воздуха же они взялись! Говорят так же, что вы хотите свергнуть нашего губернатора, что ж, мы новые коммунисты, или как нас теперь называют, неотроцкисты, готовы поддержать вас, скажите когда и мы встанем рядом с вами и пойдем и свергнем нечестивца!
    - И чем же так нехорош наш губернатор? – спросила Марина.
    - А всем – воскликнул Виктор – был коммунистом, стал единороссом, в его аппарате только свои и никого постороннего. Но это не главное – главное область с каждым годом  нищает, инвестиций кот наплакал, промышленность чахнет, а он и в нос не дует. До чего дожили, в бюджете нет денег, чтобы выплатить пенсии,  берут кредиты. Так больше продолжаться не может.
     - Дааа, тяжело в деревне без нагана – неожиданно подал голос, до того молчавший, Володя – революция это хорошо, это по-нашему. Скрутим всех в бараний рог!
      - Господа, господа, как же вы представляете себе эту самую революцию? – вальяжно откинувшись на стуле, спросил Лев Моисеевич – и потом, смею вам напомнить, что революции бывают разные, кровавые, как в семнадцатом и бескровные, как в девяносто первом. Вы какую предпочитаете?
       - А это как пойдет, не согласится добровольно передать власть, устроим кровавый бунт - воскликнул  Володя.
       - Это вы, анархисты, только и можете, что громить ларьки, да избивать черных, а для революции  нужны деньги и  единство левых сил. Ни того, ни другого у нас нет – с жаром заговорил Виктор – говорят у вас, Лев Моисеевич, есть связи с заграницей, может быть, они нам помогут? 
       - Да кто же все эти слухи распускает? – с тревожной ноткой в голосе, воскликнул Лев Моисеевич – уже и заграницу сюда приплели! Так скоро в шпионаже и в государственной измене обвинят! Ну и дела!
      - Успокойтесь, никто вас ни в чем  не обвинит, а заграница?  Теперь это у нас модно говорить, что заграница нам поможет – успокоил его Векслер – молодежь, что с неё взять, ей подавай перемены немедленно, а так не бывает, сначала люди должны созреть для перемен, а уж потом….  А вообще Россия – страна непойманных воров и непуганых идиотов, живущих в ожидании будущего счастья.
      - Мужчины, давайте прекратим этот никому не нужный спор и послушаем музыку – воскликнула Валентина Ильинична, жена Векслера - Ольга, садись за рояль и сыграй нам что-нибудь из классики.
     Ольга под настойчивым взглядом  свекрови пошла к роялю и через несколько минут в холле зазвучала музыка Прокофьева.
    На этой благостной ноте наш вечер закончился. Первым поднялся Володя и,  не прощаясь, вышел  из комнаты.  Через несколько минут встала Марина и, взглянув на Льва Моисеевича, сказала – надеюсь, мне не придется одной идти домой? Дальше оставаться было неприлично, и Николай ушел в свою комнату.

                Гл-3

       В один из осенних дней Лев Моисеевич срочно вызвал своего помощника Николая Мохова и поручил ему взять билеты на ближайший поезд до Нижнегорска. Позвонив по телефону Николай заказал два  билета  СВ на вечерний поезд и ушел домой собирать вещи.  Ровно в девять, за полчаса до отхода поезда, они встретились на перроне в сопровождении двух заместителей по партии, которым Лев Моисеевич дал последние указания и попрощавшись, прошел в вагон. Следом за ним Николай внес два объемистых баула и дипломат с документами. Лев Моисеевич взял в руки дипломат, раскрыл его и вместо документов вытащил бутылку армянского коньяка, баночку черной икры, палку копченой колбасы, коробку шоколадных конфет и две оригинальные позолоченные стопки. Разложив всё это на столе, он наполнил стопки коньяком и одну из них протянул Николаю.
      - Давай, Коля, выпьем за успех предстоящего нелегкого дела – помолчав, добавил – а то что оно будет очень трудным я уверен, надеюсь на тебя и твою помощь.
       Они выпили одну, вторую, третью и Лев Моисеевич разговорился.
       - Сегодня утром я встречался с одним очень важным, приближённым к президенту, лицом, которое сделало мне предложение, от которого я не мог отказаться.  Мотивируя нестабильностью в стране и необходимостью укрепления вертикали власти на местах, этот чиновник предложил президенту отменить выборность губернаторов и ввести прямое назначение глав регионов.  Президент колебался и чтобы окончательно убедить  его в необходимости  назначений предложил мне провести  в одном из регионов что-то наподобие переворота или, по крайней мере, так потрясти основы, чтобы всем стала очевидная необходимость отмены выборов. Почему в таком деликатном деле выбор пал на меня?  Всё очень просто – мы с этим человеком в молодые годы  диссидентствовали.
      Лев Моисеевич замолчал, и строго глядя в глаза Николая, веско сказал – надеюсь, ты понимаешь, что это не просто государственная тайна,  на кон поставлены наши головы, так что даже под пытками ты должен молчать. И помни – этот человек входит в первую пятерку самых влиятельных людей в стране, и ещё помни - у него очень длинные руки.
      В это время в дверь купе постучали и на пороге появилась молодая девушка, одетая в тёмно синей униформе и белую блузку, которая эффектно оттеняла загар на её красивом лице.
      - Господа, не угодно ли чаю? – сердечно улыбаясь, спросила она.
      - Очень даже угодно и покрепче, пожалуйста – в тон ей, ответил Лев Моисеевич и дождавшись ухода девушки – мечтательно добавил – до чего же сексапильна, стерва.
      Через несколько минут девушка внесла поднос, и поставив на столик крепко заваренный чай и вышла в коридор.
      - Одну минуточку, можно вас на два слова – вслед за ней выскочил Лев Моисеевич.
      Минут через десять, Лев Моисеевич вернулся и, загадочно посмотрев на Николая,  сказал – Коля, вот тебе деньги, сходи в вагон – ресторан, поужинай, развейся,  наконец. Жду тебя через час.
       Вернувшись в купе, Николай застал Льва Моисеевича в постели, глаза его лихорадочно блестели, на губах играла томная улыбка довольного жизнью человека.
        - Жизнь полна приятных неожиданностей – в ответ на вопросительный взгляд Николая, сказал он и отвернулся к стенке.
       На перроне в Нижнегорске, их встретил  мужчина, лет пятидесяти, среднего роста, с роскошной шевелюрой на голове и тонкими чертами лица. Это был руководитель местного отделения партии «Народ и воля».
          – Векслер Леонид Иванович- представился он.
          - Лёня с чего это ты представляешься нам? – удивленно воскликнул Лев Моисеевич.
           - А, так, по привычке, вдруг забыли меня – махнул рукой Векслер.
          - Как же, забудешь тебя, ты у нас один из лучших, вдобавок член политсовета.
Тем временем Николай, чтобы не мешать их разговору, направился к зданию вокзала, но Лев Моисеевич тут же остановил его – ты со мной, ты везде будешь со мной – прошептал он ему на ухо. И тут же представил Николая Векслеру – мой помощник, Николай Мохов, прошу любить и жаловать. На привокзальной площади  Николай вдруг заметил несколько милицейских машин и автобус с затемненными окнами.  – Неужели ОМОН, вот так встреча – подумал он и, коснувшись руки Льва Моисеевича, глазами показал на милицейских.
       – Они думали, что на вокзале я им устрою митинг,– приосанившись и вздернув подбородок, рассмеялся  он.
      Однако оба они ошибались, из здания вокзала вышла довольно большая, возбуждённая толпа с транспарантами, на которых было написано « Боря, добро пожаловать в наш прекрасный город». -Так вот кого встречает наша славная милиция!- с облегчением подумал Николай. И тут с противоположного конца площади   донеслось – Боря гомосек, Боря гомосек, гомосеки  вон из нашего города – скандировало  несколько  молодых, одетых в черную униформу, парней. Угрожая палками. они быстро пошли в сторону встречающих и тут из автобуса выскочили омоновцы со щитами и дубинками, встали в шеренгу и двинулись в сторону чернорубашечников. Чем закончилась встреча на вокзале, они так и не узнали, так как быстро сели в машину и покатили в город.
       Минут через десять они въехали во двор особняка, поднялись на второй этаж, где в просторном зале, на большом столе были расставлены несколько бутылок с вином и тарелки с закусками.
      - Прошу к столу, как говориться, чем богаты, тем и рады. Каждый ухаживает сам за собой – разводя руками, сказал  Векслер, и, взяв бутылку Бордо, налил себе в стакан вина. Вслед за ним потянулись и мы. – Прекрасное вино – отпив глоток, заметил Лев Моисеевич – прямо из Франции или через Москву?
     - У нас тут один бизнесмен, кстати, наш спонсор, наладил прямые поставки из Франции не только вина, но и сыров, колбас и других продуктов, вплоть до картофеля – улыбнулся Векслер.
     - Но картофель-то зачем? – удивился Лев Моисеевич.
     - Как зачем, ясно дело, для куражу. У него фирменный магазин, обслуживается народец состоятельный, денег не жалеющий, тут главное качество.
     - И что же картошка у нас хуже чем во Франции? – спросил Николай.
     - Да не хуже, дело в престиже, мол, я вам не какое-то чмо, могу позволить себе даже лягушку в кляре. – хохотнул Векслер.
    Вообще Векслер был в хорошем настроении, то и дело поднимал бокал, говорил дежурные тосты и предлагал выпить.  Пили много и с удовольствием, наконец,  Лев Моисеевич  отставил бокал и, вытерев салфеткой рот, спросил – скажите, уважаемый Леонид Иванович, вы на нашем первом, так сказать организационном съезде, выступали за принятия радикальных мер по отношению к существующей власти, вы по прежнему стоите на этих позициях?
     - Безусловно, я своих взглядов не меняю и чем больше смотрю на весь этот хаос, тем всё более убеждаюсь в необходимости её свержения. – весь подобравшись, точно боксёр готовый к бою, заявил Векслер.
    - Скажите, Леонид Иванович, а каковы настроения, так сказать, народных масс?
    - Это кого надо понимать под народными массами – пенсионеров? Так им стали через раз  выплачивать пенсии они и притихли. Рабочий класс? Так эти рыскают в поисках заработка и молчат. Средний класс, как у нас теперь говорят, еще не сформировался, ну а те, что имеют своё маленькое дело, ворчат и не более. Одним словом болото. – пожал плечами Векслер.
    - Наш народ известен, так сказать,  своей терпеливостью, но если его раскачать, дать ему направление, поставить цель, то он, подобно рассерженному медведь, начнёт всё ломать и крушить, лишь бы добраться до пчелиного улья. – раздумчиво сказал Лев Моисеевич. 
    - В провинции всегда тихо, Пугачевы  ещё не родились, бунтовать некому, а вот Москва другое дело, там  бурлит передовая мысль, а за ней недалеко и до радикальных действий. – вздохнул Векслер.
    - Тут вы, Леонид Иванович, правы. Настроение в Москве самое боевое, штормит, сами по телевизору всё видите – шахтёры стучат касками по мостовой, пенсионеры перекрывают автострады, народ голодает и в любое время может сорваться и понести, как в 17-м. Но если сейчас не протянуть народу руку, не поддержать, всё может заглохнуть.
      - Так вот за чем вы приехали, а я всё гадаю, что нашему уважаемому Льву Моисеевичу понадобилось в нашей глуши, не на рыбалку же он собрался. – оживился Векслер – и как же вы думаете растомашить наших чухонцев?
     - Дорогой Леонид Иванович, мы вместе с вами должны подумать и разработать план, как, какими методами и средствами, изменить, так сказать, существующие настроения  в нашу пользу. – усмехнулся Лев Моисеевич.
    - Разработать план, привлечь необходимых людей, дело не хитрое, но чтобы план сработал, нужны большие деньги, а их, то, как раз и нету – развел руками Векслер.
    - Деньги будут – сказал, как отрезал Лев Моисеевич – нужны люди знающие обстановку, а главное владеющие, так сказать, нужной информацией, и готовых продать её. А уж наше дело умело воспользоваться полученной информацией, использовать её в нужном направлении. Кроме того нужна своя газета, которая бы публиковала нужный нам материал.
    - Если деньги есть, есть и газета  - воодушевился Векслер – «Глас народа» подойдет?
    - Самое, самое то, именно глас народа, а глас народа – глас божий. – одушевился Лев Моисеевич – и что же она действительно существует?
    - Влачит газетка жалкое существование, но жива – усмехнулся Векслер – есть у нас тут один упёртый, Жора Захаров, на свои деньги содержит, иногда мы ему помогаем, перед выборами делаем заказы. Правда, выходит она не регулярно и малым тиражом, но это поправимо, были бы деньги, а там…
    - Николай, надо как можно скорее встретиться с этим Жорой и обо всём договориться, понял? Итак, на каком тираже мы остановимся? – повернулся Лев Моисеевич к Векслеру.
    - Думаю, тысяч пять нам хватит, для начала .
    - Для начала тысяч десять, а потом посмотрим, если надо отпечатаем и миллион.
    - Леонид Иванович – обратился Николай к Векслеру – как мне найти этого Жору?
     - Сейчас – он достал свой телефон и продиктовал номер Жоры. – Звоните прямо сейчас, скажите, что от меня и договаривайтесь о встречи.
     - Простите, где нам лучше всего встретиться?
     - Как где? Да прямо здесь, теперь этот дом ваша штаб – квартира, третий этаж в вашем полном распоряжении. Там будите жить, там и работать.
    Николай тут же набрал номер телефона и договорился о встрече с Жорой на семь часов  вечера. Как не странно Жора не согласился  придти к Векслеру, а назначил встречу в кафе « Жемчужина».
    - Газета, газетой, но нам нужен надежный, хорошо информированный источник – сказал Льва Моисеевича – лучше всего заинтересованный источник, такой который бы интересовался не только деньгами.
    - Есть такой источник, это прокурор, он давно и безнадёжно точит зуб на губернатора. Но, предупреждаю, человек он крайне осторожный, к нему просто так не подойдёшь и не спросишь. – сказал Векслер – правда есть один человечек, мой одноклассник, брат жены прокурора и пользуется  его доверием. Попробуем через него.
     - Прокурор, это хорошо, для начала, но нужен такой человек, который бы знал всю подноготную губернатора, такой есть?
     - Нужно искать – развел руками Векслер.
     - Николай, срочно займись этим делом, ищи и найди – приказал  Лев Моисеевич.
      Перед тем как идти на встречу с Жорой, Николай просмотрел несколько номеров газеты «Глас Народа» любезно предоставленных Векслером.  Маленький, но едкий листок знакомил читателей с безбедной жизнью местных чиновников, воровством бюджетных денег, обманом дольщиков и бандитскими разборками. Направление и тематика газеты вполне устраивает и потому будет очень полезной в дальнейшем – подумал Николай - интересно, кто же это такой неугомонный Жора и кем на самом деле  является. А потому не мешкая,  в семь часов вечера он  был в кафе «Жемчужина» и сидел, как условились, в дальнем углу за столиком на двоих. Прошло минут тридцать, Жора всё не приходил и Николай уже начал подумывать, что напрасно ждёт, как к столику подошел мужичек, среднего роста, в серой куртке, с лысиной во всю голову, обрамлённую буйной растительностью. Не спрашивая разрешения, сел и нагло уставился Николаю в глаза. – Так вы, значит, от Векслера? И как поживает этот анархист?
    - А вы, Жора?
    - Да, я, Жора – так как же поживает этот демагог?
    - Но почему анархист и демагог? – уставился Николай  на Жору.
    - Да потому, что все в городе знают, что Векслер спит и видит хаос в нашем городе и всем говорит, что хаос есть начало революции. Я, конечно, не против революции, но бескровной, а Векслер требует искупительных жертв.
     - То есть, что это за искупительные жертвы?
     - А то и жертвы, он считает, что пока мы не перебьем всех фанатичных коммуняков, мира в стране не будет. Он считает, что они слишком много натворили бед и за это должны  ответить. А то, что они перекрасились и не призывают к открытой классовой борьбе, так это временно. На смену соглашателям, которые сейчас возглавляют КПРФ, придут фанатики и тогда все, держитесь.
     - Жора, давайте оставим в стороне Векслера и перейдем к делу?
     - К делу, так к делу. А что за дело?
      - Дело в том, что нам нужна ваша газета, мы предлагаем увеличить её тираж, сделать её еще более актуальной и востребованной.
      - Простите, кто это мы?
      - Мы, партия «Народ и воля».
      - И что же вы хотите?
       - Мы финансируем, а вы печатаете те материалы, которые мы вам заказываем.
       - Всё правильно, кто платит, тот и заказывает музыку и каков же будет тираж?
       - Для начала десять тысяч экземпляров.
       - Вы это серьезно?
       - Куда, как серьезно, так вы согласны?
       - Согласен ли я? Конечно, согласен, давно мечтал о спонсорах и вот они здесь. Сделаем так, вы переводите деньги на мой счет, я арендую помещение, принимаю на работу одного очень бойкого журналюгу, распространителей, составляю смету расходов, договор и вперед. Согласны?
        - Согласен, жду смету, договор не нужен, мы вам доверяем, да и незачем всем знать, кто заказывает музыку. И ещё, я уверен, вы знаете всех и всё. Нам, за отдельную плату,  нужен человечек, который бы покопался в грязном белье некоторых здешних политиков.
        - Хорошо, если за отдельную плату, найду вам такого человечка. – кивнул головой Жора и поднялся – Жду перевод денег и сразу приступаю к работе. А теперь привет, я ушёл.
     Позже Николай узнал, что Жора не просто журналист, но своего рода  местный Шерлок Холмс, умеет раскопать такое, что и профессионалам не под силу.
Три года назад Жора начал информационную войну против мэра города, откопал не только нарушения бюджетных статей, но и  тайный бордель для  своих особо приближённых и московских гостей. Всё это Жора опубликовал в свое газетенке, а в Интернете  поместил  видео, как  мэр балдеет в бане с голыми  девицами. Скандал разразился страшный, жена мэра подала на развод, городская дума выразила недоверие и  свергла  его. Через неделю на Жору было совершено покушение, в него стреляли несколько раз, но он чудом избежал смерти. И, как водится, ни заказчика, ни исполнителя, конечно, не нашли, да и не искали. Кроме того, его многократно били, несколько раз с переломами ребер лежал в больнице, жена, не выдержав такой жизни, бросила его и куда-то уехала. Казалось бы всё, пора успокоиться, но этот Жора настолько упертый, что не смотря на смертельную угрозу и житейские неурядицы, дело своё не бросил.
      Николай вернулся в теремок, поднялся на третий этаж, холл был пуст, комната Льва Моисеевича тоже. Он прошел в свою комнату, и упав в кресло, задумался – безусловно, в своих попытках растомашить плутократов, заставить их испугаться за своё положение, дать им понять, что они уязвимы Лев Моисеевич прав, но одно его смущало - не слишком ли они горячатся и если все их планы удастся осуществить не приведет ли это к большому хаосу в котором пострадает много людей. Революции хороши, когда они бескровны.  От этих мрачных мыслей его отвлекли доносившиеся из холла голоса. Прислушавшись, Николай  понял, это Лев Моисеевич разговаривал с какой-то женщиной.  Но уже через минуту так же понял, что в холе находилась бывшая любовница и мать сына Льва Моисеевича, Марина. И потому он стал  внимательно прислушиваться к их разговору.
      - Ох и мерзавец же ты, Лёвушка, тридцать лет ни слуху ни духу, а ведь знал, что у тебя растет сын, знал, скажи,  знал?
      - Мариночка, прости, знаю, что я мерзавец, и ничего не мог поделать, да если бы я приехал и увиделся с тобой, то навлек бы на тебя беду.
      - Ой, навлек бы на меня  беду, ох умора, это надо же, беду! Лева, да ты сам ходячая беда.
      - Марина, пойми, за мной постоянно следило КГБ, меня даже в психушку хотели упрятать.
      - Ох, Лева, Левушка, все в политику играешь? Не наигрался за 30 лет? При коммунистах был в оппозиции и теперь опять? Почему? Говорят, ты самому президенту ручку пожимал и вдруг оппозиция? Почему?
      - Э, так сказать, во взглядах разошлись. Понимаешь он хочет, как и коммуняки, всем  заткнуть рот, всем кому не нравится его политика, а тем временем  его прихлебатели  беззастенчиво разворовывают национальные богатства.
      - Брось, Лева, радетель хренов, думаешь, я в нашей глуши не знаю, что и ты к этим богатствам приложил руку, да видно кому-то показалось, что слишком ты много хапнул и не поделился, а этого не любят, вот и выкинули тебя за борт. Но ты же не можешь этого простить, ты им решил мстить, вот и вся твоя политика.  Скажи так? Таак!
     - Марина, ну какая месть, очнись, этим плутократам и ворам моя месть, что собаке блохи – кусают, но не мешают жить. Лучше расскажи как ты жила все эти годы?
     - Как я жила? А жила ли я? – воскликнула Марина, и немного помолчав, продолжала – Как сейчас помню, приехала домой, открываю дверь, вхожу, а там пьяный в лоскуты отец, родную дочь встречает. Вместо объятий и поцелуев, его первыми словами были – нагулялась, ишь какое брюхо, таскать не тяжело?  Только знай кормить тебя и твоего выродка я не собираюсь, поняла?  Да и вообще тесно у нас, думал – вот уехала дочка, найдет себе в столицах мужа, и мы с матерью заживём в своё удовольствие, ан нет, явилась да еще с пузом.
      Хорошо хоть мать вмешалась, утащила  пьянь в комнату, а меня проводила на кухню – ты, говорит, не слушай отца, он в последнее время совсем сбесился, пьёт, часто дома не ночует, думаю, завёл  шлюху вот и на меня стал  с кулаками стал бросаться. Думаю, дело идет к разводу и откровенно говоря, надоели мне его выкрутасы, если нашёл подстать себе подругу пусть уходит, плакать не буду. Боюсь только, как бы не потребовал квартиру разменять, с него станет. Ой, что это я всё о нехорошем, ты то как? От жениха или мужа забеременела? Ну я конечно всё ей рассказала, как водится поплакали и решили, что некоторое время я поживу у её подруги.
    Некоторое время Марина молчала, а затем всхлипнув, продолжала – Вот так, Левушка, пока ты катался, как сыр в масле, богатенькую женушку обувал, я скиталась по чужим углам и готовилась к родам. Сын родился через два месяца после моего приезда домой, большой, крепкий, аж 5 кило, богатырь и назвала я его Владимиром, в честь Высоцкого.
     - Бог, ты мой, как же ты рожала такого гиганта? – воскликнул Лев Моисеевич.
     - Как, как с криком и воем, знаешь, как волчицы воют?  Так и мы, бабы, когда прижмет, превращаемся в волчиц – воскликнула Марина – сначала хотели делать кесарево, но я им заявила, рожу, сама рожу! И родила, с разрывами, но родила, вот так! А пока я лежала в роддоме, мой папаня развелся с матерью, разменял квартиру и стал сожительствовать с молодой алкоголичкой. Тогда я думала, что отец впал  в старческий маразм, и только потом поняла, что к пятидесяти годам  многих мужиков тянет на  новые впечатления и молодое тело. Тебя, поди, тоже?
     - Нет, Мариночка, нет, я отдаю себе отчет, что всему своё время и жить надо так, как тебе предназначено судьбой.
     - Хочешь сказать, что твоя Бася  это твоя судьба? Да я убеждена, что ты никогда, слышишь, никогда её не любил, а женился по расчёту.
     - По расчету или нет, а живем мы с Басей 30 лет и разводиться не собираемся.
      - Ой, ой, не зарекайся, в этом мире ничто не вечно и даже крепкие семьи всегда под угрозой распада, всё зависит от случая, от роковых обстоятельств и силы характера супругов. Ну ладно, хватит об этом, лучше я тебе расскажу о сыне, каким он был в детстве и как мы с ним жили. А жили мы даже очень дружно, настолько, что без меня он не хотел оставаться даже на минуту – я готовлю обед он со мной, я иду в магазин он со мной, если он играет, я должна играть вместе с ним. В три года он научился плавать и с годами стал одним из лучших пловцов нашей области. Кстати, он до сих пор не бросает плавание, иногда выступает на  соревнованиях. Но это было потом, а когда ему исполнилось пять лет случилось несчастье, мы с ним попали в автомобильную аварию. Я отделалась довольно легко, а вот Вовка получил тяжелейшую травму – разрыв внутренних органов и повреждение позвоночника. Когда нас привезли в больницу,  врач, осмотрев сына, покачал головой и сказал – на позвоночнике потребуется  очень сложная  операция, боюсь мы сами не справимся, нужно вызывать специалистов из Москвы.  А пока мы  займемся внутренними органами, надо срочно останавливать кровотечение. Я подождала конца операции, все прошло хорошо, но нижняя часть тела оказалась парализованной. Надо сказать, люди в этой больнице оказались добрыми и отзывчими, один из хирургов тут же позвонил в Москву, рассказал что случилось с моим сыном и выслушав ответ, сказал в трубку – хорошо я сообщу ваше решение матери.
      - В общем, дело обстоит так –  мы передадим им историю болезни  и они назначат время операции, это примерно будет через полгода, а может быть и месяцев через девять, но если нужна срочная операция, то это будет стоить три миллиона рублей. У вас есть три миллиона? – спросил он меня, если нет, я бы настоятельно советовал найти нужную сумму и отправить сына в Москву. Представляешь, какие огромные деньги были для меня? Для меня, продавца на рынке, получающей триста рублей в день, которых едва хватало на продукты и мелкие расходы. Вот тут-то я впервые решила разыскать тебя и потребовать оплатить операцию нашего сына. Разыскала телефон, позвонила, но мне сказали, что ты не то в Америке, не то в тюрьме и тебя в ближайший  месяц или два не будет. Лева, ты представляешь моё состояние? Я была в панике и тут я вспомнила, что ещё полгода назад ко мне подбивал клинья один уже немолодой мужичек и даже предлагал выйти за него замуж. Я позвонила ему, напомнила наш последний разговор и сказала, что согласна быть его женой, но при одном условии – если он оплатит операцию моему сыну. Он тут же согласился и предложил приехать к нему домой  для окончательного решения вопроса. Через три дня мы оформили наш брак, а ещё через два дня мы спецрейсом летели в Москву. Вот так я Марина Петрова, стала мадам Бабиковой, женой богатого владельца винзавода и акционера некоей Магаданской золотодобывающей компании.
      - Человек то он хороший? – не выдержал Лев Моисеевич.
      - Человек, говоришь, да Алексей Алексеевич оказался очень порядочным человеком, понимал, что я его не люблю и согласен был ждать, когда я к нему привыкну и может быть даже полюблю. Представляешь, я действительно со временем полюбила его, по своему, не так как тебя, но все же мне было с ним хорошо. Года два я не работала, все время проводила с сыном, а когда он окончательно окреп, решила завести собственное дело. Мы с Алексеем  долго спорили и наконец он согласился  открыть на моё имя фирму по проектированию и производству  катеров и яхт класса река-море. Кстати, фирма процветает и дает хороший доход.
       - Значит у тебя всё хорошо? Ты счастлива? – сдавленным голосом спросил Лев Моисеевич.
     - Да, как сказать, вот увидела тебя, и все в груди перевернулось, как будто и не было этих тридцати лет – вздохнула Марина.
     - Марина, а где сейчас твой муж?
     - Где, где – махнула рукой Марина – три года как похоронила его, царство ему небесное.
     - Значит ты вдова? Это же прекрасно, ты свободна, прекрасно, прекрасненько! – потирая руки, радостно воскликнул Лев Моисеевич
     - Не понимаю, чему ты радуешься?  Вдова, вдовой, но прыгать к тебе в постель я не собираюсь – сказала, как отрезала Марина.
    Лев Моисеевич, что-то хотел сказать, но в это время раздался голос Леонида Ивановича Векслера.
    - Дорогие гости, прошу извинить меня и пригласить вас к столу, все в сборе, ждем только вас и Николая, а кстати,  где он?
    - Я тут – открывая дверь, подал  голос Николай – вздремнул вот, спасибо, что разбудили.
    Николай взглянул на Льва Моисеевича, тот подозрительно посмотрел на него и отвернулся. Затем посмотрел на Марину и понял, почему прерывался и хрипел голос у  шефа. Перед ним стояла очень красивая голубоглазая брюнетка, лет тридцати пяти, с великолепной сексапильной фигурой в черном платье и чернобуркой на плечах.  На высокой, как у молодой девицы, груди блистало бриллиантовое колье, которое дополняли серьги и браслет прекрасной ювелирной работы.
     - Не хило, очень даже не хило живет вдова – подумал Николай и скромно опустил глаза.
     - В холле второго этажа, куда они все спустились, за огромным накрытым к обеду столом, сидели пятеро – сам Векслер Леонид Иванович, бывший главный инженер крупного механического завода, из-за аварии оказался в тюрьме, отсидел три года, там и набрался демократических лозунгов. Его жена, Валентина Ильинична, стареющая женщина внушительных размеров с обвисшей грудью и огромным животом чревоугодницы, никогда и нигде не работала, умело подыгрывая мужу, держала его в ежовых рукавицах. Их сын, Виктор Леонидович, интеллигентный, склонный к полноте, тридцатилетний мужчина, копия отца, предприниматель, делал деньги на торговле цветными металлами. Пять лет назад, примкнув к новоявленным  российским коммунистам, вскоре разочаровался в их  примиренчестве с существующей властью и порвав с ними, создал новую организацию, которая не отвергала силовой захват власти. Его жена Ольга, худосочная безликая особа, с нервными пальцами изящных рук пианистки, девять лет назад, окончила московскую консерваторию, но концертную деятельность  сменяла на тихую спокойную и обеспеченную жизнь замужней женщины.. Обособленно сидел,  крепко сбитый,  довольно симпатичный молодой человек, с тонкими чертами лица, ранними залысинами на коротко стриженой голове - Владимир Перов, внебрачный  сын Марины и Льва Моисеевича.  В своё время он увлекся идеями анархизма, которые почерпнул из сочинений патриарха российской анархии Петра Крапоткина. Три года назад создал в городе незарегистрированную в Минюсте организацию, без  каких либо четких правил  и политических направлений, в составе которой была боевая группа, жаждущих решительных действий. Одним из направлений деятельности этой группы была борьба за чистоту русской нации  и православия, а потому изгнание из города всех иноверцев стало для них основной задачей на данном этапе.
      - Проходите, гости дорогие, выбирайте место за столом по своему вкусу, будем праздновать десятилетний юбилей нашего сына  и нашей невестки,  сынок открывай шампанское, будем пить и веселиться –  торжественно, как на приеме в честь именитого гостя,  говорил  Векслер.
      Стол ломился от разносолов, здесь было всё – купеческая уха, красная рыба трех сортов, различные салаты,  в центре на подносе красовался фаршированный поросенок. Перед каждым гостем лежали старинные серебряные столовые приборы и оригинальные тарелки с княжескими вензелями.
       – Как в стародавние времена, в лучших  купеческих традициях– оглядывая стол, подумал Николай.
        После пятой рюмки, как всегда бывает в русских застольях, начался политический спор. Первым подал голос Виктор.
       - У нас в городе говорят, что вы, Лев Моисеевич, приехали к нам делать революцию, так?
      - Какую революцию – вскинулся Лев Моисеевич – что за вздор, мы приехали по своим партийным делам и только.
      - Странно – продолжал Виктор – откуда все эти слухи, не из воздуха же они взялись! Говорят так же, что вы хотите свергнуть нашего губернатора, что ж, мы новые коммунисты, или как нас теперь называют, неотроцкисты, готовы поддержать вас, скажите когда и мы встанем рядом с вами и пойдем и свергнем нечестивца!
    - И чем же так нехорош наш губернатор? – спросила Марина.
    - А всем – воскликнул Виктор – был коммунистом, стал единороссом, в его аппарате только свои и никого постороннего. Но это не главное – главное область с каждым годом  нищает, инвестиций кот наплакал, промышленность чахнет, а он и в нос не дует. До чего дожили, в бюджете нет денег, чтобы выплатить пенсии,  берут кредиты. Так больше продолжаться не может.
     - Дааа, тяжело в деревне без нагана – неожиданно подал голос, до того молчавший, Володя – революция это хорошо, это по-нашему. Скрутим всех в бараний рог!
      - Господа, господа, как же вы представляете себе эту самую революцию? – вальяжно откинувшись на стуле, спросил Лев Моисеевич – и потом, смею вам напомнить, что революции бывают разные, кровавые, как в семнадцатом и бескровные, как в девяносто первом. Вы какую предпочитаете?
       - А это как пойдет, не согласится добровольно передать власть, устроим кровавый бунт - воскликнул  Володя.
       - Это вы, анархисты, только и можете, что громить ларьки, да избивать черных, а для революции  нужны деньги и  единство левых сил. Ни того, ни другого у нас нет – с жаром заговорил Виктор – говорят у вас, Лев Моисеевич, есть связи с заграницей, может быть, они нам помогут? 
       - Да кто же все эти слухи распускает? – с тревожной ноткой в голосе, воскликнул Лев Моисеевич – уже и заграницу сюда приплели! Так скоро в шпионаже и в государственной измене обвинят! Ну и дела!
      - Успокойтесь, никто вас ни в чем  не обвинит, а заграница?  Теперь это у нас модно говорить, что заграница нам поможет – успокоил его Векслер – молодежь, что с неё взять, ей подавай перемены немедленно, а так не бывает, сначала люди должны созреть для перемен, а уж потом….  А вообще Россия – страна непойманных воров и непуганых идиотов, живущих в ожидании будущего счастья.
      - Мужчины, давайте прекратим этот никому не нужный спор и послушаем музыку – воскликнула Валентина Ильинична, жена Векслера - Ольга, садись за рояль и сыграй нам что-нибудь из классики.
     Ольга под настойчивым взглядом  свекрови пошла к роялю и через несколько минут в холле зазвучала музыка Прокофьева.
    На этой благостной ноте наш вечер закончился. Первым поднялся Володя и,  не прощаясь, вышел  из комнаты.  Через несколько минут встала Марина и, взглянув на Льва Моисеевича, сказала – надеюсь, мне не придется одной идти домой? Дальше оставаться было неприлично, и Николай ушел в свою комнату.

                Гл-3

       В один из осенних дней Лев Моисеевич срочно вызвал своего помощника Николая Мохова и поручил ему взять билеты на ближайший поезд до Нижнегорска. Позвонив по телефону Николай заказал два  билета  СВ на вечерний поезд и ушел домой собирать вещи.  Ровно в девять, за полчаса до отхода поезда, они встретились на перроне в сопровождении двух заместителей по партии, которым Лев Моисеевич дал последние указания и попрощавшись, прошел в вагон. Следом за ним Николай внес два объемистых баула и дипломат с документами. Лев Моисеевич взял в руки дипломат, раскрыл его и вместо документов вытащил бутылку армянского коньяка, баночку черной икры, палку копченой колбасы, коробку шоколадных конфет и две оригинальные позолоченные стопки. Разложив всё это на столе, он наполнил стопки коньяком и одну из них протянул Николаю.
      - Давай, Коля, выпьем за успех предстоящего нелегкого дела – помолчав, добавил – а то что оно будет очень трудным я уверен, надеюсь на тебя и твою помощь.
       Они выпили одну, вторую, третью и Лев Моисеевич разговорился.
       - Сегодня утром я встречался с одним очень важным, приближённым к президенту, лицом, которое сделало мне предложение, от которого я не мог отказаться.  Мотивируя нестабильностью в стране и необходимостью укрепления вертикали власти на местах, этот чиновник предложил президенту отменить выборность губернаторов и ввести прямое назначение глав регионов.  Президент колебался и чтобы окончательно убедить  его в необходимости  назначений предложил мне провести  в одном из регионов что-то наподобие переворота или, по крайней мере, так потрясти основы, чтобы всем стала очевидная необходимость отмены выборов. Почему в таком деликатном деле выбор пал на меня?  Всё очень просто – мы с этим человеком в молодые годы  диссидентствовали.
      Лев Моисеевич замолчал, и строго глядя в глаза Николая, веско сказал – надеюсь, ты понимаешь, что это не просто государственная тайна,  на кон поставлены наши головы, так что даже под пытками ты должен молчать. И помни – этот человек входит в первую пятерку самых влиятельных людей в стране, и ещё помни - у него очень длинные руки.
      В это время в дверь купе постучали и на пороге появилась молодая девушка, одетая в тёмно синей униформе и белую блузку, которая эффектно оттеняла загар на её красивом лице.
      - Господа, не угодно ли чаю? – сердечно улыбаясь, спросила она.
      - Очень даже угодно и покрепче, пожалуйста – в тон ей, ответил Лев Моисеевич и дождавшись ухода девушки – мечтательно добавил – до чего же сексапильна, стерва.
      Через несколько минут девушка внесла поднос, и поставив на столик крепко заваренный чай и вышла в коридор.
      - Одну минуточку, можно вас на два слова – вслед за ней выскочил Лев Моисеевич.
      Минут через десять, Лев Моисеевич вернулся и, загадочно посмотрев на Николая,  сказал – Коля, вот тебе деньги, сходи в вагон – ресторан, поужинай, развейся,  наконец. Жду тебя через час.
       Вернувшись в купе, Николай застал Льва Моисеевича в постели, глаза его лихорадочно блестели, на губах играла томная улыбка довольного жизнью человека.
        - Жизнь полна приятных неожиданностей – в ответ на вопросительный взгляд Николая, сказал он и отвернулся к стенке.
       На перроне в Нижнегорске, их встретил  мужчина, лет пятидесяти, среднего роста, с роскошной шевелюрой на голове и тонкими чертами лица. Это был руководитель местного отделения партии «Народ и воля».
          – Векслер Леонид Иванович- представился он.
          - Лёня с чего это ты представляешься нам? – удивленно воскликнул Лев Моисеевич.
           - А, так, по привычке, вдруг забыли меня – махнул рукой Векслер.
          - Как же, забудешь тебя, ты у нас один из лучших, вдобавок член политсовета.
Тем временем Николай, чтобы не мешать их разговору, направился к зданию вокзала, но Лев Моисеевич тут же остановил его – ты со мной, ты везде будешь со мной – прошептал он ему на ухо. И тут же представил Николая Векслеру – мой помощник, Николай Мохов, прошу любить и жаловать. На привокзальной площади  Николай вдруг заметил несколько милицейских машин и автобус с затемненными окнами.  – Неужели ОМОН, вот так встреча – подумал он и, коснувшись руки Льва Моисеевича, глазами показал на милицейских.
       – Они думали, что на вокзале я им устрою митинг,– приосанившись и вздернув подбородок, рассмеялся  он.
      Однако оба они ошибались, из здания вокзала вышла довольно большая, возбуждённая толпа с транспарантами, на которых было написано « Боря, добро пожаловать в наш прекрасный город». -Так вот кого встречает наша славная милиция!- с облегчением подумал Николай. И тут с противоположного конца площади   донеслось – Боря гомосек, Боря гомосек, гомосеки  вон из нашего города – скандировало  несколько  молодых, одетых в черную униформу, парней. Угрожая палками. они быстро пошли в сторону встречающих и тут из автобуса выскочили омоновцы со щитами и дубинками, встали в шеренгу и двинулись в сторону чернорубашечников. Чем закончилась встреча на вокзале, они так и не узнали, так как быстро сели в машину и покатили в город.
       Минут через десять они въехали во двор особняка, поднялись на второй этаж, где в просторном зале, на большом столе были расставлены несколько бутылок с вином и тарелки с закусками.
      - Прошу к столу, как говориться, чем богаты, тем и рады. Каждый ухаживает сам за собой – разводя руками, сказал  Векслер, и, взяв бутылку Бордо, налил себе в стакан вина. Вслед за ним потянулись и мы. – Прекрасное вино – отпив глоток, заметил Лев Моисеевич – прямо из Франции или через Москву?
     - У нас тут один бизнесмен, кстати, наш спонсор, наладил прямые поставки из Франции не только вина, но и сыров, колбас и других продуктов, вплоть до картофеля – улыбнулся Векслер.
     - Но картофель-то зачем? – удивился Лев Моисеевич.
     - Как зачем, ясно дело, для куражу. У него фирменный магазин, обслуживается народец состоятельный, денег не жалеющий, тут главное качество.
     - И что же картошка у нас хуже чем во Франции? – спросил Николай.
     - Да не хуже, дело в престиже, мол, я вам не какое-то чмо, могу позволить себе даже лягушку в кляре. – хохотнул Векслер.
    Вообще Векслер был в хорошем настроении, то и дело поднимал бокал, говорил дежурные тосты и предлагал выпить.  Пили много и с удовольствием, наконец,  Лев Моисеевич  отставил бокал и, вытерев салфеткой рот, спросил – скажите, уважаемый Леонид Иванович, вы на нашем первом, так сказать организационном съезде, выступали за принятия радикальных мер по отношению к существующей власти, вы по прежнему стоите на этих позициях?
     - Безусловно, я своих взглядов не меняю и чем больше смотрю на весь этот хаос, тем всё более убеждаюсь в необходимости её свержения. – весь подобравшись, точно боксёр готовый к бою, заявил Векслер.
    - Скажите, Леонид Иванович, а каковы настроения, так сказать, народных масс?
    - Это кого надо понимать под народными массами – пенсионеров? Так им стали через раз  выплачивать пенсии они и притихли. Рабочий класс? Так эти рыскают в поисках заработка и молчат. Средний класс, как у нас теперь говорят, еще не сформировался, ну а те, что имеют своё маленькое дело, ворчат и не более. Одним словом болото. – пожал плечами Векслер.
    - Наш народ известен, так сказать,  своей терпеливостью, но если его раскачать, дать ему направление, поставить цель, то он, подобно рассерженному медведь, начнёт всё ломать и крушить, лишь бы добраться до пчелиного улья. – раздумчиво сказал Лев Моисеевич. 
    - В провинции всегда тихо, Пугачевы  ещё не родились, бунтовать некому, а вот Москва другое дело, там  бурлит передовая мысль, а за ней недалеко и до радикальных действий. – вздохнул Векслер.
    - Тут вы, Леонид Иванович, правы. Настроение в Москве самое боевое, штормит, сами по телевизору всё видите – шахтёры стучат касками по мостовой, пенсионеры перекрывают автострады, народ голодает и в любое время может сорваться и понести, как в 17-м. Но если сейчас не протянуть народу руку, не поддержать, всё может заглохнуть.
      - Так вот за чем вы приехали, а я всё гадаю, что нашему уважаемому Льву Моисеевичу понадобилось в нашей глуши, не на рыбалку же он собрался. – оживился Векслер – и как же вы думаете растомашить наших чухонцев?
     - Дорогой Леонид Иванович, мы вместе с вами должны подумать и разработать план, как, какими методами и средствами, изменить, так сказать, существующие настроения  в нашу пользу. – усмехнулся Лев Моисеевич.
    - Разработать план, привлечь необходимых людей, дело не хитрое, но чтобы план сработал, нужны большие деньги, а их, то, как раз и нету – развел руками Векслер.
    - Деньги будут – сказал, как отрезал Лев Моисеевич – нужны люди знающие обстановку, а главное владеющие, так сказать, нужной информацией, и готовых продать её. А уж наше дело умело воспользоваться полученной информацией, использовать её в нужном направлении. Кроме того нужна своя газета, которая бы публиковала нужный нам материал.
    - Если деньги есть, есть и газета  - воодушевился Векслер – «Глас народа» подойдет?
    - Самое, самое то, именно глас народа, а глас народа – глас божий. – одушевился Лев Моисеевич – и что же она действительно существует?
    - Влачит газетка жалкое существование, но жива – усмехнулся Векслер – есть у нас тут один упёртый, Жора Захаров, на свои деньги содержит, иногда мы ему помогаем, перед выборами делаем заказы. Правда, выходит она не регулярно и малым тиражом, но это поправимо, были бы деньги, а там…
    - Николай, надо как можно скорее встретиться с этим Жорой и обо всём договориться, понял? Итак, на каком тираже мы остановимся? – повернулся Лев Моисеевич к Векслеру.
    - Думаю, тысяч пять нам хватит, для начала .
    - Для начала тысяч десять, а потом посмотрим, если надо отпечатаем и миллион.
    - Леонид Иванович – обратился Николай к Векслеру – как мне найти этого Жору?
     - Сейчас – он достал свой телефон и продиктовал номер Жоры. – Звоните прямо сейчас, скажите, что от меня и договаривайтесь о встречи.
     - Простите, где нам лучше всего встретиться?
     - Как где? Да прямо здесь, теперь этот дом ваша штаб – квартира, третий этаж в вашем полном распоряжении. Там будите жить, там и работать.
    Николай тут же набрал номер телефона и договорился о встрече с Жорой на семь часов  вечера. Как не странно Жора не согласился  придти к Векслеру, а назначил встречу в кафе « Жемчужина».
    - Газета, газетой, но нам нужен надежный, хорошо информированный источник – сказал Льва Моисеевича – лучше всего заинтересованный источник, такой который бы интересовался не только деньгами.
    - Есть такой источник, это прокурор, он давно и безнадёжно точит зуб на губернатора. Но, предупреждаю, человек он крайне осторожный, к нему просто так не подойдёшь и не спросишь. – сказал Векслер – правда есть один человечек, мой одноклассник, брат жены прокурора и пользуется  его доверием. Попробуем через него.
     - Прокурор, это хорошо, для начала, но нужен такой человек, который бы знал всю подноготную губернатора, такой есть?
     - Нужно искать – развел руками Векслер.
     - Николай, срочно займись этим делом, ищи и найди – приказал  Лев Моисеевич.
      Перед тем как идти на встречу с Жорой, Николай просмотрел несколько номеров газеты «Глас Народа» любезно предоставленных Векслером.  Маленький, но едкий листок знакомил читателей с безбедной жизнью местных чиновников, воровством бюджетных денег, обманом дольщиков и бандитскими разборками. Направление и тематика газеты вполне устраивает и потому будет очень полезной в дальнейшем – подумал Николай - интересно, кто же это такой неугомонный Жора и кем на самом деле  является. А потому не мешкая,  в семь часов вечера он  был в кафе «Жемчужина» и сидел, как условились, в дальнем углу за столиком на двоих. Прошло минут тридцать, Жора всё не приходил и Николай уже начал подумывать, что напрасно ждёт, как к столику подошел мужичек, среднего роста, в серой куртке, с лысиной во всю голову, обрамлённую буйной растительностью. Не спрашивая разрешения, сел и нагло уставился Николаю в глаза. – Так вы, значит, от Векслера? И как поживает этот анархист?
    - А вы, Жора?
    - Да, я, Жора – так как же поживает этот демагог?
    - Но почему анархист и демагог? – уставился Николай  на Жору.
    - Да потому, что все в городе знают, что Векслер спит и видит хаос в нашем городе и всем говорит, что хаос есть начало революции. Я, конечно, не против революции, но бескровной, а Векслер требует искупительных жертв.
     - То есть, что это за искупительные жертвы?
     - А то и жертвы, он считает, что пока мы не перебьем всех фанатичных коммуняков, мира в стране не будет. Он считает, что они слишком много натворили бед и за это должны  ответить. А то, что они перекрасились и не призывают к открытой классовой борьбе, так это временно. На смену соглашателям, которые сейчас возглавляют КПРФ, придут фанатики и тогда все, держитесь.
     - Жора, давайте оставим в стороне Векслера и перейдем к делу?
     - К делу, так к делу. А что за дело?
      - Дело в том, что нам нужна ваша газета, мы предлагаем увеличить её тираж, сделать её еще более актуальной и востребованной.
      - Простите, кто это мы?
      - Мы, партия «Народ и воля».
      - И что же вы хотите?
       - Мы финансируем, а вы печатаете те материалы, которые мы вам заказываем.
       - Всё правильно, кто платит, тот и заказывает музыку и каков же будет тираж?
       - Для начала десять тысяч экземпляров.
       - Вы это серьезно?
       - Куда, как серьезно, так вы согласны?
       - Согласен ли я? Конечно, согласен, давно мечтал о спонсорах и вот они здесь. Сделаем так, вы переводите деньги на мой счет, я арендую помещение, принимаю на работу одного очень бойкого журналюгу, распространителей, составляю смету расходов, договор и вперед. Согласны?
        - Согласен, жду смету, договор не нужен, мы вам доверяем, да и незачем всем знать, кто заказывает музыку. И ещё, я уверен, вы знаете всех и всё. Нам, за отдельную плату,  нужен человечек, который бы покопался в грязном белье некоторых здешних политиков.
        - Хорошо, если за отдельную плату, найду вам такого человечка. – кивнул головой Жора и поднялся – Жду перевод денег и сразу приступаю к работе. А теперь привет, я ушёл.
     Позже Николай узнал, что Жора не просто журналист, но своего рода  местный Шерлок Холмс, умеет раскопать такое, что и профессионалам не под силу.
Три года назад Жора начал информационную войну против мэра города, откопал не только нарушения бюджетных статей, но и  тайный бордель для  своих особо приближённых и московских гостей. Всё это Жора опубликовал в свое газетенке, а в Интернете  поместил  видео, как  мэр балдеет в бане с голыми  девицами. Скандал разразился страшный, жена мэра подала на развод, городская дума выразила недоверие и  свергла  его. Через неделю на Жору было совершено покушение, в него стреляли несколько раз, но он чудом избежал смерти. И, как водится, ни заказчика, ни исполнителя, конечно, не нашли, да и не искали. Кроме того, его многократно били, несколько раз с переломами ребер лежал в больнице, жена, не выдержав такой жизни, бросила его и куда-то уехала. Казалось бы всё, пора успокоиться, но этот Жора настолько упертый, что не смотря на смертельную угрозу и житейские неурядицы, дело своё не бросил.
      Николай вернулся в теремок, поднялся на третий этаж, холл был пуст, комната Льва Моисеевича тоже. Он прошел в свою комнату, и упав в кресло, задумался – безусловно, в своих попытках растомашить плутократов, заставить их испугаться за своё положение, дать им понять, что они уязвимы Лев Моисеевич прав, но одно его смущало - не слишком ли они горячатся и если все их планы удастся осуществить не приведет ли это к большому хаосу в котором пострадает много людей. Революции хороши, когда они бескровны.  От этих мрачных мыслей его отвлекли доносившиеся из холла голоса. Прислушавшись, Николай  понял, это Лев Моисеевич разговаривал с какой-то женщиной.  Но уже через минуту так же понял, что в холе находилась бывшая любовница и мать сына Льва Моисеевича, Марина. И потому он стал  внимательно прислушиваться к их разговору.
      - Ох и мерзавец же ты, Лёвушка, тридцать лет ни слуху ни духу, а ведь знал, что у тебя растет сын, знал, скажи,  знал?
      - Мариночка, прости, знаю, что я мерзавец, и ничего не мог поделать, да если бы я приехал и увиделся с тобой, то навлек бы на тебя беду.
      - Ой, навлек бы на меня  беду, ох умора, это надо же, беду! Лева, да ты сам ходячая беда.
      - Марина, пойми, за мной постоянно следило КГБ, меня даже в психушку хотели упрятать.
      - Ох, Лева, Левушка, все в политику играешь? Не наигрался за 30 лет? При коммунистах был в оппозиции и теперь опять? Почему? Говорят, ты самому президенту ручку пожимал и вдруг оппозиция? Почему?
      - Э, так сказать, во взглядах разошлись. Понимаешь он хочет, как и коммуняки, всем  заткнуть рот, всем кому не нравится его политика, а тем временем  его прихлебатели  беззастенчиво разворовывают национальные богатства.
      - Брось, Лева, радетель хренов, думаешь, я в нашей глуши не знаю, что и ты к этим богатствам приложил руку, да видно кому-то показалось, что слишком ты много хапнул и не поделился, а этого не любят, вот и выкинули тебя за борт. Но ты же не можешь этого простить, ты им решил мстить, вот и вся твоя политика.  Скажи так? Таак!
     - Марина, ну какая месть, очнись, этим плутократам и ворам моя месть, что собаке блохи – кусают, но не мешают жить. Лучше расскажи как ты жила все эти годы?
     - Как я жила? А жила ли я? – воскликнула Марина, и немного помолчав, продолжала – Как сейчас помню, приехала домой, открываю дверь, вхожу, а там пьяный в лоскуты отец, родную дочь встречает. Вместо объятий и поцелуев, его первыми словами были – нагулялась, ишь какое брюхо, таскать не тяжело?  Только знай кормить тебя и твоего выродка я не собираюсь, поняла?  Да и вообще тесно у нас, думал – вот уехала дочка, найдет себе в столицах мужа, и мы с матерью заживём в своё удовольствие, ан нет, явилась да еще с пузом.
      Хорошо хоть мать вмешалась, утащила  пьянь в комнату, а меня проводила на кухню – ты, говорит, не слушай отца, он в последнее время совсем сбесился, пьёт, часто дома не ночует, думаю, завёл  шлюху вот и на меня стал  с кулаками стал бросаться. Думаю, дело идет к разводу и откровенно говоря, надоели мне его выкрутасы, если нашёл подстать себе подругу пусть уходит, плакать не буду. Боюсь только, как бы не потребовал квартиру разменять, с него станет. Ой, что это я всё о нехорошем, ты то как? От жениха или мужа забеременела? Ну я конечно всё ей рассказала, как водится поплакали и решили, что некоторое время я поживу у её подруги.
    Некоторое время Марина молчала, а затем всхлипнув, продолжала – Вот так, Левушка, пока ты катался, как сыр в масле, богатенькую женушку обувал, я скиталась по чужим углам и готовилась к родам. Сын родился через два месяца после моего приезда домой, большой, крепкий, аж 5 кило, богатырь и назвала я его Владимиром, в честь Высоцкого.
     - Бог, ты мой, как же ты рожала такого гиганта? – воскликнул Лев Моисеевич.
     - Как, как с криком и воем, знаешь, как волчицы воют?  Так и мы, бабы, когда прижмет, превращаемся в волчиц – воскликнула Марина – сначала хотели делать кесарево, но я им заявила, рожу, сама рожу! И родила, с разрывами, но родила, вот так! А пока я лежала в роддоме, мой папаня развелся с матерью, разменял квартиру и стал сожительствовать с молодой алкоголичкой. Тогда я думала, что отец впал  в старческий маразм, и только потом поняла, что к пятидесяти годам  многих мужиков тянет на  новые впечатления и молодое тело. Тебя, поди, тоже?
     - Нет, Мариночка, нет, я отдаю себе отчет, что всему своё время и жить надо так, как тебе предназначено судьбой.
     - Хочешь сказать, что твоя Бася  это твоя судьба? Да я убеждена, что ты никогда, слышишь, никогда её не любил, а женился по расчёту.
     - По расчету или нет, а живем мы с Басей 30 лет и разводиться не собираемся.
      - Ой, ой, не зарекайся, в этом мире ничто не вечно и даже крепкие семьи всегда под угрозой распада, всё зависит от случая, от роковых обстоятельств и силы характера супругов. Ну ладно, хватит об этом, лучше я тебе расскажу о сыне, каким он был в детстве и как мы с ним жили. А жили мы даже очень дружно, настолько, что без меня он не хотел оставаться даже на минуту – я готовлю обед он со мной, я иду в магазин он со мной, если он играет, я должна играть вместе с ним. В три года он научился плавать и с годами стал одним из лучших пловцов нашей области. Кстати, он до сих пор не бросает плавание, иногда выступает на  соревнованиях. Но это было потом, а когда ему исполнилось пять лет случилось несчастье, мы с ним попали в автомобильную аварию. Я отделалась довольно легко, а вот Вовка получил тяжелейшую травму – разрыв внутренних органов и повреждение позвоночника. Когда нас привезли в больницу,  врач, осмотрев сына, покачал головой и сказал – на позвоночнике потребуется  очень сложная  операция, боюсь мы сами не справимся, нужно вызывать специалистов из Москвы.  А пока мы  займемся внутренними органами, надо срочно останавливать кровотечение. Я подождала конца операции, все прошло хорошо, но нижняя часть тела оказалась парализованной. Надо сказать, люди в этой больнице оказались добрыми и отзывчими, один из хирургов тут же позвонил в Москву, рассказал что случилось с моим сыном и выслушав ответ, сказал в трубку – хорошо я сообщу ваше решение матери.
      - В общем, дело обстоит так –  мы передадим им историю болезни  и они назначат время операции, это примерно будет через полгода, а может быть и месяцев через девять, но если нужна срочная операция, то это будет стоить три миллиона рублей. У вас есть три миллиона? – спросил он меня, если нет, я бы настоятельно советовал найти нужную сумму и отправить сына в Москву. Представляешь, какие огромные деньги были для меня? Для меня, продавца на рынке, получающей триста рублей в день, которых едва хватало на продукты и мелкие расходы. Вот тут-то я впервые решила разыскать тебя и потребовать оплатить операцию нашего сына. Разыскала телефон, позвонила, но мне сказали, что ты не то в Америке, не то в тюрьме и тебя в ближайший  месяц или два не будет. Лева, ты представляешь моё состояние? Я была в панике и тут я вспомнила, что ещё полгода назад ко мне подбивал клинья один уже немолодой мужичек и даже предлагал выйти за него замуж. Я позвонила ему, напомнила наш последний разговор и сказала, что согласна быть его женой, но при одном условии – если он оплатит операцию моему сыну. Он тут же согласился и предложил приехать к нему домой  для окончательного решения вопроса. Через три дня мы оформили наш брак, а ещё через два дня мы спецрейсом летели в Москву. Вот так я Марина Петрова, стала мадам Бабиковой, женой богатого владельца винзавода и акционера некоей Магаданской золотодобывающей компании.
      - Человек то он хороший? – не выдержал Лев Моисеевич.
      - Человек, говоришь, да Алексей Алексеевич оказался очень порядочным человеком, понимал, что я его не люблю и согласен был ждать, когда я к нему привыкну и может быть даже полюблю. Представляешь, я действительно со временем полюбила его, по своему, не так как тебя, но все же мне было с ним хорошо. Года два я не работала, все время проводила с сыном, а когда он окончательно окреп, решила завести собственное дело. Мы с Алексеем  долго спорили и наконец он согласился  открыть на моё имя фирму по проектированию и производству  катеров и яхт класса река-море. Кстати, фирма процветает и дает хороший доход.
       - Значит у тебя всё хорошо? Ты счастлива? – сдавленным голосом спросил Лев Моисеевич.
     - Да, как сказать, вот увидела тебя, и все в груди перевернулось, как будто и не было этих тридцати лет – вздохнула Марина.
     - Марина, а где сейчас твой муж?
     - Где, где – махнула рукой Марина – три года как похоронила его, царство ему небесное.
     - Значит ты вдова? Это же прекрасно, ты свободна, прекрасно, прекрасненько! – потирая руки, радостно воскликнул Лев Моисеевич
     - Не понимаю, чему ты радуешься?  Вдова, вдовой, но прыгать к тебе в постель я не собираюсь – сказала, как отрезала Марина.
    Лев Моисеевич, что-то хотел сказать, но в это время раздался голос Леонида Ивановича Векслера.
    - Дорогие гости, прошу извинить меня и пригласить вас к столу, все в сборе, ждем только вас и Николая, а кстати,  где он?
    - Я тут – открывая дверь, подал  голос Николай – вздремнул вот, спасибо, что разбудили.
    Николай взглянул на Льва Моисеевича, тот подозрительно посмотрел на него и отвернулся. Затем посмотрел на Марину и понял, почему прерывался и хрипел голос у  шефа. Перед ним стояла очень красивая голубоглазая брюнетка, лет тридцати пяти, с великолепной сексапильной фигурой в черном платье и чернобуркой на плечах.  На высокой, как у молодой девицы, груди блистало бриллиантовое колье, которое дополняли серьги и браслет прекрасной ювелирной работы.
     - Не хило, очень даже не хило живет вдова – подумал Николай и скромно опустил глаза.
     - В холле второго этажа, куда они все спустились, за огромным накрытым к обеду столом, сидели пятеро – сам Векслер Леонид Иванович, бывший главный инженер крупного механического завода, из-за аварии оказался в тюрьме, отсидел три года, там и набрался демократических лозунгов. Его жена, Валентина Ильинична, стареющая женщина внушительных размеров с обвисшей грудью и огромным животом чревоугодницы, никогда и нигде не работала, умело подыгрывая мужу, держала его в ежовых рукавицах. Их сын, Виктор Леонидович, интеллигентный, склонный к полноте, тридцатилетний мужчина, копия отца, предприниматель, делал деньги на торговле цветными металлами. Пять лет назад, примкнув к новоявленным  российским коммунистам, вскоре разочаровался в их  примиренчестве с существующей властью и порвав с ними, создал новую организацию, которая не отвергала силовой захват власти. Его жена Ольга, худосочная безликая особа, с нервными пальцами изящных рук пианистки, девять лет назад, окончила московскую консерваторию, но концертную деятельность  сменяла на тихую спокойную и обеспеченную жизнь замужней женщины.. Обособленно сидел,  крепко сбитый,  довольно симпатичный молодой человек, с тонкими чертами лица, ранними залысинами на коротко стриженой голове - Владимир Перов, внебрачный  сын Марины и Льва Моисеевича.  В своё время он увлекся идеями анархизма, которые почерпнул из сочинений патриарха российской анархии Петра Крапоткина. Три года назад создал в городе незарегистрированную в Минюсте организацию, без  каких либо четких правил  и политических направлений, в составе которой была боевая группа, жаждущих решительных действий. Одним из направлений деятельности этой группы была борьба за чистоту русской нации  и православия, а потому изгнание из города всех иноверцев стало для них основной задачей на данном этапе.
      - Проходите, гости дорогие, выбирайте место за столом по своему вкусу, будем праздновать десятилетний юбилей нашего сына  и нашей невестки,  сынок открывай шампанское, будем пить и веселиться –  торжественно, как на приеме в честь именитого гостя,  говорил  Векслер.
      Стол ломился от разносолов, здесь было всё – купеческая уха, красная рыба трех сортов, различные салаты,  в центре на подносе красовался фаршированный поросенок. Перед каждым гостем лежали старинные серебряные столовые приборы и оригинальные тарелки с княжескими вензелями.
       – Как в стародавние времена, в лучших  купеческих традициях– оглядывая стол, подумал Николай.
        После пятой рюмки, как всегда бывает в русских застольях, начался политический спор. Первым подал голос Виктор.
       - У нас в городе говорят, что вы, Лев Моисеевич, приехали к нам делать революцию, так?
      - Какую революцию – вскинулся Лев Моисеевич – что за вздор, мы приехали по своим партийным делам и только.
      - Странно – продолжал Виктор – откуда все эти слухи, не из воздуха же они взялись! Говорят так же, что вы хотите свергнуть нашего губернатора, что ж, мы новые коммунисты, или как нас теперь называют, неотроцкисты, готовы поддержать вас, скажите когда и мы встанем рядом с вами и пойдем и свергнем нечестивца!
    - И чем же так нехорош наш губернатор? – спросила Марина.
    - А всем – воскликнул Виктор – был коммунистом, стал единороссом, в его аппарате только свои и никого постороннего. Но это не главное – главное область с каждым годом  нищает, инвестиций кот наплакал, промышленность чахнет, а он и в нос не дует. До чего дожили, в бюджете нет денег, чтобы выплатить пенсии,  берут кредиты. Так больше продолжаться не может.
     - Дааа, тяжело в деревне без нагана – неожиданно подал голос, до того молчавший, Володя – революция это хорошо, это по-нашему. Скрутим всех в бараний рог!
      - Господа, господа, как же вы представляете себе эту самую революцию? – вальяжно откинувшись на стуле, спросил Лев Моисеевич – и потом, смею вам напомнить, что революции бывают разные, кровавые, как в семнадцатом и бескровные, как в девяносто первом. Вы какую предпочитаете?
       - А это как пойдет, не согласится добровольно передать власть, устроим кровавый бунт - воскликнул  Володя.
       - Это вы, анархисты, только и можете, что громить ларьки, да избивать черных, а для революции  нужны деньги и  единство левых сил. Ни того, ни другого у нас нет – с жаром заговорил Виктор – говорят у вас, Лев Моисеевич, есть связи с заграницей, может быть, они нам помогут? 
       - Да кто же все эти слухи распускает? – с тревожной ноткой в голосе, воскликнул Лев Моисеевич – уже и заграницу сюда приплели! Так скоро в шпионаже и в государственной измене обвинят! Ну и дела!
      - Успокойтесь, никто вас ни в чем  не обвинит, а заграница?  Теперь это у нас модно говорить, что заграница нам поможет – успокоил его Векслер – молодежь, что с неё взять, ей подавай перемены немедленно, а так не бывает, сначала люди должны созреть для перемен, а уж потом….  А вообще Россия – страна непойманных воров и непуганых идиотов, живущих в ожидании будущего счастья.
      - Мужчины, давайте прекратим этот никому не нужный спор и послушаем музыку – воскликнула Валентина Ильинична, жена Векслера - Ольга, садись за рояль и сыграй нам что-нибудь из классики.
     Ольга под настойчивым взглядом  свекрови пошла к роялю и через несколько минут в холле зазвучала музыка Прокофьева.
    На этой благостной ноте наш вечер закончился. Первым поднялся Володя и,  не прощаясь, вышел  из комнаты.  Через несколько минут встала Марина и, взглянув на Льва Моисеевича, сказала – надеюсь, мне не придется одной идти домой? Дальше оставаться было неприлично, и Николай ушел в свою комнату.

                Гл-3

       В один из осенних дней Лев Моисеевич срочно вызвал своего помощника Николая Мохова и поручил ему взять билеты на ближайший поезд до Нижнегорска. Позвонив по телефону Николай заказал два  билета  СВ на вечерний поезд и ушел домой собирать вещи.  Ровно в девять, за полчаса до отхода поезда, они встретились на перроне в сопровождении двух заместителей по партии, которым Лев Моисеевич дал последние указания и попрощавшись, прошел в вагон. Следом за ним Николай внес два объемистых баула и дипломат с документами. Лев Моисеевич взял в руки дипломат, раскрыл его и вместо документов вытащил бутылку армянского коньяка, баночку черной икры, палку копченой колбасы, коробку шоколадных конфет и две оригинальные позолоченные стопки. Разложив всё это на столе, он наполнил стопки коньяком и одну из них протянул Николаю.
      - Давай, Коля, выпьем за успех предстоящего нелегкого дела – помолчав, добавил – а то что оно будет очень трудным я уверен, надеюсь на тебя и твою помощь.
       Они выпили одну, вторую, третью и Лев Моисеевич разговорился.
       - Сегодня утром я встречался с одним очень важным, приближённым к президенту, лицом, которое сделало мне предложение, от которого я не мог отказаться.  Мотивируя нестабильностью в стране и необходимостью укрепления вертикали власти на местах, этот чиновник предложил президенту отменить выборность губернаторов и ввести прямое назначение глав регионов.  Президент колебался и чтобы окончательно убедить  его в необходимости  назначений предложил мне провести  в одном из регионов что-то наподобие переворота или, по крайней мере, так потрясти основы, чтобы всем стала очевидная необходимость отмены выборов. Почему в таком деликатном деле выбор пал на меня?  Всё очень просто – мы с этим человеком в молодые годы  диссидентствовали.
      Лев Моисеевич замолчал, и строго глядя в глаза Николая, веско сказал – надеюсь, ты понимаешь, что это не просто государственная тайна,  на кон поставлены наши головы, так что даже под пытками ты должен молчать. И помни – этот человек входит в первую пятерку самых влиятельных людей в стране, и ещё помни - у него очень длинные руки.
      В это время в дверь купе постучали и на пороге появилась молодая девушка, одетая в тёмно синей униформе и белую блузку, которая эффектно оттеняла загар на её красивом лице.
      - Господа, не угодно ли чаю? – сердечно улыбаясь, спросила она.
      - Очень даже угодно и покрепче, пожалуйста – в тон ей, ответил Лев Моисеевич и дождавшись ухода девушки – мечтательно добавил – до чего же сексапильна, стерва.
      Через несколько минут девушка внесла поднос, и поставив на столик крепко заваренный чай и вышла в коридор.
      - Одну минуточку, можно вас на два слова – вслед за ней выскочил Лев Моисеевич.
      Минут через десять, Лев Моисеевич вернулся и, загадочно посмотрев на Николая,  сказал – Коля, вот тебе деньги, сходи в вагон – ресторан, поужинай, развейся,  наконец. Жду тебя через час.
       Вернувшись в купе, Николай застал Льва Моисеевича в постели, глаза его лихорадочно блестели, на губах играла томная улыбка довольного жизнью человека.
        - Жизнь полна приятных неожиданностей – в ответ на вопросительный взгляд Николая, сказал он и отвернулся к стенке.
       На перроне в Нижнегорске, их встретил  мужчина, лет пятидесяти, среднего роста, с роскошной шевелюрой на голове и тонкими чертами лица. Это был руководитель местного отделения партии «Народ и воля».
          – Векслер Леонид Иванович- представился он.
          - Лёня с чего это ты представляешься нам? – удивленно воскликнул Лев Моисеевич.
           - А, так, по привычке, вдруг забыли меня – махнул рукой Векслер.
          - Как же, забудешь тебя, ты у нас один из лучших, вдобавок член политсовета.
Тем временем Николай, чтобы не мешать их разговору, направился к зданию вокзала, но Лев Моисеевич тут же остановил его – ты со мной, ты везде будешь со мной – прошептал он ему на ухо. И тут же представил Николая Векслеру – мой помощник, Николай Мохов, прошу любить и жаловать. На привокзальной площади  Николай вдруг заметил несколько милицейских машин и автобус с затемненными окнами.  – Неужели ОМОН, вот так встреча – подумал он и, коснувшись руки Льва Моисеевича, глазами показал на милицейских.
       – Они думали, что на вокзале я им устрою митинг,– приосанившись и вздернув подбородок, рассмеялся  он.
      Однако оба они ошибались, из здания вокзала вышла довольно большая, возбуждённая толпа с транспарантами, на которых было написано « Боря, добро пожаловать в наш прекрасный город». -Так вот кого встречает наша славная милиция!- с облегчением подумал Николай. И тут с противоположного конца площади   донеслось – Боря гомосек, Боря гомосек, гомосеки  вон из нашего города – скандировало  несколько  молодых, одетых в черную униформу, парней. Угрожая палками. они быстро пошли в сторону встречающих и тут из автобуса выскочили омоновцы со щитами и дубинками, встали в шеренгу и двинулись в сторону чернорубашечников. Чем закончилась встреча на вокзале, они так и не узнали, так как быстро сели в машину и покатили в город.
       Минут через десять они въехали во двор особняка, поднялись на второй этаж, где в просторном зале, на большом столе были расставлены несколько бутылок с вином и тарелки с закусками.
      - Прошу к столу, как говориться, чем богаты, тем и рады. Каждый ухаживает сам за собой – разводя руками, сказал  Векслер, и, взяв бутылку Бордо, налил себе в стакан вина. Вслед за ним потянулись и мы. – Прекрасное вино – отпив глоток, заметил Лев Моисеевич – прямо из Франции или через Москву?
     - У нас тут один бизнесмен, кстати, наш спонсор, наладил прямые поставки из Франции не только вина, но и сыров, колбас и других продуктов, вплоть до картофеля – улыбнулся Векслер.
     - Но картофель-то зачем? – удивился Лев Моисеевич.
     - Как зачем, ясно дело, для куражу. У него фирменный магазин, обслуживается народец состоятельный, денег не жалеющий, тут главное качество.
     - И что же картошка у нас хуже чем во Франции? – спросил Николай.
     - Да не хуже, дело в престиже, мол, я вам не какое-то чмо, могу позволить себе даже лягушку в кляре. – хохотнул Векслер.
    Вообще Векслер был в хорошем настроении, то и дело поднимал бокал, говорил дежурные тосты и предлагал выпить.  Пили много и с удовольствием, наконец,  Лев Моисеевич  отставил бокал и, вытерев салфеткой рот, спросил – скажите, уважаемый Леонид Иванович, вы на нашем первом, так сказать организационном съезде, выступали за принятия радикальных мер по отношению к существующей власти, вы по прежнему стоите на этих позициях?
     - Безусловно, я своих взглядов не меняю и чем больше смотрю на весь этот хаос, тем всё более убеждаюсь в необходимости её свержения. – весь подобравшись, точно боксёр готовый к бою, заявил Векслер.
    - Скажите, Леонид Иванович, а каковы настроения, так сказать, народных масс?
    - Это кого надо понимать под народными массами – пенсионеров? Так им стали через раз  выплачивать пенсии они и притихли. Рабочий класс? Так эти рыскают в поисках заработка и молчат. Средний класс, как у нас теперь говорят, еще не сформировался, ну а те, что имеют своё маленькое дело, ворчат и не более. Одним словом болото. – пожал плечами Векслер.
    - Наш народ известен, так сказать,  своей терпеливостью, но если его раскачать, дать ему направление, поставить цель, то он, подобно рассерженному медведь, начнёт всё ломать и крушить, лишь бы добраться до пчелиного улья. – раздумчиво сказал Лев Моисеевич. 
    - В провинции всегда тихо, Пугачевы  ещё не родились, бунтовать некому, а вот Москва другое дело, там  бурлит передовая мысль, а за ней недалеко и до радикальных действий. – вздохнул Векслер.
    - Тут вы, Леонид Иванович, правы. Настроение в Москве самое боевое, штормит, сами по телевизору всё видите – шахтёры стучат касками по мостовой, пенсионеры перекрывают автострады, народ голодает и в любое время может сорваться и понести, как в 17-м. Но если сейчас не протянуть народу руку, не поддержать, всё может заглохнуть.
      - Так вот за чем вы приехали, а я всё гадаю, что нашему уважаемому Льву Моисеевичу понадобилось в нашей глуши, не на рыбалку же он собрался. – оживился Векслер – и как же вы думаете растомашить наших чухонцев?
     - Дорогой Леонид Иванович, мы вместе с вами должны подумать и разработать план, как, какими методами и средствами, изменить, так сказать, существующие настроения  в нашу пользу. – усмехнулся Лев Моисеевич.
    - Разработать план, привлечь необходимых людей, дело не хитрое, но чтобы план сработал, нужны большие деньги, а их, то, как раз и нету – развел руками Векслер.
    - Деньги будут – сказал, как отрезал Лев Моисеевич – нужны люди знающие обстановку, а главное владеющие, так сказать, нужной информацией, и готовых продать её. А уж наше дело умело воспользоваться полученной информацией, использовать её в нужном направлении. Кроме того нужна своя газета, которая бы публиковала нужный нам материал.
    - Если деньги есть, есть и газета  - воодушевился Векслер – «Глас народа» подойдет?
    - Самое, самое то, именно глас народа, а глас народа – глас божий. – одушевился Лев Моисеевич – и что же она действительно существует?
    - Влачит газетка жалкое существование, но жива – усмехнулся Векслер – есть у нас тут один упёртый, Жора Захаров, на свои деньги содержит, иногда мы ему помогаем, перед выборами делаем заказы. Правда, выходит она не регулярно и малым тиражом, но это поправимо, были бы деньги, а там…
    - Николай, надо как можно скорее встретиться с этим Жорой и обо всём договориться, понял? Итак, на каком тираже мы остановимся? – повернулся Лев Моисеевич к Векслеру.
    - Думаю, тысяч пять нам хватит, для начала .
    - Для начала тысяч десять, а потом посмотрим, если надо отпечатаем и миллион.
    - Леонид Иванович – обратился Николай к Векслеру – как мне найти этого Жору?
     - Сейчас – он достал свой телефон и продиктовал номер Жоры. – Звоните прямо сейчас, скажите, что от меня и договаривайтесь о встречи.
     - Простите, где нам лучше всего встретиться?
     - Как где? Да прямо здесь, теперь этот дом ваша штаб – квартира, третий этаж в вашем полном распоряжении. Там будите жить, там и работать.
    Николай тут же набрал номер телефона и договорился о встрече с Жорой на семь часов  вечера. Как не странно Жора не согласился  придти к Векслеру, а назначил встречу в кафе « Жемчужина».
    - Газета, газетой, но нам нужен надежный, хорошо информированный источник – сказал Льва Моисеевича – лучше всего заинтересованный источник, такой который бы интересовался не только деньгами.
    - Есть такой источник, это прокурор, он давно и безнадёжно точит зуб на губернатора. Но, предупреждаю, человек он крайне осторожный, к нему просто так не подойдёшь и не спросишь. – сказал Векслер – правда есть один человечек, мой одноклассник, брат жены прокурора и пользуется  его доверием. Попробуем через него.
     - Прокурор, это хорошо, для начала, но нужен такой человек, который бы знал всю подноготную губернатора, такой есть?
     - Нужно искать – развел руками Векслер.
     - Николай, срочно займись этим делом, ищи и найди – приказал  Лев Моисеевич.
      Перед тем как идти на встречу с Жорой, Николай просмотрел несколько номеров газеты «Глас Народа» любезно предоставленных Векслером.  Маленький, но едкий листок знакомил читателей с безбедной жизнью местных чиновников, воровством бюджетных денег, обманом дольщиков и бандитскими разборками. Направление и тематика газеты вполне устраивает и потому будет очень полезной в дальнейшем – подумал Николай - интересно, кто же это такой неугомонный Жора и кем на самом деле  является. А потому не мешкая,  в семь часов вечера он  был в кафе «Жемчужина» и сидел, как условились, в дальнем углу за столиком на двоих. Прошло минут тридцать, Жора всё не приходил и Николай уже начал подумывать, что напрасно ждёт, как к столику подошел мужичек, среднего роста, в серой куртке, с лысиной во всю голову, обрамлённую буйной растительностью. Не спрашивая разрешения, сел и нагло уставился Николаю в глаза. – Так вы, значит, от Векслера? И как поживает этот анархист?
    - А вы, Жора?
    - Да, я, Жора – так как же поживает этот демагог?
    - Но почему анархист и демагог? – уставился Николай  на Жору.
    - Да потому, что все в городе знают, что Векслер спит и видит хаос в нашем городе и всем говорит, что хаос есть начало революции. Я, конечно, не против революции, но бескровной, а Векслер требует искупительных жертв.
     - То есть, что это за искупительные жертвы?
     - А то и жертвы, он считает, что пока мы не перебьем всех фанатичных коммуняков, мира в стране не будет. Он считает, что они слишком много натворили бед и за это должны  ответить. А то, что они перекрасились и не призывают к открытой классовой борьбе, так это временно. На смену соглашателям, которые сейчас возглавляют КПРФ, придут фанатики и тогда все, держитесь.
     - Жора, давайте оставим в стороне Векслера и перейдем к делу?
     - К делу, так к делу. А что за дело?
      - Дело в том, что нам нужна ваша газета, мы предлагаем увеличить её тираж, сделать её еще более актуальной и востребованной.
      - Простите, кто это мы?
      - Мы, партия «Народ и воля».
      - И что же вы хотите?
       - Мы финансируем, а вы печатаете те материалы, которые мы вам заказываем.
       - Всё правильно, кто платит, тот и заказывает музыку и каков же будет тираж?
       - Для начала десять тысяч экземпляров.
       - Вы это серьезно?
       - Куда, как серьезно, так вы согласны?
       - Согласен ли я? Конечно, согласен, давно мечтал о спонсорах и вот они здесь. Сделаем так, вы переводите деньги на мой счет, я арендую помещение, принимаю на работу одного очень бойкого журналюгу, распространителей, составляю смету расходов, договор и вперед. Согласны?
        - Согласен, жду смету, договор не нужен, мы вам доверяем, да и незачем всем знать, кто заказывает музыку. И ещё, я уверен, вы знаете всех и всё. Нам, за отдельную плату,  нужен человечек, который бы покопался в грязном белье некоторых здешних политиков.
        - Хорошо, если за отдельную плату, найду вам такого человечка. – кивнул головой Жора и поднялся – Жду перевод денег и сразу приступаю к работе. А теперь привет, я ушёл.
     Позже Николай узнал, что Жора не просто журналист, но своего рода  местный Шерлок Холмс, умеет раскопать такое, что и профессионалам не под силу.
Три года назад Жора начал информационную войну против мэра города, откопал не только нарушения бюджетных статей, но и  тайный бордель для  своих особо приближённых и московских гостей. Всё это Жора опубликовал в свое газетенке, а в Интернете  поместил  видео, как  мэр балдеет в бане с голыми  девицами. Скандал разразился страшный, жена мэра подала на развод, городская дума выразила недоверие и  свергла  его. Через неделю на Жору было совершено покушение, в него стреляли несколько раз, но он чудом избежал смерти. И, как водится, ни заказчика, ни исполнителя, конечно, не нашли, да и не искали. Кроме того, его многократно били, несколько раз с переломами ребер лежал в больнице, жена, не выдержав такой жизни, бросила его и куда-то уехала. Казалось бы всё, пора успокоиться, но этот Жора настолько упертый, что не смотря на смертельную угрозу и житейские неурядицы, дело своё не бросил.
      Николай вернулся в теремок, поднялся на третий этаж, холл был пуст, комната Льва Моисеевича тоже. Он прошел в свою комнату, и упав в кресло, задумался – безусловно, в своих попытках растомашить плутократов, заставить их испугаться за своё положение, дать им понять, что они уязвимы Лев Моисеевич прав, но одно его смущало - не слишком ли они горячатся и если все их планы удастся осуществить не приведет ли это к большому хаосу в котором пострадает много людей. Революции хороши, когда они бескровны.  От этих мрачных мыслей его отвлекли доносившиеся из холла голоса. Прислушавшись, Николай  понял, это Лев Моисеевич разговаривал с какой-то женщиной.  Но уже через минуту так же понял, что в холе находилась бывшая любовница и мать сына Льва Моисеевича, Марина. И потому он стал  внимательно прислушиваться к их разговору.
      - Ох и мерзавец же ты, Лёвушка, тридцать лет ни слуху ни духу, а ведь знал, что у тебя растет сын, знал, скажи,  знал?
      - Мариночка, прости, знаю, что я мерзавец, и ничего не мог поделать, да если бы я приехал и увиделся с тобой, то навлек бы на тебя беду.
      - Ой, навлек бы на меня  беду, ох умора, это надо же, беду! Лева, да ты сам ходячая беда.
      - Марина, пойми, за мной постоянно следило КГБ, меня даже в психушку хотели упрятать.
      - Ох, Лева, Левушка, все в политику играешь? Не наигрался за 30 лет? При коммунистах был в оппозиции и теперь опять? Почему? Говорят, ты самому президенту ручку пожимал и вдруг оппозиция? Почему?
      - Э, так сказать, во взглядах разошлись. Понимаешь он хочет, как и коммуняки, всем  заткнуть рот, всем кому не нравится его политика, а тем временем  его прихлебатели  беззастенчиво разворовывают национальные богатства.
      - Брось, Лева, радетель хренов, думаешь, я в нашей глуши не знаю, что и ты к этим богатствам приложил руку, да видно кому-то показалось, что слишком ты много хапнул и не поделился, а этого не любят, вот и выкинули тебя за борт. Но ты же не можешь этого простить, ты им решил мстить, вот и вся твоя политика.  Скажи так? Таак!
     - Марина, ну какая месть, очнись, этим плутократам и ворам моя месть, что собаке блохи – кусают, но не мешают жить. Лучше расскажи как ты жила все эти годы?
     - Как я жила? А жила ли я? – воскликнула Марина, и немного помолчав, продолжала – Как сейчас помню, приехала домой, открываю дверь, вхожу, а там пьяный в лоскуты отец, родную дочь встречает. Вместо объятий и поцелуев, его первыми словами были – нагулялась, ишь какое брюхо, таскать не тяжело?  Только знай кормить тебя и твоего выродка я не собираюсь, поняла?  Да и вообще тесно у нас, думал – вот уехала дочка, найдет себе в столицах мужа, и мы с матерью заживём в своё удовольствие, ан нет, явилась да еще с пузом.
      Хорошо хоть мать вмешалась, утащила  пьянь в комнату, а меня проводила на кухню – ты, говорит, не слушай отца, он в последнее время совсем сбесился, пьёт, часто дома не ночует, думаю, завёл  шлюху вот и на меня стал  с кулаками стал бросаться. Думаю, дело идет к разводу и откровенно говоря, надоели мне его выкрутасы, если нашёл подстать себе подругу пусть уходит, плакать не буду. Боюсь только, как бы не потребовал квартиру разменять, с него станет. Ой, что это я всё о нехорошем, ты то как? От жениха или мужа забеременела? Ну я конечно всё ей рассказала, как водится поплакали и решили, что некоторое время я поживу у её подруги.
    Некоторое время Марина молчала, а затем всхлипнув, продолжала – Вот так, Левушка, пока ты катался, как сыр в масле, богатенькую женушку обувал, я скиталась по чужим углам и готовилась к родам. Сын родился через два месяца после моего приезда домой, большой, крепкий, аж 5 кило, богатырь и назвала я его Владимиром, в честь Высоцкого.
     - Бог, ты мой, как же ты рожала такого гиганта? – воскликнул Лев Моисеевич.
     - Как, как с криком и воем, знаешь, как волчицы воют?  Так и мы, бабы, когда прижмет, превращаемся в волчиц – воскликнула Марина – сначала хотели делать кесарево, но я им заявила, рожу, сама рожу! И родила, с разрывами, но родила, вот так! А пока я лежала в роддоме, мой папаня развелся с матерью, разменял квартиру и стал сожительствовать с молодой алкоголичкой. Тогда я думала, что отец впал  в старческий маразм, и только потом поняла, что к пятидесяти годам  многих мужиков тянет на  новые впечатления и молодое тело. Тебя, поди, тоже?
     - Нет, Мариночка, нет, я отдаю себе отчет, что всему своё время и жить надо так, как тебе предназначено судьбой.
     - Хочешь сказать, что твоя Бася  это твоя судьба? Да я убеждена, что ты никогда, слышишь, никогда её не любил, а женился по расчёту.
     - По расчету или нет, а живем мы с Басей 30 лет и разводиться не собираемся.
      - Ой, ой, не зарекайся, в этом мире ничто не вечно и даже крепкие семьи всегда под угрозой распада, всё зависит от случая, от роковых обстоятельств и силы характера супругов. Ну ладно, хватит об этом, лучше я тебе расскажу о сыне, каким он был в детстве и как мы с ним жили. А жили мы даже очень дружно, настолько, что без меня он не хотел оставаться даже на минуту – я готовлю обед он со мной, я иду в магазин он со мной, если он играет, я должна играть вместе с ним. В три года он научился плавать и с годами стал одним из лучших пловцов нашей области. Кстати, он до сих пор не бросает плавание, иногда выступает на  соревнованиях. Но это было потом, а когда ему исполнилось пять лет случилось несчастье, мы с ним попали в автомобильную аварию. Я отделалась довольно легко, а вот Вовка получил тяжелейшую травму – разрыв внутренних органов и повреждение позвоночника. Когда нас привезли в больницу,  врач, осмотрев сына, покачал головой и сказал – на позвоночнике потребуется  очень сложная  операция, боюсь мы сами не справимся, нужно вызывать специалистов из Москвы.  А пока мы  займемся внутренними органами, надо срочно останавливать кровотечение. Я подождала конца операции, все прошло хорошо, но нижняя часть тела оказалась парализованной. Надо сказать, люди в этой больнице оказались добрыми и отзывчими, один из хирургов тут же позвонил в Москву, рассказал что случилось с моим сыном и выслушав ответ, сказал в трубку – хорошо я сообщу ваше решение матери.
      - В общем, дело обстоит так –  мы передадим им историю болезни  и они назначат время операции, это примерно будет через полгода, а может быть и месяцев через девять, но если нужна срочная операция, то это будет стоить три миллиона рублей. У вас есть три миллиона? – спросил он меня, если нет, я бы настоятельно советовал найти нужную сумму и отправить сына в Москву. Представляешь, какие огромные деньги были для меня? Для меня, продавца на рынке, получающей триста рублей в день, которых едва хватало на продукты и мелкие расходы. Вот тут-то я впервые решила разыскать тебя и потребовать оплатить операцию нашего сына. Разыскала телефон, позвонила, но мне сказали, что ты не то в Америке, не то в тюрьме и тебя в ближайший  месяц или два не будет. Лева, ты представляешь моё состояние? Я была в панике и тут я вспомнила, что ещё полгода назад ко мне подбивал клинья один уже немолодой мужичек и даже предлагал выйти за него замуж. Я позвонила ему, напомнила наш последний разговор и сказала, что согласна быть его женой, но при одном условии – если он оплатит операцию моему сыну. Он тут же согласился и предложил приехать к нему домой  для окончательного решения вопроса. Через три дня мы оформили наш брак, а ещё через два дня мы спецрейсом летели в Москву. Вот так я Марина Петрова, стала мадам Бабиковой, женой богатого владельца винзавода и акционера некоей Магаданской золотодобывающей компании.
      - Человек то он хороший? – не выдержал Лев Моисеевич.
      - Человек, говоришь, да Алексей Алексеевич оказался очень порядочным человеком, понимал, что я его не люблю и согласен был ждать, когда я к нему привыкну и может быть даже полюблю. Представляешь, я действительно со временем полюбила его, по своему, не так как тебя, но все же мне было с ним хорошо. Года два я не работала, все время проводила с сыном, а когда он окончательно окреп, решила завести собственное дело. Мы с Алексеем  долго спорили и наконец он согласился  открыть на моё имя фирму по проектированию и производству  катеров и яхт класса река-море. Кстати, фирма процветает и дает хороший доход.
       - Значит у тебя всё хорошо? Ты счастлива? – сдавленным голосом спросил Лев Моисеевич.
     - Да, как сказать, вот увидела тебя, и все в груди перевернулось, как будто и не было этих тридцати лет – вздохнула Марина.
     - Марина, а где сейчас твой муж?
     - Где, где – махнула рукой Марина – три года как похоронила его, царство ему небесное.
     - Значит ты вдова? Это же прекрасно, ты свободна, прекрасно, прекрасненько! – потирая руки, радостно воскликнул Лев Моисеевич
     - Не понимаю, чему ты радуешься?  Вдова, вдовой, но прыгать к тебе в постель я не собираюсь – сказала, как отрезала Марина.
    Лев Моисеевич, что-то хотел сказать, но в это время раздался голос Леонида Ивановича Векслера.
    - Дорогие гости, прошу извинить меня и пригласить вас к столу, все в сборе, ждем только вас и Николая, а кстати,  где он?
    - Я тут – открывая дверь, подал  голос Николай – вздремнул вот, спасибо, что разбудили.
    Николай взглянул на Льва Моисеевича, тот подозрительно посмотрел на него и отвернулся. Затем посмотрел на Марину и понял, почему прерывался и хрипел голос у  шефа. Перед ним стояла очень красивая голубоглазая брюнетка, лет тридцати пяти, с великолепной сексапильной фигурой в черном платье и чернобуркой на плечах.  На высокой, как у молодой девицы, груди блистало бриллиантовое колье, которое дополняли серьги и браслет прекрасной ювелирной работы.
     - Не хило, очень даже не хило живет вдова – подумал Николай и скромно опустил глаза.
     - В холле второго этажа, куда они все спустились, за огромным накрытым к обеду столом, сидели пятеро – сам Векслер Леонид Иванович, бывший главный инженер крупного механического завода, из-за аварии оказался в тюрьме, отсидел три года, там и набрался демократических лозунгов. Его жена, Валентина Ильинична, стареющая женщина внушительных размеров с обвисшей грудью и огромным животом чревоугодницы, никогда и нигде не работала, умело подыгрывая мужу, держала его в ежовых рукавицах. Их сын, Виктор Леонидович, интеллигентный, склонный к полноте, тридцатилетний мужчина, копия отца, предприниматель, делал деньги на торговле цветными металлами. Пять лет назад, примкнув к новоявленным  российским коммунистам, вскоре разочаровался в их  примиренчестве с существующей властью и порвав с ними, создал новую организацию, которая не отвергала силовой захват власти. Его жена Ольга, худосочная безликая особа, с нервными пальцами изящных рук пианистки, девять лет назад, окончила московскую консерваторию, но концертную деятельность  сменяла на тихую спокойную и обеспеченную жизнь замужней женщины.. Обособленно сидел,  крепко сбитый,  довольно симпатичный молодой человек, с тонкими чертами лица, ранними залысинами на коротко стриженой голове - Владимир Перов, внебрачный  сын Марины и Льва Моисеевича.  В своё время он увлекся идеями анархизма, которые почерпнул из сочинений патриарха российской анархии Петра Крапоткина. Три года назад создал в городе незарегистрированную в Минюсте организацию, без  каких либо четких правил  и политических направлений, в составе которой была боевая группа, жаждущих решительных действий. Одним из направлений деятельности этой группы была борьба за чистоту русской нации  и православия, а потому изгнание из города всех иноверцев стало для них основной задачей на данном этапе.
      - Проходите, гости дорогие, выбирайте место за столом по своему вкусу, будем праздновать десятилетний юбилей нашего сына  и нашей невестки,  сынок открывай шампанское, будем пить и веселиться –  торжественно, как на приеме в честь именитого гостя,  говорил  Векслер.
      Стол ломился от разносолов, здесь было всё – купеческая уха, красная рыба трех сортов, различные салаты,  в центре на подносе красовался фаршированный поросенок. Перед каждым гостем лежали старинные серебряные столовые приборы и оригинальные тарелки с княжескими вензелями.
       – Как в стародавние времена, в лучших  купеческих традициях– оглядывая стол, подумал Николай.
        После пятой рюмки, как всегда бывает в русских застольях, начался политический спор. Первым подал голос Виктор.
       - У нас в городе говорят, что вы, Лев Моисеевич, приехали к нам делать революцию, так?
      - Какую революцию – вскинулся Лев Моисеевич – что за вздор, мы приехали по своим партийным делам и только.
      - Странно – продолжал Виктор – откуда все эти слухи, не из воздуха же они взялись! Говорят так же, что вы хотите свергнуть нашего губернатора, что ж, мы новые коммунисты, или как нас теперь называют, неотроцкисты, готовы поддержать вас, скажите когда и мы встанем рядом с вами и пойдем и свергнем нечестивца!
    - И чем же так нехорош наш губернатор? – спросила Марина.
    - А всем – воскликнул Виктор – был коммунистом, стал единороссом, в его аппарате только свои и никого постороннего. Но это не главное – главное область с каждым годом  нищает, инвестиций кот наплакал, промышленность чахнет, а он и в нос не дует. До чего дожили, в бюджете нет денег, чтобы выплатить пенсии,  берут кредиты. Так больше продолжаться не может.
     - Дааа, тяжело в деревне без нагана – неожиданно подал голос, до того молчавший, Володя – революция это хорошо, это по-нашему. Скрутим всех в бараний рог!
      - Господа, господа, как же вы представляете себе эту самую революцию? – вальяжно откинувшись на стуле, спросил Лев Моисеевич – и потом, смею вам напомнить, что революции бывают разные, кровавые, как в семнадцатом и бескровные, как в девяносто первом. Вы какую предпочитаете?
       - А это как пойдет, не согласится добровольно передать власть, устроим кровавый бунт - воскликнул  Володя.
       - Это вы, анархисты, только и можете, что громить ларьки, да избивать черных, а для революции  нужны деньги и  единство левых сил. Ни того, ни другого у нас нет – с жаром заговорил Виктор – говорят у вас, Лев Моисеевич, есть связи с заграницей, может быть, они нам помогут? 
       - Да кто же все эти слухи распускает? – с тревожной ноткой в голосе, воскликнул Лев Моисеевич – уже и заграницу сюда приплели! Так скоро в шпионаже и в государственной измене обвинят! Ну и дела!
      - Успокойтесь, никто вас ни в чем  не обвинит, а заграница?  Теперь это у нас модно говорить, что заграница нам поможет – успокоил его Векслер – молодежь, что с неё взять, ей подавай перемены немедленно, а так не бывает, сначала люди должны созреть для перемен, а уж потом….  А вообще Россия – страна непойманных воров и непуганых идиотов, живущих в ожидании будущего счастья.
      - Мужчины, давайте прекратим этот никому не нужный спор и послушаем музыку – воскликнула Валентина Ильинична, жена Векслера - Ольга, садись за рояль и сыграй нам что-нибудь из классики.
     Ольга под настойчивым взглядом  свекрови пошла к роялю и через несколько минут в холле зазвучала музыка Прокофьева.
    На этой благостной ноте наш вечер закончился. Первым поднялся Володя и,  не прощаясь, вышел  из комнаты.  Через несколько минут встала Марина и, взглянув на Льва Моисеевича, сказала – надеюсь, мне не придется одной идти домой? Дальше оставаться было неприлично, и Николай ушел в свою комнату.

                Гл-3

       В один из осенних дней Лев Моисеевич срочно вызвал своего помощника Николая Мохова и поручил ему взять билеты на ближайший поезд до Нижнегорска. Позвонив по телефону Николай заказал два  билета  СВ на вечерний поезд и ушел домой собирать вещи.  Ровно в девять, за полчаса до отхода поезда, они встретились на перроне в сопровождении двух заместителей по партии, которым Лев Моисеевич дал последние указания и попрощавшись, прошел в вагон. Следом за ним Николай внес два объемистых баула и дипломат с документами. Лев Моисеевич взял в руки дипломат, раскрыл его и вместо документов вытащил бутылку армянского коньяка, баночку черной икры, палку копченой колбасы, коробку шоколадных конфет и две оригинальные позолоченные стопки. Разложив всё это на столе, он наполнил стопки коньяком и одну из них протянул Николаю.
      - Давай, Коля, выпьем за успех предстоящего нелегкого дела – помолчав, добавил – а то что оно будет очень трудным я уверен, надеюсь на тебя и твою помощь.
       Они выпили одну, вторую, третью и Лев Моисеевич разговорился.
       - Сегодня утром я встречался с одним очень важным, приближённым к президенту, лицом, которое сделало мне предложение, от которого я не мог отказаться.  Мотивируя нестабильностью в стране и необходимостью укрепления вертикали власти на местах, этот чиновник предложил президенту отменить выборность губернаторов и ввести прямое назначение глав регионов.  Президент колебался и чтобы окончательно убедить  его в необходимости  назначений предложил мне провести  в одном из регионов что-то наподобие переворота или, по крайней мере, так потрясти основы, чтобы всем стала очевидная необходимость отмены выборов. Почему в таком деликатном деле выбор пал на меня?  Всё очень просто – мы с этим человеком в молодые годы  диссидентствовали.
      Лев Моисеевич замолчал, и строго глядя в глаза Николая, веско сказал – надеюсь, ты понимаешь, что это не просто государственная тайна,  на кон поставлены наши головы, так что даже под пытками ты должен молчать. И помни – этот человек входит в первую пятерку самых влиятельных людей в стране, и ещё помни - у него очень длинные руки.
      В это время в дверь купе постучали и на пороге появилась молодая девушка, одетая в тёмно синей униформе и белую блузку, которая эффектно оттеняла загар на её красивом лице.
      - Господа, не угодно ли чаю? – сердечно улыбаясь, спросила она.
      - Очень даже угодно и покрепче, пожалуйста – в тон ей, ответил Лев Моисеевич и дождавшись ухода девушки – мечтательно добавил – до чего же сексапильна, стерва.
      Через несколько минут девушка внесла поднос, и поставив на столик крепко заваренный чай и вышла в коридор.
      - Одну минуточку, можно вас на два слова – вслед за ней выскочил Лев Моисеевич.
      Минут через десять, Лев Моисеевич вернулся и, загадочно посмотрев на Николая,  сказал – Коля, вот тебе деньги, сходи в вагон – ресторан, поужинай, развейся,  наконец. Жду тебя через час.
       Вернувшись в купе, Николай застал Льва Моисеевича в постели, глаза его лихорадочно блестели, на губах играла томная улыбка довольного жизнью человека.
        - Жизнь полна приятных неожиданностей – в ответ на вопросительный взгляд Николая, сказал он и отвернулся к стенке.
       На перроне в Нижнегорске, их встретил  мужчина, лет пятидесяти, среднего роста, с роскошной шевелюрой на голове и тонкими чертами лица. Это был руководитель местного отделения партии «Народ и воля».
          – Векслер Леонид Иванович- представился он.
          - Лёня с чего это ты представляешься нам? – удивленно воскликнул Лев Моисеевич.
           - А, так, по привычке, вдруг забыли меня – махнул рукой Векслер.
          - Как же, забудешь тебя, ты у нас один из лучших, вдобавок член политсовета.
Тем временем Николай, чтобы не мешать их разговору, направился к зданию вокзала, но Лев Моисеевич тут же остановил его – ты со мной, ты везде будешь со мной – прошептал он ему на ухо. И тут же представил Николая Векслеру – мой помощник, Николай Мохов, прошу любить и жаловать. На привокзальной площади  Николай вдруг заметил несколько милицейских машин и автобус с затемненными окнами.  – Неужели ОМОН, вот так встреча – подумал он и, коснувшись руки Льва Моисеевича, глазами показал на милицейских.
       – Они думали, что на вокзале я им устрою митинг,– приосанившись и вздернув подбородок, рассмеялся  он.
      Однако оба они ошибались, из здания вокзала вышла довольно большая, возбуждённая толпа с транспарантами, на которых было написано « Боря, добро пожаловать в наш прекрасный город». -Так вот кого встречает наша славная милиция!- с облегчением подумал Николай. И тут с противоположного конца площади   донеслось – Боря гомосек, Боря гомосек, гомосеки  вон из нашего города – скандировало  несколько  молодых, одетых в черную униформу, парней. Угрожая палками. они быстро пошли в сторону встречающих и тут из автобуса выскочили омоновцы со щитами и дубинками, встали в шеренгу и двинулись в сторону чернорубашечников. Чем закончилась встреча на вокзале, они так и не узнали, так как быстро сели в машину и покатили в город.
       Минут через десять они въехали во двор особняка, поднялись на второй этаж, где в просторном зале, на большом столе были расставлены несколько бутылок с вином и тарелки с закусками.
      - Прошу к столу, как говориться, чем богаты, тем и рады. Каждый ухаживает сам за собой – разводя руками, сказал  Векслер, и, взяв бутылку Бордо, налил себе в стакан вина. Вслед за ним потянулись и мы. – Прекрасное вино – отпив глоток, заметил Лев Моисеевич – прямо из Франции или через Москву?
     - У нас тут один бизнесмен, кстати, наш спонсор, наладил прямые поставки из Франции не только вина, но и сыров, колбас и других продуктов, вплоть до картофеля – улыбнулся Векслер.
     - Но картофель-то зачем? – удивился Лев Моисеевич.
     - Как зачем, ясно дело, для куражу. У него фирменный магазин, обслуживается народец состоятельный, денег не жалеющий, тут главное качество.
     - И что же картошка у нас хуже чем во Франции? – спросил Николай.
     - Да не хуже, дело в престиже, мол, я вам не какое-то чмо, могу позволить себе даже лягушку в кляре. – хохотнул Векслер.
    Вообще Векслер был в хорошем настроении, то и дело поднимал бокал, говорил дежурные тосты и предлагал выпить.  Пили много и с удовольствием, наконец,  Лев Моисеевич  отставил бокал и, вытерев салфеткой рот, спросил – скажите, уважаемый Леонид Иванович, вы на нашем первом, так сказать организационном съезде, выступали за принятия радикальных мер по отношению к существующей власти, вы по прежнему стоите на этих позициях?
     - Безусловно, я своих взглядов не меняю и чем больше смотрю на весь этот хаос, тем всё более убеждаюсь в необходимости её свержения. – весь подобравшись, точно боксёр готовый к бою, заявил Векслер.
    - Скажите, Леонид Иванович, а каковы настроения, так сказать, народных масс?
    - Это кого надо понимать под народными массами – пенсионеров? Так им стали через раз  выплачивать пенсии они и притихли. Рабочий класс? Так эти рыскают в поисках заработка и молчат. Средний класс, как у нас теперь говорят, еще не сформировался, ну а те, что имеют своё маленькое дело, ворчат и не более. Одним словом болото. – пожал плечами Векслер.
    - Наш народ известен, так сказать,  своей терпеливостью, но если его раскачать, дать ему направление, поставить цель, то он, подобно рассерженному медведь, начнёт всё ломать и крушить, лишь бы добраться до пчелиного улья. – раздумчиво сказал Лев Моисеевич. 
    - В провинции всегда тихо, Пугачевы  ещё не родились, бунтовать некому, а вот Москва другое дело, там  бурлит передовая мысль, а за ней недалеко и до радикальных действий. – вздохнул Векслер.
    - Тут вы, Леонид Иванович, правы. Настроение в Москве самое боевое, штормит, сами по телевизору всё видите – шахтёры стучат касками по мостовой, пенсионеры перекрывают автострады, народ голодает и в любое время может сорваться и понести, как в 17-м. Но если сейчас не протянуть народу руку, не поддержать, всё может заглохнуть.
      - Так вот за чем вы приехали, а я всё гадаю, что нашему уважаемому Льву Моисеевичу понадобилось в нашей глуши, не на рыбалку же он собрался. – оживился Векслер – и как же вы думаете растомашить наших чухонцев?
     - Дорогой Леонид Иванович, мы вместе с вами должны подумать и разработать план, как, какими методами и средствами, изменить, так сказать, существующие настроения  в нашу пользу. – усмехнулся Лев Моисеевич.
    - Разработать план, привлечь необходимых людей, дело не хитрое, но чтобы план сработал, нужны большие деньги, а их, то, как раз и нету – развел руками Векслер.
    - Деньги будут – сказал, как отрезал Лев Моисеевич – нужны люди знающие обстановку, а главное владеющие, так сказать, нужной информацией, и готовых продать её. А уж наше дело умело воспользоваться полученной информацией, использовать её в нужном направлении. Кроме того нужна своя газета, которая бы публиковала нужный нам материал.
    - Если деньги есть, есть и газета  - воодушевился Векслер – «Глас народа» подойдет?
    - Самое, самое то, именно глас народа, а глас народа – глас божий. – одушевился Лев Моисеевич – и что же она действительно существует?
    - Влачит газетка жалкое существование, но жива – усмехнулся Векслер – есть у нас тут один упёртый, Жора Захаров, на свои деньги содержит, иногда мы ему помогаем, перед выборами делаем заказы. Правда, выходит она не регулярно и малым тиражом, но это поправимо, были бы деньги, а там…
    - Николай, надо как можно скорее встретиться с этим Жорой и обо всём договориться, понял? Итак, на каком тираже мы остановимся? – повернулся Лев Моисеевич к Векслеру.
    - Думаю, тысяч пять нам хватит, для начала .
    - Для начала тысяч десять, а потом посмотрим, если надо отпечатаем и миллион.
    - Леонид Иванович – обратился Николай к Векслеру – как мне найти этого Жору?
     - Сейчас – он достал свой телефон и продиктовал номер Жоры. – Звоните прямо сейчас, скажите, что от меня и договаривайтесь о встречи.
     - Простите, где нам лучше всего встретиться?
     - Как где? Да прямо здесь, теперь этот дом ваша штаб – квартира, третий этаж в вашем полном распоряжении. Там будите жить, там и работать.
    Николай тут же набрал номер телефона и договорился о встрече с Жорой на семь часов  вечера. Как не странно Жора не согласился  придти к Векслеру, а назначил встречу в кафе « Жемчужина».
    - Газета, газетой, но нам нужен надежный, хорошо информированный источник – сказал Льва Моисеевича – лучше всего заинтересованный источник, такой который бы интересовался не только деньгами.
    - Есть такой источник, это прокурор, он давно и безнадёжно точит зуб на губернатора. Но, предупреждаю, человек он крайне осторожный, к нему просто так не подойдёшь и не спросишь. – сказал Векслер – правда есть один человечек, мой одноклассник, брат жены прокурора и пользуется  его доверием. Попробуем через него.
     - Прокурор, это хорошо, для начала, но нужен такой человек, который бы знал всю подноготную губернатора, такой есть?
     - Нужно искать – развел руками Векслер.
     - Николай, срочно займись этим делом, ищи и найди – приказал  Лев Моисеевич.
      Перед тем как идти на встречу с Жорой, Николай просмотрел несколько номеров газеты «Глас Народа» любезно предоставленных Векслером.  Маленький, но едкий листок знакомил читателей с безбедной жизнью местных чиновников, воровством бюджетных денег, обманом дольщиков и бандитскими разборками. Направление и тематика газеты вполне устраивает и потому будет очень полезной в дальнейшем – подумал Николай - интересно, кто же это такой неугомонный Жора и кем на самом деле  является. А потому не мешкая,  в семь часов вечера он  был в кафе «Жемчужина» и сидел, как условились, в дальнем углу за столиком на двоих. Прошло минут тридцать, Жора всё не приходил и Николай уже начал подумывать, что напрасно ждёт, как к столику подошел мужичек, среднего роста, в серой куртке, с лысиной во всю голову, обрамлённую буйной растительностью. Не спрашивая разрешения, сел и нагло уставился Николаю в глаза. – Так вы, значит, от Векслера? И как поживает этот анархист?
    - А вы, Жора?
    - Да, я, Жора – так как же поживает этот демагог?
    - Но почему анархист и демагог? – уставился Николай  на Жору.
    - Да потому, что все в городе знают, что Векслер спит и видит хаос в нашем городе и всем говорит, что хаос есть начало революции. Я, конечно, не против революции, но бескровной, а Векслер требует искупительных жертв.
     - То есть, что это за искупительные жертвы?
     - А то и жертвы, он считает, что пока мы не перебьем всех фанатичных коммуняков, мира в стране не будет. Он считает, что они слишком много натворили бед и за это должны  ответить. А то, что они перекрасились и не призывают к открытой классовой борьбе, так это временно. На смену соглашателям, которые сейчас возглавляют КПРФ, придут фанатики и тогда все, держитесь.
     - Жора, давайте оставим в стороне Векслера и перейдем к делу?
     - К делу, так к делу. А что за дело?
      - Дело в том, что нам нужна ваша газета, мы предлагаем увеличить её тираж, сделать её еще более актуальной и востребованной.
      - Простите, кто это мы?
      - Мы, партия «Народ и воля».
      - И что же вы хотите?
       - Мы финансируем, а вы печатаете те материалы, которые мы вам заказываем.
       - Всё правильно, кто платит, тот и заказывает музыку и каков же будет тираж?
       - Для начала десять тысяч экземпляров.
       - Вы это серьезно?
       - Куда, как серьезно, так вы согласны?
       - Согласен ли я? Конечно, согласен, давно мечтал о спонсорах и вот они здесь. Сделаем так, вы переводите деньги на мой счет, я арендую помещение, принимаю на работу одного очень бойкого журналюгу, распространителей, составляю смету расходов, договор и вперед. Согласны?
        - Согласен, жду смету, договор не нужен, мы вам доверяем, да и незачем всем знать, кто заказывает музыку. И ещё, я уверен, вы знаете всех и всё. Нам, за отдельную плату,  нужен человечек, который бы покопался в грязном белье некоторых здешних политиков.
        - Хорошо, если за отдельную плату, найду вам такого человечка. – кивнул головой Жора и поднялся – Жду перевод денег и сразу приступаю к работе. А теперь привет, я ушёл.
     Позже Николай узнал, что Жора не просто журналист, но своего рода  местный Шерлок Холмс, умеет раскопать такое, что и профессионалам не под силу.
Три года назад Жора начал информационную войну против мэра города, откопал не только нарушения бюджетных статей, но и  тайный бордель для  своих особо приближённых и московских гостей. Всё это Жора опубликовал в свое газетенке, а в Интернете  поместил  видео, как  мэр балдеет в бане с голыми  девицами. Скандал разразился страшный, жена мэра подала на развод, городская дума выразила недоверие и  свергла  его. Через неделю на Жору было совершено покушение, в него стреляли несколько раз, но он чудом избежал смерти. И, как водится, ни заказчика, ни исполнителя, конечно, не нашли, да и не искали. Кроме того, его многократно били, несколько раз с переломами ребер лежал в больнице, жена, не выдержав такой жизни, бросила его и куда-то уехала. Казалось бы всё, пора успокоиться, но этот Жора настолько упертый, что не смотря на смертельную угрозу и житейские неурядицы, дело своё не бросил.
      Николай вернулся в теремок, поднялся на третий этаж, холл был пуст, комната Льва Моисеевича тоже. Он прошел в свою комнату, и упав в кресло, задумался – безусловно, в своих попытках растомашить плутократов, заставить их испугаться за своё положение, дать им понять, что они уязвимы Лев Моисеевич прав, но одно его смущало - не слишком ли они горячатся и если все их планы удастся осуществить не приведет ли это к большому хаосу в котором пострадает много людей. Революции хороши, когда они бескровны.  От этих мрачных мыслей его отвлекли доносившиеся из холла голоса. Прислушавшись, Николай  понял, это Лев Моисеевич разговаривал с какой-то женщиной.  Но уже через минуту так же понял, что в холе находилась бывшая любовница и мать сына Льва Моисеевича, Марина. И потому он стал  внимательно прислушиваться к их разговору.
      - Ох и мерзавец же ты, Лёвушка, тридцать лет ни слуху ни духу, а ведь знал, что у тебя растет сын, знал, скажи,  знал?
      - Мариночка, прости, знаю, что я мерзавец, и ничего не мог поделать, да если бы я приехал и увиделся с тобой, то навлек бы на тебя беду.
      - Ой, навлек бы на меня  беду, ох умора, это надо же, беду! Лева, да ты сам ходячая беда.
      - Марина, пойми, за мной постоянно следило КГБ, меня даже в психушку хотели упрятать.
      - Ох, Лева, Левушка, все в политику играешь? Не наигрался за 30 лет? При коммунистах был в оппозиции и теперь опять? Почему? Говорят, ты самому президенту ручку пожимал и вдруг оппозиция? Почему?
      - Э, так сказать, во взглядах разошлись. Понимаешь он хочет, как и коммуняки, всем  заткнуть рот, всем кому не нравится его политика, а тем временем  его прихлебатели  беззастенчиво разворовывают национальные богатства.
      - Брось, Лева, радетель хренов, думаешь, я в нашей глуши не знаю, что и ты к этим богатствам приложил руку, да видно кому-то показалось, что слишком ты много хапнул и не поделился, а этого не любят, вот и выкинули тебя за борт. Но ты же не можешь этого простить, ты им решил мстить, вот и вся твоя политика.  Скажи так? Таак!
     - Марина, ну какая месть, очнись, этим плутократам и ворам моя месть, что собаке блохи – кусают, но не мешают жить. Лучше расскажи как ты жила все эти годы?
     - Как я жила? А жила ли я? – воскликнула Марина, и немного помолчав, продолжала – Как сейчас помню, приехала домой, открываю дверь, вхожу, а там пьяный в лоскуты отец, родную дочь встречает. Вместо объятий и поцелуев, его первыми словами были – нагулялась, ишь какое брюхо, таскать не тяжело?  Только знай кормить тебя и твоего выродка я не собираюсь, поняла?  Да и вообще тесно у нас, думал – вот уехала дочка, найдет себе в столицах мужа, и мы с матерью заживём в своё удовольствие, ан нет, явилась да еще с пузом.
      Хорошо хоть мать вмешалась, утащила  пьянь в комнату, а меня проводила на кухню – ты, говорит, не слушай отца, он в последнее время совсем сбесился, пьёт, часто дома не ночует, думаю, завёл  шлюху вот и на меня стал  с кулаками стал бросаться. Думаю, дело идет к разводу и откровенно говоря, надоели мне его выкрутасы, если нашёл подстать себе подругу пусть уходит, плакать не буду. Боюсь только, как бы не потребовал квартиру разменять, с него станет. Ой, что это я всё о нехорошем, ты то как? От жениха или мужа забеременела? Ну я конечно всё ей рассказала, как водится поплакали и решили, что некоторое время я поживу у её подруги.
    Некоторое время Марина молчала, а затем всхлипнув, продолжала – Вот так, Левушка, пока ты катался, как сыр в масле, богатенькую женушку обувал, я скиталась по чужим углам и готовилась к родам. Сын родился через два месяца после моего приезда домой, большой, крепкий, аж 5 кило, богатырь и назвала я его Владимиром, в честь Высоцкого.
     - Бог, ты мой, как же ты рожала такого гиганта? – воскликнул Лев Моисеевич.
     - Как, как с криком и воем, знаешь, как волчицы воют?  Так и мы, бабы, когда прижмет, превращаемся в волчиц – воскликнула Марина – сначала хотели делать кесарево, но я им заявила, рожу, сама рожу! И родила, с разрывами, но родила, вот так! А пока я лежала в роддоме, мой папаня развелся с матерью, разменял квартиру и стал сожительствовать с молодой алкоголичкой. Тогда я думала, что отец впал  в старческий маразм, и только потом поняла, что к пятидесяти годам  многих мужиков тянет на  новые впечатления и молодое тело. Тебя, поди, тоже?
     - Нет, Мариночка, нет, я отдаю себе отчет, что всему своё время и жить надо так, как тебе предназначено судьбой.
     - Хочешь сказать, что твоя Бася  это твоя судьба? Да я убеждена, что ты никогда, слышишь, никогда её не любил, а женился по расчёту.
     - По расчету или нет, а живем мы с Басей 30 лет и разводиться не собираемся.
      - Ой, ой, не зарекайся, в этом мире ничто не вечно и даже крепкие семьи всегда под угрозой распада, всё зависит от случая, от роковых обстоятельств и силы характера супругов. Ну ладно, хватит об этом, лучше я тебе расскажу о сыне, каким он был в детстве и как мы с ним жили. А жили мы даже очень дружно, настолько, что без меня он не хотел оставаться даже на минуту – я готовлю обед он со мной, я иду в магазин он со мной, если он играет, я должна играть вместе с ним. В три года он научился плавать и с годами стал одним из лучших пловцов нашей области. Кстати, он до сих пор не бросает плавание, иногда выступает на  соревнованиях. Но это было потом, а когда ему исполнилось пять лет случилось несчастье, мы с ним попали в автомобильную аварию. Я отделалась довольно легко, а вот Вовка получил тяжелейшую травму – разрыв внутренних органов и повреждение позвоночника. Когда нас привезли в больницу,  врач, осмотрев сына, покачал головой и сказал – на позвоночнике потребуется  очень сложная  операция, боюсь мы сами не справимся, нужно вызывать специалистов из Москвы.  А пока мы  займемся внутренними органами, надо срочно останавливать кровотечение. Я подождала конца операции, все прошло хорошо, но нижняя часть тела оказалась парализованной. Надо сказать, люди в этой больнице оказались добрыми и отзывчими, один из хирургов тут же позвонил в Москву, рассказал что случилось с моим сыном и выслушав ответ, сказал в трубку – хорошо я сообщу ваше решение матери.
      - В общем, дело обстоит так –  мы передадим им историю болезни  и они назначат время операции, это примерно будет через полгода, а может быть и месяцев через девять, но если нужна срочная операция, то это будет стоить три миллиона рублей. У вас есть три миллиона? – спросил он меня, если нет, я бы настоятельно советовал найти нужную сумму и отправить сына в Москву. Представляешь, какие огромные деньги были для меня? Для меня, продавца на рынке, получающей триста рублей в день, которых едва хватало на продукты и мелкие расходы. Вот тут-то я впервые решила разыскать тебя и потребовать оплатить операцию нашего сына. Разыскала телефон, позвонила, но мне сказали, что ты не то в Америке, не то в тюрьме и тебя в ближайший  месяц или два не будет. Лева, ты представляешь моё состояние? Я была в панике и тут я вспомнила, что ещё полгода назад ко мне подбивал клинья один уже немолодой мужичек и даже предлагал выйти за него замуж. Я позвонила ему, напомнила наш последний разговор и сказала, что согласна быть его женой, но при одном условии – если он оплатит операцию моему сыну. Он тут же согласился и предложил приехать к нему домой  для окончательного решения вопроса. Через три дня мы оформили наш брак, а ещё через два дня мы спецрейсом летели в Москву. Вот так я Марина Петрова, стала мадам Бабиковой, женой богатого владельца винзавода и акционера некоей Магаданской золотодобывающей компании.
      - Человек то он хороший? – не выдержал Лев Моисеевич.
      - Человек, говоришь, да Алексей Алексеевич оказался очень порядочным человеком, понимал, что я его не люблю и согласен был ждать, когда я к нему привыкну и может быть даже полюблю. Представляешь, я действительно со временем полюбила его, по своему, не так как тебя, но все же мне было с ним хорошо. Года два я не работала, все время проводила с сыном, а когда он окончательно окреп, решила завести собственное дело. Мы с Алексеем  долго спорили и наконец он согласился  открыть на моё имя фирму по проектированию и производству  катеров и яхт класса река-море. Кстати, фирма процветает и дает хороший доход.
       - Значит у тебя всё хорошо? Ты счастлива? – сдавленным голосом спросил Лев Моисеевич.
     - Да, как сказать, вот увидела тебя, и все в груди перевернулось, как будто и не было этих тридцати лет – вздохнула Марина.
     - Марина, а где сейчас твой муж?
     - Где, где – махнула рукой Марина – три года как похоронила его, царство ему небесное.
     - Значит ты вдова? Это же прекрасно, ты свободна, прекрасно, прекрасненько! – потирая руки, радостно воскликнул Лев Моисеевич
     - Не понимаю, чему ты радуешься?  Вдова, вдовой, но прыгать к тебе в постель я не собираюсь – сказала, как отрезала Марина.
    Лев Моисеевич, что-то хотел сказать, но в это время раздался голос Леонида Ивановича Векслера.
    - Дорогие гости, прошу извинить меня и пригласить вас к столу, все в сборе, ждем только вас и Николая, а кстати,  где он?
    - Я тут – открывая дверь, подал  голос Николай – вздремнул вот, спасибо, что разбудили.
    Николай взглянул на Льва Моисеевича, тот подозрительно посмотрел на него и отвернулся. Затем посмотрел на Марину и понял, почему прерывался и хрипел голос у  шефа. Перед ним стояла очень красивая голубоглазая брюнетка, лет тридцати пяти, с великолепной сексапильной фигурой в черном платье и чернобуркой на плечах.  На высокой, как у молодой девицы, груди блистало бриллиантовое колье, которое дополняли серьги и браслет прекрасной ювелирной работы.
     - Не хило, очень даже не хило живет вдова – подумал Николай и скромно опустил глаза.
     - В холле второго этажа, куда они все спустились, за огромным накрытым к обеду столом, сидели пятеро – сам Векслер Леонид Иванович, бывший главный инженер крупного механического завода, из-за аварии оказался в тюрьме, отсидел три года, там и набрался демократических лозунгов. Его жена, Валентина Ильинична, стареющая женщина внушительных размеров с обвисшей грудью и огромным животом чревоугодницы, никогда и нигде не работала, умело подыгрывая мужу, держала его в ежовых рукавицах. Их сын, Виктор Леонидович, интеллигентный, склонный к полноте, тридцатилетний мужчина, копия отца, предприниматель, делал деньги на торговле цветными металлами. Пять лет назад, примкнув к новоявленным  российским коммунистам, вскоре разочаровался в их  примиренчестве с существующей властью и порвав с ними, создал новую организацию, которая не отвергала силовой захват власти. Его жена Ольга, худосочная безликая особа, с нервными пальцами изящных рук пианистки, девять лет назад, окончила московскую консерваторию, но концертную деятельность  сменяла на тихую спокойную и обеспеченную жизнь замужней женщины.. Обособленно сидел,  крепко сбитый,  довольно симпатичный молодой человек, с тонкими чертами лица, ранними залысинами на коротко стриженой голове - Владимир Перов, внебрачный  сын Марины и Льва Моисеевича.  В своё время он увлекся идеями анархизма, которые почерпнул из сочинений патриарха российской анархии Петра Крапоткина. Три года назад создал в городе незарегистрированную в Минюсте организацию, без  каких либо четких правил  и политических направлений, в составе которой была боевая группа, жаждущих решительных действий. Одним из направлений деятельности этой группы была борьба за чистоту русской нации  и православия, а потому изгнание из города всех иноверцев стало для них основной задачей на данном этапе.
      - Проходите, гости дорогие, выбирайте место за столом по своему вкусу, будем праздновать десятилетний юбилей нашего сына  и нашей невестки,  сынок открывай шампанское, будем пить и веселиться –  торжественно, как на приеме в честь именитого гостя,  говорил  Векслер.
      Стол ломился от разносолов, здесь было всё – купеческая уха, красная рыба трех сортов, различные салаты,  в центре на подносе красовался фаршированный поросенок. Перед каждым гостем лежали старинные серебряные столовые приборы и оригинальные тарелки с княжескими вензелями.
       – Как в стародавние времена, в лучших  купеческих традициях– оглядывая стол, подумал Николай.
        После пятой рюмки, как всегда бывает в русских застольях, начался политический спор. Первым подал голос Виктор.
       - У нас в городе говорят, что вы, Лев Моисеевич, приехали к нам делать революцию, так?
      - Какую революцию – вскинулся Лев Моисеевич – что за вздор, мы приехали по своим партийным делам и только.
      - Странно – продолжал Виктор – откуда все эти слухи, не из воздуха же они взялись! Говорят так же, что вы хотите свергнуть нашего губернатора, что ж, мы новые коммунисты, или как нас теперь называют, неотроцкисты, готовы поддержать вас, скажите когда и мы встанем рядом с вами и пойдем и свергнем нечестивца!
    - И чем же так нехорош наш губернатор? – спросила Марина.
    - А всем – воскликнул Виктор – был коммунистом, стал единороссом, в его аппарате только свои и никого постороннего. Но это не главное – главное область с каждым годом  нищает, инвестиций кот наплакал, промышленность чахнет, а он и в нос не дует. До чего дожили, в бюджете нет денег, чтобы выплатить пенсии,  берут кредиты. Так больше продолжаться не может.
     - Дааа, тяжело в деревне без нагана – неожиданно подал голос, до того молчавший, Володя – революция это хорошо, это по-нашему. Скрутим всех в бараний рог!
      - Господа, господа, как же вы представляете себе эту самую революцию? – вальяжно откинувшись на стуле, спросил Лев Моисеевич – и потом, смею вам напомнить, что революции бывают разные, кровавые, как в семнадцатом и бескровные, как в девяносто первом. Вы какую предпочитаете?
       - А это как пойдет, не согласится добровольно передать власть, устроим кровавый бунт - воскликнул  Володя.
       - Это вы, анархисты, только и можете, что громить ларьки, да избивать черных, а для революции  нужны деньги и  единство левых сил. Ни того, ни другого у нас нет – с жаром заговорил Виктор – говорят у вас, Лев Моисеевич, есть связи с заграницей, может быть, они нам помогут? 
       - Да кто же все эти слухи распускает? – с тревожной ноткой в голосе, воскликнул Лев Моисеевич – уже и заграницу сюда приплели! Так скоро в шпионаже и в государственной измене обвинят! Ну и дела!
      - Успокойтесь, никто вас ни в чем  не обвинит, а заграница?  Теперь это у нас модно говорить, что заграница нам поможет – успокоил его Векслер – молодежь, что с неё взять, ей подавай перемены немедленно, а так не бывает, сначала люди должны созреть для перемен, а уж потом….  А вообще Россия – страна непойманных воров и непуганых идиотов, живущих в ожидании будущего счастья.
      - Мужчины, давайте прекратим этот никому не нужный спор и послушаем музыку – воскликнула Валентина Ильинична, жена Векслера - Ольга, садись за рояль и сыграй нам что-нибудь из классики.
     Ольга под настойчивым взглядом  свекрови пошла к роялю и через несколько минут в холле зазвучала музыка Прокофьева.
    На этой благостной ноте наш вечер закончился. Первым поднялся Володя и,  не прощаясь, вышел  из комнаты.  Через несколько минут встала Марина и, взглянув на Льва Моисеевича, сказала – надеюсь, мне не придется одной идти домой? Дальше оставаться было неприлично, и Николай ушел в свою комнату.

                Гл-3

       В один из осенних дней Лев Моисеевич срочно вызвал своего помощника Николая Мохова и поручил ему взять билеты на ближайший поезд до Нижнегорска. Позвонив по телефону Николай заказал два  билета  СВ на вечерний поезд и ушел домой собирать вещи.  Ровно в девять, за полчаса до отхода поезда, они встретились на перроне в сопровождении двух заместителей по партии, которым Лев Моисеевич дал последние указания и попрощавшись, прошел в вагон. Следом за ним Николай внес два объемистых баула и дипломат с документами. Лев Моисеевич взял в руки дипломат, раскрыл его и вместо документов вытащил бутылку армянского коньяка, баночку черной икры, палку копченой колбасы, коробку шоколадных конфет и две оригинальные позолоченные стопки. Разложив всё это на столе, он наполнил стопки коньяком и одну из них протянул Николаю.
      - Давай, Коля, выпьем за успех предстоящего нелегкого дела – помолчав, добавил – а то что оно будет очень трудным я уверен, надеюсь на тебя и твою помощь.
       Они выпили одну, вторую, третью и Лев Моисеевич разговорился.
       - Сегодня утром я встречался с одним очень важным, приближённым к президенту, лицом, которое сделало мне предложение, от которого я не мог отказаться.  Мотивируя нестабильностью в стране и необходимостью укрепления вертикали власти на местах, этот чиновник предложил президенту отменить выборность губернаторов и ввести прямое назначение глав регионов.  Президент колебался и чтобы окончательно убедить  его в необходимости  назначений предложил мне провести  в одном из регионов что-то наподобие переворота или, по крайней мере, так потрясти основы, чтобы всем стала очевидная необходимость отмены выборов. Почему в таком деликатном деле выбор пал на меня?  Всё очень просто – мы с этим человеком в молодые годы  диссидентствовали.
      Лев Моисеевич замолчал, и строго глядя в глаза Николая, веско сказал – надеюсь, ты понимаешь, что это не просто государственная тайна,  на кон поставлены наши головы, так что даже под пытками ты должен молчать. И помни – этот человек входит в первую пятерку самых влиятельных людей в стране, и ещё помни - у него очень длинные руки.
      В это время в дверь купе постучали и на пороге появилась молодая девушка, одетая в тёмно синей униформе и белую блузку, которая эффектно оттеняла загар на её красивом лице.
      - Господа, не угодно ли чаю? – сердечно улыбаясь, спросила она.
      - Очень даже угодно и покрепче, пожалуйста – в тон ей, ответил Лев Моисеевич и дождавшись ухода девушки – мечтательно добавил – до чего же сексапильна, стерва.
      Через несколько минут девушка внесла поднос, и поставив на столик крепко заваренный чай и вышла в коридор.
      - Одну минуточку, можно вас на два слова – вслед за ней выскочил Лев Моисеевич.
      Минут через десять, Лев Моисеевич вернулся и, загадочно посмотрев на Николая,  сказал – Коля, вот тебе деньги, сходи в вагон – ресторан, поужинай, развейся,  наконец. Жду тебя через час.
       Вернувшись в купе, Николай застал Льва Моисеевича в постели, глаза его лихорадочно блестели, на губах играла томная улыбка довольного жизнью человека.
        - Жизнь полна приятных неожиданностей – в ответ на вопросительный взгляд Николая, сказал он и отвернулся к стенке.
       На перроне в Нижнегорске, их встретил  мужчина, лет пятидесяти, среднего роста, с роскошной шевелюрой на голове и тонкими чертами лица. Это был руководитель местного отделения партии «Народ и воля».
          – Векслер Леонид Иванович- представился он.
          - Лёня с чего это ты представляешься нам? – удивленно воскликнул Лев Моисеевич.
           - А, так, по привычке, вдруг забыли меня – махнул рукой Векслер.
          - Как же, забудешь тебя, ты у нас один из лучших, вдобавок член политсовета.
Тем временем Николай, чтобы не мешать их разговору, направился к зданию вокзала, но Лев Моисеевич тут же остановил его – ты со мной, ты везде будешь со мной – прошептал он ему на ухо. И тут же представил Николая Векслеру – мой помощник, Николай Мохов, прошу любить и жаловать. На привокзальной площади  Николай вдруг заметил несколько милицейских машин и автобус с затемненными окнами.  – Неужели ОМОН, вот так встреча – подумал он и, коснувшись руки Льва Моисеевича, глазами показал на милицейских.
       – Они думали, что на вокзале я им устрою митинг,– приосанившись и вздернув подбородок, рассмеялся  он.
      Однако оба они ошибались, из здания вокзала вышла довольно большая, возбуждённая толпа с транспарантами, на которых было написано « Боря, добро пожаловать в наш прекрасный город». -Так вот кого встречает наша славная милиция!- с облегчением подумал Николай. И тут с противоположного конца площади   донеслось – Боря гомосек, Боря гомосек, гомосеки  вон из нашего города – скандировало  несколько  молодых, одетых в черную униформу, парней. Угрожая палками. они быстро пошли в сторону встречающих и тут из автобуса выскочили омоновцы со щитами и дубинками, встали в шеренгу и двинулись в сторону чернорубашечников. Чем закончилась встреча на вокзале, они так и не узнали, так как быстро сели в машину и покатили в город.
       Минут через десять они въехали во двор особняка, поднялись на второй этаж, где в просторном зале, на большом столе были расставлены несколько бутылок с вином и тарелки с закусками.
      - Прошу к столу, как говориться, чем богаты, тем и рады. Каждый ухаживает сам за собой – разводя руками, сказал  Векслер, и, взяв бутылку Бордо, налил себе в стакан вина. Вслед за ним потянулись и мы. – Прекрасное вино – отпив глоток, заметил Лев Моисеевич – прямо из Франции или через Москву?
     - У нас тут один бизнесмен, кстати, наш спонсор, наладил прямые поставки из Франции не только вина, но и сыров, колбас и других продуктов, вплоть до картофеля – улыбнулся Векслер.
     - Но картофель-то зачем? – удивился Лев Моисеевич.
     - Как зачем, ясно дело, для куражу. У него фирменный магазин, обслуживается народец состоятельный, денег не жалеющий, тут главное качество.
     - И что же картошка у нас хуже чем во Франции? – спросил Николай.
     - Да не хуже, дело в престиже, мол, я вам не какое-то чмо, могу позволить себе даже лягушку в кляре. – хохотнул Векслер.
    Вообще Векслер был в хорошем настроении, то и дело поднимал бокал, говорил дежурные тосты и предлагал выпить.  Пили много и с удовольствием, наконец,  Лев Моисеевич  отставил бокал и, вытерев салфеткой рот, спросил – скажите, уважаемый Леонид Иванович, вы на нашем первом, так сказать организационном съезде, выступали за принятия радикальных мер по отношению к существующей власти, вы по прежнему стоите на этих позициях?
     - Безусловно, я своих взглядов не меняю и чем больше смотрю на весь этот хаос, тем всё более убеждаюсь в необходимости её свержения. – весь подобравшись, точно боксёр готовый к бою, заявил Векслер.
    - Скажите, Леонид Иванович, а каковы настроения, так сказать, народных масс?
    - Это кого надо понимать под народными массами – пенсионеров? Так им стали через раз  выплачивать пенсии они и притихли. Рабочий класс? Так эти рыскают в поисках заработка и молчат. Средний класс, как у нас теперь говорят, еще не сформировался, ну а те, что имеют своё маленькое дело, ворчат и не более. Одним словом болото. – пожал плечами Векслер.
    - Наш народ известен, так сказать,  своей терпеливостью, но если его раскачать, дать ему направление, поставить цель, то он, подобно рассерженному медведь, начнёт всё ломать и крушить, лишь бы добраться до пчелиного улья. – раздумчиво сказал Лев Моисеевич. 
    - В провинции всегда тихо, Пугачевы  ещё не родились, бунтовать некому, а вот Москва другое дело, там  бурлит передовая мысль, а за ней недалеко и до радикальных действий. – вздохнул Векслер.
    - Тут вы, Леонид Иванович, правы. Настроение в Москве самое боевое, штормит, сами по телевизору всё видите – шахтёры стучат касками по мостовой, пенсионеры перекрывают автострады, народ голодает и в любое время может сорваться и понести, как в 17-м. Но если сейчас не протянуть народу руку, не поддержать, всё может заглохнуть.
      - Так вот за чем вы приехали, а я всё гадаю, что нашему уважаемому Льву Моисеевичу понадобилось в нашей глуши, не на рыбалку же он собрался. – оживился Векслер – и как же вы думаете растомашить наших чухонцев?
     - Дорогой Леонид Иванович, мы вместе с вами должны подумать и разработать план, как, какими методами и средствами, изменить, так сказать, существующие настроения  в нашу пользу. – усмехнулся Лев Моисеевич.
    - Разработать план, привлечь необходимых людей, дело не хитрое, но чтобы план сработал, нужны большие деньги, а их, то, как раз и нету – развел руками Векслер.
    - Деньги будут – сказал, как отрезал Лев Моисеевич – нужны люди знающие обстановку, а главное владеющие, так сказать, нужной информацией, и готовых продать её. А уж наше дело умело воспользоваться полученной информацией, использовать её в нужном направлении. Кроме того нужна своя газета, которая бы публиковала нужный нам материал.
    - Если деньги есть, есть и газета  - воодушевился Векслер – «Глас народа» подойдет?
    - Самое, самое то, именно глас народа, а глас народа – глас божий. – одушевился Лев Моисеевич – и что же она действительно существует?
    - Влачит газетка жалкое существование, но жива – усмехнулся Векслер – есть у нас тут один упёртый, Жора Захаров, на свои деньги содержит, иногда мы ему помогаем, перед выборами делаем заказы. Правда, выходит она не регулярно и малым тиражом, но это поправимо, были бы деньги, а там…
    - Николай, надо как можно скорее встретиться с этим Жорой и обо всём договориться, понял? Итак, на каком тираже мы остановимся? – повернулся Лев Моисеевич к Векслеру.
    - Думаю, тысяч пять нам хватит, для начала .
    - Для начала тысяч десять, а потом посмотрим, если надо отпечатаем и миллион.
    - Леонид Иванович – обратился Николай к Векслеру – как мне найти этого Жору?
     - Сейчас – он достал свой телефон и продиктовал номер Жоры. – Звоните прямо сейчас, скажите, что от меня и договаривайтесь о встречи.
     - Простите, где нам лучше всего встретиться?
     - Как где? Да прямо здесь, теперь этот дом ваша штаб – квартира, третий этаж в вашем полном распоряжении. Там будите жить, там и работать.
    Николай тут же набрал номер телефона и договорился о встрече с Жорой на семь часов  вечера. Как не странно Жора не согласился  придти к Векслеру, а назначил встречу в кафе « Жемчужина».
    - Газета, газетой, но нам нужен надежный, хорошо информированный источник – сказал Льва Моисеевича – лучше всего заинтересованный источник, такой который бы интересовался не только деньгами.
    - Есть такой источник, это прокурор, он давно и безнадёжно точит зуб на губернатора. Но, предупреждаю, человек он крайне осторожный, к нему просто так не подойдёшь и не спросишь. – сказал Векслер – правда есть один человечек, мой одноклассник, брат жены прокурора и пользуется  его доверием. Попробуем через него.
     - Прокурор, это хорошо, для начала, но нужен такой человек, который бы знал всю подноготную губернатора, такой есть?
     - Нужно искать – развел руками Векслер.
     - Николай, срочно займись этим делом, ищи и найди – приказал  Лев Моисеевич.
      Перед тем как идти на встречу с Жорой, Николай просмотрел несколько номеров газеты «Глас Народа» любезно предоставленных Векслером.  Маленький, но едкий листок знакомил читателей с безбедной жизнью местных чиновников, воровством бюджетных денег, обманом дольщиков и бандитскими разборками. Направление и тематика газеты вполне устраивает и потому будет очень полезной в дальнейшем – подумал Николай - интересно, кто же это такой неугомонный Жора и кем на самом деле  является. А потому не мешкая,  в семь часов вечера он  был в кафе «Жемчужина» и сидел, как условились, в дальнем углу за столиком на двоих. Прошло минут тридцать, Жора всё не приходил и Николай уже начал подумывать, что напрасно ждёт, как к столику подошел мужичек, среднего роста, в серой куртке, с лысиной во всю голову, обрамлённую буйной растительностью. Не спрашивая разрешения, сел и нагло уставился Николаю в глаза. – Так вы, значит, от Векслера? И как поживает этот анархист?
    - А вы, Жора?
    - Да, я, Жора – так как же поживает этот демагог?
    - Но почему анархист и демагог? – уставился Николай  на Жору.
    - Да потому, что все в городе знают, что Векслер спит и видит хаос в нашем городе и всем говорит, что хаос есть начало революции. Я, конечно, не против революции, но бескровной, а Векслер требует искупительных жертв.
     - То есть, что это за искупительные жертвы?
     - А то и жертвы, он считает, что пока мы не перебьем всех фанатичных коммуняков, мира в стране не будет. Он считает, что они слишком много натворили бед и за это должны  ответить. А то, что они перекрасились и не призывают к открытой классовой борьбе, так это временно. На смену соглашателям, которые сейчас возглавляют КПРФ, придут фанатики и тогда все, держитесь.
     - Жора, давайте оставим в стороне Векслера и перейдем к делу?
     - К делу, так к делу. А что за дело?
      - Дело в том, что нам нужна ваша газета, мы предлагаем увеличить её тираж, сделать её еще более актуальной и востребованной.
      - Простите, кто это мы?
      - Мы, партия «Народ и воля».
      - И что же вы хотите?
       - Мы финансируем, а вы печатаете те материалы, которые мы вам заказываем.
       - Всё правильно, кто платит, тот и заказывает музыку и каков же будет тираж?
       - Для начала десять тысяч экземпляров.
       - Вы это серьезно?
       - Куда, как серьезно, так вы согласны?
       - Согласен ли я? Конечно, согласен, давно мечтал о спонсорах и вот они здесь. Сделаем так, вы переводите деньги на мой счет, я арендую помещение, принимаю на работу одного очень бойкого журналюгу, распространителей, составляю смету расходов, договор и вперед. Согласны?
        - Согласен, жду смету, договор не нужен, мы вам доверяем, да и незачем всем знать, кто заказывает музыку. И ещё, я уверен, вы знаете всех и всё. Нам, за отдельную плату,  нужен человечек, который бы покопался в грязном белье некоторых здешних политиков.
        - Хорошо, если за отдельную плату, найду вам такого человечка. – кивнул головой Жора и поднялся – Жду перевод денег и сразу приступаю к работе. А теперь привет, я ушёл.
     Позже Николай узнал, что Жора не просто журналист, но своего рода  местный Шерлок Холмс, умеет раскопать такое, что и профессионалам не под силу.
Три года назад Жора начал информационную войну против мэра города, откопал не только нарушения бюджетных статей, но и  тайный бордель для  своих особо приближённых и московских гостей. Всё это Жора опубликовал в свое газетенке, а в Интернете  поместил  видео, как  мэр балдеет в бане с голыми  девицами. Скандал разразился страшный, жена мэра подала на развод, городская дума выразила недоверие и  свергла  его. Через неделю на Жору было совершено покушение, в него стреляли несколько раз, но он чудом избежал смерти. И, как водится, ни заказчика, ни исполнителя, конечно, не нашли, да и не искали. Кроме того, его многократно били, несколько раз с переломами ребер лежал в больнице, жена, не выдержав такой жизни, бросила его и куда-то уехала. Казалось бы всё, пора успокоиться, но этот Жора настолько упертый, что не смотря на смертельную угрозу и житейские неурядицы, дело своё не бросил.
      Николай вернулся в теремок, поднялся на третий этаж, холл был пуст, комната Льва Моисеевича тоже. Он прошел в свою комнату, и упав в кресло, задумался – безусловно, в своих попытках растомашить плутократов, заставить их испугаться за своё положение, дать им понять, что они уязвимы Лев Моисеевич прав, но одно его смущало - не слишком ли они горячатся и если все их планы удастся осуществить не приведет ли это к большому хаосу в котором пострадает много людей. Революции хороши, когда они бескровны.  От этих мрачных мыслей его отвлекли доносившиеся из холла голоса. Прислушавшись, Николай  понял, это Лев Моисеевич разговаривал с какой-то женщиной.  Но уже через минуту так же понял, что в холе находилась бывшая любовница и мать сына Льва Моисеевича, Марина. И потому он стал  внимательно прислушиваться к их разговору.
      - Ох и мерзавец же ты, Лёвушка, тридцать лет ни слуху ни духу, а ведь знал, что у тебя растет сын, знал, скажи,  знал?
      - Мариночка, прости, знаю, что я мерзавец, и ничего не мог поделать, да если бы я приехал и увиделся с тобой, то навлек бы на тебя беду.
      - Ой, навлек бы на меня  беду, ох умора, это надо же, беду! Лева, да ты сам ходячая беда.
      - Марина, пойми, за мной постоянно следило КГБ, меня даже в психушку хотели упрятать.
      - Ох, Лева, Левушка, все в политику играешь? Не наигрался за 30 лет? При коммунистах был в оппозиции и теперь опять? Почему? Говорят, ты самому президенту ручку пожимал и вдруг оппозиция? Почему?
      - Э, так сказать, во взглядах разошлись. Понимаешь он хочет, как и коммуняки, всем  заткнуть рот, всем кому не нравится его политика, а тем временем  его прихлебатели  беззастенчиво разворовывают национальные богатства.
      - Брось, Лева, радетель хренов, думаешь, я в нашей глуши не знаю, что и ты к этим богатствам приложил руку, да видно кому-то показалось, что слишком ты много хапнул и не поделился, а этого не любят, вот и выкинули тебя за борт. Но ты же не можешь этого простить, ты им решил мстить, вот и вся твоя политика.  Скажи так? Таак!
     - Марина, ну какая месть, очнись, этим плутократам и ворам моя месть, что собаке блохи – кусают, но не мешают жить. Лучше расскажи как ты жила все эти годы?
     - Как я жила? А жила ли я? – воскликнула Марина, и немного помолчав, продолжала – Как сейчас помню, приехала домой, открываю дверь, вхожу, а там пьяный в лоскуты отец, родную дочь встречает. Вместо объятий и поцелуев, его первыми словами были – нагулялась, ишь какое брюхо, таскать не тяжело?  Только знай кормить тебя и твоего выродка я не собираюсь, поняла?  Да и вообще тесно у нас, думал – вот уехала дочка, найдет себе в столицах мужа, и мы с матерью заживём в своё удовольствие, ан нет, явилась да еще с пузом.
      Хорошо хоть мать вмешалась, утащила  пьянь в комнату, а меня проводила на кухню – ты, говорит, не слушай отца, он в последнее время совсем сбесился, пьёт, часто дома не ночует, думаю, завёл  шлюху вот и на меня стал  с кулаками стал бросаться. Думаю, дело идет к разводу и откровенно говоря, надоели мне его выкрутасы, если нашёл подстать себе подругу пусть уходит, плакать не буду. Боюсь только, как бы не потребовал квартиру разменять, с него станет. Ой, что это я всё о нехорошем, ты то как? От жениха или мужа забеременела? Ну я конечно всё ей рассказала, как водится поплакали и решили, что некоторое время я поживу у её подруги.
    Некоторое время Марина молчала, а затем всхлипнув, продолжала – Вот так, Левушка, пока ты катался, как сыр в масле, богатенькую женушку обувал, я скиталась по чужим углам и готовилась к родам. Сын родился через два месяца после моего приезда домой, большой, крепкий, аж 5 кило, богатырь и назвала я его Владимиром, в честь Высоцкого.
     - Бог, ты мой, как же ты рожала такого гиганта? – воскликнул Лев Моисеевич.
     - Как, как с криком и воем, знаешь, как волчицы воют?  Так и мы, бабы, когда прижмет, превращаемся в волчиц – воскликнула Марина – сначала хотели делать кесарево, но я им заявила, рожу, сама рожу! И родила, с разрывами, но родила, вот так! А пока я лежала в роддоме, мой папаня развелся с матерью, разменял квартиру и стал сожительствовать с молодой алкоголичкой. Тогда я думала, что отец впал  в старческий маразм, и только потом поняла, что к пятидесяти годам  многих мужиков тянет на  новые впечатления и молодое тело. Тебя, поди, тоже?
     - Нет, Мариночка, нет, я отдаю себе отчет, что всему своё время и жить надо так, как тебе предназначено судьбой.
     - Хочешь сказать, что твоя Бася  это твоя судьба? Да я убеждена, что ты никогда, слышишь, никогда её не любил, а женился по расчёту.
     - По расчету или нет, а живем мы с Басей 30 лет и разводиться не собираемся.
      - Ой, ой, не зарекайся, в этом мире ничто не вечно и даже крепкие семьи всегда под угрозой распада, всё зависит от случая, от роковых обстоятельств и силы характера супругов. Ну ладно, хватит об этом, лучше я тебе расскажу о сыне, каким он был в детстве и как мы с ним жили. А жили мы даже очень дружно, настолько, что без меня он не хотел оставаться даже на минуту – я готовлю обед он со мной, я иду в магазин он со мной, если он играет, я должна играть вместе с ним. В три года он научился плавать и с годами стал одним из лучших пловцов нашей области. Кстати, он до сих пор не бросает плавание, иногда выступает на  соревнованиях. Но это было потом, а когда ему исполнилось пять лет случилось несчастье, мы с ним попали в автомобильную аварию. Я отделалась довольно легко, а вот Вовка получил тяжелейшую травму – разрыв внутренних органов и повреждение позвоночника. Когда нас привезли в больницу,  врач, осмотрев сына, покачал головой и сказал – на позвоночнике потребуется  очень сложная  операция, боюсь мы сами не справимся, нужно вызывать специалистов из Москвы.  А пока мы  займемся внутренними органами, надо срочно останавливать кровотечение. Я подождала конца операции, все прошло хорошо, но нижняя часть тела оказалась парализованной. Надо сказать, люди в этой больнице оказались добрыми и отзывчими, один из хирургов тут же позвонил в Москву, рассказал что случилось с моим сыном и выслушав ответ, сказал в трубку – хорошо я сообщу ваше решение матери.
      - В общем, дело обстоит так –  мы передадим им историю болезни  и они назначат время операции, это примерно будет через полгода, а может быть и месяцев через девять, но если нужна срочная операция, то это будет стоить три миллиона рублей. У вас есть три миллиона? – спросил он меня, если нет, я бы настоятельно советовал найти нужную сумму и отправить сына в Москву. Представляешь, какие огромные деньги были для меня? Для меня, продавца на рынке, получающей триста рублей в день, которых едва хватало на продукты и мелкие расходы. Вот тут-то я впервые решила разыскать тебя и потребовать оплатить операцию нашего сына. Разыскала телефон, позвонила, но мне сказали, что ты не то в Америке, не то в тюрьме и тебя в ближайший  месяц или два не будет. Лева, ты представляешь моё состояние? Я была в панике и тут я вспомнила, что ещё полгода назад ко мне подбивал клинья один уже немолодой мужичек и даже предлагал выйти за него замуж. Я позвонила ему, напомнила наш последний разговор и сказала, что согласна быть его женой, но при одном условии – если он оплатит операцию моему сыну. Он тут же согласился и предложил приехать к нему домой  для окончательного решения вопроса. Через три дня мы оформили наш брак, а ещё через два дня мы спецрейсом летели в Москву. Вот так я Марина Петрова, стала мадам Бабиковой, женой богатого владельца винзавода и акционера некоей Магаданской золотодобывающей компании.
      - Человек то он хороший? – не выдержал Лев Моисеевич.
      - Человек, говоришь, да Алексей Алексеевич оказался очень порядочным человеком, понимал, что я его не люблю и согласен был ждать, когда я к нему привыкну и может быть даже полюблю. Представляешь, я действительно со временем полюбила его, по своему, не так как тебя, но все же мне было с ним хорошо. Года два я не работала, все время проводила с сыном, а когда он окончательно окреп, решила завести собственное дело. Мы с Алексеем  долго спорили и наконец он согласился  открыть на моё имя фирму по проектированию и производству  катеров и яхт класса река-море. Кстати, фирма процветает и дает хороший доход.
       - Значит у тебя всё хорошо? Ты счастлива? – сдавленным голосом спросил Лев Моисеевич.
     - Да, как сказать, вот увидела тебя, и все в груди перевернулось, как будто и не было этих тридцати лет – вздохнула Марина.
     - Марина, а где сейчас твой муж?
     - Где, где – махнула рукой Марина – три года как похоронила его, царство ему небесное.
     - Значит ты вдова? Это же прекрасно, ты свободна, прекрасно, прекрасненько! – потирая руки, радостно воскликнул Лев Моисеевич
     - Не понимаю, чему ты радуешься?  Вдова, вдовой, но прыгать к тебе в постель я не собираюсь – сказала, как отрезала Марина.
    Лев Моисеевич, что-то хотел сказать, но в это время раздался голос Леонида Ивановича Векслера.
    - Дорогие гости, прошу извинить меня и пригласить вас к столу, все в сборе, ждем только вас и Николая, а кстати,  где он?
    - Я тут – открывая дверь, подал  голос Николай – вздремнул вот, спасибо, что разбудили.
    Николай взглянул на Льва Моисеевича, тот подозрительно посмотрел на него и отвернулся. Затем посмотрел на Марину и понял, почему прерывался и хрипел голос у  шефа. Перед ним стояла очень красивая голубоглазая брюнетка, лет тридцати пяти, с великолепной сексапильной фигурой в черном платье и чернобуркой на плечах.  На высокой, как у молодой девицы, груди блистало бриллиантовое колье, которое дополняли серьги и браслет прекрасной ювелирной работы.
     - Не хило, очень даже не хило живет вдова – подумал Николай и скромно опустил глаза.
     - В холле второго этажа, куда они все спустились, за огромным накрытым к обеду столом, сидели пятеро – сам Векслер Леонид Иванович, бывший главный инженер крупного механического завода, из-за аварии оказался в тюрьме, отсидел три года, там и набрался демократических лозунгов. Его жена, Валентина Ильинична, стареющая женщина внушительных размеров с обвисшей грудью и огромным животом чревоугодницы, никогда и нигде не работала, умело подыгрывая мужу, держала его в ежовых рукавицах. Их сын, Виктор Леонидович, интеллигентный, склонный к полноте, тридцатилетний мужчина, копия отца, предприниматель, делал деньги на торговле цветными металлами. Пять лет назад, примкнув к новоявленным  российским коммунистам, вскоре разочаровался в их  примиренчестве с существующей властью и порвав с ними, создал новую организацию, которая не отвергала силовой захват власти. Его жена Ольга, худосочная безликая особа, с нервными пальцами изящных рук пианистки, девять лет назад, окончила московскую консерваторию, но концертную деятельность  сменяла на тихую спокойную и обеспеченную жизнь замужней женщины.. Обособленно сидел,  крепко сбитый,  довольно симпатичный молодой человек, с тонкими чертами лица, ранними залысинами на коротко стриженой голове - Владимир Перов, внебрачный  сын Марины и Льва Моисеевича.  В своё время он увлекся идеями анархизма, которые почерпнул из сочинений патриарха российской анархии Петра Крапоткина. Три года назад создал в городе незарегистрированную в Минюсте организацию, без  каких либо четких правил  и политических направлений, в составе которой была боевая группа, жаждущих решительных действий. Одним из направлений деятельности этой группы была борьба за чистоту русской нации  и православия, а потому изгнание из города всех иноверцев стало для них основной задачей на данном этапе.
      - Проходите, гости дорогие, выбирайте место за столом по своему вкусу, будем праздновать десятилетний юбилей нашего сына  и нашей невестки,  сынок открывай шампанское, будем пить и веселиться –  торжественно, как на приеме в честь именитого гостя,  говорил  Векслер.
      Стол ломился от разносолов, здесь было всё – купеческая уха, красная рыба трех сортов, различные салаты,  в центре на подносе красовался фаршированный поросенок. Перед каждым гостем лежали старинные серебряные столовые приборы и оригинальные тарелки с княжескими вензелями.
       – Как в стародавние времена, в лучших  купеческих традициях– оглядывая стол, подумал Николай.
        После пятой рюмки, как всегда бывает в русских застольях, начался политический спор. Первым подал голос Виктор.
       - У нас в городе говорят, что вы, Лев Моисеевич, приехали к нам делать революцию, так?
      - Какую революцию – вскинулся Лев Моисеевич – что за вздор, мы приехали по своим партийным делам и только.
      - Странно – продолжал Виктор – откуда все эти слухи, не из воздуха же они взялись! Говорят так же, что вы хотите свергнуть нашего губернатора, что ж, мы новые коммунисты, или как нас теперь называют, неотроцкисты, готовы поддержать вас, скажите когда и мы встанем рядом с вами и пойдем и свергнем нечестивца!
    - И чем же так нехорош наш губернатор? – спросила Марина.
    - А всем – воскликнул Виктор – был коммунистом, стал единороссом, в его аппарате только свои и никого постороннего. Но это не главное – главное область с каждым годом  нищает, инвестиций кот наплакал, промышленность чахнет, а он и в нос не дует. До чего дожили, в бюджете нет денег, чтобы выплатить пенсии,  берут кредиты. Так больше продолжаться не может.
     - Дааа, тяжело в деревне без нагана – неожиданно подал голос, до того молчавший, Володя – революция это хорошо, это по-нашему. Скрутим всех в бараний рог!
      - Господа, господа, как же вы представляете себе эту самую революцию? – вальяжно откинувшись на стуле, спросил Лев Моисеевич – и потом, смею вам напомнить, что революции бывают разные, кровавые, как в семнадцатом и бескровные, как в девяносто первом. Вы какую предпочитаете?
       - А это как пойдет, не согласится добровольно передать власть, устроим кровавый бунт - воскликнул  Володя.
       - Это вы, анархисты, только и можете, что громить ларьки, да избивать черных, а для революции  нужны деньги и  единство левых сил. Ни того, ни другого у нас нет – с жаром заговорил Виктор – говорят у вас, Лев Моисеевич, есть связи с заграницей, может быть, они нам помогут? 
       - Да кто же все эти слухи распускает? – с тревожной ноткой в голосе, воскликнул Лев Моисеевич – уже и заграницу сюда приплели! Так скоро в шпионаже и в государственной измене обвинят! Ну и дела!
      - Успокойтесь, никто вас ни в чем  не обвинит, а заграница?  Теперь это у нас модно говорить, что заграница нам поможет – успокоил его Векслер – молодежь, что с неё взять, ей подавай перемены немедленно, а так не бывает, сначала люди должны созреть для перемен, а уж потом….  А вообще Россия – страна непойманных воров и непуганых идиотов, живущих в ожидании будущего счастья.
      - Мужчины, давайте прекратим этот никому не нужный спор и послушаем музыку – воскликнула Валентина Ильинична, жена Векслера - Ольга, садись за рояль и сыграй нам что-нибудь из классики.
     Ольга под настойчивым взглядом  свекрови пошла к роялю и через несколько минут в холле зазвучала музыка Прокофьева.
    На этой благостной ноте наш вечер закончился. Первым поднялся Володя и,  не прощаясь, вышел  из комнаты.  Через несколько минут встала Марина и, взглянув на Льва Моисеевича, сказала – надеюсь, мне не придется одной идти домой? Дальше оставаться было неприлично, и Николай ушел в свою комнату.

                Гл-3

       В один из осенних дней Лев Моисеевич срочно вызвал своего помощника Николая Мохова и поручил ему взять билеты на ближайший поезд до Нижнегорска. Позвонив по телефону Николай заказал два  билета  СВ на вечерний поезд и ушел домой собирать вещи.  Ровно в девять, за полчаса до отхода поезда, они встретились на перроне в сопровождении двух заместителей по партии, которым Лев Моисеевич дал последние указания и попрощавшись, прошел в вагон. Следом за ним Николай внес два объемистых баула и дипломат с документами. Лев Моисеевич взял в руки дипломат, раскрыл его и вместо документов вытащил бутылку армянского коньяка, баночку черной икры, палку копченой колбасы, коробку шоколадных конфет и две оригинальные позолоченные стопки. Разложив всё это на столе, он наполнил стопки коньяком и одну из них протянул Николаю.
      - Давай, Коля, выпьем за успех предстоящего нелегкого дела – помолчав, добавил – а то что оно будет очень трудным я уверен, надеюсь на тебя и твою помощь.
       Они выпили одну, вторую, третью и Лев Моисеевич разговорился.
       - Сегодня утром я встречался с одним очень важным, приближённым к президенту, лицом, которое сделало мне предложение, от которого я не мог отказаться.  Мотивируя нестабильностью в стране и необходимостью укрепления вертикали власти на местах, этот чиновник предложил президенту отменить выборность губернаторов и ввести прямое назначение глав регионов.  Президент колебался и чтобы окончательно убедить  его в необходимости  назначений предложил мне провести  в одном из регионов что-то наподобие переворота или, по крайней мере, так потрясти основы, чтобы всем стала очевидная необходимость отмены выборов. Почему в таком деликатном деле выбор пал на меня?  Всё очень просто – мы с этим человеком в молодые годы  диссидентствовали.
      Лев Моисеевич замолчал, и строго глядя в глаза Николая, веско сказал – надеюсь, ты понимаешь, что это не просто государственная тайна,  на кон поставлены наши головы, так что даже под пытками ты должен молчать. И помни – этот человек входит в первую пятерку самых влиятельных людей в стране, и ещё помни - у него очень длинные руки.
      В это время в дверь купе постучали и на пороге появилась молодая девушка, одетая в тёмно синей униформе и белую блузку, которая эффектно оттеняла загар на её красивом лице.
      - Господа, не угодно ли чаю? – сердечно улыбаясь, спросила она.
      - Очень даже угодно и покрепче, пожалуйста – в тон ей, ответил Лев Моисеевич и дождавшись ухода девушки – мечтательно добавил – до чего же сексапильна, стерва.
      Через несколько минут девушка внесла поднос, и поставив на столик крепко заваренный чай и вышла в коридор.
      - Одну минуточку, можно вас на два слова – вслед за ней выскочил Лев Моисеевич.
      Минут через десять, Лев Моисеевич вернулся и, загадочно посмотрев на Николая,  сказал – Коля, вот тебе деньги, сходи в вагон – ресторан, поужинай, развейся,  наконец. Жду тебя через час.
       Вернувшись в купе, Николай застал Льва Моисеевича в постели, глаза его лихорадочно блестели, на губах играла томная улыбка довольного жизнью человека.
        - Жизнь полна приятных неожиданностей – в ответ на вопросительный взгляд Николая, сказал он и отвернулся к стенке.
       На перроне в Нижнегорске, их встретил  мужчина, лет пятидесяти, среднего роста, с роскошной шевелюрой на голове и тонкими чертами лица. Это был руководитель местного отделения партии «Народ и воля».
          – Векслер Леонид Иванович- представился он.
          - Лёня с чего это ты представляешься нам? – удивленно воскликнул Лев Моисеевич.
           - А, так, по привычке, вдруг забыли меня – махнул рукой Векслер.
          - Как же, забудешь тебя, ты у нас один из лучших, вдобавок член политсовета.
Тем временем Николай, чтобы не мешать их разговору, направился к зданию вокзала, но Лев Моисеевич тут же остановил его – ты со мной, ты везде будешь со мной – прошептал он ему на ухо. И тут же представил Николая Векслеру – мой помощник, Николай Мохов, прошу любить и жаловать. На привокзальной площади  Николай вдруг заметил несколько милицейских машин и автобус с затемненными окнами.  – Неужели ОМОН, вот так встреча – подумал он и, коснувшись руки Льва Моисеевича, глазами показал на милицейских.
       – Они думали, что на вокзале я им устрою митинг,– приосанившись и вздернув подбородок, рассмеялся  он.
      Однако оба они ошибались, из здания вокзала вышла довольно большая, возбуждённая толпа с транспарантами, на которых было написано « Боря, добро пожаловать в наш прекрасный город». -Так вот кого встречает наша славная милиция!- с облегчением подумал Николай. И тут с противоположного конца площади   донеслось – Боря гомосек, Боря гомосек, гомосеки  вон из нашего города – скандировало  несколько  молодых, одетых в черную униформу, парней. Угрожая палками. они быстро пошли в сторону встречающих и тут из автобуса выскочили омоновцы со щитами и дубинками, встали в шеренгу и двинулись в сторону чернорубашечников. Чем закончилась встреча на вокзале, они так и не узнали, так как быстро сели в машину и покатили в город.
       Минут через десять они въехали во двор особняка, поднялись на второй этаж, где в просторном зале, на большом столе были расставлены несколько бутылок с вином и тарелки с закусками.
      - Прошу к столу, как говориться, чем богаты, тем и рады. Каждый ухаживает сам за собой – разводя руками, сказал  Векслер, и, взяв бутылку Бордо, налил себе в стакан вина. Вслед за ним потянулись и мы. – Прекрасное вино – отпив глоток, заметил Лев Моисеевич – прямо из Франции или через Москву?
     - У нас тут один бизнесмен, кстати, наш спонсор, наладил прямые поставки из Франции не только вина, но и сыров, колбас и других продуктов, вплоть до картофеля – улыбнулся Векслер.
     - Но картофель-то зачем? – удивился Лев Моисеевич.
     - Как зачем, ясно дело, для куражу. У него фирменный магазин, обслуживается народец состоятельный, денег не жалеющий, тут главное качество.
     - И что же картошка у нас хуже чем во Франции? – спросил Николай.
     - Да не хуже, дело в престиже, мол, я вам не какое-то чмо, могу позволить себе даже лягушку в кляре. – хохотнул Векслер.
    Вообще Векслер был в хорошем настроении, то и дело поднимал бокал, говорил дежурные тосты и предлагал выпить.  Пили много и с удовольствием, наконец,  Лев Моисеевич  отставил бокал и, вытерев салфеткой рот, спросил – скажите, уважаемый Леонид Иванович, вы на нашем первом, так сказать организационном съезде, выступали за принятия радикальных мер по отношению к существующей власти, вы по прежнему стоите на этих позициях?
     - Безусловно, я своих взглядов не меняю и чем больше смотрю на весь этот хаос, тем всё более убеждаюсь в необходимости её свержения. – весь подобравшись, точно боксёр готовый к бою, заявил Векслер.
    - Скажите, Леонид Иванович, а каковы настроения, так сказать, народных масс?
    - Это кого надо понимать под народными массами – пенсионеров? Так им стали через раз  выплачивать пенсии они и притихли. Рабочий класс? Так эти рыскают в поисках заработка и молчат. Средний класс, как у нас теперь говорят, еще не сформировался, ну а те, что имеют своё маленькое дело, ворчат и не более. Одним словом болото. – пожал плечами Векслер.
    - Наш народ известен, так сказать,  своей терпеливостью, но если его раскачать, дать ему направление, поставить цель, то он, подобно рассерженному медведь, начнёт всё ломать и крушить, лишь бы добраться до пчелиного улья. – раздумчиво сказал Лев Моисеевич. 
    - В провинции всегда тихо, Пугачевы  ещё не родились, бунтовать некому, а вот Москва другое дело, там  бурлит передовая мысль, а за ней недалеко и до радикальных действий. – вздохнул Векслер.
    - Тут вы, Леонид Иванович, правы. Настроение в Москве самое боевое, штормит, сами по телевизору всё видите – шахтёры стучат касками по мостовой, пенсионеры перекрывают автострады, народ голодает и в любое время может сорваться и понести, как в 17-м. Но если сейчас не протянуть народу руку, не поддержать, всё может заглохнуть.
      - Так вот за чем вы приехали, а я всё гадаю, что нашему уважаемому Льву Моисеевичу понадобилось в нашей глуши, не на рыбалку же он собрался. – оживился Векслер – и как же вы думаете растомашить наших чухонцев?
     - Дорогой Леонид Иванович, мы вместе с вами должны подумать и разработать план, как, какими методами и средствами, изменить, так сказать, существующие настроения  в нашу пользу. – усмехнулся Лев Моисеевич.
    - Разработать план, привлечь необходимых людей, дело не хитрое, но чтобы план сработал, нужны большие деньги, а их, то, как раз и нету – развел руками Векслер.
    - Деньги будут – сказал, как отрезал Лев Моисеевич – нужны люди знающие обстановку, а главное владеющие, так сказать, нужной информацией, и готовых продать её. А уж наше дело умело воспользоваться полученной информацией, использовать её в нужном направлении. Кроме того нужна своя газета, которая бы публиковала нужный нам материал.
    - Если деньги есть, есть и газета  - воодушевился Векслер – «Глас народа» подойдет?
    - Самое, самое то, именно глас народа, а глас народа – глас божий. – одушевился Лев Моисеевич – и что же она действительно существует?
    - Влачит газетка жалкое существование, но жива – усмехнулся Векслер – есть у нас тут один упёртый, Жора Захаров, на свои деньги содержит, иногда мы ему помогаем, перед выборами делаем заказы. Правда, выходит она не регулярно и малым тиражом, но это поправимо, были бы деньги, а там…
    - Николай, надо как можно скорее встретиться с этим Жорой и обо всём договориться, понял? Итак, на каком тираже мы остановимся? – повернулся Лев Моисеевич к Векслеру.
    - Думаю, тысяч пять нам хватит, для начала .
    - Для начала тысяч десять, а потом посмотрим, если надо отпечатаем и миллион.
    - Леонид Иванович – обратился Николай к Векслеру – как мне найти этого Жору?
     - Сейчас – он достал свой телефон и продиктовал номер Жоры. – Звоните прямо сейчас, скажите, что от меня и договаривайтесь о встречи.
     - Простите, где нам лучше всего встретиться?
     - Как где? Да прямо здесь, теперь этот дом ваша штаб – квартира, третий этаж в вашем полном распоряжении. Там будите жить, там и работать.
    Николай тут же набрал номер телефона и договорился о встрече с Жорой на семь часов  вечера. Как не странно Жора не согласился  придти к Векслеру, а назначил встречу в кафе « Жемчужина».
    - Газета, газетой, но нам нужен надежный, хорошо информированный источник – сказал Льва Моисеевича – лучше всего заинтересованный источник, такой который бы интересовался не только деньгами.
    - Есть такой источник, это прокурор, он давно и безнадёжно точит зуб на губернатора. Но, предупреждаю, человек он крайне осторожный, к нему просто так не подойдёшь и не спросишь. – сказал Векслер – правда есть один человечек, мой одноклассник, брат жены прокурора и пользуется  его доверием. Попробуем через него.
     - Прокурор, это хорошо, для начала, но нужен такой человек, который бы знал всю подноготную губернатора, такой есть?
     - Нужно искать – развел руками Векслер.
     - Николай, срочно займись этим делом, ищи и найди – приказал  Лев Моисеевич.
      Перед тем как идти на встречу с Жорой, Николай просмотрел несколько номеров газеты «Глас Народа» любезно предоставленных Векслером.  Маленький, но едкий листок знакомил читателей с безбедной жизнью местных чиновников, воровством бюджетных денег, обманом дольщиков и бандитскими разборками. Направление и тематика газеты вполне устраивает и потому будет очень полезной в дальнейшем – подумал Николай - интересно, кто же это такой неугомонный Жора и кем на самом деле  является. А потому не мешкая,  в семь часов вечера он  был в кафе «Жемчужина» и сидел, как условились, в дальнем углу за столиком на двоих. Прошло минут тридцать, Жора всё не приходил и Николай уже начал подумывать, что напрасно ждёт, как к столику подошел мужичек, среднего роста, в серой куртке, с лысиной во всю голову, обрамлённую буйной растительностью. Не спрашивая разрешения, сел и нагло уставился Николаю в глаза. – Так вы, значит, от Векслера? И как поживает этот анархист?
    - А вы, Жора?
    - Да, я, Жора – так как же поживает этот демагог?
    - Но почему анархист и демагог? – уставился Николай  на Жору.
    - Да потому, что все в городе знают, что Векслер спит и видит хаос в нашем городе и всем говорит, что хаос есть начало революции. Я, конечно, не против революции, но бескровной, а Векслер требует искупительных жертв.
     - То есть, что это за искупительные жертвы?
     - А то и жертвы, он считает, что пока мы не перебьем всех фанатичных коммуняков, мира в стране не будет. Он считает, что они слишком много натворили бед и за это должны  ответить. А то, что они перекрасились и не призывают к открытой классовой борьбе, так это временно. На смену соглашателям, которые сейчас возглавляют КПРФ, придут фанатики и тогда все, держитесь.
     - Жора, давайте оставим в стороне Векслера и перейдем к делу?
     - К делу, так к делу. А что за дело?
      - Дело в том, что нам нужна ваша газета, мы предлагаем увеличить её тираж, сделать её еще более актуальной и востребованной.
      - Простите, кто это мы?
      - Мы, партия «Народ и воля».
      - И что же вы хотите?
       - Мы финансируем, а вы печатаете те материалы, которые мы вам заказываем.
       - Всё правильно, кто платит, тот и заказывает музыку и каков же будет тираж?
       - Для начала десять тысяч экземпляров.
       - Вы это серьезно?
       - Куда, как серьезно, так вы согласны?
       - Согласен ли я? Конечно, согласен, давно мечтал о спонсорах и вот они здесь. Сделаем так, вы переводите деньги на мой счет, я арендую помещение, принимаю на работу одного очень бойкого журналюгу, распространителей, составляю смету расходов, договор и вперед. Согласны?
        - Согласен, жду смету, договор не нужен, мы вам доверяем, да и незачем всем знать, кто заказывает музыку. И ещё, я уверен, вы знаете всех и всё. Нам, за отдельную плату,  нужен человечек, который бы покопался в грязном белье некоторых здешних политиков.
        - Хорошо, если за отдельную плату, найду вам такого человечка. – кивнул головой Жора и поднялся – Жду перевод денег и сразу приступаю к работе. А теперь привет, я ушёл.
     Позже Николай узнал, что Жора не просто журналист, но своего рода  местный Шерлок Холмс, умеет раскопать такое, что и профессионалам не под силу.
Три года назад Жора начал информационную войну против мэра города, откопал не только нарушения бюджетных статей, но и  тайный бордель для  своих особо приближённых и московских гостей. Всё это Жора опубликовал в свое газетенке, а в Интернете  поместил  видео, как  мэр балдеет в бане с голыми  девицами. Скандал разразился страшный, жена мэра подала на развод, городская дума выразила недоверие и  свергла  его. Через неделю на Жору было совершено покушение, в него стреляли несколько раз, но он чудом избежал смерти. И, как водится, ни заказчика, ни исполнителя, конечно, не нашли, да и не искали. Кроме того, его многократно били, несколько раз с переломами ребер лежал в больнице, жена, не выдержав такой жизни, бросила его и куда-то уехала. Казалось бы всё, пора успокоиться, но этот Жора настолько упертый, что не смотря на смертельную угрозу и житейские неурядицы, дело своё не бросил.
      Николай вернулся в теремок, поднялся на третий этаж, холл был пуст, комната Льва Моисеевича тоже. Он прошел в свою комнату, и упав в кресло, задумался – безусловно, в своих попытках растомашить плутократов, заставить их испугаться за своё положение, дать им понять, что они уязвимы Лев Моисеевич прав, но одно его смущало - не слишком ли они горячатся и если все их планы удастся осуществить не приведет ли это к большому хаосу в котором пострадает много людей. Революции хороши, когда они бескровны.  От этих мрачных мыслей его отвлекли доносившиеся из холла голоса. Прислушавшись, Николай  понял, это Лев Моисеевич разговаривал с какой-то женщиной.  Но уже через минуту так же понял, что в холе находилась бывшая любовница и мать сына Льва Моисеевича, Марина. И потому он стал  внимательно прислушиваться к их разговору.
      - Ох и мерзавец же ты, Лёвушка, тридцать лет ни слуху ни духу, а ведь знал, что у тебя растет сын, знал, скажи,  знал?
      - Мариночка, прости, знаю, что я мерзавец, и ничего не мог поделать, да если бы я приехал и увиделся с тобой, то навлек бы на тебя беду.
      - Ой, навлек бы на меня  беду, ох умора, это надо же, беду! Лева, да ты сам ходячая беда.
      - Марина, пойми, за мной постоянно следило КГБ, меня даже в психушку хотели упрятать.
      - Ох, Лева, Левушка, все в политику играешь? Не наигрался за 30 лет? При коммунистах был в оппозиции и теперь опять? Почему? Говорят, ты самому президенту ручку пожимал и вдруг оппозиция? Почему?
      - Э, так сказать, во взглядах разошлись. Понимаешь он хочет, как и коммуняки, всем  заткнуть рот, всем кому не нравится его политика, а тем временем  его прихлебатели  беззастенчиво разворовывают национальные богатства.
      - Брось, Лева, радетель хренов, думаешь, я в нашей глуши не знаю, что и ты к этим богатствам приложил руку, да видно кому-то показалось, что слишком ты много хапнул и не поделился, а этого не любят, вот и выкинули тебя за борт. Но ты же не можешь этого простить, ты им решил мстить, вот и вся твоя политика.  Скажи так? Таак!
     - Марина, ну какая месть, очнись, этим плутократам и ворам моя месть, что собаке блохи – кусают, но не мешают жить. Лучше расскажи как ты жила все эти годы?
     - Как я жила? А жила ли я? – воскликнула Марина, и немного помолчав, продолжала – Как сейчас помню, приехала домой, открываю дверь, вхожу, а там пьяный в лоскуты отец, родную дочь встречает. Вместо объятий и поцелуев, его первыми словами были – нагулялась, ишь какое брюхо, таскать не тяжело?  Только знай кормить тебя и твоего выродка я не собираюсь, поняла?  Да и вообще тесно у нас, думал – вот уехала дочка, найдет себе в столицах мужа, и мы с матерью заживём в своё удовольствие, ан нет, явилась да еще с пузом.
      Хорошо хоть мать вмешалась, утащила  пьянь в комнату, а меня проводила на кухню – ты, говорит, не слушай отца, он в последнее время совсем сбесился, пьёт, часто дома не ночует, думаю, завёл  шлюху вот и на меня стал  с кулаками стал бросаться. Думаю, дело идет к разводу и откровенно говоря, надоели мне его выкрутасы, если нашёл подстать себе подругу пусть уходит, плакать не буду. Боюсь только, как бы не потребовал квартиру разменять, с него станет. Ой, что это я всё о нехорошем, ты то как? От жениха или мужа забеременела? Ну я конечно всё ей рассказала, как водится поплакали и решили, что некоторое время я поживу у её подруги.
    Некоторое время Марина молчала, а затем всхлипнув, продолжала – Вот так, Левушка, пока ты катался, как сыр в масле, богатенькую женушку обувал, я скиталась по чужим углам и готовилась к родам. Сын родился через два месяца после моего приезда домой, большой, крепкий, аж 5 кило, богатырь и назвала я его Владимиром, в честь Высоцкого.
     - Бог, ты мой, как же ты рожала такого гиганта? – воскликнул Лев Моисеевич.
     - Как, как с криком и воем, знаешь, как волчицы воют?  Так и мы, бабы, когда прижмет, превращаемся в волчиц – воскликнула Марина – сначала хотели делать кесарево, но я им заявила, рожу, сама рожу! И родила, с разрывами, но родила, вот так! А пока я лежала в роддоме, мой папаня развелся с матерью, разменял квартиру и стал сожительствовать с молодой алкоголичкой. Тогда я думала, что отец впал  в старческий маразм, и только потом поняла, что к пятидесяти годам  многих мужиков тянет на  новые впечатления и молодое тело. Тебя, поди, тоже?
     - Нет, Мариночка, нет, я отдаю себе отчет, что всему своё время и жить надо так, как тебе предназначено судьбой.
     - Хочешь сказать, что твоя Бася  это твоя судьба? Да я убеждена, что ты никогда, слышишь, никогда её не любил, а женился по расчёту.
     - По расчету или нет, а живем мы с Басей 30 лет и разводиться не собираемся.
      - Ой, ой, не зарекайся, в этом мире ничто не вечно и даже крепкие семьи всегда под угрозой распада, всё зависит от случая, от роковых обстоятельств и силы характера супругов. Ну ладно, хватит об этом, лучше я тебе расскажу о сыне, каким он был в детстве и как мы с ним жили. А жили мы даже очень дружно, настолько, что без меня он не хотел оставаться даже на минуту – я готовлю обед он со мной, я иду в магазин он со мной, если он играет, я должна играть вместе с ним. В три года он научился плавать и с годами стал одним из лучших пловцов нашей области. Кстати, он до сих пор не бросает плавание, иногда выступает на  соревнованиях. Но это было потом, а когда ему исполнилось пять лет случилось несчастье, мы с ним попали в автомобильную аварию. Я отделалась довольно легко, а вот Вовка получил тяжелейшую травму – разрыв внутренних органов и повреждение позвоночника. Когда нас привезли в больницу,  врач, осмотрев сына, покачал головой и сказал – на позвоночнике потребуется  очень сложная  операция, боюсь мы сами не справимся, нужно вызывать специалистов из Москвы.  А пока мы  займемся внутренними органами, надо срочно останавливать кровотечение. Я подождала конца операции, все прошло хорошо, но нижняя часть тела оказалась парализованной. Надо сказать, люди в этой больнице оказались добрыми и отзывчими, один из хирургов тут же позвонил в Москву, рассказал что случилось с моим сыном и выслушав ответ, сказал в трубку – хорошо я сообщу ваше решение матери.
      - В общем, дело обстоит так –  мы передадим им историю болезни  и они назначат время операции, это примерно будет через полгода, а может быть и месяцев через девять, но если нужна срочная операция, то это будет стоить три миллиона рублей. У вас есть три миллиона? – спросил он меня, если нет, я бы настоятельно советовал найти нужную сумму и отправить сына в Москву. Представляешь, какие огромные деньги были для меня? Для меня, продавца на рынке, получающей триста рублей в день, которых едва хватало на продукты и мелкие расходы. Вот тут-то я впервые решила разыскать тебя и потребовать оплатить операцию нашего сына. Разыскала телефон, позвонила, но мне сказали, что ты не то в Америке, не то в тюрьме и тебя в ближайший  месяц или два не будет. Лева, ты представляешь моё состояние? Я была в панике и тут я вспомнила, что ещё полгода назад ко мне подбивал клинья один уже немолодой мужичек и даже предлагал выйти за него замуж. Я позвонила ему, напомнила наш последний разговор и сказала, что согласна быть его женой, но при одном условии – если он оплатит операцию моему сыну. Он тут же согласился и предложил приехать к нему домой  для окончательного решения вопроса. Через три дня мы оформили наш брак, а ещё через два дня мы спецрейсом летели в Москву. Вот так я Марина Петрова, стала мадам Бабиковой, женой богатого владельца винзавода и акционера некоей Магаданской золотодобывающей компании.
      - Человек то он хороший? – не выдержал Лев Моисеевич.
      - Человек, говоришь, да Алексей Алексеевич оказался очень порядочным человеком, понимал, что я его не люблю и согласен был ждать, когда я к нему привыкну и может быть даже полюблю. Представляешь, я действительно со временем полюбила его, по своему, не так как тебя, но все же мне было с ним хорошо. Года два я не работала, все время проводила с сыном, а когда он окончательно окреп, решила завести собственное дело. Мы с Алексеем  долго спорили и наконец он согласился  открыть на моё имя фирму по проектированию и производству  катеров и яхт класса река-море. Кстати, фирма процветает и дает хороший доход.
       - Значит у тебя всё хорошо? Ты счастлива? – сдавленным голосом спросил Лев Моисеевич.
     - Да, как сказать, вот увидела тебя, и все в груди перевернулось, как будто и не было этих тридцати лет – вздохнула Марина.
     - Марина, а где сейчас твой муж?
     - Где, где – махнула рукой Марина – три года как похоронила его, царство ему небесное.
     - Значит ты вдова? Это же прекрасно, ты свободна, прекрасно, прекрасненько! – потирая руки, радостно воскликнул Лев Моисеевич
     - Не понимаю, чему ты радуешься?  Вдова, вдовой, но прыгать к тебе в постель я не собираюсь – сказала, как отрезала Марина.
    Лев Моисеевич, что-то хотел сказать, но в это время раздался голос Леонида Ивановича Векслера.
    - Дорогие гости, прошу извинить меня и пригласить вас к столу, все в сборе, ждем только вас и Николая, а кстати,  где он?
    - Я тут – открывая дверь, подал  голос Николай – вздремнул вот, спасибо, что разбудили.
    Николай взглянул на Льва Моисеевича, тот подозрительно посмотрел на него и отвернулся. Затем посмотрел на Марину и понял, почему прерывался и хрипел голос у  шефа. Перед ним стояла очень красивая голубоглазая брюнетка, лет тридцати пяти, с великолепной сексапильной фигурой в черном платье и чернобуркой на плечах.  На высокой, как у молодой девицы, груди блистало бриллиантовое колье, которое дополняли серьги и браслет прекрасной ювелирной работы.
     - Не хило, очень даже не хило живет вдова – подумал Николай и скромно опустил глаза.
     - В холле второго этажа, куда они все спустились, за огромным накрытым к обеду столом, сидели пятеро – сам Векслер Леонид Иванович, бывший главный инженер крупного механического завода, из-за аварии оказался в тюрьме, отсидел три года, там и набрался демократических лозунгов. Его жена, Валентина Ильинична, стареющая женщина внушительных размеров с обвисшей грудью и огромным животом чревоугодницы, никогда и нигде не работала, умело подыгрывая мужу, держала его в ежовых рукавицах. Их сын, Виктор Леонидович, интеллигентный, склонный к полноте, тридцатилетний мужчина, копия отца, предприниматель, делал деньги на торговле цветными металлами. Пять лет назад, примкнув к новоявленным  российским коммунистам, вскоре разочаровался в их  примиренчестве с существующей властью и порвав с ними, создал новую организацию, которая не отвергала силовой захват власти. Его жена Ольга, худосочная безликая особа, с нервными пальцами изящных рук пианистки, девять лет назад, окончила московскую консерваторию, но концертную деятельность  сменяла на тихую спокойную и обеспеченную жизнь замужней женщины.. Обособленно сидел,  крепко сбитый,  довольно симпатичный молодой человек, с тонкими чертами лица, ранними залысинами на коротко стриженой голове - Владимир Перов, внебрачный  сын Марины и Льва Моисеевича.  В своё время он увлекся идеями анархизма, которые почерпнул из сочинений патриарха российской анархии Петра Крапоткина. Три года назад создал в городе незарегистрированную в Минюсте организацию, без  каких либо четких правил  и политических направлений, в составе которой была боевая группа, жаждущих решительных действий. Одним из направлений деятельности этой группы была борьба за чистоту русской нации  и православия, а потому изгнание из города всех иноверцев стало для них основной задачей на данном этапе.
      - Проходите, гости дорогие, выбирайте место за столом по своему вкусу, будем праздновать десятилетний юбилей нашего сына  и нашей невестки,  сынок открывай шампанское, будем пить и веселиться –  торжественно, как на приеме в честь именитого гостя,  говорил  Векслер.
      Стол ломился от разносолов, здесь было всё – купеческая уха, красная рыба трех сортов, различные салаты,  в центре на подносе красовался фаршированный поросенок. Перед каждым гостем лежали старинные серебряные столовые приборы и оригинальные тарелки с княжескими вензелями.
       – Как в стародавние времена, в лучших  купеческих традициях– оглядывая стол, подумал Николай.
        После пятой рюмки, как всегда бывает в русских застольях, начался политический спор. Первым подал голос Виктор.
       - У нас в городе говорят, что вы, Лев Моисеевич, приехали к нам делать революцию, так?
      - Какую революцию – вскинулся Лев Моисеевич – что за вздор, мы приехали по своим партийным делам и только.
      - Странно – продолжал Виктор – откуда все эти слухи, не из воздуха же они взялись! Говорят так же, что вы хотите свергнуть нашего губернатора, что ж, мы новые коммунисты, или как нас теперь называют, неотроцкисты, готовы поддержать вас, скажите когда и мы встанем рядом с вами и пойдем и свергнем нечестивца!
    - И чем же так нехорош наш губернатор? – спросила Марина.
    - А всем – воскликнул Виктор – был коммунистом, стал единороссом, в его аппарате только свои и никого постороннего. Но это не главное – главное область с каждым годом  нищает, инвестиций кот наплакал, промышленность чахнет, а он и в нос не дует. До чего дожили, в бюджете нет денег, чтобы выплатить пенсии,  берут кредиты. Так больше продолжаться не может.
     - Дааа, тяжело в деревне без нагана – неожиданно подал голос, до того молчавший, Володя – революция это хорошо, это по-нашему. Скрутим всех в бараний рог!
      - Господа, господа, как же вы представляете себе эту самую революцию? – вальяжно откинувшись на стуле, спросил Лев Моисеевич – и потом, смею вам напомнить, что революции бывают разные, кровавые, как в семнадцатом и бескровные, как в девяносто первом. Вы какую предпочитаете?
       - А это как пойдет, не согласится добровольно передать власть, устроим кровавый бунт - воскликнул  Володя.
       - Это вы, анархисты, только и можете, что громить ларьки, да избивать черных, а для революции  нужны деньги и  единство левых сил. Ни того, ни другого у нас нет – с жаром заговорил Виктор – говорят у вас, Лев Моисеевич, есть связи с заграницей, может быть, они нам помогут? 
       - Да кто же все эти слухи распускает? – с тревожной ноткой в голосе, воскликнул Лев Моисеевич – уже и заграницу сюда приплели! Так скоро в шпионаже и в государственной измене обвинят! Ну и дела!
      - Успокойтесь, никто вас ни в чем  не обвинит, а заграница?  Теперь это у нас модно говорить, что заграница нам поможет – успокоил его Векслер – молодежь, что с неё взять, ей подавай перемены немедленно, а так не бывает, сначала люди должны созреть для перемен, а уж потом….  А вообще Россия – страна непойманных воров и непуганых идиотов, живущих в ожидании будущего счастья.
      - Мужчины, давайте прекратим этот никому не нужный спор и послушаем музыку – воскликнула Валентина Ильинична, жена Векслера - Ольга, садись за рояль и сыграй нам что-нибудь из классики.
     Ольга под настойчивым взглядом  свекрови пошла к роялю и через несколько минут в холле зазвучала музыка Прокофьева.
    На этой благостной ноте наш вечер закончился. Первым поднялся Володя и,  не прощаясь, вышел  из комнаты.  Через несколько минут встала Марина и, взглянув на Льва Моисеевича, сказала – надеюсь, мне не придется одной идти домой? Дальше оставаться было неприлично, и Николай ушел в свою комнату.

                Гл-3

       В один из осенних дней Лев Моисеевич срочно вызвал своего помощника Николая Мохова и поручил ему взять билеты на ближайший поезд до Нижнегорска. Позвонив по телефону Николай заказал два  билета  СВ на вечерний поезд и ушел домой собирать вещи.  Ровно в девять, за полчаса до отхода поезда, они встретились на перроне в сопровождении двух заместителей по партии, которым Лев Моисеевич дал последние указания и попрощавшись, прошел в вагон. Следом за ним Николай внес два объемистых баула и дипломат с документами. Лев Моисеевич взял в руки дипломат, раскрыл его и вместо документов вытащил бутылку армянского коньяка, баночку черной икры, палку копченой колбасы, коробку шоколадных конфет и две оригинальные позолоченные стопки. Разложив всё это на столе, он наполнил стопки коньяком и одну из них протянул Николаю.
      - Давай, Коля, выпьем за успех предстоящего нелегкого дела – помолчав, добавил – а то что оно будет очень трудным я уверен, надеюсь на тебя и твою помощь.
       Они выпили одну, вторую, третью и Лев Моисеевич разговорился.
       - Сегодня утром я встречался с одним очень важным, приближённым к президенту, лицом, которое сделало мне предложение, от которого я не мог отказаться.  Мотивируя нестабильностью в стране и необходимостью укрепления вертикали власти на местах, этот чиновник предложил президенту отменить выборность губернаторов и ввести прямое назначение глав регионов.  Президент колебался и чтобы окончательно убедить  его в необходимости  назначений предложил мне провести  в одном из регионов что-то наподобие переворота или, по крайней мере, так потрясти основы, чтобы всем стала очевидная необходимость отмены выборов. Почему в таком деликатном деле выбор пал на меня?  Всё очень просто – мы с этим человеком в молодые годы  диссидентствовали.
      Лев Моисеевич замолчал, и строго глядя в глаза Николая, веско сказал – надеюсь, ты понимаешь, что это не просто государственная тайна,  на кон поставлены наши головы, так что даже под пытками ты должен молчать. И помни – этот человек входит в первую пятерку самых влиятельных людей в стране, и ещё помни - у него очень длинные руки.
      В это время в дверь купе постучали и на пороге появилась молодая девушка, одетая в тёмно синей униформе и белую блузку, которая эффектно оттеняла загар на её красивом лице.
      - Господа, не угодно ли чаю? – сердечно улыбаясь, спросила она.
      - Очень даже угодно и покрепче, пожалуйста – в тон ей, ответил Лев Моисеевич и дождавшись ухода девушки – мечтательно добавил – до чего же сексапильна, стерва.
      Через несколько минут девушка внесла поднос, и поставив на столик крепко заваренный чай и вышла в коридор.
      - Одну минуточку, можно вас на два слова – вслед за ней выскочил Лев Моисеевич.
      Минут через десять, Лев Моисеевич вернулся и, загадочно посмотрев на Николая,  сказал – Коля, вот тебе деньги, сходи в вагон – ресторан, поужинай, развейся,  наконец. Жду тебя через час.
       Вернувшись в купе, Николай застал Льва Моисеевича в постели, глаза его лихорадочно блестели, на губах играла томная улыбка довольного жизнью человека.
        - Жизнь полна приятных неожиданностей – в ответ на вопросительный взгляд Николая, сказал он и отвернулся к стенке.
       На перроне в Нижнегорске, их встретил  мужчина, лет пятидесяти, среднего роста, с роскошной шевелюрой на голове и тонкими чертами лица. Это был руководитель местного отделения партии «Народ и воля».
          – Векслер Леонид Иванович- представился он.
          - Лёня с чего это ты представляешься нам? – удивленно воскликнул Лев Моисеевич.
           - А, так, по привычке, вдруг забыли меня – махнул рукой Векслер.
          - Как же, забудешь тебя, ты у нас один из лучших, вдобавок член политсовета.
Тем временем Николай, чтобы не мешать их разговору, направился к зданию вокзала, но Лев Моисеевич тут же остановил его – ты со мной, ты везде будешь со мной – прошептал он ему на ухо. И тут же представил Николая Векслеру – мой помощник, Николай Мохов, прошу любить и жаловать. На привокзальной площади  Николай вдруг заметил несколько милицейских машин и автобус с затемненными окнами.  – Неужели ОМОН, вот так встреча – подумал он и, коснувшись руки Льва Моисеевича, глазами показал на милицейских.
       – Они думали, что на вокзале я им устрою митинг,– приосанившись и вздернув подбородок, рассмеялся  он.
      Однако оба они ошибались, из здания вокзала вышла довольно большая, возбуждённая толпа с транспарантами, на которых было написано « Боря, добро пожаловать в наш прекрасный город». -Так вот кого встречает наша славная милиция!- с облегчением подумал Николай. И тут с противоположного конца площади   донеслось – Боря гомосек, Боря гомосек, гомосеки  вон из нашего города – скандировало  несколько  молодых, одетых в черную униформу, парней. Угрожая палками. они быстро пошли в сторону встречающих и тут из автобуса выскочили омоновцы со щитами и дубинками, встали в шеренгу и двинулись в сторону чернорубашечников. Чем закончилась встреча на вокзале, они так и не узнали, так как быстро сели в машину и покатили в город.
       Минут через десять они въехали во двор особняка, поднялись на второй этаж, где в просторном зале, на большом столе были расставлены несколько бутылок с вином и тарелки с закусками.
      - Прошу к столу, как говориться, чем богаты, тем и рады. Каждый ухаживает сам за собой – разводя руками, сказал  Векслер, и, взяв бутылку Бордо, налил себе в стакан вина. Вслед за ним потянулись и мы. – Прекрасное вино – отпив глоток, заметил Лев Моисеевич – прямо из Франции или через Москву?
     - У нас тут один бизнесмен, кстати, наш спонсор, наладил прямые поставки из Франции не только вина, но и сыров, колбас и других продуктов, вплоть до картофеля – улыбнулся Векслер.
     - Но картофель-то зачем? – удивился Лев Моисеевич.
     - Как зачем, ясно дело, для куражу. У него фирменный магазин, обслуживается народец состоятельный, денег не жалеющий, тут главное качество.
     - И что же картошка у нас хуже чем во Франции? – спросил Николай.
     - Да не хуже, дело в престиже, мол, я вам не какое-то чмо, могу позволить себе даже лягушку в кляре. – хохотнул Векслер.
    Вообще Векслер был в хорошем настроении, то и дело поднимал бокал, говорил дежурные тосты и предлагал выпить.  Пили много и с удовольствием, наконец,  Лев Моисеевич  отставил бокал и, вытерев салфеткой рот, спросил – скажите, уважаемый Леонид Иванович, вы на нашем первом, так сказать организационном съезде, выступали за принятия радикальных мер по отношению к существующей власти, вы по прежнему стоите на этих позициях?
     - Безусловно, я своих взглядов не меняю и чем больше смотрю на весь этот хаос, тем всё более убеждаюсь в необходимости её свержения. – весь подобравшись, точно боксёр готовый к бою, заявил Векслер.
    - Скажите, Леонид Иванович, а каковы настроения, так сказать, народных масс?
    - Это кого надо понимать под народными массами – пенсионеров? Так им стали через раз  выплачивать пенсии они и притихли. Рабочий класс? Так эти рыскают в поисках заработка и молчат. Средний класс, как у нас теперь говорят, еще не сформировался, ну а те, что имеют своё маленькое дело, ворчат и не более. Одним словом болото. – пожал плечами Векслер.
    - Наш народ известен, так сказать,  своей терпеливостью, но если его раскачать, дать ему направление, поставить цель, то он, подобно рассерженному медведь, начнёт всё ломать и крушить, лишь бы добраться до пчелиного улья. – раздумчиво сказал Лев Моисеевич. 
    - В провинции всегда тихо, Пугачевы  ещё не родились, бунтовать некому, а вот Москва другое дело, там  бурлит передовая мысль, а за ней недалеко и до радикальных действий. – вздохнул Векслер.
    - Тут вы, Леонид Иванович, правы. Настроение в Москве самое боевое, штормит, сами по телевизору всё видите – шахтёры стучат касками по мостовой, пенсионеры перекрывают автострады, народ голодает и в любое время может сорваться и понести, как в 17-м. Но если сейчас не протянуть народу руку, не поддержать, всё может заглохнуть.
      - Так вот за чем вы приехали, а я всё гадаю, что нашему уважаемому Льву Моисеевичу понадобилось в нашей глуши, не на рыбалку же он собрался. – оживился Векслер – и как же вы думаете растомашить наших чухонцев?
     - Дорогой Леонид Иванович, мы вместе с вами должны подумать и разработать план, как, какими методами и средствами, изменить, так сказать, существующие настроения  в нашу пользу. – усмехнулся Лев Моисеевич.
    - Разработать план, привлечь необходимых людей, дело не хитрое, но чтобы план сработал, нужны большие деньги, а их, то, как раз и нету – развел руками Векслер.
    - Деньги будут – сказал, как отрезал Лев Моисеевич – нужны люди знающие обстановку, а главное владеющие, так сказать, нужной информацией, и готовых продать её. А уж наше дело умело воспользоваться полученной информацией, использовать её в нужном направлении. Кроме того нужна своя газета, которая бы публиковала нужный нам материал.
    - Если деньги есть, есть и газета  - воодушевился Векслер – «Глас народа» подойдет?
    - Самое, самое то, именно глас народа, а глас народа – глас божий. – одушевился Лев Моисеевич – и что же она действительно существует?
    - Влачит газетка жалкое существование, но жива – усмехнулся Векслер – есть у нас тут один упёртый, Жора Захаров, на свои деньги содержит, иногда мы ему помогаем, перед выборами делаем заказы. Правда, выходит она не регулярно и малым тиражом, но это поправимо, были бы деньги, а там…
    - Николай, надо как можно скорее встретиться с этим Жорой и обо всём договориться, понял? Итак, на каком тираже мы остановимся? – повернулся Лев Моисеевич к Векслеру.
    - Думаю, тысяч пять нам хватит, для начала .
    - Для начала тысяч десять, а потом посмотрим, если надо отпечатаем и миллион.
    - Леонид Иванович – обратился Николай к Векслеру – как мне найти этого Жору?
     - Сейчас – он достал свой телефон и продиктовал номер Жоры. – Звоните прямо сейчас, скажите, что от меня и договаривайтесь о встречи.
     - Простите, где нам лучше всего встретиться?
     - Как где? Да прямо здесь, теперь этот дом ваша штаб – квартира, третий этаж в вашем полном распоряжении. Там будите жить, там и работать.
    Николай тут же набрал номер телефона и договорился о встрече с Жорой на семь часов  вечера. Как не странно Жора не согласился  придти к Векслеру, а назначил встречу в кафе « Жемчужина».
    - Газета, газетой, но нам нужен надежный, хорошо информированный источник – сказал Льва Моисеевича – лучше всего заинтересованный источник, такой который бы интересовался не только деньгами.
    - Есть такой источник, это прокурор, он давно и безнадёжно точит зуб на губернатора. Но, предупреждаю, человек он крайне осторожный, к нему просто так не подойдёшь и не спросишь. – сказал Векслер – правда есть один человечек, мой одноклассник, брат жены прокурора и пользуется  его доверием. Попробуем через него.
     - Прокурор, это хорошо, для начала, но нужен такой человек, который бы знал всю подноготную губернатора, такой есть?
     - Нужно искать – развел руками Векслер.
     - Николай, срочно займись этим делом, ищи и найди – приказал  Лев Моисеевич.
      Перед тем как идти на встречу с Жорой, Николай просмотрел несколько номеров газеты «Глас Народа» любезно предоставленных Векслером.  Маленький, но едкий листок знакомил читателей с безбедной жизнью местных чиновников, воровством бюджетных денег, обманом дольщиков и бандитскими разборками. Направление и тематика газеты вполне устраивает и потому будет очень полезной в дальнейшем – подумал Николай - интересно, кто же это такой неугомонный Жора и кем на самом деле  является. А потому не мешкая,  в семь часов вечера он  был в кафе «Жемчужина» и сидел, как условились, в дальнем углу за столиком на двоих. Прошло минут тридцать, Жора всё не приходил и Николай уже начал подумывать, что напрасно ждёт, как к столику подошел мужичек, среднего роста, в серой куртке, с лысиной во всю голову, обрамлённую буйной растительностью. Не спрашивая разрешения, сел и нагло уставился Николаю в глаза. – Так вы, значит, от Векслера? И как поживает этот анархист?
    - А вы, Жора?
    - Да, я, Жора – так как же поживает этот демагог?
    - Но почему анархист и демагог? – уставился Николай  на Жору.
    - Да потому, что все в городе знают, что Векслер спит и видит хаос в нашем городе и всем говорит, что хаос есть начало революции. Я, конечно, не против революции, но бескровной, а Векслер требует искупительных жертв.
     - То есть, что это за искупительные жертвы?
     - А то и жертвы, он считает, что пока мы не перебьем всех фанатичных коммуняков, мира в стране не будет. Он считает, что они слишком много натворили бед и за это должны  ответить. А то, что они перекрасились и не призывают к открытой классовой борьбе, так это временно. На смену соглашателям, которые сейчас возглавляют КПРФ, придут фанатики и тогда все, держитесь.
     - Жора, давайте оставим в стороне Векслера и перейдем к делу?
     - К делу, так к делу. А что за дело?
      - Дело в том, что нам нужна ваша газета, мы предлагаем увеличить её тираж, сделать её еще более актуальной и востребованной.
      - Простите, кто это мы?
      - Мы, партия «Народ и воля».
      - И что же вы хотите?
       - Мы финансируем, а вы печатаете те материалы, которые мы вам заказываем.
       - Всё правильно, кто платит, тот и заказывает музыку и каков же будет тираж?
       - Для начала десять тысяч экземпляров.
       - Вы это серьезно?
       - Куда, как серьезно, так вы согласны?
       - Согласен ли я? Конечно, согласен, давно мечтал о спонсорах и вот они здесь. Сделаем так, вы переводите деньги на мой счет, я арендую помещение, принимаю на работу одного очень бойкого журналюгу, распространителей, составляю смету расходов, договор и вперед. Согласны?
        - Согласен, жду смету, договор не нужен, мы вам доверяем, да и незачем всем знать, кто заказывает музыку. И ещё, я уверен, вы знаете всех и всё. Нам, за отдельную плату,  нужен человечек, который бы покопался в грязном белье некоторых здешних политиков.
        - Хорошо, если за отдельную плату, найду вам такого человечка. – кивнул головой Жора и поднялся – Жду перевод денег и сразу приступаю к работе. А теперь привет, я ушёл.
     Позже Николай узнал, что Жора не просто журналист, но своего рода  местный Шерлок Холмс, умеет раскопать такое, что и профессионалам не под силу.
Три года назад Жора начал информационную войну против мэра города, откопал не только нарушения бюджетных статей, но и  тайный бордель для  своих особо приближённых и московских гостей. Всё это Жора опубликовал в свое газетенке, а в Интернете  поместил  видео, как  мэр балдеет в бане с голыми  девицами. Скандал разразился страшный, жена мэра подала на развод, городская дума выразила недоверие и  свергла  его. Через неделю на Жору было совершено покушение, в него стреляли несколько раз, но он чудом избежал смерти. И, как водится, ни заказчика, ни исполнителя, конечно, не нашли, да и не искали. Кроме того, его многократно били, несколько раз с переломами ребер лежал в больнице, жена, не выдержав такой жизни, бросила его и куда-то уехала. Казалось бы всё, пора успокоиться, но этот Жора настолько упертый, что не смотря на смертельную угрозу и житейские неурядицы, дело своё не бросил.
      Николай вернулся в теремок, поднялся на третий этаж, холл был пуст, комната Льва Моисеевича тоже. Он прошел в свою комнату, и упав в кресло, задумался – безусловно, в своих попытках растомашить плутократов, заставить их испугаться за своё положение, дать им понять, что они уязвимы Лев Моисеевич прав, но одно его смущало - не слишком ли они горячатся и если все их планы удастся осуществить не приведет ли это к большому хаосу в котором пострадает много людей. Революции хороши, когда они бескровны.  От этих мрачных мыслей его отвлекли доносившиеся из холла голоса. Прислушавшись, Николай  понял, это Лев Моисеевич разговаривал с какой-то женщиной.  Но уже через минуту так же понял, что в холе находилась бывшая любовница и мать сына Льва Моисеевича, Марина. И потому он стал  внимательно прислушиваться к их разговору.
      - Ох и мерзавец же ты, Лёвушка, тридцать лет ни слуху ни духу, а ведь знал, что у тебя растет сын, знал, скажи,  знал?
      - Мариночка, прости, знаю, что я мерзавец, и ничего не мог поделать, да если бы я приехал и увиделся с тобой, то навлек бы на тебя беду.
      - Ой, навлек бы на меня  беду, ох умора, это надо же, беду! Лева, да ты сам ходячая беда.
      - Марина, пойми, за мной постоянно следило КГБ, меня даже в психушку хотели упрятать.
      - Ох, Лева, Левушка, все в политику играешь? Не наигрался за 30 лет? При коммунистах был в оппозиции и теперь опять? Почему? Говорят, ты самому президенту ручку пожимал и вдруг оппозиция? Почему?
      - Э, так сказать, во взглядах разошлись. Понимаешь он хочет, как и коммуняки, всем  заткнуть рот, всем кому не нравится его политика, а тем временем  его прихлебатели  беззастенчиво разворовывают национальные богатства.
      - Брось, Лева, радетель хренов, думаешь, я в нашей глуши не знаю, что и ты к этим богатствам приложил руку, да видно кому-то показалось, что слишком ты много хапнул и не поделился, а этого не любят, вот и выкинули тебя за борт. Но ты же не можешь этого простить, ты им решил мстить, вот и вся твоя политика.  Скажи так? Таак!
     - Марина, ну какая месть, очнись, этим плутократам и ворам моя месть, что собаке блохи – кусают, но не мешают жить. Лучше расскажи как ты жила все эти годы?
     - Как я жила? А жила ли я? – воскликнула Марина, и немного помолчав, продолжала – Как сейчас помню, приехала домой, открываю дверь, вхожу, а там пьяный в лоскуты отец, родную дочь встречает. Вместо объятий и поцелуев, его первыми словами были – нагулялась, ишь какое брюхо, таскать не тяжело?  Только знай кормить тебя и твоего выродка я не собираюсь, поняла?  Да и вообще тесно у нас, думал – вот уехала дочка, найдет себе в столицах мужа, и мы с матерью заживём в своё удовольствие, ан нет, явилась да еще с пузом.
      Хорошо хоть мать вмешалась, утащила  пьянь в комнату, а меня проводила на кухню – ты, говорит, не слушай отца, он в последнее время совсем сбесился, пьёт, часто дома не ночует, думаю, завёл  шлюху вот и на меня стал  с кулаками стал бросаться. Думаю, дело идет к разводу и откровенно говоря, надоели мне его выкрутасы, если нашёл подстать себе подругу пусть уходит, плакать не буду. Боюсь только, как бы не потребовал квартиру разменять, с него станет. Ой, что это я всё о нехорошем, ты то как? От жениха или мужа забеременела? Ну я конечно всё ей рассказала, как водится поплакали и решили, что некоторое время я поживу у её подруги.
    Некоторое время Марина молчала, а затем всхлипнув, продолжала – Вот так, Левушка, пока ты катался, как сыр в масле, богатенькую женушку обувал, я скиталась по чужим углам и готовилась к родам. Сын родился через два месяца после моего приезда домой, большой, крепкий, аж 5 кило, богатырь и назвала я его Владимиром, в честь Высоцкого.
     - Бог, ты мой, как же ты рожала такого гиганта? – воскликнул Лев Моисеевич.
     - Как, как с криком и воем, знаешь, как волчицы воют?  Так и мы, бабы, когда прижмет, превращаемся в волчиц – воскликнула Марина – сначала хотели делать кесарево, но я им заявила, рожу, сама рожу! И родила, с разрывами, но родила, вот так! А пока я лежала в роддоме, мой папаня развелся с матерью, разменял квартиру и стал сожительствовать с молодой алкоголичкой. Тогда я думала, что отец впал  в старческий маразм, и только потом поняла, что к пятидесяти годам  многих мужиков тянет на  новые впечатления и молодое тело. Тебя, поди, тоже?
     - Нет, Мариночка, нет, я отдаю себе отчет, что всему своё время и жить надо так, как тебе предназначено судьбой.
     - Хочешь сказать, что твоя Бася  это твоя судьба? Да я убеждена, что ты никогда, слышишь, никогда её не любил, а женился по расчёту.
     - По расчету или нет, а живем мы с Басей 30 лет и разводиться не собираемся.
      - Ой, ой, не зарекайся, в этом мире ничто не вечно и даже крепкие семьи всегда под угрозой распада, всё зависит от случая, от роковых обстоятельств и силы характера супругов. Ну ладно, хватит об этом, лучше я тебе расскажу о сыне, каким он был в детстве и как мы с ним жили. А жили мы даже очень дружно, настолько, что без меня он не хотел оставаться даже на минуту – я готовлю обед он со мной, я иду в магазин он со мной, если он играет, я должна играть вместе с ним. В три года он научился плавать и с годами стал одним из лучших пловцов нашей области. Кстати, он до сих пор не бросает плавание, иногда выступает на  соревнованиях. Но это было потом, а когда ему исполнилось пять лет случилось несчастье, мы с ним попали в автомобильную аварию. Я отделалась довольно легко, а вот Вовка получил тяжелейшую травму – разрыв внутренних органов и повреждение позвоночника. Когда нас привезли в больницу,  врач, осмотрев сына, покачал головой и сказал – на позвоночнике потребуется  очень сложная  операция, боюсь мы сами не справимся, нужно вызывать специалистов из Москвы.  А пока мы  займемся внутренними органами, надо срочно останавливать кровотечение. Я подождала конца операции, все прошло хорошо, но нижняя часть тела оказалась парализованной. Надо сказать, люди в этой больнице оказались добрыми и отзывчими, один из хирургов тут же позвонил в Москву, рассказал что случилось с моим сыном и выслушав ответ, сказал в трубку – хорошо я сообщу ваше решение матери.
      - В общем, дело обстоит так –  мы передадим им историю болезни  и они назначат время операции, это примерно будет через полгода, а может быть и месяцев через девять, но если нужна срочная операция, то это будет стоить три миллиона рублей. У вас есть три миллиона? – спросил он меня, если нет, я бы настоятельно советовал найти нужную сумму и отправить сына в Москву. Представляешь, какие огромные деньги были для меня? Для меня, продавца на рынке, получающей триста рублей в день, которых едва хватало на продукты и мелкие расходы. Вот тут-то я впервые решила разыскать тебя и потребовать оплатить операцию нашего сына. Разыскала телефон, позвонила, но мне сказали, что ты не то в Америке, не то в тюрьме и тебя в ближайший  месяц или два не будет. Лева, ты представляешь моё состояние? Я была в панике и тут я вспомнила, что ещё полгода назад ко мне подбивал клинья один уже немолодой мужичек и даже предлагал выйти за него замуж. Я позвонила ему, напомнила наш последний разговор и сказала, что согласна быть его женой, но при одном условии – если он оплатит операцию моему сыну. Он тут же согласился и предложил приехать к нему домой  для окончательного решения вопроса. Через три дня мы оформили наш брак, а ещё через два дня мы спецрейсом летели в Москву. Вот так я Марина Петрова, стала мадам Бабиковой, женой богатого владельца винзавода и акционера некоей Магаданской золотодобывающей компании.
      - Человек то он хороший? – не выдержал Лев Моисеевич.
      - Человек, говоришь, да Алексей Алексеевич оказался очень порядочным человеком, понимал, что я его не люблю и согласен был ждать, когда я к нему привыкну и может быть даже полюблю. Представляешь, я действительно со временем полюбила его, по своему, не так как тебя, но все же мне было с ним хорошо. Года два я не работала, все время проводила с сыном, а когда он окончательно окреп, решила завести собственное дело. Мы с Алексеем  долго спорили и наконец он согласился  открыть на моё имя фирму по проектированию и производству  катеров и яхт класса река-море. Кстати, фирма процветает и дает хороший доход.
       - Значит у тебя всё хорошо? Ты счастлива? – сдавленным голосом спросил Лев Моисеевич.
     - Да, как сказать, вот увидела тебя, и все в груди перевернулось, как будто и не было этих тридцати лет – вздохнула Марина.
     - Марина, а где сейчас твой муж?
     - Где, где – махнула рукой Марина – три года как похоронила его, царство ему небесное.
     - Значит ты вдова? Это же прекрасно, ты свободна, прекрасно, прекрасненько! – потирая руки, радостно воскликнул Лев Моисеевич
     - Не понимаю, чему ты радуешься?  Вдова, вдовой, но прыгать к тебе в постель я не собираюсь – сказала, как отрезала Марина.
    Лев Моисеевич, что-то хотел сказать, но в это время раздался голос Леонида Ивановича Векслера.
    - Дорогие гости, прошу извинить меня и пригласить вас к столу, все в сборе, ждем только вас и Николая, а кстати,  где он?
    - Я тут – открывая дверь, подал  голос Николай – вздремнул вот, спасибо, что разбудили.
    Николай взглянул на Льва Моисеевича, тот подозрительно посмотрел на него и отвернулся. Затем посмотрел на Марину и понял, почему прерывался и хрипел голос у  шефа. Перед ним стояла очень красивая голубоглазая брюнетка, лет тридцати пяти, с великолепной сексапильной фигурой в черном платье и чернобуркой на плечах.  На высокой, как у молодой девицы, груди блистало бриллиантовое колье, которое дополняли серьги и браслет прекрасной ювелирной работы.
     - Не хило, очень даже не хило живет вдова – подумал Николай и скромно опустил глаза.
     - В холле второго этажа, куда они все спустились, за огромным накрытым к обеду столом, сидели пятеро – сам Векслер Леонид Иванович, бывший главный инженер крупного механического завода, из-за аварии оказался в тюрьме, отсидел три года, там и набрался демократических лозунгов. Его жена, Валентина Ильинична, стареющая женщина внушительных размеров с обвисшей грудью и огромным животом чревоугодницы, никогда и нигде не работала, умело подыгрывая мужу, держала его в ежовых рукавицах. Их сын, Виктор Леонидович, интеллигентный, склонный к полноте, тридцатилетний мужчина, копия отца, предприниматель, делал деньги на торговле цветными металлами. Пять лет назад, примкнув к новоявленным  российским коммунистам, вскоре разочаровался в их  примиренчестве с существующей властью и порвав с ними, создал новую организацию, которая не отвергала силовой захват власти. Его жена Ольга, худосочная безликая особа, с нервными пальцами изящных рук пианистки, девять лет назад, окончила московскую консерваторию, но концертную деятельность  сменяла на тихую спокойную и обеспеченную жизнь замужней женщины.. Обособленно сидел,  крепко сбитый,  довольно симпатичный молодой человек, с тонкими чертами лица, ранними залысинами на коротко стриженой голове - Владимир Перов, внебрачный  сын Марины и Льва Моисеевича.  В своё время он увлекся идеями анархизма, которые почерпнул из сочинений патриарха российской анархии Петра Крапоткина. Три года назад создал в городе незарегистрированную в Минюсте организацию, без  каких либо четких правил  и политических направлений, в составе которой была боевая группа, жаждущих решительных действий. Одним из направлений деятельности этой группы была борьба за чистоту русской нации  и православия, а потому изгнание из города всех иноверцев стало для них основной задачей на данном этапе.
      - Проходите, гости дорогие, выбирайте место за столом по своему вкусу, будем праздновать десятилетний юбилей нашего сына  и нашей невестки,  сынок открывай шампанское, будем пить и веселиться –  торжественно, как на приеме в честь именитого гостя,  говорил  Векслер.
      Стол ломился от разносолов, здесь было всё – купеческая уха, красная рыба трех сортов, различные салаты,  в центре на подносе красовался фаршированный поросенок. Перед каждым гостем лежали старинные серебряные столовые приборы и оригинальные тарелки с княжескими вензелями.
       – Как в стародавние времена, в лучших  купеческих традициях– оглядывая стол, подумал Николай.
        После пятой рюмки, как всегда бывает в русских застольях, начался политический спор. Первым подал голос Виктор.
       - У нас в городе говорят, что вы, Лев Моисеевич, приехали к нам делать революцию, так?
      - Какую революцию – вскинулся Лев Моисеевич – что за вздор, мы приехали по своим партийным делам и только.
      - Странно – продолжал Виктор – откуда все эти слухи, не из воздуха же они взялись! Говорят так же, что вы хотите свергнуть нашего губернатора, что ж, мы новые коммунисты, или как нас теперь называют, неотроцкисты, готовы поддержать вас, скажите когда и мы встанем рядом с вами и пойдем и свергнем нечестивца!
    - И чем же так нехорош наш губернатор? – спросила Марина.
    - А всем – воскликнул Виктор – был коммунистом, стал единороссом, в его аппарате только свои и никого постороннего. Но это не главное – главное область с каждым годом  нищает, инвестиций кот наплакал, промышленность чахнет, а он и в нос не дует. До чего дожили, в бюджете нет денег, чтобы выплатить пенсии,  берут кредиты. Так больше продолжаться не может.
     - Дааа, тяжело в деревне без нагана – неожиданно подал голос, до того молчавший, Володя – революция это хорошо, это по-нашему. Скрутим всех в бараний рог!
      - Господа, господа, как же вы представляете себе эту самую революцию? – вальяжно откинувшись на стуле, спросил Лев Моисеевич – и потом, смею вам напомнить, что революции бывают разные, кровавые, как в семнадцатом и бескровные, как в девяносто первом. Вы какую предпочитаете?
       - А это как пойдет, не согласится добровольно передать власть, устроим кровавый бунт - воскликнул  Володя.
       - Это вы, анархисты, только и можете, что громить ларьки, да избивать черных, а для революции  нужны деньги и  единство левых сил. Ни того, ни другого у нас нет – с жаром заговорил Виктор – говорят у вас, Лев Моисеевич, есть связи с заграницей, может быть, они нам помогут? 
       - Да кто же все эти слухи распускает? – с тревожной ноткой в голосе, воскликнул Лев Моисеевич – уже и заграницу сюда приплели! Так скоро в шпионаже и в государственной измене обвинят! Ну и дела!
      - Успокойтесь, никто вас ни в чем  не обвинит, а заграница?  Теперь это у нас модно говорить, что заграница нам поможет – успокоил его Векслер – молодежь, что с неё взять, ей подавай перемены немедленно, а так не бывает, сначала люди должны созреть для перемен, а уж потом….  А вообще Россия – страна непойманных воров и непуганых идиотов, живущих в ожидании будущего счастья.
      - Мужчины, давайте прекратим этот никому не нужный спор и послушаем музыку – воскликнула Валентина Ильинична, жена Векслера - Ольга, садись за рояль и сыграй нам что-нибудь из классики.
     Ольга под настойчивым взглядом  свекрови пошла к роялю и через несколько минут в холле зазвучала музыка Прокофьева.
    На этой благостной ноте наш вечер закончился. Первым поднялся Володя и,  не прощаясь, вышел  из комнаты.  Через несколько минут встала Марина и, взглянув на Льва Моисеевича, сказала – надеюсь, мне не придется одной идти домой? Дальше оставаться было неприлично, и Николай ушел в свою комнату.

                Гл-3

       В один из осенних дней Лев Моисеевич срочно вызвал своего помощника Николая Мохова и поручил ему взять билеты на ближайший поезд до Нижнегорска. Позвонив по телефону Николай заказал два  билета  СВ на вечерний поезд и ушел домой собирать вещи.  Ровно в девять, за полчаса до отхода поезда, они встретились на перроне в сопровождении двух заместителей по партии, которым Лев Моисеевич дал последние указания и попрощавшись, прошел в вагон. Следом за ним Николай внес два объемистых баула и дипломат с документами. Лев Моисеевич взял в руки дипломат, раскрыл его и вместо документов вытащил бутылку армянского коньяка, баночку черной икры, палку копченой колбасы, коробку шоколадных конфет и две оригинальные позолоченные стопки. Разложив всё это на столе, он наполнил стопки коньяком и одну из них протянул Николаю.
      - Давай, Коля, выпьем за успех предстоящего нелегкого дела – помолчав, добавил – а то что оно будет очень трудным я уверен, надеюсь на тебя и твою помощь.
       Они выпили одну, вторую, третью и Лев Моисеевич разговорился.
       - Сегодня утром я встречался с одним очень важным, приближённым к президенту, лицом, которое сделало мне предложение, от которого я не мог отказаться.  Мотивируя нестабильностью в стране и необходимостью укрепления вертикали власти на местах, этот чиновник предложил президенту отменить выборность губернаторов и ввести прямое назначение глав регионов.  Президент колебался и чтобы окончательно убедить  его в необходимости  назначений предложил мне провести  в одном из регионов что-то наподобие переворота или, по крайней мере, так потрясти основы, чтобы всем стала очевидная необходимость отмены выборов. Почему в таком деликатном деле выбор пал на меня?  Всё очень просто – мы с этим человеком в молодые годы  диссидентствовали.
      Лев Моисеевич замолчал, и строго глядя в глаза Николая, веско сказал – надеюсь, ты понимаешь, что это не просто государственная тайна,  на кон поставлены наши головы, так что даже под пытками ты должен молчать. И помни – этот человек входит в первую пятерку самых влиятельных людей в стране, и ещё помни - у него очень длинные руки.
      В это время в дверь купе постучали и на пороге появилась молодая девушка, одетая в тёмно синей униформе и белую блузку, которая эффектно оттеняла загар на её красивом лице.
      - Господа, не угодно ли чаю? – сердечно улыбаясь, спросила она.
      - Очень даже угодно и покрепче, пожалуйста – в тон ей, ответил Лев Моисеевич и дождавшись ухода девушки – мечтательно добавил – до чего же сексапильна, стерва.
      Через несколько минут девушка внесла поднос, и поставив на столик крепко заваренный чай и вышла в коридор.
      - Одну минуточку, можно вас на два слова – вслед за ней выскочил Лев Моисеевич.
      Минут через десять, Лев Моисеевич вернулся и, загадочно посмотрев на Николая,  сказал – Коля, вот тебе деньги, сходи в вагон – ресторан, поужинай, развейся,  наконец. Жду тебя через час.
       Вернувшись в купе, Николай застал Льва Моисеевича в постели, глаза его лихорадочно блестели, на губах играла томная улыбка довольного жизнью человека.
        - Жизнь полна приятных неожиданностей – в ответ на вопросительный взгляд Николая, сказал он и отвернулся к стенке.
       На перроне в Нижнегорске, их встретил  мужчина, лет пятидесяти, среднего роста, с роскошной шевелюрой на голове и тонкими чертами лица. Это был руководитель местного отделения партии «Народ и воля».
          – Векслер Леонид Иванович- представился он.
          - Лёня с чего это ты представляешься нам? – удивленно воскликнул Лев Моисеевич.
           - А, так, по привычке, вдруг забыли меня – махнул рукой Векслер.
          - Как же, забудешь тебя, ты у нас один из лучших, вдобавок член политсовета.
Тем временем Николай, чтобы не мешать их разговору, направился к зданию вокзала, но Лев Моисеевич тут же остановил его – ты со мной, ты везде будешь со мной – прошептал он ему на ухо. И тут же представил Николая Векслеру – мой помощник, Николай Мохов, прошу любить и жаловать. На привокзальной площади  Николай вдруг заметил несколько милицейских машин и автобус с затемненными окнами.  – Неужели ОМОН, вот так встреча – подумал он и, коснувшись руки Льва Моисеевича, глазами показал на милицейских.
       – Они думали, что на вокзале я им устрою митинг,– приосанившись и вздернув подбородок, рассмеялся  он.
      Однако оба они ошибались, из здания вокзала вышла довольно большая, возбуждённая толпа с транспарантами, на которых было написано « Боря, добро пожаловать в наш прекрасный город». -Так вот кого встречает наша славная милиция!- с облегчением подумал Николай. И тут с противоположного конца площади   донеслось – Боря гомосек, Боря гомосек, гомосеки  вон из нашего города – скандировало  несколько  молодых, одетых в черную униформу, парней. Угрожая палками. они быстро пошли в сторону встречающих и тут из автобуса выскочили омоновцы со щитами и дубинками, встали в шеренгу и двинулись в сторону чернорубашечников. Чем закончилась встреча на вокзале, они так и не узнали, так как быстро сели в машину и покатили в город.
       Минут через десять они въехали во двор особняка, поднялись на второй этаж, где в просторном зале, на большом столе были расставлены несколько бутылок с вином и тарелки с закусками.
      - Прошу к столу, как говориться, чем богаты, тем и рады. Каждый ухаживает сам за собой – разводя руками, сказал  Векслер, и, взяв бутылку Бордо, налил себе в стакан вина. Вслед за ним потянулись и мы. – Прекрасное вино – отпив глоток, заметил Лев Моисеевич – прямо из Франции или через Москву?
     - У нас тут один бизнесмен, кстати, наш спонсор, наладил прямые поставки из Франции не только вина, но и сыров, колбас и других продуктов, вплоть до картофеля – улыбнулся Векслер.
     - Но картофель-то зачем? – удивился Лев Моисеевич.
     - Как зачем, ясно дело, для куражу. У него фирменный магазин, обслуживается народец состоятельный, денег не жалеющий, тут главное качество.
     - И что же картошка у нас хуже чем во Франции? – спросил Николай.
     - Да не хуже, дело в престиже, мол, я вам не какое-то чмо, могу позволить себе даже лягушку в кляре. – хохотнул Векслер.
    Вообще Векслер был в хорошем настроении, то и дело поднимал бокал, говорил дежурные тосты и предлагал выпить.  Пили много и с удовольствием, наконец,  Лев Моисеевич  отставил бокал и, вытерев салфеткой рот, спросил – скажите, уважаемый Леонид Иванович, вы на нашем первом, так сказать организационном съезде, выступали за принятия радикальных мер по отношению к существующей власти, вы по прежнему стоите на этих позициях?
     - Безусловно, я своих взглядов не меняю и чем больше смотрю на весь этот хаос, тем всё более убеждаюсь в необходимости её свержения. – весь подобравшись, точно боксёр готовый к бою, заявил Векслер.
    - Скажите, Леонид Иванович, а каковы настроения, так сказать, народных масс?
    - Это кого надо понимать под народными массами – пенсионеров? Так им стали через раз  выплачивать пенсии они и притихли. Рабочий класс? Так эти рыскают в поисках заработка и молчат. Средний класс, как у нас теперь говорят, еще не сформировался, ну а те, что имеют своё маленькое дело, ворчат и не более. Одним словом болото. – пожал плечами Векслер.
    - Наш народ известен, так сказать,  своей терпеливостью, но если его раскачать, дать ему направление, поставить цель, то он, подобно рассерженному медведь, начнёт всё ломать и крушить, лишь бы добраться до пчелиного улья. – раздумчиво сказал Лев Моисеевич. 
    - В провинции всегда тихо, Пугачевы  ещё не родились, бунтовать некому, а вот Москва другое дело, там  бурлит передовая мысль, а за ней недалеко и до радикальных действий. – вздохнул Векслер.
    - Тут вы, Леонид Иванович, правы. Настроение в Москве самое боевое, штормит, сами по телевизору всё видите – шахтёры стучат касками по мостовой, пенсионеры перекрывают автострады, народ голодает и в любое время может сорваться и понести, как в 17-м. Но если сейчас не протянуть народу руку, не поддержать, всё может заглохнуть.
      - Так вот за чем вы приехали, а я всё гадаю, что нашему уважаемому Льву Моисеевичу понадобилось в нашей глуши, не на рыбалку же он собрался. – оживился Векслер – и как же вы думаете растомашить наших чухонцев?
     - Дорогой Леонид Иванович, мы вместе с вами должны подумать и разработать план, как, какими методами и средствами, изменить, так сказать, существующие настроения  в нашу пользу. – усмехнулся Лев Моисеевич.
    - Разработать план, привлечь необходимых людей, дело не хитрое, но чтобы план сработал, нужны большие деньги, а их, то, как раз и нету – развел руками Векслер.
    - Деньги будут – сказал, как отрезал Лев Моисеевич – нужны люди знающие обстановку, а главное владеющие, так сказать, нужной информацией, и готовых продать её. А уж наше дело умело воспользоваться полученной информацией, использовать её в нужном направлении. Кроме того нужна своя газета, которая бы публиковала нужный нам материал.
    - Если деньги есть, есть и газета  - воодушевился Векслер – «Глас народа» подойдет?
    - Самое, самое то, именно глас народа, а глас народа – глас божий. – одушевился Лев Моисеевич – и что же она действительно существует?
    - Влачит газетка жалкое существование, но жива – усмехнулся Векслер – есть у нас тут один упёртый, Жора Захаров, на свои деньги содержит, иногда мы ему помогаем, перед выборами делаем заказы. Правда, выходит она не регулярно и малым тиражом, но это поправимо, были бы деньги, а там…
    - Николай, надо как можно скорее встретиться с этим Жорой и обо всём договориться, понял? Итак, на каком тираже мы остановимся? – повернулся Лев Моисеевич к Векслеру.
    - Думаю, тысяч пять нам хватит, для начала .
    - Для начала тысяч десять, а потом посмотрим, если надо отпечатаем и миллион.
    - Леонид Иванович – обратился Николай к Векслеру – как мне найти этого Жору?
     - Сейчас – он достал свой телефон и продиктовал номер Жоры. – Звоните прямо сейчас, скажите, что от меня и договаривайтесь о встречи.
     - Простите, где нам лучше всего встретиться?
     - Как где? Да прямо здесь, теперь этот дом ваша штаб – квартира, третий этаж в вашем полном распоряжении. Там будите жить, там и работать.
    Николай тут же набрал номер телефона и договорился о встрече с Жорой на семь часов  вечера. Как не странно Жора не согласился  придти к Векслеру, а назначил встречу в кафе « Жемчужина».
    - Газета, газетой, но нам нужен надежный, хорошо информированный источник – сказал Льва Моисеевича – лучше всего заинтересованный источник, такой который бы интересовался не только деньгами.
    - Есть такой источник, это прокурор, он давно и безнадёжно точит зуб на губернатора. Но, предупреждаю, человек он крайне осторожный, к нему просто так не подойдёшь и не спросишь. – сказал Векслер – правда есть один человечек, мой одноклассник, брат жены прокурора и пользуется  его доверием. Попробуем через него.
     - Прокурор, это хорошо, для начала, но нужен такой человек, который бы знал всю подноготную губернатора, такой есть?
     - Нужно искать – развел руками Векслер.
     - Николай, срочно займись этим делом, ищи и найди – приказал  Лев Моисеевич.
      Перед тем как идти на встречу с Жорой, Николай просмотрел несколько номеров газеты «Глас Народа» любезно предоставленных Векслером.  Маленький, но едкий листок знакомил читателей с безбедной жизнью местных чиновников, воровством бюджетных денег, обманом дольщиков и бандитскими разборками. Направление и тематика газеты вполне устраивает и потому будет очень полезной в дальнейшем – подумал Николай - интересно, кто же это такой неугомонный Жора и кем на самом деле  является. А потому не мешкая,  в семь часов вечера он  был в кафе «Жемчужина» и сидел, как условились, в дальнем углу за столиком на двоих. Прошло минут тридцать, Жора всё не приходил и Николай уже начал подумывать, что напрасно ждёт, как к столику подошел мужичек, среднего роста, в серой куртке, с лысиной во всю голову, обрамлённую буйной растительностью. Не спрашивая разрешения, сел и нагло уставился Николаю в глаза. – Так вы, значит, от Векслера? И как поживает этот анархист?
    - А вы, Жора?
    - Да, я, Жора – так как же поживает этот демагог?
    - Но почему анархист и демагог? – уставился Николай  на Жору.
    - Да потому, что все в городе знают, что Векслер спит и видит хаос в нашем городе и всем говорит, что хаос есть начало революции. Я, конечно, не против революции, но бескровной, а Векслер требует искупительных жертв.
     - То есть, что это за искупительные жертвы?
     - А то и жертвы, он считает, что пока мы не перебьем всех фанатичных коммуняков, мира в стране не будет. Он считает, что они слишком много натворили бед и за это должны  ответить. А то, что они перекрасились и не призывают к открытой классовой борьбе, так это временно. На смену соглашателям, которые сейчас возглавляют КПРФ, придут фанатики и тогда все, держитесь.
     - Жора, давайте оставим в стороне Векслера и перейдем к делу?
     - К делу, так к делу. А что за дело?
      - Дело в том, что нам нужна ваша газета, мы предлагаем увеличить её тираж, сделать её еще более актуальной и востребованной.
      - Простите, кто это мы?
      - Мы, партия «Народ и воля».
      - И что же вы хотите?
       - Мы финансируем, а вы печатаете те материалы, которые мы вам заказываем.
       - Всё правильно, кто платит, тот и заказывает музыку и каков же будет тираж?
       - Для начала десять тысяч экземпляров.
       - Вы это серьезно?
       - Куда, как серьезно, так вы согласны?
       - Согласен ли я? Конечно, согласен, давно мечтал о спонсорах и вот они здесь. Сделаем так, вы переводите деньги на мой счет, я арендую помещение, принимаю на работу одного очень бойкого журналюгу, распространителей, составляю смету расходов, договор и вперед. Согласны?
        - Согласен, жду смету, договор не нужен, мы вам доверяем, да и незачем всем знать, кто заказывает музыку. И ещё, я уверен, вы знаете всех и всё. Нам, за отдельную плату,  нужен человечек, который бы покопался в грязном белье некоторых здешних политиков.
        - Хорошо, если за отдельную плату, найду вам такого человечка. – кивнул головой Жора и поднялся – Жду перевод денег и сразу приступаю к работе. А теперь привет, я ушёл.
     Позже Николай узнал, что Жора не просто журналист, но своего рода  местный Шерлок Холмс, умеет раскопать такое, что и профессионалам не под силу.
Три года назад Жора начал информационную войну против мэра города, откопал не только нарушения бюджетных статей, но и  тайный бордель для  своих особо приближённых и московских гостей. Всё это Жора опубликовал в свое газетенке, а в Интернете  поместил  видео, как  мэр балдеет в бане с голыми  девицами. Скандал разразился страшный, жена мэра подала на развод, городская дума выразила недоверие и  свергла  его. Через неделю на Жору было совершено покушение, в него стреляли несколько раз, но он чудом избежал смерти. И, как водится, ни заказчика, ни исполнителя, конечно, не нашли, да и не искали. Кроме того, его многократно били, несколько раз с переломами ребер лежал в больнице, жена, не выдержав такой жизни, бросила его и куда-то уехала. Казалось бы всё, пора успокоиться, но этот Жора настолько упертый, что не смотря на смертельную угрозу и житейские неурядицы, дело своё не бросил.
      Николай вернулся в теремок, поднялся на третий этаж, холл был пуст, комната Льва Моисеевича тоже. Он прошел в свою комнату, и упав в кресло, задумался – безусловно, в своих попытках растомашить плутократов, заставить их испугаться за своё положение, дать им понять, что они уязвимы Лев Моисеевич прав, но одно его смущало - не слишком ли они горячатся и если все их планы удастся осуществить не приведет ли это к большому хаосу в котором пострадает много людей. Революции хороши, когда они бескровны.  От этих мрачных мыслей его отвлекли доносившиеся из холла голоса. Прислушавшись, Николай  понял, это Лев Моисеевич разговаривал с какой-то женщиной.  Но уже через минуту так же понял, что в холе находилась бывшая любовница и мать сына Льва Моисеевича, Марина. И потому он стал  внимательно прислушиваться к их разговору.
      - Ох и мерзавец же ты, Лёвушка, тридцать лет ни слуху ни духу, а ведь знал, что у тебя растет сын, знал, скажи,  знал?
      - Мариночка, прости, знаю, что я мерзавец, и ничего не мог поделать, да если бы я приехал и увиделся с тобой, то навлек бы на тебя беду.
      - Ой, навлек бы на меня  беду, ох умора, это надо же, беду! Лева, да ты сам ходячая беда.
      - Марина, пойми, за мной постоянно следило КГБ, меня даже в психушку хотели упрятать.
      - Ох, Лева, Левушка, все в политику играешь? Не наигрался за 30 лет? При коммунистах был в оппозиции и теперь опять? Почему? Говорят, ты самому президенту ручку пожимал и вдруг оппозиция? Почему?
      - Э, так сказать, во взглядах разошлись. Понимаешь он хочет, как и коммуняки, всем  заткнуть рот, всем кому не нравится его политика, а тем временем  его прихлебатели  беззастенчиво разворовывают национальные богатства.
      - Брось, Лева, радетель хренов, думаешь, я в нашей глуши не знаю, что и ты к этим богатствам приложил руку, да видно кому-то показалось, что слишком ты много хапнул и не поделился, а этого не любят, вот и выкинули тебя за борт. Но ты же не можешь этого простить, ты им решил мстить, вот и вся твоя политика.  Скажи так? Таак!
     - Марина, ну какая месть, очнись, этим плутократам и ворам моя месть, что собаке блохи – кусают, но не мешают жить. Лучше расскажи как ты жила все эти годы?
     - Как я жила? А жила ли я? – воскликнула Марина, и немного помолчав, продолжала – Как сейчас помню, приехала домой, открываю дверь, вхожу, а там пьяный в лоскуты отец, родную дочь встречает. Вместо объятий и поцелуев, его первыми словами были – нагулялась, ишь какое брюхо, таскать не тяжело?  Только знай кормить тебя и твоего выродка я не собираюсь, поняла?  Да и вообще тесно у нас, думал – вот уехала дочка, найдет себе в столицах мужа, и мы с матерью заживём в своё удовольствие, ан нет, явилась да еще с пузом.
      Хорошо хоть мать вмешалась, утащила  пьянь в комнату, а меня проводила на кухню – ты, говорит, не слушай отца, он в последнее время совсем сбесился, пьёт, часто дома не ночует, думаю, завёл  шлюху вот и на меня стал  с кулаками стал бросаться. Думаю, дело идет к разводу и откровенно говоря, надоели мне его выкрутасы, если нашёл подстать себе подругу пусть уходит, плакать не буду. Боюсь только, как бы не потребовал квартиру разменять, с него станет. Ой, что это я всё о нехорошем, ты то как? От жениха или мужа забеременела? Ну я конечно всё ей рассказала, как водится поплакали и решили, что некоторое время я поживу у её подруги.
    Некоторое время Марина молчала, а затем всхлипнув, продолжала – Вот так, Левушка, пока ты катался, как сыр в масле, богатенькую женушку обувал, я скиталась по чужим углам и готовилась к родам. Сын родился через два месяца после моего приезда домой, большой, крепкий, аж 5 кило, богатырь и назвала я его Владимиром, в честь Высоцкого.
     - Бог, ты мой, как же ты рожала такого гиганта? – воскликнул Лев Моисеевич.
     - Как, как с криком и воем, знаешь, как волчицы воют?  Так и мы, бабы, когда прижмет, превращаемся в волчиц – воскликнула Марина – сначала хотели делать кесарево, но я им заявила, рожу, сама рожу! И родила, с разрывами, но родила, вот так! А пока я лежала в роддоме, мой папаня развелся с матерью, разменял квартиру и стал сожительствовать с молодой алкоголичкой. Тогда я думала, что отец впал  в старческий маразм, и только потом поняла, что к пятидесяти годам  многих мужиков тянет на  новые впечатления и молодое тело. Тебя, поди, тоже?
     - Нет, Мариночка, нет, я отдаю себе отчет, что всему своё время и жить надо так, как тебе предназначено судьбой.
     - Хочешь сказать, что твоя Бася  это твоя судьба? Да я убеждена, что ты никогда, слышишь, никогда её не любил, а женился по расчёту.
     - По расчету или нет, а живем мы с Басей 30 лет и разводиться не собираемся.
      - Ой, ой, не зарекайся, в этом мире ничто не вечно и даже крепкие семьи всегда под угрозой распада, всё зависит от случая, от роковых обстоятельств и силы характера супругов. Ну ладно, хватит об этом, лучше я тебе расскажу о сыне, каким он был в детстве и как мы с ним жили. А жили мы даже очень дружно, настолько, что без меня он не хотел оставаться даже на минуту – я готовлю обед он со мной, я иду в магазин он со мной, если он играет, я должна играть вместе с ним. В три года он научился плавать и с годами стал одним из лучших пловцов нашей области. Кстати, он до сих пор не бросает плавание, иногда выступает на  соревнованиях. Но это было потом, а когда ему исполнилось пять лет случилось несчастье, мы с ним попали в автомобильную аварию. Я отделалась довольно легко, а вот Вовка получил тяжелейшую травму – разрыв внутренних органов и повреждение позвоночника. Когда нас привезли в больницу,  врач, осмотрев сына, покачал головой и сказал – на позвоночнике потребуется  очень сложная  операция, боюсь мы сами не справимся, нужно вызывать специалистов из Москвы.  А пока мы  займемся внутренними органами, надо срочно останавливать кровотечение. Я подождала конца операции, все прошло хорошо, но нижняя часть тела оказалась парализованной. Надо сказать, люди в этой больнице оказались добрыми и отзывчими, один из хирургов тут же позвонил в Москву, рассказал что случилось с моим сыном и выслушав ответ, сказал в трубку – хорошо я сообщу ваше решение матери.
      - В общем, дело обстоит так –  мы передадим им историю болезни  и они назначат время операции, это примерно будет через полгода, а может быть и месяцев через девять, но если нужна срочная операция, то это будет стоить три миллиона рублей. У вас есть три миллиона? – спросил он меня, если нет, я бы настоятельно советовал найти нужную сумму и отправить сына в Москву. Представляешь, какие огромные деньги были для меня? Для меня, продавца на рынке, получающей триста рублей в день, которых едва хватало на продукты и мелкие расходы. Вот тут-то я впервые решила разыскать тебя и потребовать оплатить операцию нашего сына. Разыскала телефон, позвонила, но мне сказали, что ты не то в Америке, не то в тюрьме и тебя в ближайший  месяц или два не будет. Лева, ты представляешь моё состояние? Я была в панике и тут я вспомнила, что ещё полгода назад ко мне подбивал клинья один уже немолодой мужичек и даже предлагал выйти за него замуж. Я позвонила ему, напомнила наш последний разговор и сказала, что согласна быть его женой, но при одном условии – если он оплатит операцию моему сыну. Он тут же согласился и предложил приехать к нему домой  для окончательного решения вопроса. Через три дня мы оформили наш брак, а ещё через два дня мы спецрейсом летели в Москву. Вот так я Марина Петрова, стала мадам Бабиковой, женой богатого владельца винзавода и акционера некоей Магаданской золотодобывающей компании.
      - Человек то он хороший? – не выдержал Лев Моисеевич.
      - Человек, говоришь, да Алексей Алексеевич оказался очень порядочным человеком, понимал, что я его не люблю и согласен был ждать, когда я к нему привыкну и может быть даже полюблю. Представляешь, я действительно со временем полюбила его, по своему, не так как тебя, но все же мне было с ним хорошо. Года два я не работала, все время проводила с сыном, а когда он окончательно окреп, решила завести собственное дело. Мы с Алексеем  долго спорили и наконец он согласился  открыть на моё имя фирму по проектированию и производству  катеров и яхт класса река-море. Кстати, фирма процветает и дает хороший доход.
       - Значит у тебя всё хорошо? Ты счастлива? – сдавленным голосом спросил Лев Моисеевич.
     - Да, как сказать, вот увидела тебя, и все в груди перевернулось, как будто и не было этих тридцати лет – вздохнула Марина.
     - Марина, а где сейчас твой муж?
     - Где, где – махнула рукой Марина – три года как похоронила его, царство ему небесное.
     - Значит ты вдова? Это же прекрасно, ты свободна, прекрасно, прекрасненько! – потирая руки, радостно воскликнул Лев Моисеевич
     - Не понимаю, чему ты радуешься?  Вдова, вдовой, но прыгать к тебе в постель я не собираюсь – сказала, как отрезала Марина.
    Лев Моисеевич, что-то хотел сказать, но в это время раздался голос Леонида Ивановича Векслера.
    - Дорогие гости, прошу извинить меня и пригласить вас к столу, все в сборе, ждем только вас и Николая, а кстати,  где он?
    - Я тут – открывая дверь, подал  голос Николай – вздремнул вот, спасибо, что разбудили.
    Николай взглянул на Льва Моисеевича, тот подозрительно посмотрел на него и отвернулся. Затем посмотрел на Марину и понял, почему прерывался и хрипел голос у  шефа. Перед ним стояла очень красивая голубоглазая брюнетка, лет тридцати пяти, с великолепной сексапильной фигурой в черном платье и чернобуркой на плечах.  На высокой, как у молодой девицы, груди блистало бриллиантовое колье, которое дополняли серьги и браслет прекрасной ювелирной работы.
     - Не хило, очень даже не хило живет вдова – подумал Николай и скромно опустил глаза.
     - В холле второго этажа, куда они все спустились, за огромным накрытым к обеду столом, сидели пятеро – сам Векслер Леонид Иванович, бывший главный инженер крупного механического завода, из-за аварии оказался в тюрьме, отсидел три года, там и набрался демократических лозунгов. Его жена, Валентина Ильинична, стареющая женщина внушительных размеров с обвисшей грудью и огромным животом чревоугодницы, никогда и нигде не работала, умело подыгрывая мужу, держала его в ежовых рукавицах. Их сын, Виктор Леонидович, интеллигентный, склонный к полноте, тридцатилетний мужчина, копия отца, предприниматель, делал деньги на торговле цветными металлами. Пять лет назад, примкнув к новоявленным  российским коммунистам, вскоре разочаровался в их  примиренчестве с существующей властью и порвав с ними, создал новую организацию, которая не отвергала силовой захват власти. Его жена Ольга, худосочная безликая особа, с нервными пальцами изящных рук пианистки, девять лет назад, окончила московскую консерваторию, но концертную деятельность  сменяла на тихую спокойную и обеспеченную жизнь замужней женщины.. Обособленно сидел,  крепко сбитый,  довольно симпатичный молодой человек, с тонкими чертами лица, ранними залысинами на коротко стриженой голове - Владимир Перов, внебрачный  сын Марины и Льва Моисеевича.  В своё время он увлекся идеями анархизма, которые почерпнул из сочинений патриарха российской анархии Петра Крапоткина. Три года назад создал в городе незарегистрированную в Минюсте организацию, без  каких либо четких правил  и политических направлений, в составе которой была боевая группа, жаждущих решительных действий. Одним из направлений деятельности этой группы была борьба за чистоту русской нации  и православия, а потому изгнание из города всех иноверцев стало для них основной задачей на данном этапе.
      - Проходите, гости дорогие, выбирайте место за столом по своему вкусу, будем праздновать десятилетний юбилей нашего сына  и нашей невестки,  сынок открывай шампанское, будем пить и веселиться –  торжественно, как на приеме в честь именитого гостя,  говорил  Векслер.
      Стол ломился от разносолов, здесь было всё – купеческая уха, красная рыба трех сортов, различные салаты,  в центре на подносе красовался фаршированный поросенок. Перед каждым гостем лежали старинные серебряные столовые приборы и оригинальные тарелки с княжескими вензелями.
       – Как в стародавние времена, в лучших  купеческих традициях– оглядывая стол, подумал Николай.
        После пятой рюмки, как всегда бывает в русских застольях, начался политический спор. Первым подал голос Виктор.
       - У нас в городе говорят, что вы, Лев Моисеевич, приехали к нам делать революцию, так?
      - Какую революцию – вскинулся Лев Моисеевич – что за вздор, мы приехали по своим партийным делам и только.
      - Странно – продолжал Виктор – откуда все эти слухи, не из воздуха же они взялись! Говорят так же, что вы хотите свергнуть нашего губернатора, что ж, мы новые коммунисты, или как нас теперь называют, неотроцкисты, готовы поддержать вас, скажите когда и мы встанем рядом с вами и пойдем и свергнем нечестивца!
    - И чем же так нехорош наш губернатор? – спросила Марина.
    - А всем – воскликнул Виктор – был коммунистом, стал единороссом, в его аппарате только свои и никого постороннего. Но это не главное – главное область с каждым годом  нищает, инвестиций кот наплакал, промышленность чахнет, а он и в нос не дует. До чего дожили, в бюджете нет денег, чтобы выплатить пенсии,  берут кредиты. Так больше продолжаться не может.
     - Дааа, тяжело в деревне без нагана – неожиданно подал голос, до того молчавший, Володя – революция это хорошо, это по-нашему. Скрутим всех в бараний рог!
      - Господа, господа, как же вы представляете себе эту самую революцию? – вальяжно откинувшись на стуле, спросил Лев Моисеевич – и потом, смею вам напомнить, что революции бывают разные, кровавые, как в семнадцатом и бескровные, как в девяносто первом. Вы какую предпочитаете?
       - А это как пойдет, не согласится добровольно передать власть, устроим кровавый бунт - воскликнул  Володя.
       - Это вы, анархисты, только и можете, что громить ларьки, да избивать черных, а для революции  нужны деньги и  единство левых сил. Ни того, ни другого у нас нет – с жаром заговорил Виктор – говорят у вас, Лев Моисеевич, есть связи с заграницей, может быть, они нам помогут? 
       - Да кто же все эти слухи распускает? – с тревожной ноткой в голосе, воскликнул Лев Моисеевич – уже и заграницу сюда приплели! Так скоро в шпионаже и в государственной измене обвинят! Ну и дела!
      - Успокойтесь, никто вас ни в чем  не обвинит, а заграница?  Теперь это у нас модно говорить, что заграница нам поможет – успокоил его Векслер – молодежь, что с неё взять, ей подавай перемены немедленно, а так не бывает, сначала люди должны созреть для перемен, а уж потом….  А вообще Россия – страна непойманных воров и непуганых идиотов, живущих в ожидании будущего счастья.
      - Мужчины, давайте прекратим этот никому не нужный спор и послушаем музыку – воскликнула Валентина Ильинична, жена Векслера - Ольга, садись за рояль и сыграй нам что-нибудь из классики.
     Ольга под настойчивым взглядом  свекрови пошла к роялю и через несколько минут в холле зазвучала музыка Прокофьева.
    На этой благостной ноте наш вечер закончился. Первым поднялся Володя и,  не прощаясь, вышел  из комнаты.  Через несколько минут встала Марина и, взглянув на Льва Моисеевича, сказала – надеюсь, мне не придется одной идти домой? Дальше оставаться было неприлично, и Николай ушел в свою комнату.