BDSM. Инициация. Глава 22. Развязка

 Содержит. Сцены женского доминирования. Нецензурные слова.

       Я уродец и люди всегда относились ко мне как будто я прокаженный. У меня было проклятое детство, безнадёжное настоящее, и никакого будущего. Убивать я умел, думается, с самого детства, таким образом, я пробивал себе путь к сумеречному солнцу трущоб. Во всей моей никчемной жизни было только два живых существа, которые придали хоть какое-то подобие смысла моему существованию. Василий. Мой темный властелин. Черные, как смоль, волосы, темные властные глаза, черная одежда. Именно таким он предстал передо мной много лет назад.
 
       Я умею быть благодарным. Никто и никогда ранее не помогал мне ни в чем. И я не знал ни к кому сострадания. На уродца всегда смотрели, как на пустое место. Иногда боялись, ненавидели, но милосердие и  помощь, пришла оттуда, откуда я меньше всего ожидал. Это было слишком…невероятно? Как знак существования бога? Справедливости? Некий проводник во тьме? Кто знает.

       Почему в ту ночь я ошивался около дорогого клуба? Да потому, что его посещали самые отвратительные личности золотой молодежи, и там всегда можно было поживиться.

       Я стал для своего хозяина тем, чем он пожелал. А пожелал он не так уж много. Всегда быть под рукой, не задавать вопросов, и в случае надобности выполнять особые поручения. Впервые в моей душе обосновался более-менее устойчивый мир, и я не хотел никого убивать, как будто смерть тех двух придурков, угрожавших господину Василию, стала откупными за все мое безнадежное прошлое.  Один вид моего черного властелина наполнял меня благоговейным трепетом и гордостью, и чувством принадлежности.  Я, наконец,  почувствовал себя человеком. Жизнь обрела новый смысл, я служил верой и правдой человеку принадлежавшему сливкам высшего общества.

       Вторым близким мне существом стала она, проститутка для всех, для меня же женщина, единственная принявшая таким, какой я есть. Элла. Дурнушка Элла. Так звали ее товарки и величали клиенты. Для меня она стала богиней Эл. При всей дисгармонии телосложения, нижняя часть ее туловища была намного короче, приземистее, эта молодая женщина все же обладала неким шармом. Чрезмерно длинный нос с узким лбом и смертельной бледностью кожи человека почти никогда не бывающего под солнцем странно сочетались с большими глазами и великолепными густыми волосами.  Вульгарный макияж, казалось, навечно скрыл красоту и  чистоту глаз Эллы, волосы же всегда пребывали в ужасном неопрятном состоянии. Но я находил ее прекрасной. Я разглядел в ней хрупкую незащищенность, надежно скрытую за грубостью и сквернословием.

       Обычно я приходил к проституткам за грубым животным сексом, часто с элементами жестокости с моей стороны: кровавое прошлое моего естества требовало выхода. В тот день я впервые убил по приказу хозяина одного хлыща,  и моя смущенная душа требовала искупления. Элла была груба и прямолинейна:

- Ну, че, так и будешь стоять,  или перепихнемся?

       В ее глазах на мгновение мелькнул страх.

- Перепихнемся, - согласился я и  начал расстегивать ремень, - сейчас скажу как.

- Деньги вперед!

- Ты даже не спрашиваешь, что я хочу?

       Ее ответ поразил меня:

- Я и так знаю, малыш, только чур не оставляй слишком глубоких следов на коже, не всех моих клиентов заводит кровавое месиво и синяки. Добавь десятку сверху на лекарство и я твоя. Как мне тебя называть? Хозяин? Повелитель?

       Гортанный хохот, сопровождающий смелые слова проститутки, еще более подтолкнул меня навстречу к эксперименту. Я молча протянул ей свой ремень. Нужно отдать ей должное, Элла сразу сообразила, что от нее требуется:

- Аааа, плохой мальчишка хочет заслужить прощение. Ну-ну. Дурнушка Элла доставит тебе это удовольствие. 

       Ее оскорбительное глумление резануло как бритва, но я почувствовал свое возбуждение. Ее плоская грудь терялась в глубоком декольте, но я не мог отвести глаз от трогательных худых ключиц женщины.

- Можешь делать все, что тебе угодно, - мой шепот удивительным образом прорвался сквозь ее смех. Судорожный вдох и ее глаза изменили свое выражение. Внимательный, вдруг потеплевший взгляд окинул меня с ног до головы, и она произнесла совсем другим тоном:

- Понимаю, слишком велика ноша, да?

       И снова обдала арктическим холодом: 

- Тебе будет очень больно. Не вздумай орать! Чтобы ни звука!

       И прошептала, заглядывая в глаза, словно в душу:

- А потом, малыш, наступит умиротворение.

       Ремень, девайс довольно беспощадный, жестко врезался в мои ягодицы, озаряя яркими вспышками боли, но странным образом гася разлад в душе. Она порола меня со злостью, однако я знал, что не злость движет ею, не желание компенсировать насмешки, издевательства, и боль, причиненную клиентами.

       Дурнушка Элла, каким то лишь ей известным способом, разобралась, в чем именно я нуждался! Очень скоро я понял, что жесткие удары и были разогревом - девушка переложила ремень в другую руку, и он заработал более хлестко и глубже.

       Краем глаза я видел себя в отражении зеркал, занимавших стены от пола до потолка, в изобилии расставленных по комнате. Кожаный ремень безжалостно обвивался, захлестами оставляя алые полоски на боках, местами рассекая кожу. Совсем неожиданно меня охватила эйфория. То, что я чувствовал, не поддавалось описанию! Соприкосновение с болью приносило мне нечто похожее на удовольствие. Горячее, липкое, оно пошатнуло земную твердь, и темнота накрыла меня с головой.
 
       Когда я очнулся, то почувствовал нежную руку на своем лице. Элла заботливо отводила в сторону пряди спутавшихся волос. Одна ее улыбка чего только стоила! Большой рот дурнушки Эллы больше не был уродливым. Заметив, что я очнулся, она отпрянула прочь.

- Вот и хорошо, - криво усмехнулась Элла, - очухался.
 
       Почувствовав необычайный прилив сил, я выхватил ее руку, все еще сжимающую ремень, притянул к себе, и с благодарностью прижался губами. Элла со злостью вырвалась и, шурша своими невообразимыми цыганскими юбками, прошла в нишу, по направлению к бару. Опрокинув стакан янтарной жидкости, она повернулась ко мне со стандартной улыбкой шлюхи:

- Клиент доволен, клиент может уходить. Пока ты лежал в отключке, у моих дверей уже очередь. Вали давай!

       Ее резкий тон сбил с меня все умиротворение. Я почувствовал злость. Она не была так пьяна, как хотела казаться. И проявленная ею чуткость свидетельствовала о более высоком уровне развития, чем она пыталась показать. Жизнь в нечистотах научила меня отличать правду ото лжи, как драгоценный камень от булыжника.

- Ах, какие мы нежные! Ну, иди сюда, малыш, мамочка приласкает тебя, - я был уверен, она  понимала мое состояние и, тем не менее, продолжала подзадоривать мое растущее раздражение. Я вспыхнул от гнева, но почему-то не осмелился ее ударить.

       Заставив себя разжать кулаки, я грозно метнул на нее один из своих тяжелых взглядов. Обычно этого хватало, чтобы наглец пожалел о сказанном.

- Мальчишка, который как маятник меняет свои эмоции от минуса к плюсу, неужто тебе не понравилось, - примирительно произнесла Элла, усаживаясь, как ни в чем, ни бывало, на кровать. Подтолкнув под себя длинные нелепые юбки, она снисходительно посмотрела на мне прямо в глаза.

       Это невероятно! Она подначивала меня, и совсем не боялась! Я был завсегдатаем борделей и знал, что шлюхи обсуждают своих клиентов. Дурнушка Элла наверняка слышала обо мне, насколько я бываю опасен. И, тем не менее, она беззаботно болтала ногами, и я невольно засмотрелся на них. Черные ажурные чулки любовно обвивали ее лодыжки, устремляя мой взгляд вглубь пышных юбок.

- Ах, ты ж, б…ь! - успел выдохнуть я, зная наперед, что не один волос не упадет с ее головы. 

- Хочешь продолжения? Плати! И так уж и быть, дам тебе полизать свою туфлю.

       Элла игриво выставила ножку, любуясь, повертела ее из стороны в сторону, и отбросила юбку, обнажив ногу до бедра. Я сглотнул, ни одной женщине не приходило в голову заигрывать со мной подобным образом. 
 
       Завороженный я протянул ей купюру. В этот миг дверь отворилась, и пьяная ругань заполнила комнату. Элла молнией метнулась к двери, пинками вытолкала нетрезвого мужика, выкрикивая ругательства своим гортанным голосом:

- Пошел на хрен, ублюдок! У меня клиент! Я сказала, пошел вон, урод!

       Неожиданно она подмигнула мне ярко накрашенным глазом, и на душе вдруг стало легко. Зная, что теперь все будет отлично, я подобрался к ней ближе и задумчиво провел рукой по ажурному чулку.

       С тех пор Эл стала моей отдушиной. И чем дальше заходили наши отношения, тем больше я опасался за свою тайну. Власть черного господина надо мной утратила прежнюю силу. Я, как и раньше, ловил каждый его жест, следовал приказам, но во мне больше не было безоговорочного подчинения. Раз в неделю по ночам я покидал дом господина и спешил к ней. 

       Тени сгущались. Очень скоро в действие вступят темные силы. И я потеряю все. Я лишусь своей Эллы. Если только...

       Ирма ужасно волновалась. Это было первое светское  мероприятие, в котором она принимала участие, как организатор. Новость разнеслась с быстротой молнии. Количество охотников, желающих попасть на празднование в замок Орш, увеличилось в два раза. Женщины в срочном порядке шили маскарадные костюмы, себе и своим подопечным, портные работали сутками напролет не покладая рук.

       Анна энергично взялась за организацию всех мероприятий, и Ирме осталось лишь помогать ей по мере своих сил, постепенно втягиваясь в праздничный водоворот. Давно ей не было так радостно, ощущение праздника кружило голову, как в детстве.
Александр взял на себя все связанное с едой-выпивкой. Андрей помогал ему делать заказы, сверять доставку со списком. Академия выделила курсантов для работы официантов, они же взяли на себя функции ненавязчивой охраны, вооруженной, однако, до зубов. Офицеры же приступили к основной своей миссии  - безопасности. Гош с Загорским осуществляли общее руководство, объединив усилия и координируя всех и вся. 
 
       И вот этот день наступил. Выглядеть спокойной Ирме помогала привычка, сложившаяся со времен увлечения танцами. Выход перед гостями подобен выходу на сцену. Настроишься, шагнешь под свет софитов, и выступление пройдет гладко. Анна сжала ладонь подруги, представляя ей первых гостей:

- Ирмина дорогая, я рассказывала тебе о Терезе, познакомься. 

- Добро пожаловать! Ассамблея Добровольных Сестер? – уточнила Ирма, с любопытством рассматривая гостью.

       Монументальная женщина средних лет улыбнулась в ответ. Анна продолжила рассказывать:

- Когда-то Тереза дала мне один ценный совет. С тех пор у меня нет проблем с воспитанием моих мальчиков.

- Теперь я понимаю, почему твой Гош самый идеальный мужчина, - Ирма не удержалась от комплимента талантам Терезы. Женщины понимающе улыбнулись друг другу. 
 
       Анна перевела взгляд на весьма высокого гладковыбритого парня. Ирма догадалась, что перед ней Медуза.   В рассказе подруги он фигурировал как нечто бесформенное. Здесь же в глазах светился ум, и поведение мужчины отличалось редкой дисциплиной. Это выражалось его позой, точными, порой скупыми движениями и взглядами в сторону его госпожи, полными обожания.
 
       Ирма старалась запоминать имена и лица гостей, но лишь некоторые оставались в памяти. Анна иногда успевала вставить характеристики вошедших, Ирмине оставалось лишь удивляться, как той удается удерживать в голове столько информации.

- Не переживай, еще парочка таких посиделок и ты запомнишь. Посмотри, какая экстравагантная пара!

- Эльвира, - представилась ей темноволосая стройная женщина, порывисто протягивая руку. Ее яркие синие глаза смотрели пронзительно.

       Ее спутник, довольно высокий светловолосый парень с приятным улыбчивым лицом, с достоинством поклонился. Позади пары Ирма заметила еще одну фигуру. Коренастый мужчина с вызывающим взглядом полным боли. Ревность, определила Ирмина. Эльвира кивнула в его сторону:

- Надеюсь, это прекрасное мероприятие поможет моему мужу обрести душевное равновесие, - улыбка Эльвиры разительно поменяла надменное выражение лица.

- Добро пожаловать! – Ирма почувствовала, эта пара была ей близка. Ведь она сама недавно избавляла Александра от ревности.
 
- Сегодня знаменательный день, Леди Ирма, - глаза Эльвиры горели сапфирами, она просто впивалась ими в лицо Ирмы, -  вы собрали нас в столь удивительном месте! Здесь ощущается такая сильная энергетика! Поверьте, я очень чувствительна к подобным местам!

      Под столь страстным напором комплиментов Ирма смутилась. Она обернулась к Анне, та прямо таки лучилась счастьем. Она приобняла Ирму за плечи:

- Если бы ты знала, как много для нас всех значит находиться здесь, в этом месте! И все благодаря тебе!

- Не смущай меня, Анюточка, - прошептала девушка. - Эй, мистер Капюшон?!

       Ирма радостно окликнула молодого человека. У нее создалось впечатление, что он прибыл в той же серой накидке с капюшоном, что был в день их Инициации. В порыве узнавания она сжала его руку, которую тот, краснея, неловко поцеловал.
 
- Приятно видеть знакомые лица! Располагайтесь, чувствуйте себя как дома.

       Парень смущенно поклонился и застенчиво пятясь, растворился в толпе. Гости наводнили замок, многочисленные комнаты гостеприимно заключили их в свои щедрые объятья. Закуски не иссякали, вино лилось рекой. Ирма встретила в сопровождении дам некоторых своих нижних, побывавших ранее в ее руках, доброжелательно кивнула им, приветствуя.

       Завидев Эллу, Ирма с радостью в сердце поспешила к ней. Молодая женщина выглядела немного растерянной. Ее костюм в ярком испанском стиле мало отличался от тех, что любила носить эта своеобразная особа. Сопровождал девушку угрюмый невысокий парнишка, в костюме пажа, с короткой почти детской шпагой у бедра. Ирма с удовольствием сомкнула объятия вокруг худеньких плеч молодой женщины.

       Они познакомились в клубе, когда Ирма искала разнообразия среди свободных рабов. Глубокий голос брюнетки сразу очаровал ее, а когда они выпили, разговорились о музыке и перешли к танцам, оказалось, что Элла  в свое время тоже профессионально занималась танцами. Сильное гибкое тело девушки почти не портила некоторая непропорциональность фигуры. Внимательные добрые глаза лучились пониманием, а ее блестящие черные волосы вызывали восхищение Ирмы.

- Моя дорогая! Как я рада тебя видеть!  - Ирмина обрадовалась возможности оказать особое гостеприимство конкретному человеку, знакомому ей ранее. Тем более что к Элле она сразу почувствовала особую симпатию. – Хочешь, я покажу тебе замок! Или нет, давай выпьем вина. Теперь можно. Мы, наконец, встретили всех гостей, пора расслабиться. Как ты поживаешь?

       Она растормошила Эллу, и природная живость той уступила испуганной скромности. Ирма отвела подругу в дальнюю комнату, куда не доходил гул голосов, сделала знак сопровождающему ее Алексу.

- Красное сухое вино для Эллы и заварные пирожные.

       Парнишка Эллы примостился на низкой табуретке у ног своей хозяйки. Увлеченная беседой Ирма краем сознания отметила, что он старше, чем показался вначале, и меньше ростом: когда он сидел, из-под укоротившихся брюк показалась обувь на высокой резиновой платформе.
 
       Карл смотрел во все глаза и пребывал в растерянности. Она, та, что являлась предметом ненависти его господина, при ближайшем рассмотрении оказалась чудным игривым котенком, радующимся общению с его Эллой. Она окружила заботой и неподдельным вниманием мало кому известную Иную. Он прислушался к беседе женщин.

- Я давно хотела открыть студию танцев, но мне нужна помощница. Не то чтобы я не справлюсь, но, понимаешь, два влюбленных в дело человека намного лучше одного. Ты говорила, что увлекаешься классикой, а это основа хореографии, а я предпочитаю смешивать различные танцевальные стили. Как ты смотришь на то, чтобы наша студия вела два различных направления?

       Элла пребывала в растерянности.

- Элла, дорогая, не торопись с ответом. Я чувствую, что в тебе горит настоящий огонь искусства. Обдумай за и против. Давай встретимся через неделю в нашем клубе и еще раз обсудим. Два творческих человека всегда найдут, о чем поговорить. Хорошо, дорогая? Извини мне нужно отлучиться, скоро начнется представление. Аня обещала быстренько провести со мной ознакомительную экскурсию. Я скоро вернусь!
 
- Как много гостей! – воскликнула Ирма, окидывая зал бывший когда-то тронным. – Наконец этот огромный замок ожил! Кто бы мог подумать! Здесь собрался практически весь цвет общества! 

       Анна наклонилась к уху Ирмины:

- Что смотреть, если можно и потрогать. Как тебе Загорский? Я слышала у вас с ним любовь.
 
- Анют, он вызывает во мне дочерние чувства. К тому же со мной рядом находятся такие мужчины, - она мечтательно закатила глаза, - что твой цвет общества меркнет.
Хотя не скрою, среди гостей есть весьма аппетитные личности.

       Подошел Гош и их шуточная перепалка прекратилась. Его беспокоило наличие напитков, точнее, их быстрое исчезновение из бокалов приглашенных. Ирма распорядилась открыть погреба. Старинное вино вызвало еще большее оживление общения и всеобщей радости. Девушки продегустировали вина и отошли.

- Скажи, а кто эта женщина? Та, с которой ты уединялась. С ней еще был такой невысокий человечек. 

       Ирма снова подивилась осведомленности подруги.

- Элла? Правда, у нее экзотическая внешность? В ней ощущается удивительная харизма. Надеюсь, вы подружитесь! Я хочу открыть студию танцев, Элла неплохой знаток искусства. У нее в жизни что-то не сложилось, как я поняла. В принципе это абсолютно не важно, Элла она в прекрасной форме, и человек очень приятный.

- Я никогда ее не видела ранее, - медленно проговорила Анна, - и ее нижний мне незнаком.

       Ирма ее уже не слышала. Они шагнули за кулисы и от увиденного там, у Ирмы вылетели все мысли. На столах красовались разложенные в определенном порядке иглы разных калибров и цветов. Бутылки темного стекла с притертыми крышками выглядели основательно, но почему-то зловеще. При виде медицинских иголок торчащих на спине какого-то мужчины в виде елочки, ей стало нехорошо.

- Ань, мы не покажемся невежливыми, если сейчас же уйдем отсюда?

       За другой дверью оказалось не так страшно. Яркие софиты выхватывали из общей массы творческого беспорядка разбросанной одежды, перьевые плюмажи, которые чередовались с разнообразной упряжью.

- А здесь зал для пони-плея.

- Как мило! – воскликнула Ирма и, увидев красочные перья в головных уборах, не удержалась, хихикнула, - мне понравилось как-то, когда мой мальчик изображал песика. Здесь как я вижу все намного серьезнее.

- Ты и не представляешь себе, сколько нюансов в пони-плее, - пояснила подруга. -
Здесь представлены все виды, и выездка, и работа в упряжке, и верховая езда, ну и, конечно, фетишный пони-плей. Оценка идет и по внешнему виду,  по аллюрам и стилю.

- Какая симпатичная лошадка!  - Ирма кивнула на белый плюмаж головного убора и на шикарный хвост, прикрепленный к костюму высокого парня в черных кожаных шортах.

       Его хозяйка как раз вставляла удила ему в рот.
 
- Между ними особенная привязанность, - прокомментировала Анна,  в подтверждение ее слов, женщина шлепнула ладошкой по ягодице своего жеребца, в ответ тот приветственно выдал серию звуков, имитирующих ржание. – По правилам им запрещается пользоваться человеческой речью. Это позволяет придерживаться избранного образа мышления.

- Какая особая привязанность, о чем ты? – не поняла ее Ирма.

- У тебя когда-нибудь был котенок или собака?

- Котенок! Когда я прилетела сюда, и меня задержали, я познакомилась с милым пушистым зверьком. Меня тогда держали в каком-то помещении. Бедняжка дрожал мелкой дрожью, и кажется, был еще слепой, совсем крошка. Я взяла его на руки, и он пригрелся, мы заснули. Ты ни разу не видела его? Нет? Как и все кошки, он гуляет сам по себе, исчезает, появляется, и всегда находит меня. Я тебя обязательно познакомлю с ним! Точнее с ней! Теперь это чудесная кошечка.

- Ну, вот, так и здесь, - подытожила старшая подруга, улыбаясь детской радости Ирмы. - Пони-плей это серьезная работа, многочасовые тренировки, и абсолютное доверие, ведь «пони» должны уметь различать знаки и прикосновения, а дрессировщик понимать их без слов, ведь речь запрещена. 

       Анна приобняла взволнованную подругу за плечи, увлекая ее в соседний зал. До большого преставления оставалось не так уж много времени. Затем люди разойдутся по интересам по приватным зонам. Сегодня Ирмина была центром ненавязчивого внимания. Иные были искренне рады гостеприимству замка Орш и ее владелицы, не раз выказывали восхищение таким удачным решением пригласить их всех сюда, и деликатно вовлекали девушку в беседу, когда она оказывалась рядом. Живая, подвижная, искренняя, Ирма нравилась, и присущей ей харизмой, и приятной улыбкой, и душевным участием. Находясь в сравнительно юном возрасте, она была любознательна, открыта, и непосредственна.
 
       Они прошли еще несколько залов, где подготовка шла полным ходом, напоследок заглянули в дальнее помещение. В этом зале девушки задержались подольше.

- Похоже на цирк, - произнесла Ирма, думая о чем-то своем, запрокинув голову и разглядывая свисающие с потолка крепления, веревки, подвесы. На столах по периметру помещения столы важно несли свою ношу: веревки синтетические, натуральные, тонкие, толстые, черные-белые-красные, длинные мотки и короткие.

       В дальнем углу мужской силуэт выделялся обнаженной спиной, сливаясь черными джинсами с темными стенами. Парень монотонно наматывал на левую руку бечевку. Он резко повернулся на звук голоса и его проказливый взгляд, брошенный из-под челки,  впился в лицо Ирмы.

- Бондажная сессия, милые дамы, начнется сразу после основного представления. Георгий, - представился озорной парень, пристально рассматривая Ирму, - а вы и есть та самая Орш. Приятно познакомиться! Милости прошу к нам, если у вас, конечно, будет свободное время. Желание, как я вижу, уже есть. Я подберу вам модель, гибкую как прутик. 
 
- У нас есть время, - медленно произнесла Ирма, не отводя глаз от парня, который отложил в сторону аккуратно скрученный моток веревки и наклонился к ведру. Ее охватило необъяснимое волнение. До сих пор связывать нижних ей помогал Андрей. Она часто любовалась результатом и сноровкой, с которой тот оплетал подчиненное тело.
 
       Сейчас на нее вдруг снизошло откровение - как это, наверно, приятно сначала возжелать прикоснуться к напряженному, как струна телу, сначала рукой, успокаивая, потом связать путами; крепко, надежно, любовно спеленать.

       Когда Георгий разогнулся, в его руках оказались розги. Вода капала с лозы на пол, бум, бум, словно кровь, по капле вытекая из раны.

       Его личный дьявол нашептывал, что с тех пор как он дал слабину и стал относиться с сочувствием к пригретому подзаборному псу, везение отвернулось от него. Последнее время Василия преследовали одни неудачи. Явно это не было так заметно, но проанализировав события, он понял, что не сильно продвинулся в своей мести к высокомерной блондинистой сучке, так унизившей его два года назад.

       «Ненавижу этот тип женщин! Красивые, уверенные в себе они, хладнокровно препарируют мужчин, им каким-то образом видны наши самые уязвимые слабости и недостатки, и они смеют отказывать нам. Будь моя воля, она умирала бы долго и мучительно, страдая не только от потери своей хозяйки и любовницы, этой выскочки Орш. Но я решил ограничиться устранением самой важной персоны этих извращенцев, Иных. Анна же будет страдать всю свою жизнь, оплакивая любовницу, страдать и винить себя».

       Своему слуге он больше не доверял. Элементарная слежка до ближайшего борделя  и парочка крупных купюр, заплаченная мадам за информацию, показали, что карлик предатель. Его Василий тоже приговорил, решив, что собаке собачья смерть.
Он испытал незабываемое чувство злорадства – ему удалось обвести хваленную Академию вокруг пальца и  легко проникнуть в замок в маскарадном костюме официанта. Эти холуи, охранники с каменными рожами, даже не заподозрили, что незачем обслуге тащить ящик с шампанским через парадный вход.
 
       Бросив ненужную уже коробку, он захватил с собой лишь необходимую бутылку, наполненную кислотой. Во всеобщей суете на него никто не обращал никакого внимания. Он попал в какое-то захламленное помещение, не включая свет, прошел в дальний угол. Шум чужого праздника жизни остался за дверью.

       Василий выгадал время, необходимое ему, чтобы понять, как действовать дальше. Оставалось лишь дождаться наступления тишины, прокрасться в спальню девушки, ускользающей от него в который раз и нанести окончательный  и бесповоротный удар.   

       Он отставил в сторону бутылку со смертоносной жидкостью. Проклятый карлик так и не обеспечил толкового описания девчонки. За все время слежки его слуге удавалось приносить фотографии плохого качества, на которых и не разглядеть толком, кто на них изображен. Стоило нанять профессионала, запоздало подумал Василий, все равно придется убирать карлика, хотя Василия уже охватило безразличие. Его главная цель была так близка…

       Он стал клевать носом, сказывалась напряжение последних часов, и он пропустил момент, когда в комнату проник кто-то еще. Вспыхнул неяркий свет от торшера. Василий распахнул глаза, и случилось чудо! Свежий порыв ветра влетел в это пыльное помещение, разметая пыль по углам! В комнату вошла она, девушка-солнце, девушка-сказка. Ее глаза жизнерадостно смотрели на мир с оптимизмом, в них плескалось ожидание чуда. Порывистые движения девушки-сказки выдавали непоседливую юность. В изнеможении Василий чуть было не закрыл глаза, чтобы снова погрузиться в полусон, ибо это не могло быть явью. Девушка-солнце плыла по направлению к нему, и что-то ласково говорила.

- Это вы будете моделью? – спрашивала она, и ее глаза благожелательно рассматривали его тело, прильнувшее в ожидании к стене. – У вас потрясающая для этого фигура!

       Василий тряхнул головой, не понимая, о чем толкует прекрасное видение.  Девушка напомнила ему мать, он вдруг услышал ее звонкий голос, увидел теплую улыбку и заботливый интерес. «Мама! Где же ты, мама?! Как же так вышло, мама?» Василий почувствовал, что эти сентиментальные эмоции накатили очень некстати, лишив его сил. «У меня здесь миссия и мне нужны воля и решимость. Не раскисать!», сказал он себе, с трудом отгоняя наваждение, в секунду разрушившее его готовность убить. Рука пошарила на полу и схватила бутылку. 

       Мероприятие определенно удалось. Размах представления поразил саму Анну, участвующую во многих вечеринках такого широкого масштаба. Она прогуливалась неспешным шагом, все подмечая, заходя в плей-зоны, ласково кивая веселящимся друзьям.  Встретив Гоша, она узнала, что у того, на вверенном ему хозяйстве, порядок. Связалась с Загорским – и у него все отлично, без происшествий.  Никаких тревожных признаков не было, но беспокойство не отпускало ее.

       Некая деталь ее тревожила и чем дальше, тем больше. Лавируя между гостями, она вспоминала весь день событие за событием, человек за человеком, что она делала, с кем говорила. Тревога не отпускала. Что-то было такое, чего быть не должно!

       Сегодняшний день был триумфом Ирмы. Идея провести торжество в замке сразу же одним махом ввела ее дорогую, немного наивную подружку в бурный жизненный водоворот, так подходящий ее неуемной натуре. Ирмине нужны другие подруги, кроме нее,  которые скрасят жизнь в чужом мире, которые научат, подскажут. Которые так же будут любить ее, ибо не любить ее невозможно. Это непосредственное дитя создано для того, чтобы находится среди людей.  И тут Анну осенило.

       Элла! Иная, инициированная так давно, что этот факт стерся из Аниной памяти. И ее спутник никогда не был в их списках! С поразительной, страшной ясностью вспыхнуло воспоминание: карлик пристально смотрел только на Ирму, и этот бездонный взгляд холодил таившейся в нем бездонной пропастью. Именно такой, нестандартный человек, мог заниматься слежкой, оставаясь практически неуловимым. Сдерживая панику, Анна позвонила Загорскому.

       Находясь рядом с женщиной-видением, он чуть было не раскис, забылся. Девушка обволакивала его своей аурой. Наваждение развеялось благодаря распахнутой настежь дверью. Резкий звук удара о стену вернул его на землю. Василий застыл, увидев Ее. Ту, которую он люто ненавидел. Ту, что растоптала его уязвленное самолюбие. Ту, что отказала ему. Он сразу понял по изменившемуся взгляду Анны, полному страха, что перед ним находилась его цель – Ирма Орш.

       В мгновение ока он развернул девушку-солнце спиной к себе, зубами вырвал пробку, и потряс перед наводнившими помещение людьми смертоносную бутылку. Анна стояла в окружении вооруженных до зубов людей, которые не могли причинить ему вреда с тем, чтобы не навредить их госпоже.

- Это все ты! Ты за все мне ответишь! Смотри, что я сделаю с твоей любимой, – последнее слово злодей выплюнул, как жабу. Дрожащей рукой, он приблизил к лицу Ирмы горлышко флакона. - Это кислота! Чистая, концентрированная кислота!

       Зрачки Анны в ужасе расширились, когда она осмыслила его слова. Так значит вот во что вылилась обида отвергнутого поклонника! Но почему он не отомстил ей конкретно? Почему избрал непричастное лицо? Почему так нелепо?

- Всем отойти! Дальше! – Василию показалось, что масса серых мундиров подалась вперед. Ему стало страшно. В сложившейся ситуации он оказался раскрыт, и пути к отступлению не было. - Приструни своих псов! Назад!

       Ряды офицеров дрогнули, и подчинились. Анна в растерянности осталась стоять на месте.  Ей, парализованной, обездвиженной угрозой оставалось лишь смотреть во все глаза, оценивать ситуацию и кто знает, может быть, найти выход. Дело было в ней, из-за нее заварилась эта каша, и ей нести эту ответственность. Велика была плата за неблагоразумно выказанное  презрение, за уязвленное мужское самолюбие, ох, велика!

- Если хочешь, давай поговорим, - осторожно предложила она, рассчитывая хотя бы выиграть время. Любое неосторожное движение, слово, взгляд с ее стороны, и прольется ядовитая жидкость.

- Дьявол всегда прикидывается добрым, -  кривая усмешка искривила тонкие губы почетного посланника Земли. Слипшиеся от пота волосы плотно облепили его череп. Сейчас он походил на олицетворение самой смерти. – Ты, шлюха, посмела мне отказать! Мне!! Ты в полной мере насладишься карой за все мои мучения!

       Ирма плотно прижата к нему, незаметно приблизиться к ним невозможно, однако его рука с жидкостью мелко дрожала. Василий чувствовал, еще немного и он обессилит, дрогнет, и условия неуловимо изменятся.

       Молодой хищник семейства кошачьих, незаметный, благодаря своей серой шерстке, крался вдоль стены. Мягкие лапы зверя ступали бесшумно. Он совсем не привлекал внимания, но если бы кто посмотрел на вставший от ярости загривок, или столкнулся взглядом с оранжевыми зрачками кошки, тот бы постарался убраться с ее пути подальше.

       Гибкое тело молниеносно взвилось вверх, зубами прокусывая запястье Василия. Недоумевающий вскрик и обмякшее тело злодея рухнуло наземь. Смертоносный яд от зубов взбешенного зверя быстро разносился по крови бывшего посла Земли.   
Как ни в чем ни бывало, кошка уселась около Ирмы и принялась вылизывать и без того безукоризненно чистую шкурку.  Первой в себя пришла Анна. Она бросилась к Ирме, обняла, сжала ее так сильно, что девушка вскрикнула.

- Зверек?! Милый пушистый котенок?! Ирмина, ну какой же это котенок?! - Она плакала и хохотала, Ирма таращилась на нее в изумлении. Наконец, подруга затихла. Когда Анна подняла свой взгляд, в нем читалась странная смесь изумления, вины и счастья. Она, как и все была ошеломлена стремительным развитием событий, и рада, что трагедия не дошла до страшного финала. Неподвижное тело, несостоявшегося убийцы, валялось тряпичной куклой. Загорский первым пришел в себя, и уже связывался с посольством, вызывал полицию. Весь ужас закончился в одночасье. Но как же ей было жаль, что она, оказывается, так мало знает о жизни своей любимой девочки. - Как ты?

- Я не успела понять, что происходит, - пожаловалась Ирма. Она была потрясена, насколько оказывается, ее здесь любят. Когда злодей прижал ее к себе, время застыло, она увидела и священный ужас на лицах людей, и боль и ужас в глазах Иннокентия. Лицо же Ани от волнения слилось с белой стеной.

- Только ты могла встретиться со слепым детёнышем пандура! Только с тобой такое могло приключиться! Объясни, ты что, никогда  в жизни не слышала о пандуре? Они конечно отдаленно напоминают кошек, но не настолько, чтобы их перепутать. Вот смотри, какие удлиненные уши, а глаза? Это же почти человеческий глаз! А пропорции тела? А зубы его ты видела?

- Да? - недоверчиво протянула Ирма, - а как по мне, это никакой не пандур. Иди сюда, мой дорогой котенок, сегодня ты спас мне жизнь.
 
       Пандур, животное малоизвестное в домашнем прирученном виде, безусловно, хищное и опасное, позволил взять себя на руки, и даже заурчал, когда девушка почесала за ухом. Оно бы могло считаться лучшим защитником человека, так как было беспроигрышным охотником, если бы не невозможность его размножения в условиях неволи.

Конец.
L.A.