Немцы

 К сведению: - После воцарения славянской шляхты в Москве, всех внешних врагов называли немцами, а внутренних, в том числе и руссов - татарами.)
                Немцы.
Смена власти в России давала башкирам и казакам надежду вернуть свои исконные земли и они снова стали нападать на поместья и крепо-сти русских. Вновь назначенные правители края, помещики, коменданты крепостей жаловались на непокорность местного населения, развалившиеся укрепления крепостей, недостаток солдат, оружия. Все требования сводились к выдаче денег для ремонта крепостей и выплаты довольствия для продолжения службы. Многие солдаты из армии Неплюева отслужили свой срок и были переведены в пахотные или списаны под чистую, а пригодных к службе осталось мало.
Екатерина Вторая ещё пыталась придать своему правлению реформа-торский вид, и начала обсуждение в обществе диспут о «пользе крепостного права в России», но, под давлением помещиков и владельцев заводов, дискуссия была прекращена, а 30 декабря 1768 года Большая комиссия по крепостному праву была распущена, так и не определив значение рабского положения российского народа в оккупированной немцами стране.
Россия вновь повернулась лицом к Европе, а всей жестокостью к своему народу. Для этого ей потребовались новые доходы и войско для новой войны. И снова полетели приказы о наборе войска в казачьих округах.
Приступивший к должности коменданта Оренбурга генерал Траунберберг, зимой 1772 года собрал немногочисленный отряд из солдат – поселенцев, давно забывших муштру и фронт, пополнил их гренадёрами из Калуги под командой генерала Фреймана и двинулся на город Яик с намерением установить там немецкую власть и привести Яикское казачество в подчинение российскому престолу.
У Илекской крепости его встретил Фёдор Кузнецов с тьмой казаков. Оба войска остановились на берегах быстрой речки Илек. Федор, не желая  проливать кровь напрасно, отправил есаула Афанасия Прокопьевича Перфильева на переговоры с Траунбербергом. Прибыв в лагерь генерала, есаул предстал перед его грозными очами. Траунберберг плохо понимал и почти не говорил по-русски, но пытался что-то сказать есаулу. Видя затруднение туповатого начальника, Фрейман решил взять инициативу переговоров на себя.
-По донесению коменданту крепости, нам известно число подстрекате-лей, призывающих бунтовать и не подчиняться Указам Её Императорскому Величеству по отправке легиона в действующую армию. Выдайте нам этих зачинщиков и начинайте сбор легиона, а мы откажемся от штурма - проговорил Фрейман, вглядываясь в рябое лицо есаула.
-Зачинщиков у нас нет, а для указов есть своя Государыня. А по сему, нижайще просим, границ войска Яикского не переступать - ответил Перфильев, глядя в надменные глаза генерала Траунбергберга.
В ответ генерал только раздувал щёки. Все русские слова, которые он знал, от возмущения вылетели из его головы. Используя замешательство коменданта, Фрейман продолжил свою речь.
-Я действую по приказу Её Императорского Величества, а посему требую привести казаков к повиновению. По указу императрицы в Яицком городке учреждается комендант. Казачья канцелярия и круг упраздняются. Никакой государыни у вас нет, и не может быть. Даю вам два дня для исполнения приказа коменданта крепости - проговорил Фрейман и повернулся к Траунбербергу.
Тот шевелил губами и бакенбардами, но продолжал молчать. Надменный немец был недоволен до крайности ответом казака и вмешательству в разговор младшего по званию.
-А я действую по приказу Государыни нашей и постановления казачьего круга. Ежели перейдёте через Войсковую границу, мы примем бой - попытался настоять на своём есаул.
Но генералы молчали, и Парфильеву пришлось вернуться ни с чем.
После его отъезда, генералы стали совещаться о дальнейших действиях. Осторожный Фрейман предлагал отложить поход, мотивирую зимней погодой и отсутствием дорог, но упрямый Траунберберг настаивал на своём. Решили сообща: Фрейман с гренадёрами останется на месте, отвлекая казаков, а Траунберберг со своим войском из отставных вояк окольными пу-тями пройдёт стороной, захватит город Яик и арестует правление Орды. С походом решили не медлить и на следующее утро солдаты на санях отбыли в сторону станицы Ембулатовки. Матушка Устинья в то время была в Ахте, а Илья, проводив Фёдора с войском, разослал кордоны и сторожевые посты по степи с указом: - костров не жечь, о приближении солдат слать гонцов в город. Когда пришло известие о приближении Траунберберга к крепости, Илья решил пропустить солдат на улицы города, опасаясь прямого боя с регулярной армией в заснеженной степи. Охрана у крепостных ворот и вала была снята, все казаки спрятались за домами и сараями. Траунберберг не встретил сопротивления и, радуясь лёгкой победе своей операции, прошёл по Большой улице в сопровождении любопытных ребятишек к войсковой канцелярии в Ханской роще. Тут и налетели на его солдат казаки, сидевшие в засадах за плетнями и заборами. Престарелые солдаты, увидев вооружённых казаков, бросали оружие и поднимали руки. Генерал и прибывшие с ним офицеры, пытались оказать сопротивление, но были вскоре зарублены. Оставшихся в живых старых солдат выпроводили из крепости, оставив им продовольствие и обоз, чтобы не замёрзли в степи, а те, что по моложе, сами предложили остаться в городе. Служба на благо немецкой России им была не по душе, и они боялись расправы за убийство генерала.
Голову генерала Траунберберга, первого немецкого коменданта крепости Оренбург ребятишки нацепили на кол коновязи у въезда в крепость и упражнялись в меткости по стрельбе из лука или бросались в неё замёрзшими котяками конского навоза, радуясь, если удавалось попасть в лоб или глаз. На большее голова немца на чужой для него земле не пригодилась. Генерал Фрейман, узнав о гибели Траунберберга, поспешил отбыть со всем войском в Оренбург, придумывая оправдание своей трусости, сваливая всё на жуткие морозы и отсутствие дорог в заснеженной степи.
События убийства генерала всколыхнуло всю Россию. В Петербурге это было расценено, как прямое неподчинение власти, и было решено принять незамедлительные меры, дабы укрепить веру у народов России в мощи немецкой власти. Новые хозяева страны не собирались быть милостивыми на оккупированных территориях.