Ведьмаченок Вёх

Рассказ написан по мотивам саги о ведьмаке польского писателя Анджея Сапковского.
Это попытка размышлений о том времени, когда Каэр Морхен процветал, а ведьмаков готовили в нем десятками. Так же о том, что до событий Монструма в замке на ровне с мальчиками готовили и девочек. Это где-то за 200 лет до событий книги.

Весна! Она была повсюду. Она пробивалась сквозь камни древнего замка,
струилась, щебетала, несмотря на раннее утро.
Это была его двенадцатая весна – двенадцатая весна, которую он встретил здесь.
Сегодня Вёх по прозвищу Секач покинет Каэр Морхен. Теперь он настоящий ведьмак. Он
получил свой медальон с оскаленной мордой волка и ведьмачий серебряный клинок. Он
умеет и знает все, что положено знать ведьмаку для его работы.
Вёх, не торопясь, приблизился к распахнутым воротам замка. Они никогда не
запирались. За воротами начиналась дорога, которая уходила вниз, к лесу. Сегодня до
заката Вёху предстояло пройти путь, по которому он и другие дети двенадцать лет
назад попали в этот замок. Но в обратную сторону пойдет только он один.
Прошло двенадцать непростых лет, но он помнил всё ясно, как вчера. Мутации
меняют в теле очень многое, память тоже делается лучше, важные воспоминания
сохраняются яркими и детальными многие годы...

...К вечеру вернулись друиды. Они пригнали повозки с припасами на зиму. А на
последней повозке среди мешков сидело с десяток мальчишек и девчонок не старше
десяти лет. Ребятишки были оголодавшие, напуганные, замерзшие. Среди них был
хмурый белобрысый мальчик, отзывавшийся на имя Вёх. Его выкупили у торговца
оружием, который таскал мальца за собой на веревке.
С того момента как эти дети переступили порог замка, у них началась новая жизнь.
В этом странном месте было много других детей. Кормили здесь до сыта, но какой-то
странной едой, от которой часто мутило и знобило. Заставляли много тренироваться.
Позже новички узнали, что все это для того, чтобы подготовить их к загадочному
Испытанию.
– Зачем все это делают с нами? – морщась, спросил белобрысый новичок у Йохана,
который был его ровесником, но попал в замок на пару месяцев раньше.
– Для того чтобы мы могли стать настоящими ведьмаками. Думаешь, почему
наставники такие сильные? Они тоже в свое время ели эту зеленую гадость и
тренировались до седьмого пота. Ну и, если не делать всего этого, на Испытании шансов
нет, все так говорят.
– Испытание? Что это?
– Когда наставники сочтут нас готовыми, они нас отведут в подземелья, к друидам.
Никто толком не может рассказать, что там происходит. Кто-то говорит – Йохан понизил
голос – о чудовищах, кто-то о магии и видениях. Но говорят, пацаны потом выходят
совсем другими, сильнее и ловчее, и эликсиры пить могут совсем как наставники. Да
только выходят не все…

2

Вёх нахмурился. Испытание он тоже хорошо помнил.
...Прошла неделя с тех пор, как наставники объявили, что новички готовы к
Испытанию. Назвали три десятка имён, среди них – Йохана и Вёха. Все прочие в замке
тогда будто отшатнулись, словно уже похоронили их в зловещих подземельях.
Несколько детишек из тех, чьи имена назвали, попытались сбежать. Это было
несложно, за воротами никто не следил. На следующий день двое вернулись, дрожащие
от страха. Стояли теперь на «столбиках» с самого утра, кутаясь в шерстяные плащи.
Еще троих принесли наставники – говорили, что на них напала кикимора. Тела
несостоявшихся беглецов лежали на дворе, накрытые тряпками, через которые проступала кровь – страшный урок остальным. Еще одного так и не нашли, но по тону,
каким об этом говорили, можно было догадаться, что это значит. Испытуемые
спускались в подземелье, их провожали взглядами, ведьмачата – испуганными,
наставники – мрачными. День Испытания был тяжелым для всех.
Вёха основательно мутило – за неделю перед Испытанием он съел, кажется,
столько же зелёной гадости, сколько за пару предыдущих месяцев.
Он ожидал увидеть внизу чудовищ, оживших мертвецов, страшные заклятия. Но
ребят просто отвели в зал с множеством низких каменных столов. Уложили, привязали
толстыми ремнями за руки и за ноги. И влили каждому в рот большую чашу какой-то
безвкусной вязкой жидкости.
Вот с этого места Вёх уже мало что помнил. Все тело пронзила невыносимая боль.
Никогда после ни одна рана не приносила Вёху столько боли. Действительно, были
видения, странные и страшные. Вспомнить, что именно ему виделось, так потом ни разу
и не получилось, но от попыток ещё несколько лет бросало в дрожь и хотелось кричать.
Потом всё утонуло в вязкой, липкой темноте.
Очнулся Вёх все в том же подземелье, только свет теперь был какой-то странный,
серо-сизый. Глаза резало как от едкого дыма. Ремни были развязаны. Он попытался
сесть и скорчился от боли. Его вырвало, стало чуть легче. На соседнем столе слабо
постанывал Йохан – ему тоже повезло. А многие и многие, включая неудавшихся
беглецов, лежали без движения. Пошатываясь, Вёх пошел к выходу, поддерживая еле
переставляющего ноги Йохана. Только теперь он понял, почему в подземелье такой
странный свет: факелы были потушены, но он все равно мог видеть в темноте.
В тот день из подземелья вышли двенадцать новых ведьмачат. Всего двенадцать
из трех десятков, спустившихся вниз. Еще двое были очень слабы и умерли через пару
дней. Среди выживших был и Оксим, ещё один парнишка, с которым Вёх подружился по
пути в замок. Йохан после Испытания был плох, и его отправили к друидам, те сказали,
что мальчик выживет...

3

Вёх невесело усмехнулся. Свое раннее детство он помнил смутно, обрывками. Мать
– женщину с кудрявыми волосами и в засаленном переднике, беззаботных босоногих
детей, отца... Реданских наемников, которые пришли под вечер... Это было в той, другой
жизни, которая кончилась двенадцать лет назад, когда Вёх очнулся после трех дней
боли, скручивающей все тело в узел, и запредельного бреда. Очнулся, пройдя
Испытание Травами.
Молодой ведьмак обернулся, услышав раскатистый низкий звон, доносящийся из
глубины замка. Этим звоном начиналось каждое утро в Каэр Морхене. Мышцы заученно
напряглись. На двор высыпали босоногие пацаны и девчонки, с трудом отличимые от
пацанов, и помчались к бочкам с водой. Но эти дети совсем не были похожи на тех, из
другой жизни. Эти мальчики и девочки могли дать фору многим из взрослых. Их взгляды
были прямыми и цепкими, без следа липкого короткого сна. Тела, помеченные синяками
и шрамами от плохо усвоенных уроков, двигались быстро, изящно, выверено.
Вёх смотрел на детей и едва заметно улыбался...

... – Эй, мелочь, вставайте! Тут вам не у мамки на печке!
Ведьмачата вынырнули из своих беспокойных снов и стали искать в темноте
одежду. Вёх оделся гораздо быстрее друзей – Испытание далось им тяжелее и они еще
не научились пользоваться своим новым зрением. За окном снежинки черными мухами
вились на фоне темно-синего предрассветного неба.
Рассвет всё ещё медлил, когда они примчались к началу Пути – извилистой тропы
вокруг стен замка. О, как они ненавидели каждый шаг этой тропы! Воспитанники Каэр
Морхена называли её не иначе как Мучильней. Трава на ней не росла – каждая пядь земли, каждый уступ, каждый камень и каждое бревно на этой тропе было утоптано,
выровнено, отполировано до блеска детскими босыми ногами и ладонями.
– Я ног не чую – пожаловался идущий позади всех белобрысый мальчишка, когда
солнце, наконец, позолотило верхушки елей. – Может, если я пойду спать, никто не
заметит?
У ребят постарше от утренней короткой пробежки даже дыхание не сбивалось, а
вот новички еле проползали первый круг.
– Конечно, не заметит. Кому ты нужен? – Махнул рукой Рыжик. – Но знаешь что?
Видишь вот этот шрам? Это я как-то не пошел на урок, где рассказывали про кикимору.
Через пару недель угадай, кого я встретил на болоте. Так что сам решай. Наставники не
повторяются.

4

Нужно было успеть закончить ещё кое-что перед отъездом. Солнце висело уже
высоко над горизонтом, и было жарко. Ведьмачата давно пробежали Мучильню,
потренировались во дворе, и теперь последние из них доедали, торопясь и гремя
ложками, свою кашу.
Вёх ещё немного постоял снаружи, во дворе, глядя на солнце черными щёлочками
глаз, и вошёл в прохладный сумрак большого зала, где зимой обычно жарко пылал
камин. Ему редко доводилось оказаться здесь в одиночестве. Он привык к тому, что
вокруг всегда полно ребят, которые шелестят страницами старых книг, обильно
стоящих здесь же на полках. Вёх давно не притрагивался к этим книгам. Он давно знал
все, что в них написано. Но он хорошо помнил восторг, который ощутил, когда уроки
принесли свои плоды и он понял, что может читать самостоятельно, может узнавать из
книг то, чего не знает девчонка, сидящая через стол от него... Он глотал книги без
разбора, будь то толстенный Бестиарий или алхимия, Старшая речь или травник...

...Вёх только положил свою ложку, как в зал неслышно вошёл черноусый, но с
седой головой наставник.
– Прохлаждаетесь, мелочь? После завтрака я жду вас на западной террасе.
Сегодня поговорим про мулю, – сказал он и ушел.
Вёх вскочил одним из первых – его миска была уже пуста – и кинулся к шкафам с
книгами. Другие ребята постарше последовали его примеру. Всегда лучше знать хоть
что-то из того, что будет рассказывать наставник, тогда есть шанс запомнить и понять
остальное, а про мулю он пока только слышал краем уха. Зашуршали страницы, новички
с интересом заглядывали через плечо – в книгах, кроме непонятных им пока
многочисленных букв, было много картинок, изображающих разных страшных тварей с
зубами, жвалами, когтями и щупальцами...

5

У Вёха был друг, Оксим. Они вместе приехали в Каэр Морхен, вместе сидели на повозке,
прижимаясь друг к другу, чтобы согреться, и не зная, что ждет их впереди. На той же
телеге приехало ещё сколько-то ребятишек, но они потом не вышли из подземелья,
сейчас Вёх уже не помнил их имён.

... – Эй, мелкий! Иди-ка сюда, дело есть.
Вёх затаил дыхание. Старшие ребята всегда говорили так, когда хотели заставить
младших делать за них работу по хозяйству. Вчера Вёх принял решение, что больше не
будет подчиняться. А если те надумают задираться, то теперь он сможет достойно
ответить. В конце концов, он будущий ведьмак! Рябой верзила ждал ответа, но Вёх остался стоять, где стоял. Рябой прищурился.
Вечером старшие решили проучить малька за неповиновение. Но Вёх оказался не
робкого десятка, и когда трое здоровых лбов перегородили ему дорогу в коридоре, с
диким криком набросился на самого здорового. На крик подоспел Оксим. Скорее всего,
им с Вёхом пришлось бы плохо, если бы не наставник. Он без предупреждения двинул
задиру в челюсть, а двоих мелких отправил остывать.
– Весной я убегу отсюда, – стуча зубами, проговорил Оксим. Наставник остался
разбираться с задирами, а младшим досталось остывать как обычно, на столбиках. – Я
хочу жить среди людей, а не среди этих выродков.
– Ну, ты же знаешь, некоторые пытались. Потом их находили в лесу или в ущельях,
– Вех кутался в шерстяной плащ. У него тоже зуб на зуб едва попадал, и рассеченную
губу сильно щипало на морозе. – Да и куда теперь от этого деться, все слишком далеко
зашло. Мы ведь ведьмачата.
– Все равно я не задержусь здесь дольше весны.

6

Оксим тогда как в воду глядел. Едва снег сошёл с вершин, и тропы в скалистых
лесах и на серпантинах просохли, дальние вылазки в лес возобновились. Новички
ходили с наставниками и их старшими подопечными, поскольку сами еще не владели
Знаками и навыки их мечного боя никуда не годились. Тогда-то и повстречалась группа
новичков с бродячим ослизгом. Шансов у них почти не было. Ослизг – монстр сильный и
опасный, не каждому наставнику по плечу. Повезло, что тварь, видимо, была сыта. Тогда
потеряли троих ребят и юную ведьмачку, которая вела группу и всего через пару лет
должна была покинуть Каэр Морхен. А еще тварь сильно покалечила Оксима. Его
наверняка можно было спасти, но если взрослый ведьмак мог принести пользу, будучи
калекой, то такому ребенку жить было незачем. Кроме того, он потерял слишком много
крови.
Но даже тут еще можно было помочь – влить Поцелуй, чтобы остановить кровь,
дать Ласточку, чтобы затянуть рану. К сожалению, оба этих эликсира, хоть и обладали
чудодейственными свойствами, все же были страшными ядами для неподготовленного
организма. Молодой ведьмачонок мог пережить один из них, но не оба вместе. В тот
день Вёх пожалел, что так и не разобрался вовремя с самостоятельным приготовлением
эликсиров – как делали старшие...

Вёх сжал пальцы в кулак. Он вспомнил, как ясно тогда осознал свое положение.
Все дети здесь были заготовками, из которых человечество руками здешних магов,
наставников и друидов творило эффективное оружие для укрепления своего положения,
для расширения границ своих владений. И если заготовка становилась негодна, то
никто не тратил времени и сил на ее исправление. Ее просто выбрасывали и брали
следующую.

7

После того случая с Оксимом Вёх дал зарок, что не погибнет в этой крепости, а
станет ведьмаком. Он усердно тренировался, старался быть если не первым среди
ровесников, то одним из первых. Мечный бой давался ему легко, поскольку он с раннего
детства был знаком с оружием. Он с упоением рубил воображаемых и реальных
монстров, от раза к разу одерживая верх быстрее, сильнее, изящнее.
Вокруг было несколько десятков мальчишек и девчонок разных возрастов, которые
тоже тренировались в надежде на одобрение наставников. А потом Вёх вдруг перестал
быть новичком – не потому, что достиг чего-то, а просто потому, что в замок привезли
новых мелких.
Ещё несколько месяцев пролетели под свист тренировочного клинка и неизбывную боль в мышцах, и Вёха стали называть волчонком. Всех, кто протянул больше двух лет,
звали волчатами. В ту весну, на празднике Белтейна, Вёху вручили его медальон с
отпечатком волчьей лапы и разрешили тренироваться со стальным клинком.

8

Молодой ведьмак дотронулся до медальона, висящего у него на шее на прочной
серебряной цепочке. Он был толще и тяжелее, чувствовать под пальцами оскаленную
волчью морду было непривычно. Он носил на медальоне отпечаток волчьей лапы десять
лет...

...Наставник Корн надевал на новонареченных волчат медальоны и говорил:
– Теперь вы сможете учиться творить Знаки. Медальон собирает и концентрирует
энергию, ни один ведьмак не способен творить Знаки без своего медальона. Кроме того,
медальон предупреждает ведьмака о воздействиях магии или о наличии рядом существ
магического происхождения и монстров...

9

Вёх нарочито медленно шел по коридорам замка в лабораторию, которая
находилась в полуподвальном помещении. Ему уже не надо было никуда спешить, да и
друиды обещали, что последние из его эликсиров будут готовы только к полудню. Днем
глубины замка тонули в полумраке. Ведьмакам не нужен был свет, а друиды ходили
здесь со свечами и ночью, и днем. Молодой ведьмак вообще не понимал, когда они
спали – к друидам можно было прийти за помощью или эликсиром в любое время дня и
ночи.
Меж камнями стен пробивался бурый мох. Вёх усмехнулся, вспоминая, как, будучи
ещё мелким, предположил, что этот мох бурый потому, что именно по этому коридору
чаще всего таскают к друидам раненых и покалеченных, которых еще можно было
спасти. Может, этот мох помнит и его кровь, пролитую здесь не единожды?

...Серая тварь зарычала, хлопая кожистыми крыльями и пригибая голову к земле.
Вёх принял боевую стойку.
– Вёх, назад! – закричал наставник.
– Я справлюсь! Это всего лишь выворотка!
– Дурак! Это королевская выворотка!
И только теперь Вёх заметил на хвосте твари красный шип, полный смертоносного
яда...
...Было очень больно. Казалось, так больно ему никогда не было, хотя он уже не раз
ошибался, встречаясь с монстрами. Рваные раны, которые выворотка нанесла ему
когтями, болели значительно меньше, чем небольшая дырка в боку. Именно туда угодил
ядовитый шип.
– Если ты выживешь, я сам тебя высеку, – прошипел наставник сквозь зубы,
нависая над подопечным и зажимая тому рану на плече.
– Яд уже начал действовать – еще немного, и этого парня будет уже не спасти.
 Вы двое, никогда так не делайте. Усвоили? А теперь быстро жмите за подмогой!
Два ведьмачонка, до этого стоявшие с открытыми ртами, дернулись. Они только
что видели, как наставник нарубил тварь на полоски для ремней. Сделал он это
настолько стремительно, что глаз их успели различить только багровое пятно. А еще
они на всю жизнь запомнили, что у королевской выворотки на хвосте ядовитый красный
шип.
Вёха несли по коридору на плаще, пропитанном кровью. Серые стены, покрытые
бурым мхом, качались и плыли перед глазами. Он был еще здесь, но был готов
ускользнуть в черную глубину, где не будет боли и беспомощности, а еще совершенных
ошибок. В те мгновения он готов был нарушить данный когда-то зарок.

10

– Готово, готово, – проворчал друид. Вёх снял с плеча седельную сумку, осторожно
принял из рук друида флаконы, каждый завернул тщательно в тряпицу и убрал в
специально отведенное для него места в сундучке, а сундучок в сумку.
В коридоре на обратном пути на Вёх налетела стайка мелких ведьмачат. Увидев
его, они шмыгнули за угол, а когда он прошел, выглядывали и смотрели ему вслед,
думая, что он не видит и не слышит. Везунчики, нечасто перед обедом выпадает
свободное время. Когда Вёху было столько, сколько им, перед обедом обычно бывал
урок самоконтроля...

– ...Вы должны научиться контролировать свои эмоции. Уметь не только найти
глаза у опасности, но и суметь без страха в них посмотреть. Но контролировать нужно
не только страх, но и гнев, беспомощность, печаль, зависть, вину, горе, стыд, а порой
придется подавить в себе привязанность и милосердие. Контролировать свое тело
невозможно, если ты не контролируешь свои эмоции.
Хоркин говорил это нарочито медленно, пристально глядя в глаза каждому
ведьмачонку, будто гипнотизируя. Вёху казалось, что он все слушает очень
внимательно, следя за плавными движениями рук наставника...
– Повтори, что я сказал, – раздалось над самым ухом Вёха. Он вздрогнул и понял,
что задремал...

11

Решив срезать дорогу к конюшне, Вёх спустился по лестнице в западной башне.
Здесь было влажно и сумрачно, в комнате первого этажа не было окон, а выход во двор
перегораживали прочные окованные ворота – здесь иногда держали захваченных
живыми тварей. Сейчас здесь шел урок у воспитанников постарше.
– Сердце у эндриаги находится на спине под самым толстым сегментом панцирной
брони, так что достать до него чрезвычайно сложно – сухопарый наставник сидел
верхом на средних размеров чешуйчатой туше. Тварь, видимо, недавно издохла, и из нее
пытались извлечь еще хоть какую-то пользу. Туша уже пованивала, но наставника это,
как видно, не трогало вовсе, чего нельзя было сказать о ведьмачатах – они морщились,
разрываясь между желанием отойти подальше и, наоборот, рассмотреть поближе то,
что показывал наставник.
Тем временем, ведьмак вогнал нож под край хитиновой пластины, другой рукой
взялся за торчащий сустав членистой лапы, крякнул… с громким хрустом чешуя
разломилась, обнажив белесую склизкую плоть. Ведьмачат обдало очередной волной
вони. Нимало не смущаясь, ведьмак запустил руку в тело твари, что-то там пошуровал,
дернул, с усилием вытащил наружу синюшный комок.
– Во, глядите – ведьмак соскочил с туши и протянул комок воспитанникам на
рассмотрение. Какого-то белобрысого парня вывернуло.

12

Почти все было готово к отъезду. Ремни, идущие крест-накрест через грудь,
привычно натягивались под тяжестью двух мечей, висящих за спиной. Вёх еще раз
сосредоточенно проверял седельные сумки. На замковом дворе некоторые ведьмачата
отрабатывали элементы с мечом. Остальные были на заданиях в лесу.
– Опора на правую ногу! Я сказал, на правую! – звучал поставленный голос
наставника, отражаясь от древних стен...

– ...Опора на правую ногу! Я сказал, на правую!
Вёх держал рукоять двумя руками, сосредоточенно выполняя элемент. Наставник
ходил между воспитанниками и иногда кому-то говорил что-нибудь в духе: «Вот тут-то зверюга тебя и схарчит» или «ты бы еще спиной повернулся, чтобы твари было
сподручнее». Но Вёх все делал правильно. На левую, удар снизу, пируэт, опора на
правую ногу, удар, отшаг... На его клинке вспыхивали солнечные лучи именно в тех
местах, где они должны были быть. Позже Вёху дали прозвище Секач...

13

– Я пришла попрощаться.
Вёх обернулся. Точнее, сперва улыбнулся, и только потом не спеша повернулся
полюбоваться, как солнце играет в ее рыжих волосах. Конечно, он слышал, как она
подходит, и она, конечно, знала, что он слышит. Но им обоим хотелось растянуть этот
момент – кто знает, удастся ли еще свидеться. На секунду Вёх даже подумал, не
остаться ли до утра. Глядя на нее, ему почему-то всегда хотелось улыбаться, с самой их
первой встречи – такая уж она была.

...Однажды осенью ведьмачка Сибора привезла с собой девчушку с рыжими
волосами, которая назвалась Чарой. Девочка на удивление легко пережила Испытание и
довольно быстро сделалась своей среди ведьмачат. Сибора весной уехала из Каэр
Морхена, а девочка осталась на попечение Корна. Вёх наблюдал за ней. Как она
набиралась сил, менялась, превращаясь из неуклюжей девчушки в ведьмачку – резкую,
решительную... и очаровательную. Только спустя несколько лет Вёх узнал, кем была эта
девочка. Чара – ребенок-Предназначение. За всю историю Каэр Морхена таких было не
больше дюжины.
Жаль только, Сибора погибла спустя пять лет.

14

Уже сидя в седле Вёх в последний раз обернулся. Он оставлял за спиной немалый
кусок жизни. Он смотрел на детей, таких же, каким он сам был пять, семь, десять лет
назад. В какие-то моменты – например, как сейчас, когда они сбегались на звон гонга к
обеду – эти дети казались просто детьми из той, другой жизни. Когда нет уроков – они
носятся по двору с беззаботными криками, играют в прятки, лазят тайком от
наставников на крышу и иногда выглядят совсем счастливыми. Вёху это уже не казалось
странным. Завтра кого-то из них может сожрать фледер или добить токсичное зелье,
кто-то оступится на тропинке над ущельем... Но сейчас, с криками, наперегонки
сбегаясь на обед, сейчас они счастливы.
И Вёх был счастлив вместе с ними, потому что эта жизнь, которую он оставлял
позади, была ему знакома, он прожил ее и принял ее. А впереди ждала неизвестность.
Вёх тронул коня, копыта гулко простучали под сводом ворот, и замок остался позади.
Больше он не оглядывался.

И справедливости ради: этот рассказ написан в соавторстве с Андреем Сапожниковым, Василием Захаровым и Ксенией Бычковой.