Гл. 4 В окружении

      Новая переправа была возведена быстро. Был приказ охранять её и показывать проходившим частям дорогу к ней.
      До вечера не произошло никаких перемен. Была полная затишь, лишь где-то далеко-далеко слышались взрывы, да изредка проходили высоко вражеские бомбардировщики.
      Это положение беспокоило не только командира, но и рядовых солдат. Посланные на связь бойцы не возвращались. Под вечер командир роты с политруком пошли сами, взяв одно отделение.
      Перед рассветом через переправу стали проходить небольшие части. Пройдя переправу, усталые подразделения, останавливались передохнуть в кустах у реки.
      - Откуда? Что слыхать? – спрашивал старшина.
      - С фронта идём. На участке тихо, но уже полк ушёл  в неизвестном направлении, а мы вот идём на восток. По-видимому, мы в окружении.
      От таких сведений сапёры приходили в уныние. Что предпринять никто не знал. Один единственный старший по чину был старшина Тимошенко.
      Когда бойцы ушли, старшина собрал остатки роты и объявил, что по данным, они находятся в окружении.
      - Если мы в окружении. То придётся выбираться к своим. Будем идти лесом. Командир и политрук не вернулись, поэтому будем ждать до обеда и надо идти. Подожжём мост и в лес.
      В обеденный перерыв было ясно, что ожидать нечего, что нужно уходить. Оставаться не было никакого смысла.
      В два часа дня, покушав отваренного коровьего мяса без хлеба, рота тронулась в путь.
      Не доходя до шоссейной дороги, рота остановилась и выслала на разведку двух бойцов, чтобы не попасть немцам на глаза. Выяснилось, что по дороге идут разрозненные войска и эвакуированные. Рота поднялась и вышла на дорогу, включившись в общий оживленный поток.
      Никто ничего толком не мог сказать. Было понятно, что рота осталась в окружении. Фронт находился далеко сзади. Остатки одной из частей припомнили, что 34–ый Бобруйский полк с частями сапёров три дня назад ушёл в неизвестном направлении. Теперь старшина понял, почему не возвращались посланные бойцы.
      Целый день продвигались колонны через деревни никем не потревоженные. Гражданские лица на подводах и пешком оставались ночевать в деревнях. Военные части сворачивали в леса.
      Старшина задумался, как прокормить девяносто с лишним человек. Внезапно вопрос питания решился. Кто-то наткнулся на пищевой склад.
      Когда старшина с парой бойцов подошли к складу, то встретили охрану. Склад охранялся, и воспользоваться продуктами было отказано. Как не уговаривал старшина, ничего не получалось, охрана стояла на своём.
      - Мы находимся в окружении, а вы охраняете склад с продовольствием. Для кого? Наверное, для немцев. Вас надо расстрелять как предателей, - высказал в конце старшина.
      Это подействовало на старшего сержанта, который был командиром отделения охраны. Он сменил свой тон, но был не уверен.
      - А если вы врёте? Что тогда будет? Нас под трибунал?
      - Вы пройдите два километра до деревни и увидите, что там творится. Утром мы к вам подойдём, а пока перебьемся.
      Старшина вернулся с бойцами в роту. Рассказал всё. Рота готовилась ночевать. Голодные сапёры, подтянувши ремешки потуже, ложились на плащ-палатки спать. Для мягкости, бойцы ломали сосновые ветки и подкладывали под бока.
      Утром следующего дня старшина, подняв всю роту, направился к складу.
      - А что нам теперь делать? – спросил старший сержант, когда старшина с ротой прибыли к складу.
      - Присоединяйтесь к нам. Наберём питания, сколько унесём и пойдём, - ответил старшина – Надо объявить населению и другим частям про продукты.
      На складе был хлеб, сухари, консервы, сало, колбаса и прочее. Бойцы обрадовались махорке и  папиросам.
      Целый день на складе кипела работа. Военные части, население на подводах и пешком набирали крупы, соль, сахар и прочие продукты.
      Старшина приказал сапёрам набирать продуктов, сколько можно унести. В основном консервы и сухари. Предстоял, может быть, долгий путь. Сапёры сами понимали, что с продовольствием в пути могут возникнуть трудности. Вещевые мешки были опустошены от лишнего. По указанию старшины, топоры и пилы были выброшены. Теперь только старшие отделений имели топоры. Всё делалось для облегчения предстоящего похода. На повозку сложили нужный инструмент и провизию.
      Целый день сапёры отъедались гречневой каши с салом. Рота не спешила уходить. Да и куда? Нужно было хорошенько осмотреться, наладить связь с другими частями.
      Всем было ясно, что в окружении будет пребывать не просто. Одна была надежда спастись – выходить к своим лесными дорогами. Лес может защитить.
       До вечера ещё многие остатки частей подходили к складу продовольствия. Солдаты часто были без командиров. Части были разные. Пехотинцы, артиллеристы без пушек, связисты, даже кавалеристы на конях.
      На следующий день, не объединяясь в одну военную часть или группу, окружённые группы, выбрали маршрут по лесу и до вечера продвигались на восток. Пока встреч с фашистами не было. Впереди шла конная разведка, а по бокам охраняли назначенные отделения разных родов.
      Колонна была не маленькая. Набралось более трёхсот человек. Приходилось маскироваться и обходить открытые места, чтобы не попасть под пролетающие самолёты и не нарваться на крупные фашистские части. При таком порядке была надежда добраться до линии фронта.
       Шла третья неделя. Отряд был разбит на три группы. Группа от группы шли на расстоянии, держа связь. Через крупные дороги шли ночью, чтобы не попасть немцам на вид. Немецкие части шли по дорогам нескончаемым потоком. Идти с боями не было смысла. Командиром общей группы был Изварин. Он понимал, чем закончится возможный бой с немцами при таком скудном вооружении, без пулемётов и орудий. На конкретный бой можно было отважиться при прорыве к своим через фронт.
       В некоторых местах приходилось сидеть в лесу по два три дня. Необходимо было узнавать обстановку, запасаться питанием. Местные жители, чем могли, помогали. Сами бойцы выкапывали молодую картошку и варили в котелках. В общей группе происходили изменения. Солдаты, которые добирались до родных мест, оставались в деревнях и прочих поселениях. Но и много вливалось в отряд новеньких солдат, которые по разным причинам остались без своих военных частей.
       Удивительно было то, что утомительные переходы, часы ожидания, недоедание не сломили солдат, они не выглядели устало. Все  были бодрыми и здоровыми. Никто ни на что не жаловался. У всех была одна цель – добраться к своим.
      Дезертировавшие солдаты, отчасти и помогали отряду выходить из окружения. Они, зная местность, вели отряды по низинам, густым чащобам. Они добывали важную информацию, когда наведывались в свои родные деревни.
      Несмотря на осторожность, когда казалось, что всё идёт спокойно, одним туманным утром отряд поднялся для перехода по пустынному месту. Туман должен был помочь броску. Но на середине пути, затрещали автоматные очереди и пулемётный огонь.
      Во время стычки, немцы не пошли в атаку, убив двоих передовых бойцов и ранив третьего. Группа залегла в поле, где был мелиорационный канал, который пересох. По нему можно было выйти из опасного места и просто спрятаться. Часть группы осталась отвлекать немцев, а основная часть отступила в лес. Немцы не знали о точной численности окруженцев, поэтому и не решились атаковать и даже не стреляли, а выкрикивали в рупор по-русски: «Москва капут! Русс сдавайся!»
      Во время отхода случилась неприятность. Один боец побежал в сторону немцев, размахивая ружьём. Его сразила пулемётная очередь. Командир думал о поступке бойца.
      Когда всё утихло и отряд ушёл на безопасное расстояние от места стычки, командир созвал совет. Изварин предложил запутать немцев, пройдя на запад, а когда враг отстанет, опять двигаться на восток.
      Было непонятно, как немцы выследили отряд. Может сами отдыхали.
      В этот же день над районом, где скрывался объединённый отряд Изварина, летали самолёты разведчики. Солдаты варили картошку, отдыхали, но приходилось соблюдать осторожность. Костры были потушены.
      Немцы искали отряд. Это подтвердила и разведка. Оказалось, что все шоссейные и второстепенные дороги были под контролем немецких мотоциклистов и бронемашин. Было ясно, что немцы хотели найти отряд или его следы.
      Изварин с командирами крупных подразделений общей группы решил послать один взвод для отвлечения немецкого патруля и его дезориентации. Группа должна была попасть на глаза немцев и уйти на запад, оставляя следы, чтобы отвлечь силы немцев от контроля дорог на восточном направлении.
      Группа отвлечения справилась с заданием. Она пересекла магистраль на виду у немцев. Командование полевой разведки немцев дало команду снять патрули с дорог и всех отправило в одном направлении. Группа отвлечения три дня была на задании. Затем вернулась на исходную базу. По пути группой был без потерь отбит немецкий обоз с продовольствием. Пять подвод, гружённых консервами, галетами, сигаретами, шоколадом и ранеными, прибыло вовремя. С питанием в отряде были проблемы.
      На совете решено было идти глубокими лесами. В мелкие бои не вступать без необходимости. Еды должно было хватить на дней десять. Ещё были немецкие, хорошо откормленные, обозные лошади, которых можно было использовать в питание. Они были особой породы почти без хвоста.
      Для выхода из окружения нужна была точная информация о нахождении линии фронта. Разведчики возвращались с неполными и запутанными данными. Колхозники и совхозники местных районов не могли точно ничего сказать. Одно было ясно, что фронт был вблизи Брянска. Лесами надо было идти севернее Гомеля к брянским лесам.
      На совещании старших отделений и взводов было выслушано предложение – дойти до Брянских лесов и начать партизанскую войну. Партизаны обычно нападали на малочисленные отряды врага, взрывали мосты и железные дороги. Идея понравилась многим и решено было пробираться на брянщину. Осложняло жизнь всей группы то, что не было связи с регулярной армией или тылом. Рации ни у кого не было. Можно было связаться с неким центром и найти кого-то из руководителей, которые организовывают подпольную и партизанскую войну. Изварин был уверен, что в каждом районе должен быть подпольный комитет.
      Был жаркий августовский день. Группе нужно было пройти около трёх километров лугами, чтобы пересечь автомобильную дорогу. Участок дороги был вблизи сожженной дотла деревушки. Разведчики доложили, что в деревне никого не осталось, даже собаки. Жители ушли в леса, если вообще остались живы.
      Группа почти вся прошла открытое пространство и зашла в кустарник перед лесом. Но хвост группы не успел уйти с сенокоса, когда с высоты появились немецкие самолёты. Остатки группы не дошли до кустарников метров сто. Послышалось визжание самолётов, которые резко снижались и заходили на атаку. Начали бить пулемётами. Бойцы залегли где кто мог. Самолёты беспрерывно делали заходы, посыпая кусты и край леса огнём, не давая поднять головы. Лежащие бойцы стали из ружей стрелять по самолётам, но результат не было. Вскоре появилось ещё несколько самолетов, и полетели бомбы. Взрывы слышались и в лесу. Бойцы прятались как могли, чтобы не находиться на линии пулемётного огня и не попасть под лёгкие авиационные бомбы.
      Сохрутин с двумя товарищами лежали под кустом и наблюдали за самолётами, выбирая момент, чтобы перескочить в другое место. При следующей перебежке он не успел упасть под куст. Почувствовав толчок в организме, Сохрутин остался стоять на ногах, но глаза поднялись к небу. Небо стало темнеть. Темнота полностью заволокла небо. Сохрутин стал медленно опускаться, как будто что-то гнуло его.
      - Всё товарищи! Отвоевался! – успел сказать Сохрутин и потерял сознание.