Лучшая подруга

Спорить с Олькой-себя не уважать. Переспорить ее практически невозможно.

Хоть старайся, хоть нет.

Насколько серьезно она настроена можно судить по двум признакам: прищуренным глазам и закушенной нижней губе.
А уж если то и другое сразу-битва будет проиграна!

Хоть старайся, хоть нет.

Сейчас именно такой случай.
«А чего это ты, Малинища, считаешь, что ты Лизе больше подруга, чем я?»-идет она напролом без объявления войны.

Вот ничего не предвещало такого развития событий с утра!

Поиграли в "выбивного". У лизиного двора. Участок у них ровный, ну, и не прогоняет никто. От моего двора тоже не гонят, но у нас-два кювета. Бегать неудобно, того и гляди-ногу сломаешь.
Сели передохнуть.
Все тихо-мирно!
Было...

Лиза из тех, о которых говорят «хорошая девочка».

Она не лазает по деревьям, как я, не дразнится, как Вовка, и не спорит без конца, как Олька.
У Лизы есть старшие брат и сестра, с которыми она никогда не ссорится.
Ее мама работает в библиотеке, поэтому Лиза хорошо читает.
Еще у нее - две длинные толстые белокурые косы, всегда аккуратно заплетенные. Волосок к волоску.
Не растрепанные, как у некоторых!
И она никогда не кричит, не спорит. И не дерется.

Или я это уже говорила?

Вот такая хорошая девочка.

И дружить с ней-большое счастье.


Олька на пол-головы выше меня, она смотрит сверху своими сощуренными глазами и ждет ответа.

Я и не помню, чтобы утверждала, что я для Лизы больше подруга, чем Олька, и с "Малинищей"-явный перебор, но уличные законы таковы, что свое мнение надо отстаивать.

Немедленно.

А то уважения не будет.

«Да!-говорю я, принимая вызов. – Больше. Чем ты.»

"Малинищу" как-нибудь потом припомню.

Олька прикусывает нижнюю губу.

Ох, плохо дело!...

«Вот мы сейчас возьмем и узнаем, кто Лизе лучший друг!-выдает она.Готовилась к разговору, не иначе!-Давай посчитаем, кто живет ближе. Кто ближе, тот и лучший!»
«А давай!»-не сдаюсь и я.

Наша ребячья компания внимательно следит за разворачивающимися событиями.

Двое спорят-третий не лезь!

Мы с Олькой отбегаем к своим дворам, которые расположены на противоположной от лизиного дома стороне, и идем в нужном направлении, считая шаги.

«А Олька через клумбу пошла!»-ставит всех в известность Вера.
У олькиного дома-ухоженная клумба. Пройти через нее-преступление. Можно схлопотать неслабо.
Но дружба дороже!

Я останавливаюсь и смотрю в сторону противницы.
Длинноногая Олька идет не обычным шагом, а совершает воистину кенгуриные прыжки!
Нормальные люди так не ходят!
Это-явное нарушение! Обман! Так нельзя!

«А давайте наоборот!-высказывается сообразительный Вовка.-Пусть Олька от наташкиного двора шаги считает, а Наташка-от олькиного!»

Удивительно логично!

Олька бежит к моему дому, я - к ее.
По команде Веры отсчет начинается.

«Это неправильно!-опять возмущается справедливая Вера.-Смотрите, как Олька идет!»

Олька еле-еле передвигается, делая микроскопические шажочки, с трудом удерживая при этом равновесие, расставив руки в стороны.
Публика в растерянности.
Все так здорово было придумано, и вот опять-закавыка…


«А давайте я буду мерить шаги!-вызывается Вовка.-Сначала-от наташкиной калитки, потом-от олькиной.»

Решение, достойное мудреца!
А ведь только час назад я гонялась за этим черноглазым умником, чтобы дать ему по шее! Даже не помню-за что…
Ладно, "Наташку" прощу пока.

Для контроля рядом с Вовкой вышагивает Вера. Они вместе громко считают шаги.
От меня до Лизы.
А теперь надо от Ольки до лизиной калитки.

Олька начинает всех убеждать, что шаги надо начинать считать не от калитки до калитки, а от забора до забора. Если рассуждать так, то расстояние от Ольки будет меньше, а если по первому варианту-то больше.

Мы опять в растерянности.

Только один человек сохраняет спокойствие.

Это-Лиза.

Она-хорошая девочка, и не след ей кричать, размахивать руками, доказывая свою правоту, и бегать от забора к забору, взмокнув как мышь. Или, как, в данном случае, Вовка с Верой.

Принимаем решение измерить оба расстояния: от калитки до калитки и от забора до забора.
Процессия вновь направляется к моему забору.
По дороге все забывают, сколько шагов было намедни.
Тем более, что здесь идет счет на десятки шагов, а считаем мы еще неважно. Первый класс всего-навсего.

Количество ведущих счет значительно увеличилось-подошли ребята с соседнего переулка, чтобы поиграть в "выбивного". А тут-спор!
Так что надо сначала с шагами разобраться, сделать серьезное взрослое дело, а уж потом мячи гонять.

Это понятно даже детсадовке Ирке, хорошенькой, как германская кукла. Она сосредоточенно бегает вокруг нас, закрывая панораму здоровенным голубым бантом в кудрявых волосах и путает ведущих счет своими шепелявыми по причине беззубости вопросами: «Школько шагов?! Школько-школько? Шешь? Или шешесят шешь? Или не шешесят шешь?...»

Как можно работать в такой нервной обстановке?!

Дорожка, ведущая от моего двора к лизиному, уже вытоптана, как звериная тропа к водопою в период засухи в пустыне Калахари, мы устали, но труднее всего тому, кто должен держать в своей памяти две цифры: количество вовкиных шагов от забора до забора и от калитки до калитки.

Всей толпой мы идем к колонке и пьем воду. Вовка взмок так, что ему даже нет смысла  умываться.
Вдалеке грустно маячит хранитель цифр. Ему нельзя ни пить, ни мыться. Вдруг, забудет, что помнить должен, опять бегай, меряй.
Слегка отдохнув на травке, сплоченная единой целью группа направляется к олькиному двору.

Олька пытается вновь всех запутать, склочно споря о точке отсчета, намеренно затягивая процесс, как вдруг калитка открывается и на улицу выходит баба Поля-строгая олькина бабушка.
Ребячий гомон в непосредственной близости от ее двора взволновал образцовую хозяйку: «А ну-все к своим дворам! Грязи наносите, убирай потом!»

На лицах высших судей-растерянность.

«А мы хотели…»-пытается вступить в сепаратные переговоры главный шагальщик - Вовка, но аргумент «Марш отсюдова!» смешивает все карты.

На Вовку жалко смотреть: чуб прилип ко лбу, на лице-грязные разводы от пыли преодоленных им сегодня нелегких многократно сосчитанных шагов, но самое обидное-отсутствие результата.

Столько трудов-и все напрасно!

Совершенно счастливый хранитель заветных цифр несется со всех ног к крану и долго пьет воду, ребята садятся на траву, и вынесенный Лизой мяч служит сигналом к началу игры.

И Олька совершенно счастлива, но радость победы омрачает бабушка, «загоняя» внучку во двор, «потому что уже скоро будет поздно».
Это баба Поля еще не видела поруганную ольгиными прыжками некогда идеально ровную поверхность клумбы!...

Мы играем, в процессе «выбивного» несколько раз ссоримся с гостями из переулка, а также между собой, потом миримся, неожиданно быстро опускается вечер, мяч Лиза забирает домой, и мы расходимся, чтобы назавтра решать очередную назревшую проблему.


«Сколько же шагов насчитали тогда? Кто был ближе?»-спрашиваю я Лизу, с которой не виделась больше тридцати лет.
«Нет,-говорит хорошая девочка. -Не помню. Да и спорить особенно мне не разрешали. Нам, немцам, нелегко приходилось…»
«Каким немцам?-удивляюсь я. - А вы разве немцы?»
«Да,»-кивает головой оказывается немка Лиза.
Вкратце рассказывает историю своего рода. Мелькают фразы: «деда раскулачили, остальных в войну сослали в голую степь, потом вернулись, тяжко было…»

Я не могу собраться с мыслями: Лиза-немка?

Их, немцев, много было в школе. Меня это совершенно не задевало. Такие же, как я. В голову не приходило провести аналогию между «нашими» немцами и теми…

Фамилии Мерц, Гейне, Гардт, Бекк мелькали в маминой речи так же часто, как и Губарев, Скрыльников, Квасов, Чумаченко.
 
Помню смутно, как во время учительских подворовых обходов утирала слезы мама красивой белокурой кудрявой девочки по имени Нина, рассказывая о нелегкой жизни в Казахстане, куда их, немцев, выслали. Как рыли землянки, голодали и умирали.

Но и другие рассказы я слышала, уже с украинским «хеканьем»: «Сыночков и мужа война позабрала, я уси очи выплакала, хату разбомбило, с донечкой побиралися, наголодалися…»

И мама одинаково сочувствовала им, родителям и родственникам своих учеников, русским и не очень, поднося к глазам платочек, разделяя нечужую боль.


Я вернулась со встречи с девочкой Лизой и стала просматривать школьные общие фото.

Господи, как все сейчас стало на свои места!

Вот же они-три девочки, прижавшиеся друг к другу: Ирма, Рая и… Лиза.
Первый класс.
А они уже знали, кем являются на самом деле. Они были связаны национальностью.
Своей.
Единой.

Они-немцы.

Я обвела взором еще раз детские мордашки моих одноклассников.
Первый класс, второй, пятый…


Вот и Олька!
Ага!
Глаза прищурены…
А ведь помню-почему!
Я – помню!


«А чего это ты, Малинища, всегда на фотографиях с учителем рядом, а? Это потому, что твоя мама-тоже учительница? Так - неправильно! Поэтому, когда сегодня нас будут фотографировать, рядом с Лидией Тихоновной буду сидеть я, поняла?»
«Ну и сиди!»-не возразила я.

И ведь на это я внимания не обращала.
Действительно, везде я рядом с учителем. На фото всех лет… И правда - несправедливо!
Только я никогда и никого об этом не просила.

В этот раз Лидия Тихоновна, как и всегда, сама  расставляла нас для фото. По росту.
Мальчиков чередовала с девочками.

А меня посадила рядом с собой.
Как всегда.

Ох, и взгляд у тебя на этом фото, Олька!....