Во субботу, день ненастный

Во субботу, день ненастный…

***

   Слежки не было. Пока не было. Рустам понимал — в ближайшие часы его вычислят, уйти не удастся. Но кое-что он сделать всё-таки успеет. Если бы было время! Он сбавил скорость перед постом ГИБДД, расположенным у въезда в дачный посёлок. Только бы не тормознули, восточная внешность — единственное наследство папаши, смывшегося ещё до рождения Рустама — доставляла немало хлопот. «Нет, пронесло. Теперь вспомнить, где нужная дача… кажется, одиннадцатая улица, да, точно… четвёртый дом с краю».
   Рустам ехал медленно. Дачный сезон ещё не наступил, кроме сторожа на въезде не наблюдалось ни одной живой души. А вот и нужный домик. «Ничего так дачка у Лёхи», — подумал Рустам. Он вышел из машины, прихватив пакет с кейсом, весом в поллимона баксов. Ключ, как и говорил Лёха, находился над дверью. Первое, что бросилось в глаза — старый диван. У бабки в деревне был такой. Раскладывался вперёд, и внизу имелся короб. 
   «Шухлядка», как называла его бабка, хранившая там всякое ненужное барахло. Мелькнула мысль: «Хочешь что-то надёжно спрятать — положи на видное место». Рустам приподнял сидушку и довольно усмехнулся, и шухлядка имелась, и куча шмоток в ней. Он сунул пакет под старое покрывало, приходилось придерживать сидушку коленом. Рустам, ругнувшись, отряхнулся от пыли. Так, полдела сделано. Лёхе сидеть ещё год, матушка его совсем больная, вряд ли здесь скоро появится. Теперь нужно вернуться, всё-таки теплилась надежда, что пронесёт. А если нет — у него есть козырь, можно поторговаться.
   Выезжая с улицы, Рустам ещё раз глянул на табличку с номером на столбе и удовлетворённо кивнул. В наступивших сумерках он не заметил почти стёртую букву «А», идущую за цифрой одиннадцать.

*** 

   Солнечный луч, проникший в спальню, нагло прервал сон, заставил крепче зажмуриться и отвернуться. Сергей почувствовал, как на него запрыгнул Йорик, пёс всегда точно знал, что хозяева проснулись, даже если те притворялись крепко спящими. Сергей приподнял одеяло. Йорик нырнул туда, прислонился тёплым боком и сладко засопел. Под это сопение и доносящиеся из кухни голоса жены с дочкой Сергей задремал, улавливая обрывки фраз:
— …Только и знаешь свой комп…
— …Достали уже…
— … поедешь с нами…
— … не хочу…
   Неожиданно громко раздалось:
— Отец, объясни дочери, что у неё есть и обязанности. И не притворяйся спящим, Йорик уже минут десять как в спальню прорвался! Потом, мы же договаривались — никаких собак в постели.
   Сергей лениво открыл глаза:
— Михална, не бухти. Я вообще не уверен, что это — собака. Особенно после того, как ты его приучила гулять в кошачий лоток.
   Жена всплеснула руками:
— А что было делать? Вас не допросишься вывести, мне некогда, хорошо у нас йоркшир, а не овчарка, — затем спохватилась, — а ты не увиливай, иди, скажи Соньке, что она едет с нами на дачу, домик приготовить, участок убрать. Дел — вагон.
   Дочь, легка на помине, заглянула в спальню:
— Па, ну можно я не поеду? Папуль, миленький, ну, пожалуйста!
— Аргументируй, — велел отец.
— У Ирки днюха, вы забыли что ли? В кафе будет отмечать. Я и подарок купила.
Сергей посмотрел на жену:
— Танюш, но ведь реальная причина, вдвоём съездим. Это лохматое недоразумение тоже дома оставим, а то прошлый раз вместе со всеми соседями день искали и ещё день репейники из шерсти вытаскивали.
   Жена саркастически хмыкнула и сказала:
— Ладно-ладно, Сергей Иванович, только пожалуйтесь, что дочь оговаривается, а собака избалована.
   Дочь завопила:
— Папка, я тебя люблю! — подскочила, звонко чмокнула Сергея в щёку и унеслась к себе. Йорик прекратил притворяться невидимкой, выбрался из-под одеяла и тоже куда-то смылся. Сергей, легко соскочив с кровати, прижал к себе жену и, оглаживая, зашептал:
— Я в машину одеяло чистое кинул — откроем дачный сезон.
— Серёжка, прекрати, дочь увидит!
— Да её из компа не вытащишь. Пусть остаются, мы без них оторвёмся!
   Татьяна вывернулась из объятий и пошла на кухню готовить.
После завтрака Сергей выглянул в окно:
— Смотри-ка, тучки набежали, — и, фальшивя, пропел: — Во субботу, день ненастный, нельзя в поле работать.
— Даже не думай, всё равно поедем. Будет дождь, в домике уберёмся, — мигом пресекла попытку откосить от поездки Татьяна.
   Как обычно выехали только к полудню. Дождь не пошёл, хотя небо действительно заволокло тучами. Движение на дороге было оживлённым. Попали в пробку.
— Говорила, нужно заранее машину готовить, — потихоньку ворчала Татьяна.
— Да ты ж моя «помеха справа», — улыбнулся Сергей и потянулся к жене.
— На дорогу смотри! — фыркнула та.
   На посту ГИБДД перед дачным посёлком их тормознули, сержант внимательно изучил документы.
— Странно, сколько ездим — первый раз проверили. — Пожал Сергей плечами.
   У въезда на соседнюю улицу стояли «скорая» и полицейская машина. Сергей собрался притормозить, узнать, в чём дело, но, заметив недовольный взгляд жены, передумал. Когда открыли домик, ключ оставляли тут же над дверью, подошёл сосед по даче Женя, его грузовую газель Сергей приметил ещё издали.
— Здоров, Серёга, — он пожал протянутую руку, — привет, Танюш. Слышали, что случилось? Сторожа дядю Пашу убили.
— Как? — ахнула Татьяна. Дядю Пашу, непьющего и добросовестного, в отличие от его напарника, все ценили.
— На соседней улице дачу ночью вскрыли, а он, видать, услышал. Сюда уже менты приходили, опрашивали, кто что видел, — продолжил рассказ Женя. — А мы с Любашкой только утром приехали.
— Жалко, с понятием был мужик. Афган прошёл, а вот где погибнуть довелось.
   Помолчали. Татьяна пошла в домик, а Сергей сказал:
— Слышь, Женёк, пока ты здесь с машиной, помоги кой-какую рухлядь на свалку вывезти. За бензин заплачу и так в долгу не останусь.
— Да не вопрос. Готовьте, что вывозить. Пойду Любашке скажу, тоже стулья выкинем, совсем развалились.
   Сергей вошёл в домик. Татьяна уже переоделась и сметала пыль с окон.
— Танюш, сбылась твоя мечта, сейчас вывезем этот старый диван на свалку, Женёк согласился.
   Татьяна прекратила своё занятие:
— Хоть что-то хорошее за сегодня, посмотри, может, там что-то нужное засунуто.
   Сергей приоткрыл диван.  Пахнуло затхлостью, пылью. Брезгливо тронув старенькое покрывало, и пару раз чихнув, он решительно опустил сидушку.
— Танюшка, ничего путного мы туда не складывали, избавляться от хлама, так избавляться!
— Как хочешь, — Татьяна, поджав губы, отвернулась. Знал Сергей это выражение — не любила жена, чтобы не по её было, но знал, что и в диван сама не полезет барахло перебирать, из принципа: тебе сказали, ты и делай. Как всегда притворился, что недовольства не заметил и отправился машину перегнать со своего участка к соседу справа. Это чтобы Женя поближе подъехал к домику — не тащить же диван через весь огород.
   Пока в газель эту громину затолкали, попыхтели вдоволь, даже Татьяна помогала.
— Во раньше мебель делали, из настоящего дерева, не то, что сейчас — из фанеры, ткни и развалится, — прокомментировал Женя.
— Танюш, может, с нами съездишь, прогуляешься? — спросил Сергей.
— Хороша прогулка — на свалку! Нет уж, вы, мальчики, сами, — засмеялась Таня и ушла в домик.
— Моя тоже ехать не захотела, — сообщил Женя, когда Сергей сел в машину, — побоялась, видать, что и её на свалке оставлю.
   На выезде с улицы пришлось подождать, пропуская отбывающую милицию и машину скорой.

***

   Ненадолго выглянуло солнце, поиграло бликами на чисто вымытых стёклах и вновь спряталось за тучи. Татьяна полюбовалась своей работой и, прикрыв дверь, отправилась на второй этаж. Поговорила по телефону с дочкой, но та была вся в сборах и, похоже, совсем не слушала маминых слов, пообещала не забыть выгулять Йорика, сказала: «Пока» и отключилась. Таня швырнула сотовый в сумку, лежащую на подоконнике, и устало опустилась в кресло, общение с Соней выматывало сильнее любой уборки.
   «Серёжка вон никаких замечаний не делает, во всём потакает — так папа хороший. А как без замечаний? Не уследишь, усвищет легко одетая, простынет», — думала Таня, потом мысли плавно перетекли в мечты о новой квартире, которую они бы купили, были бы деньги. Она даже задремала и проснулась от звука хлопнувшей дверцы машины. «Что-то рано, может, забыли чего?» — Но с кресла не поднялась, расслабленно вслушиваясь в шаги на крыльце и звук открываемой двери. Снизу послышались мужские голоса. Чужие. Расслабленность и сонливость слетели в один миг. Татьяне почему-то стало страшно. Она затаилась, боясь выдать своё присутствие.
— И где твой диван? Опять что ли адрес спутал, ушлёпок? — Голос хрипловатый, уверенный.
— Мамой клянусь, был диван, старый, как у бабки в деревне, я вниз и положил кейс, под шмотки. — А это, скорее, голос молодого человека, оправдывающийся.
— Сплошняком дебилы вокруг. Ты бы ещё на улице оставил с плакатом: кому нужны поллимона баксов, не проходите мимо. Не был бы ты мне племяш, сразу бы башку оторвал. Зачем кейс спёр? Я тебе что, мало отбашлял? Ещё эти два, в детстве уроненные, сторожа замочили, нужно было сразу тебя за шкварник хватать и вместе ехать. Ничего никому поручить нельзя. Так, где твой диван?
— Дядя, вон пол поцарапан, стоял диван! Я вверху посмотрю, может, его на второй этаж перетащили.
   Скрипнула протяжно нижняя ступенька, затем следующая. Татьяна замерла, мысленно прощаясь с жизнью, из любимых детективов знала — свидетелей в живых не оставляют. До сумки не дотянешься и кому звонить, в полицию? Всё равно доехать не успеют. На лестнице в проёме показались коротко стриженая голова и плечи, обтянутые ветровкой, парень смотрел в другую сторону. «Чёрт, что же под рукой ничего нет, по башке бы шлёпнуть, а, всё равно внизу второй, чёрт, чёрт. Какое счастье, что дочь дома», — Татьянины мысли метались с бешеной скоростью. И тут парень повернулся. Молодой, чуть постарше Соньки на вид, похож на цыгана, глаза почти чёрные. Все эти детали Татьяна отметила машинально. Несколько секунд они смотрели друг на друга, не отрываясь. Татьяна почувствовала, как глаза заволокло слезами.
— Эй, Рустам, ну что там? — раздалось снизу.
— Ничего, дядя, вообще пусто, — ответил парень и, развернувшись, начал спускаться по лестнице.
— Эй, мужики! Вы чего на чужой даче шаритесь? Я сейчас быстро ментам позвоню! — раздалось с улицы. Уж чем-чем, а голосом Бог соседку не обделил, любую сирену переорёт.   
   «Любаша, ой, Любочка, только не скандаль, это бандиты», — мысленно молила соседку Татьяна. Непрошеные гости, похоже, вышли из домика, голоса стали доноситься с улицы.
— Не надо ментов, уважаемая, — это старший, — я тут дачку недалеко прикупил, вот хожу, спрашиваю, не продаст ли кто мебель на первое время. Стулья, диван там какой.
— Э, да ты, мужик, на полчасика бы раньше. Только соседи диван на свалку повезли, стол не нужен?
— Нет, дорогая, стол я уже прикупил. Поедем по другим улицам поспрашиваем.
Как только раздался звук отъезжающей машины, Татьяна кинулась к сумке, схватила сотовый и набрала номер мужа.
— Ну, же, возьми трубку, — шептала она. А услышав: «Абонент временно недоступен», взмолилась: — Господи, хоть бы Серёжа с Женькой успели разгрузиться и уехать! Хоть бы они этих денег проклятущих не нашли.
   Таня начала спускаться по лестнице, но ноги подогнулись и она села на ступеньку, хлюпнула носом, вытерла выступившие слёзы. Её знобило, то ли от пережитого испуга, то ли от прохлады. Дверь бандиты оставили открытой. В проёме показалась Любаша.
— Ой, Таня, а я думала, ты с нашими поехала. Где ты была-то, к вам на дачу мужики какие-то ломились.
— Наверху спала, приболела я.
Любаша, уже, было, зашедшая, вышла обратно на крыльцо.
— Ну, тогда, извини, заходить к тебе не буду, мне завтра внука приволокут на неделю, никак болеть нельзя. А ты, наши когда вернутся, скажи своему, чтоб домой отвёз. Где это видано — больной на даче горбатиться. Пойду я, а то ещё заражусь.
   Татьяна осталась сидеть на лестнице, обхватив себя руками и пытаясь унять колотившую её дрожь.

***            

   Заморосил лёгкий дождик. Рустам хотел, было, включить дворники, но дождь, бросив на лобовое стекло несколько капель, прекратился. Дядя, расположился сзади. Он давал по телефону указание своим шестёркам ехать к свалке. Рустам понимал, что дядя, сожалея о стороже, просто рисовался. Наверняка сам дал своим гоблинам приказ свидетелей не оставлять. И тётку на даче пришил бы без разговоров. Рустам был готов поклясться, что никогда эту женщину не встречал. Но было в ней что-то до боли знакомое. Что? Непонятное сходство не давало покоя. Глаза! Рустам чуть не хлопнул ладонью по лбу. Даже не сами глаза, а взгляд — наполненный ужасом, обречённостью и покорностью. Видел такой же взгляд Рустам недавно, но где не вспоминалось. Дядя вёл очередной разговор, на этот раз со своим партнёром.
— Не волнуйся, дорогой, будут к обеду деньги. Птичка нашептала, что на Калиновской свалке их спрятали… Нет… Знаю, что у тебя бригадир тамошний при делах, но мне в натуре в падлу с бомжами на свалке тёрки вести… Сам справлюсь, дорогой.
   Бомж, конечно же — бомж. Надо же, три месяца прошло, не вспоминал Рустам ни разу, а тут смотри-ка. Шёл он тогда после универа в офис дядин. А пацаны мелкие бомжа на снег повалили и пинали, один даже палкой лупил. Бомж не сопротивлялся, только глаза были, как у той, с дачи. Рустам тогда разогнал шакалят, кому затрещину вмазал, кому пинка для ускорения дал. Против слабого они герои, а чуть силу почуют — сыкуны. Проводил бомжа к теплотрассе, спросил, почему тот не сопротивлялся. И услышал в ответ: «Это же дети». Вспылил тогда: «Дети? Им по двенадцать-тринадцать, а уже такое зверьё». Что, спрашивается, вспылил, сам такой же зверёныш, а дядя — зверюга матёрый. Дал тогда бомжу Пятихатку, тот благодарил долго, а потом сказал непонятно к чему: «Земля, она круглая, сынок». Ещё добавил, что теперь он наверняка на лучшее место переберётся, на взнос хватит. Удивился Рустам, надо же, взнос, вот и запомнил.
   Растревожили воспоминания, чуть поворот на свалку не проехал, дядя в спину толкнул. Родственник. Сам их с матерью разыскал. «Мой брат долг перед сыном не выполнил, я помогу. Учиться племянника устрою, на работу к себе возьму. Пока на квартире поживёт, а машину попроще сразу дам. Отпускай, дорогая, не пожалеешь, что ему в вашем задрипинске ловить?» Они уши и подставили под лапшу. Мать, понятно, рада. Не ладил Рустам с отчимом. Выполнил дядя обещания. А потом начал в дело Рустама вводить. Вот тогда вспомнилось про бесплатный сыр. Кражу денег дядя понимал, никому про то, что племянник кейс свистнул, не говорил, «всё же родная кровь», и ещё даже добавил: «Крыса ты, но лихо провернул». Хорошо не прочухал, что Рустаму деньги нужны были, чтобы бежать. В Москву. В Питер. Куда угодно, лишь бы подальше от такой родни. А сложилось-то как тогда удачно, словно чёрт за руку вёл. Случайно услышанный разговор… Открытая дверь дядиного кабинета… Никого вокруг… И кейс… Кто же думал, что накануне дядя установил в кабинете видеокамеру.
   Рустам остановил машину. Приехали.

***

   «Интересно, у него рот когда-нибудь закрывается?» — думал Сергей, слушая Женины откровения. Договариваясь насчёт машины, Сергей упустил из виду способность соседа по огороду приседать на уши. И теперь всю дорогу вынужден был выслушивать: во-первых, как Женю любят бабы и, во-вторых, как Женю достала жена. Робкие попытки встрять в монолог подавлялись фразой: «Это что, вот у меня…» И следовали или очередная амурная история или перечисление Любашиных недостатков. Сергей, возможно, отнёсся бы скептически к рассказам о любовных победах кривоногого, с пивным животом, лысиной и простецкой физиономией соседа, но у него самого был дядя, чем-то похожий внешне на Женю и вынесший тётке все мозги своими походами налево.   
   Когда показались дачи. Сергей с облегчением вздохнул. На въезде в дачный посёлок с трудом разъехались с легковушкой. Начавшийся, было, дождик быстро прекратился.
Татьяна встретила неожиданно: кинулась на шею и стала быстро горячо целовать. Сергей тут же завёлся, крепко притянул жену к себе и запустил руки под кофту. Так, обнимаясь и непрестанно обмениваясь поцелуями, они поднялись по лестнице на второй этаж. Там, срывая друг с друга одежду, упали на софу. «Всегда бы так встречала», — мелькнула мысль у Сергея. Больше мыслей не было, им просто не осталось места…
   Сергей лежал расслабленный и умиротворённый, как обычно после минут близости, не улавливая смысла в бессвязных словах, приникшей к плечу жены. Однако неожиданно в голове что-то щёлкнуло, и смысл проявился. Сергей резко сел:
— Пятьсот тысяч долларов в нашем старом диване??? А я его выкинул?! Ты почему раньше не сказала?
   Он соскочил с софы и принялся одеваться со скоростью солдата, услышавшего сигнал тревоги.
 Таня что-то лепетала о бандитах.
— Нам, десантуре, бандиты нипочём! — Сергей уже натягивал свитер.
— Ты всю службу в штабе просидел, карты секретные рисовал, — напомнила тоже быстро одевающаяся Татьяна.
— Михална, ну, ты и язва! Боишься — сам съезжу.
— Нет, я одна здесь не останусь. Ты монтировку из багажника в салон перекинь.
Сергей усмехнулся:
— Вот это я понимаю — боевая подруга.
— Серёженька, может, домой? — вновь робко заикнулась Таня.
Сергей взял жену за плечи и как можно убедительнее сказал:
— Танюш, такие шансы раз в жизни выпадают. Сами расширимся, Соньке квартиру купим, на институт ей отложим, решайся! Собирайся, я сейчас машину подгоню.
   Сергей вспомнил, что ставил машину на участке соседа.

***

   Татьяна лихорадочно придумывала доводы, чтобы удержать мужа от поездки на свалку и ругала себя последними словами за то, что рассказала о проклятых деньгах. Когда машина, выехав из дачного посёлка, свернула не в сторону свалки, а в сторону города, Таня воспрянула духом:
— Серёжка, как хорошо, что ты передумал! — воскликнула она.
Муж посмотрел как-то виновато:
— Михална, тут вот какое дело: Женьку в лом было на свалку ехать. Мы диван в лесопосадке оставили, там многие мусор выкидывают. А потом время выжидали, Женька про своих баб трепался.
   Татьяна не нашлась что сказать. Так и молчала, пока они заехали в лесопосадку и, проехав за деревья, остановились. Стоявший посреди кучи мусора диван сразу бросился в глаза. Сергей выскочил из машины и кинулся к дивану. Таня, прихватив монтировку, отправилась следом. Пока она шла, насторожённо оглядываясь, муж извлёк из дивана чёрный большой пакет и, крикнув:
— Танюшка, есть! — вытряхнул из пакета кейс и открыл его.
   Таня подошла и вместе с Сергеем уставилась на аккуратные пачки. Муж очнулся от гипнотизирующего вида денег первым, закрыл кейс, сунул его обратно в пакет и вручил Тане. Он снова открыл диван и сказал:
— Покрывало возьмём, когда домой нести будем, в него завернём от любопытных глаз. О, а что тут мои нарды делают?
   Сергей кинул покрывало на сидушку, достал нарды и сунул их подмышку. Татьяне стало тревожно:
— Серёж, поехали, сто таких нардов купишь!
— Такие не куплю, дядя, когда по зонам с проверкой ездил специально зэкам заказывал. А катушка от спиннинга тут откуда?
Таня чуть не подпрыгивала от нетерпения.
— Серёж, поехали, зачем тебе спиннинг, ты за весь прошлый год на рыбалку не ходил!
— Вот и не ходил, потому что не знал где катушка, — буркнул Сергей.
   Татьянино терпение было на исходе, неожиданно сзади раздался треск, кто-то пробирался через кустарник. Таня крепче сжала в руках пакет и монтировку и резко обернулась.

***
   
   Дождавшись дядиных шестёрок, пошли в ту часть свалки, где находилась мебель. Около мебели копошились местные бичи. Дядя и его охранники ускорили шаг. Рустам же зацепился ногой за ржавую проволоку. Джинсы было жалко – новые – поэтому Рустам старался освободиться с наименьшими потерями. Пока выпутывался, начало стычки пропустил. Услышав крики, поднял голову и увидел, как на дядю и охранников набросились местные, дядя упал. Рустам кинулся ему на помощь, но, зацепившись за ту же проволоку, растянулся во весь рост.
   Подняться не успел, кто-то навалился сверху, крепко удерживая. Рустам рванулся, но получилось только приподняться. Он с ужасом увидел, как здоровый лохматый мужик остервенело бьёт лежащего дядю куском арматуры. Рванувшись ещё раз, смог освободиться, вскочил, но вновь оказался обхвачен чьими-то сильными руками. Изловчился развернуться и увидел знакомые глаза.
— Сынок, им конец, ты ничем не поможешь. Этого крутого заказали, звонок был бригадиру. Я тебя сразу узнал. Беги, — быстро проговорил старый знакомец. Рустам растерялся, тогда бомж повернул его к выходу и слегка подтолкнул в спину:
— Беги, сынок, беги!
   И Рустам побежал.

***

    Сергей обернулся, услышав непонятный шорох. Из кустов выбрался чёрный дог, размером с телёнка и, не обращая на людей никакого внимания, прошёл к куче мусора и стал там деловито рыться.
— Вот зараза, напугал, — сказал Сергей и посмотрел на жену. Сердце невольно сжалось — Татьяна выглядела хрупкой, беззащитной и совершенно несчастной. Растрёпанные волосы, бледное лицо, испуганные глаза. Монтировка в её дрожащей руке заставила Сергея осознать, что как бы Танюшка ни боялась, она не убежит, а останется рядом. Всегда будет рядом с ним, что бы ни случилось.
— Танюша, да чёрт с ней, с этой катушкой, — Сергей сделал шаг к жене, поправив нарды подмышкой. — Хочешь, и кейс здесь оставим, только не расстраивайся?
   Татьяна прижала пакет с кейсом к груди и, всхлипнув, ответила:
— Ну уж нет, теперь не оставим. Я эти деньги выстрадала!
— А что тогда стоишь-то? Нам сваливать пора отсюда быстрее, а она стоит. — Сергей с удовлетворением заметил, как из расстроенных глаза жены превратились в возмущённо-округлённые. 
   Подъехали сразу к дому. Сергей решил машину в гараж не ставить, чтобы заехать за Сонькой. Правда дочь опять вопить будет: «Что вы со мной, как с маленькой, мне уже шестнадцать!» И правда взрослая, но сегодня Сергей её встретит. Так, на всякий случай.
Деньги вывалили на кровать. Много. Татьяна опять завела:
— А вдруг нас найдут?
— Тань, как найдут-то? Дача ведь ещё на старых хозяевах числится. А они уехали из города. Вот, а ты меня пилила, что уже два года на нас переоформить не могу. С соседями знакомы шапочно, только по именам знаем, и они нас так же. Не бойся.
   Из коридора раздался звонок сотового. «Мой, — определил Сергей, — в куртке, наверное».  Он взял телефон, звонила дочь. Сонька просила разрешить ей побыть в кафе до пол одиннадцатого вечера.
— Ну, я не знаю… — потянул Сергей. — Если мама разрешит. На, — он протянул телефон подошедшей Татьяне. И стал прислушиваться к разговору, готовясь вмешаться в назревавший конфликт. Однако Таня неожиданно мирно сказала:
— Хорошо, Соня, — немного послушала и ответила: — Нет, с нами ничего не случилось, ты действительно уже взрослая. Ты не против, если папа за тобой заедет на машине? Не против? Молодец. Пока. Веселись.
   У Сергея буквально челюсть отвисла. Таня повернулась, отдав сотовый и спросила:
— Слушай, а Йорик где? Что-то он нас не встретил. Ой, мы же деньги на кровати оставили!
Сергей с Татьяной кинулись в спальню. На куче денег лежал довольный Йорик и, зажав между лапами одну из пачек, недвусмысленно к ней приглядывался. Татьяна подбежала, подхватила вредителя на руки, и, с трудом отобрав деньги, сказала:
— Ух, почти не погрыз.
— Ну ты и сволочь, Йорик, — с чувством произнёс Сергей.

***

   Рустам бежал, как никогда ещё в жизни не бегал, он вскочил в машину и рванул с места. Опомнился, отъехав уже довольно далеко от свалки. Проехал мимо дачных домиков и понял, что нужно обдумать дальнейшее поведение перед тем, как ехать в город. Сначала он решил остановиться на обочине, но увидел, как из лесопосадки выруливает легковушка. «Заеду за деревья, постою там». Рустам свернул с дороги. За деревьями он увидел кучу мусора и знакомый диван. Слегка обалдев и ни на что не надеясь, он вышел из машины и, на всякий случай, поднял сидушку. Естественно, кейса там не было.
— Что и требовалось доказать, — сказал вслух Рустам и сел на диван.
   Его гонка за деньгами закончилась. Хотя, по большому счёту, благодаря этим деньгам исполнилось желание стать свободным. Другое дело — какой ценой. Пришла мысль: уехать к маме на год, может, на два. А потом? Потом можно будет и вернуться. Внезапно Рустам почувствовал чьё-то присутствие. Большой чёрный дог стоял неподалёку и смотрел мудрым, почти человечьим взглядом.
— Привет, — сказал ему Рустам. Пёс склонил голову набок. Рустам обратился к собаке: — Ты, друг, тоже от хозяина избавился? Что-то ты не светишься счастьем от полученной свободы. Вот и мне не весело. — Дог склонил голову на другой бок. Рустам же стал рассказывать внимательному и бессловесному слушателю: — Представляешь, четыре человека из-за меня погибли, самого чуть не замочили. Дядю точно партнёр заказал, только он знал про свалку. Случай использовал. Разве я думал, что так выйдет. А сторож, он-то совсем ни причём.
   Рустам закрыл руками лицо, дог подошёл и положил на его колени голову. Рустам погладил собаку, вздохнул, встал и побрёл к машине. Что-то заставило обернуться, дог смотрел ему вслед.
— Слушай, друг, может, со мной? — Рустам открыл заднюю дверцу. Пёс, словно ждал этого приглашения, побежал к машине.    

***

   Одна из суббот, три года спустя.
   День хорошей погодой не радовал, с утра несколько раз принимался дождик. Татьяне было не до погоды. Она придирчивым взглядом оглядела накрытый стол и осталась довольна. Из спальни донеслось:
— Йорик, куда? Стой, я тебе сказал!
   Татьяна возмутилась:
— Серёж, ну что ты, как маленький, вместо того чтобы собираться с собакой играешь!
— Тань, я не играю, этот лохматый мой носок стащил, — раздался негодующий голос мужа.
— А не будешь разбрасывать, где попало! Новые возьми. Поторопись, не каждый день дочь жениха приводит знакомиться.
— Где она вообще этого жениха нашла, — Сергей появился в дверях гостиной.
— Ты забыл? Соня рассказывала. Она после института выгуливала Йорика, и наш экстремал-пёс облаял дога. Дочь подумала — конец им обоим. Обошлось, дог оказался не злым, а его хозяин Соньке понравился, так и познакомились.
— И тут без этого мелкого пакостника не обошлось. — Сергей обвёл глазами стол и спросил: — Танюш, а не слишком ли мы стараемся для этого, как его… Мустафы.
Татьяна укоризненно посмотрела на мужа:
— Серёжа, прекращай дурковать. Ты прекрасно помнишь, что Сониного жениха зовут Рустам.