К понятию массовой и элитарной культуры

О нецелесообразности применения понятий массовой и элитарной культуры

На первый взгляд кажется, что привычное разграничение культуры на массовую и элитарную является само собой разумеющимся и естественно присущим явлению культуры как таковой (здесь, во избежание двусмысленности, необходимо отметить, что в работе будет рассматриваться именно художественная культура – т.е. музыка, кинематограф, литература и т.д.) Для начала необходимо привести само определение элитарной культуры - это «высокая культура», противопоставляемая массовой культуре по типу воздействия на воспринимающее сознание, сохраняющего его субъективные особенности и обеспечивающего смыслообразующую функцию. Ее основной идеал — формирование сознания, готового к активной преобразующей деятельности и творчеству в соответствии с объективными законами действительности. Далее определение вполне четко дает понять, что элитарная культура может быть массовой по распространению, но все же элитарной по характеру, что делает все определение достаточно размытым. Выделяя же то основное свойство, собственно и определяющее сам термин, следует отметить, что «элитарная культура — это культура привилегированных групп общества, характеризующаяся принципиальной закрытостью, духовным аристократизмом и ценностно-смысловой самодостаточностью» т.е. культура, создаваемая определенно элитами, хоть и не всегда для элит. Но на деле, сейчас очень трудно говорить о том, какая же культура может считаться элитарной. На данный момент к ее определению можно выделить два пути, одинаково неверные по своей сути. Первый – определять как элитарную именно классическую культуру, т.е. те произведения, что проверены годами и поколениями. Но в таком случае возникает резонный вопрос – создаются ли подобные произведения сейчас и если да, то какие именно из всей массы производимых человечеством произведений? Другой подход определяется абсолютным субъективизмом т.е. элитарным индивид называет исключительно то произведение, что нравится лично ему. Таким образом, более целесообразным кажется рассмотрение специфики элитарной культуры именно с точки зрения специфики производящих ее элит.
Если сравнить элиты и массы традиционного а затем и индустриального общества, то появление фактически дуалистического определения культуры станет понятным. Так, говоря об обществе традиционного типа, можно выделить аристократическую культуру как элитарную и народную как массовую соответственно. Различие их будет вполне естественно  по причине огромного различия в психологии, к примеру, дворян и крестьян, что в первую очередь определяет их семейное воспитание. Так, аристократ, имеющий образование и обогащенный разнообразными идеями, а значит способный иметь и широкий кругозор и творческий подход, безусловно, был способен создавать действительно величественные произведения, ставшие на сегодняшний день классикой (что вполне подтверждается Золотым Веком русской литературы), в отличие от крестьянина, не только необразованного и безграмотного, но и не имеющего творческих склонностей в следствии воспитания в традиционном обществе, где попросту нет особых альтернатив жизненного пути, а значит консерватизм и отсутствие креативности мышления неизбежны. Ситуация несколько меняется в индустриальном обществе с его тенденциями к маргинализации,  разрушением устоявшихся сословных структур, значительно возрастает социальная динамика, что приводит к тому, что уже не только социальные элиты могут порождать творческих индивидов, однако, образ жизни и принципы воспитания у промышленного рабочего начала 20-го века и финансового магната все же будут заметно отличаться, что сохранит психологическое отчуждение масс от элит. Определенную роль в данном случае играет и объективная трудность для получения массами информации, без переработки которой творчество вряд ли достигнет высот.  Но данная ситуация меняется с приходом общества информационного и порожденного им нового психокласса, громко заявившего о себе в конце 60-х (ибо чем, как не восстанием нового психокласса против старого можно объяснить «молодежную революцию» 68 года?). Можно много говорить о тех психологических изменениях, что принесли эти события («новые левые», рок музыка, пересмотр многих традиционных ценностей), но в данной работе особенно важно следующее – со временем семейное воспитание в целом перестает зависеть от социального положения семьи. Безусловно, ребенок, воспитывающийся в более бедной семье, может в детстве получить связанные с этим психологические травмы, однако, это совершенно не гарантировано, да и семья с высоким достатком не гарантирует их отсутствие. Если в 19 веке разница в воспитании детей в крестьянских и аристократических семьях была огромной, то сейчас основы воспитания в семье инженера, учителя, грузчика или бизнесмена будут весьма схожи. Стиранию былых отличий способствует и унифицированная система образования вкупе с его всеобщностью. Таким образом, различия воспитания в разных семьях являются именно частными различиями, а не различиями на основе социальной дифференциации. Следовательно, кандидат наук и студент ПТУ могут иметь, да зачастую и имеют, что подтверждает и мой личный опыт, весьма схожие вкусы в музыке, кино и литературе. С другой стороны, люди одной социальной страты в данных вкусах могут быть диаметрально противоположны.
В итоге мы видим, что элиты (экономические, политические и т.п.) в психологическом плане, заложенном семейным воспитанием, в целом не отличаются от масс, обучаясь по одной программе и, что важно, поглощая одни и те же культурные ценности, транслируемые через телевидение, интернет и т.д. Следовательно, говорить о культуре «от элит и для элит» в данном случае будет не слишком верно. Однако, принимая тот  факт, что культура приобретает тотально массовый характер, нельзя не отметить весьма различные ее формы и направления. Фактически, массовая культура дробится на множество отдельных субкультур – от поклонников разных музыкальных жанров, до любителей японской анимации или реконструкции рыцарских соревнований, и именно это субкультурная принадлежность, формируемая уже не в детстве, но в подростковом возрасте и оказывает во многом дальнейшее влияние на предпочтения индивида Характерно, что музыка, любимая, например, ролевиками-реконструкторами обычно достаточно схожа, хотя может и не иметь прямого отношения к их главному увлечению, так и панк это не только стиль одежды, но и музыкальные предпочтения и даже политические ориентации. Таким образом,  можно говорить о том, что субкультурная принадлежность является одним из факторов формирующих личность. И в данном субкультурном контексте достаточно беспочвенным выглядит попытка выдать отдельные направлению культуры, такие как, например, арт-хаусное кино, за некое откровение, доступное только избранным. Фактически, его аудитория это одно из направлений субкультуры, точно такое же, как поклонники нуар-фильмов или трэш-кинематографа, только они склонны (быть может в силу своих комплексов) потреблять именно тот все же массовый продукт, поданный им под маркой элитарного, дабы повысить свою самооценку показывая, что принадлежностью к данной субкультуре они доказывают свое интеллектуальное превосходство. Однако, в превосходстве своей субкультуры уверены не только они, многие металлисты превозносят хэви-метал как единственную настоящую музыку, поклонники японской мультипликации также считают ее высшим проявлением людского гения, а всех с ними не согласных – дураками, так что подобный субультурный шовинизм, к сожалении, скорее норма, чем исключение, особенно в наиболее ярко субкультурной подростоковой среде. Таким образом, поклонники указанного арт-хауса являются элитой в той же степени, что современные перунисты язычниками т.е. только по своему мнению.
Таким образом, можно говорить о культуре традиционной, модернистской, постмодернистской, классической, авангардной и т.д., но использования понятий массовой и элитарной культуры кажется несоответствующим текущему положению вещей.