Джекки и Лайма

   

               
               

   Просыпаясь, я немедленно слышу энергичный стук. Это Джекки радостно виляет хвостом, приветствуя мое пробуждение. Она сразу же соскакивает с моего бывшего дивана, который уже давно принадлежит ей, и несет мне в зубах резиновую игрушку. Одновременно я чувствую собачий поцелуй на своей ладони – это Лайма спешит засвидетельствовать свою любовь и преданность. Я обнимаю их обеих. В ответ они восторженно скулят. Улыбаюсь от счастья.
Так начинается каждое утро.
     «Без собаки в доме жизни нет». Я часто цитирую слова моей знакомой молодой женщины, у которой  живет дог и две миниатюрные собачки, очень похожие на каких-то забавных зверьков. Русский той –русская игрушка…
  И правда, без собаки в доме жизни нет. Как можно жить , без  этих очаровательных гримас и улыбок на мордах, без этой веселой возни, без этого постоянного радостного любовного излучения?
   У меня очень долго не было собак. После отчего дома, где всегда находилось место для псов, черепах, волнистых попугайчиков, котят , а также уток, хомяков , рыб и даже маленького львенка,    временно взятого из зоопарка на выкармливание, мне было дико слышать запреты от мужа на живность в доме. Нет, нельзя, никого не возьмем. Ни щенка, ни котенка, ни попугая. Ни черепах, ни рыбок. От них только грязь и хлопоты.  Точно такие же аргументы он привел, услышав про мою беременность. Нет, нет. Кому нужны мокрые пеленки, детский плач, кавардак в доме и постоянный недосып? И невозможность пойти, куда хочется, когда хочется?
    Во втором браке ребенка разрешили. Одного. Но в отношении домашних питомцев позиция следующего мужа тоже была непреклонной.  Этим мой второй брак ничуть не отличался от первого.
    Овдовев и выплакав все слезы, я дала себе волю. Первого волнистого попугая принесла в подарок соседка. Потом купили второго.  Парочка стала одаривать нас потомством. Боже, как они все были хороши! Мы пристраивали этих красавцев и красавиц всем знакомым. Но однажды обеих наших птиц в одночасье свалила какая-то болезнь. Тогда на птичьем рынке был куплен шоколадный крохотный пудель с зелеными глазами. Фрэнки прожил у нас три года. Это был замечательный пес-переросток, со слишком длинными для своей породы ногами. Он был отважен, самостоятелен, и без памяти любил нас с дочкой.  Однажды его украли. Вскоре он был найден, но в другой раз пес потерялся, убежав с дачи в наше отсутствие. Мы решили больше не заводить собак. Прошло четыре года.
     В новогоднюю ночь я зашла в лифт своего собственного подъезда. Вслед за мной как-то боком внедрился  парень в черной вязаной шапочке и со странным взглядом. Я сразу поняла, что сейчас он на меня нападет. И он напал.  Одной рукой он тянул к себе мою сумку, а другой рукой бил меня кулаком по лицу. Одновременно он наносил мне удары ногой по коленям. Я  истошно орала –безрезультатно. Вырвав сумку, верзила убежал.  У меня наступил шок.
  С тех пор я боялась оставаться дома одна.  Страх охватывал меня в подъезде – стучало в висках, тело покрывалось гусиной кожей, лицо заливал пот. Я поняла, что придется обращаться к психиатру. И вдруг меня осенило.
      Собака! Немецкая овчарка! Охранник!  В секретере лежали  300 долларов, вся моя заначка.  Получив согласие ошарашенной  дочки,   начала поиск.  Щенки немецкой овчарки продавались повсеместно. 700, 800, 1000, 2000 долларов… И вот, наконец – 300. Но далеко, под Тверью, за 185 километров от меня. Не раздумывая ни минуты, я позвонила хозяйке питомника и отправилась в путь.  К вечеру я вернулась в Москву другим человеком. Счастливой и спокойной. Щенок лежал на переднем сиденье, закрыв лапами морду, и мелко дрожал. Всю дорогу я пыталась внушить новому члену семьи, что ее имя Клара. Хорошо, что она этого не поняла, потому что дочка меня не одобрила.  Подъехав к дому, я взяла щенка на руки и зашла в подъезд. Никакого страха не было.  Войдя в квартиру, собачка молниеносно обежала все комнаты, потом подошла ко мне – и улыбнулась. Дрожать она перестала. Съев наспех приготовленный для нее ужин – рыбу с овсянкой,  она благодарно лизнула мою руку. Вечером встречать дочь с работы мы поехали вместе. С этого дня в нашем доме поселился мощный генератор любви и радости. Щенка мы назвали Джекки.
    Но с кем оставить собаку, когда вся семья отправляется в отпуск за границу?  Только не на знакомых. У меня есть печальный опыт.  Однажды мама оставила нашу овчарку, изумительного трехлетнего пса, на попечение своей подруги всего на неделю. Когда мы вернулись со свадьбы брата из Москвы, нам сообщили страшную новость. Наш Малыш погиб под колесами троллейбуса. С тех пор мама перестала дружить с тетей Юзефой. Не то чтобы она была на нее сердита, но просто не могла предать память родной собаки.  Да и бедняга Фрэнки у нас пропал, будучи оставленным на попечение свекрови.  Подумав, я позвонила в тот самый питомник, откуда взяла Джекки.  Хозяйка согласилась за ней присмотреть. Когда я привезла собаку в дом, где она появилась на свет, Джекки сразу вспомнила свое детство. Она радостно побежала к своим сородичам, даже не оглянувшись на меня. Когда мы вернулись за своей собакой через 10 дней, застали ее в веселой игре с другими овчарками. В стае одинаковых собак я сразу узнала свою Джекки, которая в этот момент кого-то подкарауливала, прижавшись к земле и насторожив уши. Я позвала ее, и она бросилась к нам, буквально не веря своим глазам.  Естественно, она начала прыгать, повизгивая от счастья, и точно так же повела себя вся стайка – примерно семь голов. Остальные собаки радостно подвывали из закрытого вольера.
      Я сразу увидела, что моей Джекки в питомнике крепко досталось. На морде , ушах и лапах виднелись укусы.  Тем не менее, собаки прощались с ней очень тепло. Когда мы шли к машине, они стояли у забора, просунув морды в смотровые отверстия и глядя вслед своей родственнице.
  Это короткое пребывание в питомнике очень изменило характер Джекки в худшую сторону. На прогулке она стала трепать других собак. Раньше такого не было.  Единственная особь, с которой у Джекки остались теплые отношения – это ее подруга детства, ирландский сеттер по имени Панда. С первых дней знакомства они, встретившись, тут же затевали гонки. Бежали, почти прижавшись боками друг к другу, и нарезали круги по тогда еще не застроенному новыми домами пустырю. 
  После каникул в питомнике единственной страстью  Джекки стала игра – бегать за брошенной ей  палкой. Причем она собирает все встретившиеся на ее пути палки, и домой несет целую связку хвороста.  Эти палки она считает своей личной собственностью, и яростно отгоняет от нее всех собак.  Если Джекки хочет играть, она бросает палки на землю и отворачивает морду. Тогда можно их взять для дальнейших бросков. Команду «апорт» она великолепно знает, но выполняет ее, только если сама захочет.
      Мы водили Джекки к инструктору, и ее обучили всем положенным командам. Но при этом она прекрасно знает, что ни я, ни дочь не поднимем на нее руку  для наказания. Поэтому Джекки позволяет себе иметь собственное мнение  - исполнять или не исполнять данную ей команду. Однажды это привело к событию, имевшему драматические последствия. Как-то вечером я отпустила Джекки с поводка на малом пустыре, и вдруг она, завидев собаку на другой стороне улицы, бросилась через дорогу. Никакие мои команды не вернули ее назад.  Джекки попала под машину. Спасибо водителю, который пытался увернуться от удара.  В итоге, у нее  оказалась сломанной только
задняя лапа. Все могло закончиться трагедией. Но и эта лапа  доставила ей много страданий. Сначала сделали операцию и поставили туда штырь типа аппарата Илизарова.  Но через несколько месяцев, во время второй операции по извлечению этого штыря, хирург не смог его удалить. Тогда он заново сломал ей лапу, и скрепил сломанную кость какой-то скрепкой, предупредив, что она в любое время может проткнуть кожу и выйти наружу.   Так мы теперь и живем, в ожидании новых неприятностей. Однако Джекки чувствует себя сносно, и вопреки прогнозам врачей, даже не хромает.
     Джекки целых четыре года была единственным светом очей наших. Я с ней почти не расставалась. Она ездила со мной на работу , и ждала меня в машине, сидя за рулем. Мы вместе путешествовали на небольшие расстояния, и навестили дачи всех наших друзей. Марианна, выходя замуж, позаботилась о том, чтобы ее избранник признал Джекки  своей собакой. Но ровно через месяц после их свадьбы меня ждала шокирующая неожиданность. Однажды молодожены вернулись с ночного эфира ( они тогда работали на телевидении вместе), с коробкой из-под бумаги формата А-4. Примерно половину этой коробки занимало маленькое тельце с большой головой. На меня смотрел щенок дворняги, и этот щенок был очень похож на кавказскую овчарку. Джекки обнюхала коробку и зарычала. Она вовсе не собиралась признавать это существо своим детенышем. У нашей собаки на удивление слабо развит материнский инстинкт. У нее не бывает ложных беременностей, и она довольно равнодушна к кавалерам.  Я сразу поняла, что Джекки расценила появление щенка как наглое притязание на ее дом и хозяев. Поэтому дочка не удивилась, когда я жестко потребовала в интересах безопасности щенка немедленно пристроить его в хорошие руки.
  - Да, мамочка, но не сейчас же? Не в три часа ночи?   На улице очень холодно, пошел снег, и я подобрала этого щенка, который бегал по трамвайным рельсам и тыкался в ноги прохожим. Это было возле Курского вокзала. Там временами сидят люди с корзинками, в которых копошатся щенята.  Возможно, она вылезла из такой корзинки, убежала и потерялась. Мы с Сашей после смены съездили к ветеринару, щенка осмотрели, она здорова. Ей примерно месяц-полтора. Пусть поживет у нас, пока мы найдем ей хозяев. И потом, ты же все время говорила, что хочешь взять еще и маленькую собачку. Вот тебе маленькая собачка!
- Маленькая? Да по ее башке видно, что из нее вырастет то ли кавказская овчарка, то ли алабай!
      Щенка для начала пришлось запереть  в большой комнате – чтобы оградить ее от  возмущенной скалящейся Джекки. Мало того, одному из нас надо было в этой комнате находиться постоянно – днем и ночью.  Оставшись один, щенок поднимал визг, а Джекки отвечала на это лаем. Бедные соседи!  Естественно, что ночевать со щенком пришлось мне. Три недели я почти не спала, потому что щенок по ночам бродил по комнате и регулярно переворачивал лапой металлическую миску с водой. Едва заснув, я просыпалась от шума.  Дважды за три недели я уезжала в двухдневные туристические поездки , чтобы выспаться в гостинице. Я изводила дочь требованиями немедленно пристроить собаку куда угодно.  Мое предложение назвать щенка Лаймой было продиктовано двумя соображениями. Во-первых, имя ассоциируется со словом счастье ( в переводе с латышского). Во-вторых, я рассчитывала найти для нее покровительство в лице поп-звезды, известной любительницы собак, носящей такое же имя. Итак, мы развесили объявления с фотографией белого щенка в рыжих пятнах и текстом – Лайма ищет дом, Лайма ищет добрые руки.   Время пошло. Через пару дней дочь сообщила, что мы можем отвезти щенка хорошей женщине, которой нужна собака-компаньон на дачу.  Я вздохнула с облегчением, и мы , погрузив в машину все имущество щенка – миски, подстилку, игрушку, сумку-переноску, - отправились к лайминому новому дому.
    Когда мы возвращались назад, я понимала, что все сложилось удачно, и надо бы испытать облегчение, но на душе было нехорошо. Назавтра в меня вселилась черная тоска. Она свернулась гадючьим клубком где-то в районе солнечного сплетения. Я буквально не могла дышать, к горлу подступали слезы, и мне стало ясно, что вылечить может только одно средство. Нужно, чтобы щенок вернулся в дом. Еще сутки я не находила себе места. Мы не говорили об этом с Марианной, но я видела, что и ей  не по себе. Наступило воскресенье, и я , чтобы развеять тоску, решила съездить за город. Я уже собрала сумку, когда раздался телефонный звонок. Женский голос в трубке выдавал жуткое расстройство его обладательницы. –Вы извините, это я, Люба. Вы мне щенка привезли.- Что-то случилось? – вскрикнула я. – Да. Ветеринар мне сказал, что вырастет ужасно большая собака. Я не могу ее у себя оставить. Мне нужен песик до колена, ведь во мне самой росту метр с кепкой.
    Наверное, она не поняла, чему я так счастливо засмеялась. – Мы уже едем, - и положила трубку. Дочь смотрела на меня с ожиданием и надеждой. Я кивнула ей: поехали, Лайму отдают назад.
Мы обнялись и крепко пожали друг другу руки в знак солидарности. Нам еще надо было подготовить Сашу.
   Когда мы возвращались назад, Лайма, удивительно подросшая  за три дня, спокойно лежала на заднем сидении.
   Саша был хладнокровен: - ну что ж, тогда ее надо отдать в приют. Я еле удержалась от слов, что еще неизвестно, кого выберут, если он скажет : или она, или я. Но он этих слов не произнес.
   С тех пор прошло восемь лет. Лайма выросла ростом почти с овчарку, только веса в ней больше. Когда мы гуляем, меня спрашивают: - а что это за порода?  Люди не верят, что Лайма дворянского происхождения. Она очень хороша собой. У нас во дворе прошел слух, что это новая охотничья порода, и что мы купили щенка за несколько тысяч долларов, но скрываем истину, чтобы ее не украли.
        В Лайме удивительно сочетаются аристократические и плебейские манеры. 0на умеет сидеть в кресле, положив одну лапу на подлокотник, а другую держа между задними лапами. При этом она сидит на ягодицах, а лапы стоят на полу. За эту позу мы прозвали ее «морда лорда». У нее вообще удивительная грация. Она умеет обнимать лапами хозяйку, и класть ей голову на плечо. Она умеет лежать на спине, протянув вверх переднюю лапу с призывом, чтобы кто-нибудь ее за эту лапу держал. Лайма любит держать обеими лапами игрушку.
   Но впечатление от аристократизма нашего найденыша резко ухудшается, когда она начинает есть.  В отличие от Джекки, которая лакает воду и поедает корм очень аккуратно, Лайма все разбрызгивает и раскидывает из миски. Когда Лайма была щенком, во время приема еды она радостно и очень трогательно виляла хвостиком.  Обычно она ест с жадностью, но иногда ей надоедает сухой корм, и она устраивает забастовку. Мы прекрасно понимаем, чего она хочет. Курицу в любом виде, отварную или запеченную. Почему-то от сырого мяса обеих собак тошнит.
У них есть общая манера – после еды проверить, все ли доела вторая. То есть, дочиста вылизывается миска соседки.
   Обе они не прочь стащить что-нибудь со стола. Однажды маленькая Джекки каким-то образом в наше отсутствие сволокла с плиты большую кастрюлю с бульоном и джезве с кофе. Когда мы вернулись домой, то увидели эту кухонную утварь на коврике в холле. Нигде не было пролито ни капли. После кофе Джекки два дня вертелась буквально как волчок.
   Лайма доходила до того, что хватала добычу прямо из хозяйских рук. В день моего рождения  перед приходом гостей она утащила сверток с разными сортами нарезки, и в течение двух секунд, пока мы отнимали у нее похищенное, умудрилась надкусить все колбасно-ветчинные яства. 
    Саша и Лайма  обожают друг друга. Можно подумать, что это не он хотел отдать ее в приют.
    Он гуляет с обеими одновременно – на упряжке, в которой Джекки играет роль коренной, а Лайма- пристяжной.
    Если с Джекки собирается выйти на улицу Марианна, то собака оповещает об этом весь дом громким лаем. Если я – то просто поскуливает от счастья, если Саша – не проронит ни звука. Между собой собаки живут как соседки по квартире – то общаются, то ссорятся.
    У нашей аристократки дворового происхождения оказался очень развит инстинкт материнства. Дважды в год у нее наступает ложная беременность, и тогда она скулит, царапает когтями пол и пытается забраться под ванну. Она ищет своих щенят. Лайма сворачивается калачиком в кресле и с рычанием дергает себя за соски. Мы даже возили ее к врачу, и он определил, что у бедной собаки течет самое настоящее молоко.
   Но мы не можем  позволить собакам иметь щенят. По одной простой причине – Марианна боится, что у нас не хватит духу с ними расстаться, и тогда мы превратимся в сумасшедших собачников, из тех, кто держит в городской квартире целую огромную стаю. Такая перспектива нас настолько страшит, что собакам не светит хотя бы раз испытать настоящее женское собачье счастье. Они так и остаются любимыми детьми, которым не суждено повзрослеть.  О том, что у собак жизнь короче, чем у людей, мы стараемся не думать. Наслаждаемся счастьем каждого дня и дарованной нам собачьей любовью.