глава 1 Я, Герман Кухан

    





Меня зовут Герман Кухан, и я один из посвящённых в тайну Гроама, в восемь лет узнавший об уготованной мне миссии. Отлично помню этот возраст! Порой думаю, что моё тогдашнее  представление о мире и о жизни мало  отличается от сегодняшнего. Прежде чем поведать о событиях, которые произошли  недавно, я немного расскажу о своей семье и о некоторых моментах беззаботного детства  и  юности.

ГЛАВА 1

 С самого раннего детства я знал, что не такой, как все, что причастен к чему-то великому.
 Помню, как в нашем доме собирались люди, называвшие себя посвящёнными. Иногда они приезжали компанией на экипажах, порой это были одинокие всадники, а бывало, что визитёр появлялся в виде одинокого путника.

 Их появление было для меня привычным, естественным.

 Мои родители не скрывали от нас с сестрой своих бесед с гостями. В основном это были разговоры об энергиях и уровнях эзотерического познания.

 Нам, детям, не только не запрещалось присутствовать на  собраниях, а даже настоятельно рекомендовалось слушать этих необычных людей.

 Проще говоря, отец всегда заставлял нас с Реной (так зовут мою сестру) быть на встречах, происходивших примерно раз в полгода.

 Тогда собиралось много различного народа. Это были мужчины и женщины, которые съезжались к нам в течение трех дней. Для гостей был отведён целый этаж нашего большого трёхэтажного дома.

 В обычное время комнаты третьего этажа пустовали. Но раз в полгода пять комнат заполнялись приезжающими. Я привык к появляющимся у нас  людям и не считал их странными.

 Это уже после, учась в школе,  стал понимать, что многие из тех людей, которых я знал и любил с самого раннего  детства, отличаются от остальных.

 Вот, например, дядя Яков, невысокий мужчина с короткими ногами, кругленьким животиком, с широким лицом и большими  глазами, меняющими свой цвет. Мы с сестрёнкой  любили Якова и радовались его приездам.

 Помню, как он, спрыгивая с коня, быстро направлялся к нам и с возгласами: " Рена! Герман! Ух, поймаю, сорванцы!"- начинал вращать своими необыкновенными глазами, и те меняли цвет, как стёклышки в  калейдоскопе, от изумрудно-зеленого до алого.

 Я и Рена с визгом бежали от дяди Якова, а потом опять возвращались к нему, и он разрешал заглянуть в его  глаза.

 Их цвет завораживал, затягивал в себя, и вот мы словно попадали в яркий круговорот, а затем выплывали в неизведанном месте, где вдруг  возникали незнакомые здания и постройки, вокруг сновали какие-то необычные люди, одетые очень непривычно.

 Эти люди не видели меня, и порой казалось, что они проходят  сквозь моё тело. Видения, подаренные дядей Яковом, всегда были разными, места, в которые я попадал, не были похожи друг на друга. Эти сказочные гипнотические путешествия всегда радовали и восхищали моё детское сознание.

 Но однажды увиденная картина заставила  сердце похолодеть от страха. Я оказался в  каком-то  серо-черном лесу, вокруг низкорослых деревьев лежали опавшие пепельные листья, а рядом находилось непонятное нагромождение покрытых плесенью плит.

 Впервые  почувствовал страх, раньше этого никогда не случалось, ведь я понимал, что нахожусь в сказке дядюшкиных глаз. Но в тот момент мною овладела паника.

  Вскрикнув,  с облегчением осознал себя в реальности. Открыв глаза, неожиданно понял, что реву. Рена и дядя Яков склонили надо мной свои изумлённые лица.

 Мне стало стыдно, оттого что мои слёзы увидели посторонние, особенно это касалось старшей сестры. Ведь теперь будет смеяться над  произошедшим и дразнить меня очень долго.

 И точно, изумление на лице девочки сменилось усмешкой, а потом она показала на меня своим пальчиком и звонко захохотала: " Герман испугался! Бяка-бояка! Ноет, как девчонка! Герман - бояка! Аха-ха!"

 Но дядя Яков, всегда такой добродушный и ласковый, вдруг грубо прикрикнул: "Замолчи, Рена, пока не получила по губам!" А потом обратился  ко мне: " Герман, что случилось? Что тебя испугало? Ты увидел что-то необычное? Это был человек? Или тебя так испугало место, в которое ты попал?"

 Я уже успокоился и  испытывал лишь стыд. Подняв голову,  посмотрел на красное лицо Рены: её карие глаза с возмущением и презрением смотрели  на дядюшку Якова, но маленький толстячок не замечал её взгляда.

 Я попытался улыбнуться, но улыбка получилась какая-то кривая: " Да нет... ничего... просто лес, он был такой... мне показалось, что я заблудился", и тут же поймал  презрительную усмешку Рены.

 Одарив нас с Яковом взглядом, полным презрения, сестра  развернулась и зашагала прочь. Дядя Яков совершенно не обратил внимания на обиженный жест моей сестры, его глаза сейчас были бледными, прозрачно-голубыми, как он сам называл,  " не рабочими".

 Толстяк слегка прижал меня к себе и произнес: «Ты, должно быть, увидел это место...Ты взрослеешь, Герман..." В этот же вечер, когда посвящённые собрались в нашей столовой, являющейся местом их вечерних собраний, дядя Яков рассказал о  моём видении, о страхе, слёзах и растерянности.

Почему-то его рассказ потряс присутствующих. Сегодня наши гости говорили только обо мне, то и дело обращая в мою сторону серьёзные взгляды.

 Я почти ничего не понимал, но эти разговоры немного пугали меня. А мою сестрёнку, кажется, злили.

 Рена старше меня на четыре года, она привыкла к тому, что приезжающие  уделяли ей больше внимания, чем мне. Ещё бы! Хорошенькая девочка, очень умная,  всегда разбиралась лучше меня в том, что происходило у нас дома во время этих  визитов необычных и интересных людей.

Однажды сестра спросила меня, чувствую ли я «поток», о котором рассказал Грю, один из наших постоянных гостей, только что вернувшийся из Страны Розовых Рек. Я удивленно посмотрел в её большие тёмные глаза, а Рена произнесла: "Я так и знала, сопляк, с тобой даже говорить неинтересно, ты маленький!" Это "маленький" она буквально выплюнула мне в лицо, а потом развернулась и ушла, гордо тряхнув чёрными кудряшками.

 Последнее время Рену стали активнее втягивать в беседы посвящённых, гости даже задавали ей разные вопросы об её ощущениях и мыслях, правда, я считал, что  вопросы относятся к нам обоим, но Рена всегда  отвечала сама, объясняя это так: "Возможно, Герман не понял, он достаточно мал, я попытаюсь объяснить ему, о чём речь". У неё было превосходное, на мой взгляд, качество: она не боялась ответить неправильно, не боялась показаться несведущей, и этим очень подкупала собеседников.

Я же, наоборот, всегда стеснялся выглядеть глупым,  боялся презрительного взгляда своей любимой умной сестры.

 Но в тот день,  когда калейдоскоп глаз дядюшки Якова перенёс меня в необычный лес, все разговоры кружились возле меня, о Рене словно забыли на время.

В тот вечер я впервые услышал незнакомое мне слово «миссия» и испугался, поняв, что оно каким-то образом относится ко мне. Не зная, что означает это слово, я стеснялся спросить у окружающих, а ещё мне было стыдно перед сестрой.

 Она, лишённая обычного внимания, выглядела какой-то растерянной и грустной. Старшая сестра стояла, вытянув руки по швам, и слегка покусывала губы. Глядя на девочку полным обожания взглядом, очень стараясь сделать ей приятно, я сказал: " Не понимаю, почему обо мне столько говорят сегодня?".

Вначале Рена посмотрела на меня растерянно, а затем обычная ухмылка тронула её губы: "Вот-вот, ты ничего не понимаешь! Птенчик ныл сегодня! Бяка-бояка! А ему, оказывается, уготована особая миссия!" Я потупил глаза, с ужасом осознавая, что могу опять разреветься от слов девчушки, как вдруг Аделаида, одна из посвящённых, знаменитая тем, что могла перемещаться в пространстве,  преодолевая огромные расстояния за короткое время, обратилась к нам:
- Детки, Герман, Рена, подойдите поближе.- И после того как мы вышли в центр огромного зала-столовой, продолжила. - Рена, ты старше  и, я думаю, лучше  понимаешь, о чём мы тут говорим.

- Да, ведь Герман ещё мал и, возможно, вообще ничего не осознаёт,- кротко улыбнулась ей моя сестра.
- Герман уже достаточно взрослый для того, чтобы увидеть и почувствовать  лес, - перебил её строго отец.

 А Аделаида ласково продолжила:
- Рена и Герман, вы дети одних из самых сильных и известных людей, способных чувствовать энергии различных миров и управлять ими, и те вещи, которые естественно происходят в вашей жизни, у многих людей вызвали бы по меньшей мере непонимание. Осознание того, насколько вы отличаетесь от других людей, придёт несколько позже… Мы - посвящённые! Каждый из присутствующих в этом зале занимается определённой работой, у каждого из нас свои задачи и цели, и у каждого имеется хотя бы одна способность. Среди нас есть извещающие и проводники. Вашим родителям повезло: у них союз проводника и извещающего, благословенный Гроамом, не всякому дарована такая радость - стать мужем и женой, при этом  не растерять силу...

Честно признаться, я очень плохо понимал, о чём сейчас говорит Аделаида.  Повернувшись, я исподлобья глянул на сестру: та смотрела на Аделаиду, чуть приоткрыв рот, её взгляд позволил мне догадаться, что и умница Рена не всё понимала, а высокая извещающая (Аделаиду часто называли именно этим словом) тем временем продолжала:

- Проводник и извещающий  представляют собой мощный союз, их способности дополняют друг друга и увеличиваются в десятки раз. Но между этими людьми не должны возникать чувства земной любви. Если же подобное произойдёт, то эти двое становятся перед выбором: либо подавить в себе эти чувства, отказаться от возникшей влюблённости, либо выбрать эту влюблённость, лишившись способностей, дарованных Гроамом.

 Ваши родители, дети, выбрали второй путь. Они  решили создать семью, отказавшись от способностей. Но произошло нечто неожиданное:  Гроам не отвергнул влюблённых, он благословил союз извещающего и проводника и даже усилил способности ваших родителей.

 Такие чудеса случаются крайне редко. -  Аделаида тихонько вздохнула и продолжила. -  Мы все знали, что дети проводника и извещающего наделены колоссальными способностями и одному из них придётся исполнить особую миссию. О ней вы узнаете позже, когда придёт время.

 Наше сообщество не знало, кто из вас будет выбран Гроамом. - Аделаида прикоснулась рукой к волосам Рены. -  По правде говоря, мы считали, что это будешь ты, малышка. Старшая дочь... К тому же такая сообразительная. Но после того, о чём нам поведал Яков, стало ясно, что миссия будет отдана Герману.

 
 В это мгновение моё сердце стремительно забилось где-то в желудке, затем застучало в животе, потом стремительно вернулось на место. Аделаида же продолжала говорить ласковым голосом, с полуулыбкой глядя на нас с сестрой с высоты своего изумительного роста:

- Итак, сегодня нам стало известно, что миссия возложена на тебя, Герман, когда ты подрастёшь и познаешь в себе Силу, тогда и узнаешь о своём предназначении.


Затем Аделаида обратилась к Рене:
- А ты, малышка, береги брата, помогай ему. На тебя ведь можно положиться?
Рена потрепала меня по голове:

- Конечно, можно, я буду объяснять Герману всё,  что он не понимает, до тех пор  пока брат сам не познает Силу.
 
Я радостно посмотрел на сестру. Та улыбалась, глядя мне прямо в глаза. Люди в зале оживились. Раздались радостные возгласы, слова восхищения мной, сестрой и нашими родителями. Мама так и светилась счастьем, отец же не улыбался, но по тому, как блестели его глаза, я понимал, что он очень рад.

- Ну, идите, детки, погуляйте,- проговорил отец,- наверное, хочется обсудить услышанное. Рена, попробуй рассказать Герману, что означает слово » миссия». Ах, как я рад, что у меня такие дружные дети.

Рена взяла меня за руку, и мы вышли из зала.

- Послушай, Рена, - начал было я, едва мы оказались на улице, но тут же осёкся, наткнувшись на презрительный взгляд карих глаз. Сестрёнка выпустила мою руку и зло прошептала:
- А может, они все ошибаются? Может быть, миссия уготована для меня?! Интересно, что ты увидел в глазах этого толстого Якова?
- Да ничего,  просто я…
- Вот именно, что ничего! Всё! Отстань! У меня голова разболелась!

 И Рена побежала в свою комнату, как я догадался, плакать.  Сестра никогда никому не показывала своих слёз, это одно из многих её качеств, которыми я восхищался.

 Мне же порой не удавалось сдержать обиды, и тогда кареглазая плутовка поднимала меня на смех, долго потом вспоминая мою слабость. Опустив голову, я побрёл в сад,  было очень жаль сестру. С удовольствием  подарил бы Рене загадочную для меня миссию, только бы она радовалась, а не злилась на меня.  Ведь я безумно любил её!
 
Вот таковы мои детские воспоминания о том, когда я впервые услышал это таинственное  слово – «миссия».

продолжение http://www.proza.ru/2013/11/12/286