Серебряное колечко

I

     Заброшенный угол сада обнесен ветхим забором, который невидимой чертой отделяет внутренний свободный мир от внешней привычной угрозы. Это особый мир – неподвластная более людям и их странным языческим законам полоска земли принадлежит только мне. В этой спокойной зоне живая природа возродила свою девственность. Вольно растет бурьян, а ночью, должно быть, крадутся животные, за которыми ни один охотник извне не последует. Правда, обозначенная свобода пригодна лишь для птиц, мелкой живности, деловито копошащейся в роскошных зарослях чертополоха, проплывающего мимо пушка одуванчика да случайно забредшего ёжика.

     Не всем понятна эта смутно очерченная вольготность, и далеко не каждый знает, что точно такие же линии пролегают вдоль всех дорог цивилизованного мира, образуя собой тонкое сплетение, и что эта самая живая изгородь из дикой акации или густого терновника – последнее прибежище животных и птиц между культивированными полями. В тонком сплетении линий присутствует незримая субстанция, в которой вершатся свои законы, ограждающие и хранящие эти прибежища от жестокого мира. Надо быть твёрдым человеком, с тоской поглядывающим через заборы, чтобы почувствовать его разрушительную, беспощадную власть и убедиться в том, что он действительно существует. Я могу говорить об этом, потому что сам жертва.
Единственная моя цель уже задана: уйти, убежать из невыносимого бытия – беспредельного по эту сторону изгороди. Наверное, у каждого в детстве бывают такие побуждения, многие ищут лазейку в штакетнике, которая захлопнется за ними при виде крови животных. Но я несколько забегаю вперед.  Сначала в свет низкой луны острые тополя бросят свои тени и я увижу, как мимо неосвещенных домов бежит в предсмертной агонии раненный охотниками заяц. Но и не это окажется самым страшным...

    ***

     Мы были детьми и резвились в саду. Вскоре там наскучило и мы пошли к водоему. Это был старый пруд, зеленый и темный в опустившихся сумерках. Деревья устало склонялись над водой, отражавшей вечернее, с россыпью звёзд, небо. Я запомнил это место таким, каким оно было, когда мы пришли туда. Я помню тишину и как стебли камыша касались зеленой воды. Я помню, как мы там играли – поначалу невинно.
Вдруг кто-то увидел возле замшелого пня огромную полутораметровую змею. На миг мы застыли. Затем всё произошло очень быстро: мои друзья забили ее камнями. Убедившись, что она мертва, они убежали. А я, оторопев от ужаса, всё стоял и смотрел. Я никогда раньше не видел смерть так близко.
Надо было куда-то идти, и я побрел по тропинке, сопровождаемый ветром, который совершенно некстати блуждал вдоль пруда. Медленно переходил я от одного круга света к другому, замирая в черных провалах кустарника, думая о том, о чем думают несправедливо наказанные дети.
Так, оказывается, выглядит зло. Это было страшное, растлевающее душу познание. Рассказать об этом взрослым нельзя, потому что это зло детства, в которое никто из них не верит. Я был наедине с ним в темноте сада. И в темноте мне предстояло с этого времени так или иначе пребывать, до тех пор, пока два года спустя я не нашел в траве серебряное колечко, на котором тонкой вязью высвечивалась гравировка "спаси и сохрани".
Те дни я проводил один – мальчишки отвергли меня, посчитав слабаком, который не бросил в змею ни одного камня. У меня вошло в привычку бродить по задворкам и рассматривать мир, подглядывая через кусты и заборы. И я не был несчастен – в этих занятиях находилась некая сладостная таинственность, которая заполняла моё одиночество иными ощущениями. У меня были свои маленькие тайники в кустах, и я знал и усовершенствовал потайные входы и выходы в их удивительнейшие миры. В один из таких тайников я спрятал серебряное колечко. Однако через некоторое время я потерял место, в котором хранилась моя бесценная находка.

                II

     Странная штука наше воображение, и ещё более странная – память наша. Не раз с грустью вспоминал я о серебряном кольце, которое не смог найти и которое, казалось, необъяснимым образом было связано с теперешним моим положением. Но всё же один раз мне довелось увидеть его еще – в те зрелые годы, когда мечты становятся все более бесплотными, все более иллюзорными, а тайны и страсти детства давно ушли в далекое прошлое. Как ни странно, явилось оно мне в минуту насилия.

Друзья пригласили меня на охоту. Трое нас, еле втиснувшихся на переднее сиденье полуразвалившейся машины, которая неслась по открытому травянистому полю со скоростью пятьдесят километров в час, пребывали в нетерпении азарта, а перед нами мелькал белый комок спасающегося бегством зайца. Не было ни дороги, ни знаков, ни предупреждений. Был лишь зеленый луг без заборов и ухабин и панически пляшущее перед нами в ложно-спасительном бегстве животное с железным сердцем.
     – Стреляйте! – крикнул водитель.
     –У меня патроны кончились, – ответил мой приятель.
Водитель покосился на меня.
     – Стреляй! – гаркнул он, указывая на ружье, которое стояло у меня в ногах.
Стрелять я не хотел. Я искал какой-нибудь барьер, забор – любое препятствие для колес, которое положило бы конец этой страшной игре. Но пока еще было весело. Мне хотелось, чтобы этот зайчишка перемахнул через кусты дикой акации и исчез, оставив, может быть, клок белой шерсти на шипе – на память о своем спасении.
Я пожал плечами и сказал осторожно, безразлично, потому что знал, с кем имею дело:
     – Зачем торопиться? Ведь мы его все равно догоним.
Водитель что-то промычал в ответ и опять стал выжимать педаль. Вот тогда, в одно оглушительное в скрежете тормозов мгновение, я и увидел барьер. Он был перед нами, и животное уже перескочило через него, не сбавляя хода. Это был барьер между жизнью и смертью.
Перед нами пролегала канава – метр в ширину и около полуметра в глубину. Край её был скрыт высокой травой, из-за которой водитель не успел вовремя заметить опасное препятствие, и мы рухнули в эту канаву. В тот же миг, едва не потеряв сознание, закрывая от удара о лобовое стекло лицо, я увидел на безымянном пальце кольцо и надпись на нем "спаси и сохрани". Затем шум стих, и я утер кровь, которая текла у меня из носа.
     – Ушёл, гад, – проговорил кто-то тупо.
Я опустил дрожащие руки на  колени. Тускло блеснуло серебро.
     – Какой гад? – спросил я машинально. – Змея?
     – Заяц, – послышался издалека чей-то гнусный голос. – Он сиганул через канаву, точно её там не было. А мы чуть концы не отдали.
     – Перед нами словно стена из земли выросла – этакая невидимая черта. Его величество случай, – сказал я. Но не добавил, что именно этого я и хотел. И тем более, что это был, конечно, не случай.
С большим усилием я поднял ружье и вылез из кабины. Как заправский охотник, обвел взглядом горизонт и непритворно вздохнул – я ведь человек.  Но это лишь некая уловка – я научился ей давно.


Рецензии
Замечательно написано.
"Заброшенный угол сада обнесен ветхим забором, который невидимой чертой отделяет внутренний свободный мир от внешней привычной угрозы. Это особый мир – неподвластная более людям и их странным языческим законам полоска земли принадлежит только мне. В этой спокойной зоне живая природа возродила свою девственность. "
Заставило вспомнить своё детство.

Игорь Леванов   28.12.2020 21:29     Заявить о нарушении
Игорь, большое спасибо.

Василий Вялый   29.12.2020 11:22   Заявить о нарушении
На это произведение написаны 84 рецензии, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.