Жить надо, жить!

«Ох, чёрт! – подумала я, сквозь сон, услышав тяжелые капли, разбивающиеся об окно.
   Ну, когда это прекратится, уже вторую неделю подряд  шел унылый дождь. Наш город не видел солнца долгие девять дней. Все затянуло мрачной сыпью бездушных капель. Лужи то и дело тянулись вдоль серых улочек. На некоторое время, казалось, что все стихало, и мертвая тишина возглавлялась над крышами домов, между тяжелыми грязными машинами, путаясь в оголенных деревьях, в общем, была повсюду. Она явно царствовала и хвалилась своей подругой, тусклой серой осенью.
      Поднимая тяжелую голову с подушки, я быстро переметнула свой взгляд с окна на часы. «Мама дорогая,  - вскликнула я,  - уже половина второго дня, а я ещё не то чтобы завтракать, но и обедать не успеваю!».
Хотя я врала самой себе, ведь кушать я не хотела, я искренне начинала хандрить. Хандра – что это за напасть такая? Могу заметить, что у всех людей она разная. Поэтому не будем расписывать, кто и как ей страдает, ведь она особенна для каждого из нас.
Я хочу вас познакомить со своей Хандрой. Это прекрасная полная дама, с большими мягкими ладонями, которыми она гладит мне по голове и напевает свою томную сонливую песню. Эта тетка убаюкает  твои самые задорные мысли. Она проворно прячет к себе в подъюбник все твои горячие идеи и укутает теплой шалью из лени, тоски и уныния.
Я её и не старалась прогонять, особенно в эти дни. Находясь в полусонном состоянии, я побрела на кухню, поставила чайник на плиту. Сидя молча у стола, я уперлась взглядом на холодильник. На нём висели несколько магнитов, один из них напоминал о чудесном солнечном дне в Париже. Во мне даже проснулись небольшие нотки радости, но тётя Хандра тут же их перехватила и заправила ими свою песню.
Вдруг зашипел на плите оставленный чайник, и я с горечью поняла что остаюсь без кофе, ведь воды в этом чайнике хватит разве что на кукольную пиалочку.
Собираясь мыслями о задуманных делах, я обнаружила скопившейся мусор в углу на кухне. Пора бы его вынести, - подумала я – и отправилась одеваться.
     Через несколько минут я уже спускалась по лестнице с двумя пакетами мусора  и рассматривала на ступенях мокрые собачьи следы. Подумаешь, жалкий пёс! Грязный, сырой, промерзший клубок рыжей шерсти  сжался на одной из ступенек,  и тихо сопел под нос.  Наверняка, его хозяева выпили уже не одну бутылку горючего и благополучно забыли его лежать в тихом подъезде. Пёс встрепенулся, посмотрел на меня своими верными глазами, и ещё сильнее закутался в клубок.
     Я ускорила шаги и вскоре вышла из подъезда. Меня тут же разбудили большие капли, которые проникли через маленькое отверстие между моей спиной и капюшоном пуховика. «Вот чёрт!» - я огрызнулась и поспешила к ближайшему мусорному бачку.
   Место для мусорки выбрали не самое удачное руководители коммунальных служб. Оно располагалось неподалеку от детской площадки. Огромный зеленый бачок хранил в себе остатки людской роскоши, еды, рваные пакеты, различные коробки и много прочего. А иногда даже кто-то умудрялся запихнуть в него свою старую мебель, и тогда этот бочок напоминал прожорливую угрюмую машину, которая поперхнулась и как будто выплевывала из своего ртища полуразвалившейся  диван. Не повезло деткам, видеть эту машину рядом со своими качелями и небольшой горкой.
     Ещё не доходя до этого мусорного бачка, я заметила большую оранжевую машину, она приехала опустошить его. «Вот, блин!!! » - я опять огрызнулась, понимая, что придется торчать под дождем ещё некоторое время, ожидая прочистки этой железной вонючей емкости. Рядом со мной переминаясь с ноги на ногу,  стоял  школьник лет восьми. Он принес ещё один пакет с различными отходами жизнедеятельности своей, наверняка, благополучной семьи. Этот мальчик даже не обращал внимания на дождь, он просто с интересом уставился на то, как работают двое мужчин в грубых резиновых перчатках, то и дело, собирая опрокинувшейся мусор. Большой ковш с клешнями с ревом захватил бачок, зажимая его в свои тиски и вся куча  понеслась в оранжевый кузов уборочной машины.
    Один мужчина-мусорщик лет пятидесяти с белой сединой на подбородке, был очень похож на одного актера из американской комедии. Я с трудом начала перебирать их в своей голове. Стою, задумавшись, удрученная своими поисками того актера, не заметила как этот мужчина подошел ко мне и весело играя лучиками своих глаз весело произнес: «Чего стоишь,  нос повесила? Давай сюда свои подарки»- и потянулся за моими черными пакетами. Я  опешила, но успела тихо произнести, спасибо.
Он мне тут же начал опять: «Чего такая вареная? Жить надо, ЖИТЬ, а не хандрить!». Его фраза застопорилась в моих ушах. Меня окатило холодным потом, но это было так приятно, я отчетливо понимала , что моя Хандра запрокинула свою юбку себе на голову и начинала дрожать от страха одиночества и беспомощности. Он посмотрел на меня, ещё раз улыбнулся и подозвал к себе школьника-зеваку с большим пакетом и задорно гаркнул: «Что,  много двоек то сегодня нахватал? Небось, опять уроки не выучил?».
«Сегодня четыре по литературе!» – ответил мальчонка и, посвистывая, пошагал к мусорщику.
«Так держать, молоток!» - подбодрил его он, а вслед  школьнику, я услышала, как задорно этот мусорщик пригрозил ,чтоб в следующий раз без пятерки не заявлялся.
   Я шла обратно и понимала  как же он похож, этот мусорщик, на Моргана Фримана, будь он чуточку темнее кожей, ну прям вылитый Морган. Я засмеялась, запрокинула голову наверх, поймала ртом несколько капель и зажмурилась от удовольствия.
    В двух шагах от подъезда я вспомнила о своих некоторых планах, пропущенных звонках,  забытой просьбе мамы и побежала скорее в квартиру. На ступеньках исчезли мокрые следы, но на одной из них спал все тот же рыжий лохматый пес, я решила, во что бы то ни стало угостить его сейчас вчерашним  шоколадным маффином с птичьим молоком, а может быть кусочком колбасы…