Еж

Летом 1962 года мы сняли дачу на станции Челюскинская под Москвой. Сняли трехкомнатный домик с кухней и террасой. Нас было тогда девять человек: я с мужем и семимесячной дочкой Тамарочкой, моя мама и две ее сестры, незамужняя Ася и младшая Мира с мужем Сеней, офицером, преподающим связь в военном училище, их 17-летний сын и 10-летняя дочка.

Этим же летом мой свекор вступил в садовый кооператив и получил участок в восемь соток на станции Рассудово Киевской железной дороги недалеко от Наро-Фоминска. Он купил маленький финский домик и занялся строительством дачи, чтобы уже в будущем году мы смогли бы летом жить там с его любимой внучкой. Поэтому по выходным дням мой муж Саша ездил в Рассудово, чтобы помочь отцу.

Однажды,вернувшись к нам в Челюскинскую, он сообщил, что привез Тамарочке подарок, и вынул из рюкзака ежика. Ежик нам всем очень понравился. Семимесячная Тамара была удивлена, протягивала к ежику ручку и широко раскрыв глазки, говорила на него "кмых".
Перед сном мы решили оставить ежика в кухне и закрыли туда дверь, чтобы ежик ненароком не попал никому в кровать.

Этой ночью до четырех утра никто из нас уснуть не мог. Ежик метался по всей кухне и ронял на пол все, до чего доставал. Гремели кастрюли, падали на пол тарелки, ложки и вилки. Стучали дверцы шкафов, откуда-то лилась вода. В общем, кошмарная ночь.
В четыре утра ежик угомонился и мы заснули.

Через два часа дико закричал дядя Сеня. Все кинулись к нему. Оказалось, что в шесть утра он должен был встать и собираться на работу. Он надел офицерскую форму, осталось только обуть сапоги. Дядя сунул ногу в сапог и попытался его натянуть. Неожиданная дикая боль заставила его закричать. Оказалось, что в этом самом сапоге ежик и нашел свое пристанище. Потом дядя сказал, что пройдя всю войну такого страха и боли он не испытывал.

Короче говоря, мы поняли, что с ежиком ужиться не сможем, и вынесли его на участок. А моя мама сказала зятю: «Саша, больше никаких зверей из Рассудова не привози».