История и теология в книге джошуа и книге судей

                ДЭН  БРЭТЧЕР


                ИСТОРИЯ  И  ТЕОЛОГИЯ  В КНИГЕ ДЖОШУА И КНИГЕ СУДЕЙ

 


Много копий было сломано в споре относительно связи книги Джошуа и книги Судей Ветхого Завета и особенно об их надёжности с точки зрения исторической достоверности.
  К сожалению,  в большинстве обсуждений этих книг преобладал  исторический аспект, и это  иногда затрудняло рассмотрение этих произведений с точки зрения определения теологического намерения. 
 С другой стороны, многие люди просто не осведомлены об историческом аспекте этих книг, либо из-за недостаточного знакомства с их деталями или по причине определённых воззрений Писания, осуждающих желание углубляться в вопросы истории.
 Это может привести не только к неразумной наивности относительно сложности ранней истории Израиля, но также и к искажённому восприятию того, что традиция на самом деле говорит о Боге и его отношениях с людьми.
   Нам не следует игнорировать исторический аспект или делать вид, что он не является насущным, каковым является в действительности.
  Честное изучение Библии вынуждает нас задавать исторические вопросы и использовать все доступные методы для рассмотрения этих вопросов.
Но так же не должны мы допустить, чтобы эти исторические вопросы, затуманивали то, что традиции могут сказать с точки зрения откровения о Боге, как Писание для Церкви.
  Писание не является просто книгой, приводящей факты.
В конце концов, это книга Веры, которая призвана свидетельствовать нам о деяниях Бога в человеческой истории, о его влиянии на судьбы людей, и о том, что она означает для нас.   
Итак, здесь мы кратко рассмотрим некоторые исторические вопросы в этих двух книгах, посмотрим на выборки исторических объяснений, а также некоторых литературных перспектив, а затем предложим теологическое чтение книг, которое не ставит исторические вопросы во главу угла.
 Такое прочтение обусловлено  больше литературной динамикой этих книг, как части более крупного библейского свидетельства, а не каким либо окончательным решением исторических вопросов.
 Для начала мы должны определить виды вопросов к библейскому тексту и не смешивать их.   Если мы задаём исторические вопросы, такие как когда или где, или как, то методы, которые мы используем для исследования этих вопросов, должны представлять собой инструменты, которые произведут ответ на эти исторические вопросы.
 Точно так же,  если мы задаём теологические вопросы, то инструменты, которые помогают нам искать ответы относительно фактов, вряд ли помогут нам обнаружить теологический мэсидж Писания.
  Нельзя сказать, что эти методы не приветствуются; просто каждый из них служит своей собственной цели.
 Величайшая опасность заключается в том, что если мы зададим один ряд вопросов, например, исторических, а затем допустим, что если мы ответили в теологическом смысле  относительно того, что текст говорит о Боге, то мы также ответили  на исторические вопросы относительно фактов.
  Исторические вопросы получают исторические ответы, а теологические вопросы - теологические ответы.
 Мы можем спросить: " Когда это случилось?" Если, используя методы исторического исследования, мы придём к заключению, что искомое падает на период времени 1290-1050, это ничего не говорит о теологическом откровении о Боге, о котором может свидетельствовать тот же самый отрывок.
 Мы можем спорить о дате, как мы пришли к ней, приводить доказательства в пользу  другой даты, или даже  задавать вопрос о том, отсчитывали ли они время таким же образом, как это делаем мы. Но ответ на этот вопрос о дате не говорит нам ничего о свидетельстве израильтян о Боге (теологии). 
В самом деле, некоторые из этих исторических ответов могут поднимать вопросы относительно некоторых теологических допущений, которые мы часто делаем в тексте.
Но это и является одной из задач исторических вопросов - выявить неадекватные или ошибочные связи богословских и исторических проблем.
  С другой стороны, необходимо заявить однозначно, что всё, что будет сказано здесь об исторических вопросах, не будет оспаривать  фундаментальные представления Ветхого Завета о том, что Бог проявил себя в реальной истории в реальные времена и в реальных местах.
 Библия не может рассматриваться в отрыве от тщательного исторического обоснования и восприниматься как просто еще один набор мифов о космических богах, не имеющих реальной связи с человеческой историей.  Библейское откровение однозначно и последовательно в том, что Бог действует в человеческой истории, и Писание Ветхого (а для христиан Нового) Завета содержат правдивое свидетельство этого откровения (см. Откровение и Вдохновение Писания).
  Это признание требует, чтобы мы установили библейское свидетельство на фоне человеческой истории, а это, в свою очередь, заставляет нас задавать исторические вопросы.
 И все же, послание Писания само по себе не является историей.   Именно это различие поможет нам услышать как исторический, так и теологический голос этих книг.

Исторические вопросы в Книге Джошуа и в Книге Судей.

Обе эти книги повествуют о расселении израильтян на земле Ханаана и об их пребывании на ней  первые два столетия.
 В первой половине Книги  Джошуа описывается действительное вступление израильтян в землю Ханаана и первые сражения за обладание ключевыми городами(1-12).
 Во второй части рассказывается подробно о том, как завоёванная земля была разделена между племенами Израиля(13-22), а также о заключительной церемонии Договора, в ходе которой люди клялись поклоняться Богу(23-24).
   Книга Судей повествует о продолжительной борьбе на этой земле местных племенных вождей или военачальников (Евр.:. shophet, мн. shophtim, «судья»), возглавлявших разрозненные кампании,  по избавлению израильтян от периодических притеснений со стороны окружающих народов.
  Книга  построена в  виде регулярных циклов, которые отмечают появление новых лидеров, цикл, заданный в виде определённой формы в начале книги (2:10-23).
Истории Гедеона и последствия его руководства (6-9), Самсон и его продолжающаяся борьба с филистимлянами (13-16), а также общее описание межплеменной борьбы внутри самого Израиля, которая почти уничтожила их (17-21), занимает более половины книги (см. Судьи Израиля).
 При не внимательном прочтении эти две книги представляются последовательным повествованием о восхождении Израиля как доминирующей силы в Ханаане.
  Традиционно эти книги рассматривались как строгий хронологический отчёт  о завоевании Палестины израильтянами.
   Термин "завоевание"  стал ключевым и привычным в представлении о том, каким образом израильтяне оказались на этой земле. 
  Тем не менее, существуют очевидные подсказки о том, что эти книги могут быть не столь прямо последовательны, какими они представляются при поверхностном прочтении.
  Например, рассказав о почти непрерывной цепи побед над Ханааном, Книга Джошуа завершает повествованием о смерти и похоронах Джошуа(24:29-30).
Книга Судей начинается подтверждением этого последовательного повествования: " После смерти Джошуа..."(1:1).  Далее следует длинный перечень поражений и неудач, включая угрозу синкретизма в связи с поклонением жителей земли  богу Баалу, и подразумевается, что все эти события произошли  после смерти Джошуа.
   И вдруг, во второй главе Книги Судей  оказывается, что во время всех этих поражений  во главе народа находился никто иной как Джошуа, который умер гораздо позже ( 2:8 - 10).
  С исторической точки зрения, это скорее всего частично перекрывающие друг друга отчёты об одном и том же периоде, подогнанные  под схематизированное или шаблонное представление истории для подчёркивания теологического аспекта.
   Более глубокое исследование этих двух книг обнаруживает более сложную ситуацию, которая поднимает как исторические, так и теологические вопросы относительно надёжности этих исторических свидетельств, в частности относительно обстоятельств расселения израильтян в Палестине.
 Дебаты вокруг этого вопроса были интенсивными, а иногда язвительными  между  теми, кто отрицал любую историческую обоснованность повествования, и теми, кто настаивал на абсолютной достоверности каждой описываемой в книге детали.
  Обе стороны выставили на повестку дня свои основные аргументы, противоречившие друг другу: одни, заявлявшие о не возможности чудес, отрицали историческую достоверность; другие, опиравшиеся на идею о непогрешимости Священного Писания, утверждали об абсолютной достоверности.
  В середине этих двух крайностей находятся  учёные "библеисты" и историки, которые пытаются  оценить подлинный библейский текст для того чтобы  понять, что он сам пытается нам сообщить.
 Используя как методы исторического исследования, так и инструменты анализа  Библии, они пытались понять библейский текст, с его собственной точки зрения, а не исходя из догм и представлений какой-либо из сторон. Именно это направление мы здесь рассмотрим.

А. Перспектива Книги Джошуа.
1. Молниеносное завоевание Джошуа 1-12

На первый взгляд кажется, что Книга Джошуа представляет вхождение израильтян в Ханаан как единичную кампанию организованного Израиля под командованием Джошуа.
 Вторжение представляется "идеальным."  Израильтяне вошли с востока, быстро покорили ближайшие ханаанские города, а затем двинулись в центральное высокогорье вокруг Сихема.
  После празднования победы на Иерихоном и Гайей, и заключив союзы с некоторыми из хананеев (Гаваонитяне), они распространяются по земле, как единая армия, сначала на юг, а затем на север.
  Молниеносными рейдами против укреплений Ханаана, которые фактически стёрли с лица земли жителей Ханаана(11:20), Джошуа с армией "всего Израиля" занял всю землю,  на которой оставалось лишь зачистить остатки противника и  разделить завоеванную территорию между двенадцатью племенами. Израильтяне наслаждались покоем и безопасностью и отдыхали от войны. (10:40-42; 11:14-20, 23; 12:7; см. также 18:1, 10;  21:43-45; 23:1).
 По завершении  повествования о завоевании, тематические стихи подводят черту под этой частью книги (11:23):
 "Итак, Джошуа захватил всю землю, в соответствии с тем, что Господь  завещал Моисею; и Джошуа распределил её в наследственное владение между племенами.  И на земле установился мир."
 Некоторые археологические свидетельства, похоже, подтверждает версию о стремительном завоевании Джошуа.
 Например, в Книге Джошуа перечисляются укреплённые ханаанские города, как разрушенные или захваченные Джошуа и единой армией израильтянин: Хацор (11:10, 14), Лахис (10:31-32), Давир (10:38 -39) и Еглон (10:34-35).
 Раскопки некоторых этих городов обнаружили следы массивных разрушений в слое под следующим за ним новым слоем, сформированным победителями, и это согласуется с версией внезапного завоевания.
Кроме того, города, про которые не указано, что они были захвачены, или специально указывалось, что они не были захвачены, при раскопках не показали особых признаков разрушений.


   2. Отголоски Иных Воспоминаний в Книге Джошуа.

Однако даже в самой традиции Джошуа упоминаются факты, которые, судя по всему, противоречат идее быстрого и полного завоевания.  С другой стороны, есть решительные утверждения о  полной победе Израиля над жителями земли. (10:40-42):

  "Так Джошуа победил на всей этой земле, горную область и Негев, и долины и склоны, и всех царей их, и он никого не оставил в живых, но полностью уничтожил всё дышащее, как повелел Господь Бог Израилев. И Джошуа победил всех от Кадес-Варни до Газы, и всю землю Гошен до самого Гаваона.  Джошуа взял всех царей сих и земли их одним разом, ибо Господь Бог Израилев сражался за Израиль."
  Обозначение "эти цари и их земли" в контексте данной главы относится конкретно к царю Адониседеку Иерусалима (10:01), царю Гогаму Хеврона, царю Фираму Иармуфскому, царю Яфию Лахисскому и царю Давиру Еглонскому (10:03). Тем не менее, есть города, такие как Иерусалим, а также другие, которые перечислены как захваченные или включенные в пределы границ племён, что создавало другие трудности. В самом деле, "идеальное" завоевание, которое пытается представить Книга Джошуа, становится мучительным предприятием  по мере того как мы всё более тщательно исследуем эту книгу.
    Вопреки общему представлению, более пристальное изучение деталей повествования Джошуа обнаруживает, что книга фактически говорит нам лишь о частичном завоевании территории Ханаана,    преимущественно на территории Вениамина (Иерихон), Иуды (Хеврон, Давир) и Нафтали (Хацор). На самом деле,  первые девять глав Джошуа рассказывают о захвате только двух городов (Иерихон и Гай), а также  об урегулировании отношений с территорией Гивы, путём заключения  союза с ханаанеями, которые жили там. Главы 10-11 только вкратце рассказывают о всех других завоеваниях.   В основном это сражения между Израилем и  царями городов-государств Ханаана, которые объединились, чтобы остановить Израильское вторжение.
 Нет никаких сообщений о завоеваниях в центральной горной местности Ефрема (Силом, Вефиль) и Манассии (Сихем), хотя это являлось "плацдармом" для ранних племенных завоеваний (8:30-35, 18:1; 24:1-28).
Израильтяне просто вступили на эту территорию, хотя вполне вероятно, судя по наличию древних храмов Баала в важнейших городах и по всей области, что она была некогда населена. 
  Большинство из упомянутых сражений происходили на окраинах территории, на которую  они вошли, или против хананеев, которые делали ответные рейды против израильтян, когда те поселились в центральной горной местности, окружающей Сихем (гл. 10-11).
  В то время как северные завоевания, кажется, идут лучше, битвы на юге, вдоль побережья и вокруг долины Мегиддо (долина Ездрилон и долина Изреелем), кажутся, не столь успешными, как пытаются показать некоторые из списков и  записей в некоторых местах  Книги Джошуа.  Например, список завоеванных городов в главе 12 включает в себя некоторые города, о которых Книга Самуила и Книга Царств говорят, что они не были захвачены до времени Давида и Соломона, примерно 200-250 лет спустя (Иерусалим, Гезер, Фаанах, Мегиддо, Дор).
   Причём, другие абзацы, помимо перечня завоёванных городов, в этой же книге а также тексты других традиций указывают на то, что  эти города не были захвачены во времена Джошуа и оказались под контролем Израиля намного позже.
 В гл. 15:63 Книги Джошуа  даётся понять, что Иерусалим не был взят израильтянами во времена Джошуа.
"Но Иевусеев, жителей Иерусалима, люди не могли выгнать, так и живут Иевусеи с народом Иудеи в Иерусалиме и до сего дня."
Это подтверждается в  гл 5:6-7 1 Книги Самуэля, где захват Иевуса у Иевусеев (в Иерусалиме), является ключевым событием в отчёте о царствовании Давида:
  "И царь и его люди пришли в Иерусалим против Иевусеев...
 Давид занял оплот Сиона, то есть город Давида."
    И всё же, поражение царя Иерусалима и включение Иерусалима  в состав племенной территории упоминается в Книге Джошуа в отчёте о сражениях (гл.10) и в списке городов, захваченных израильтянами под руководством Джошуа (12:10, 18-28).
Так же, в книге говорится, что царь Гезера потерпел поражение от израильтян(10:33, 12:12), его город был включён в территорию племени Ефрема(16:3), а затем отдан Левитам, как один из левитских городов (21:21).
 Гл.16:10:
"Они, однако, не изгнали жителей Гезера, и так ханаанеи жили под Ефремом по сей день, но были приуждены к тяжёлому труду."
   Так же в Книге Судей в гл. 1: 28-29:
"Когда Израиль набрал силу, они принудили ханаанеев к тяжёлому труду, решив не изгонять их. Ефрем не изгнал жителей Гезера, и ханаанеи жили с ними в Гезере."
  Вступительный комментарий "когда Израиль набрал силу" предполагает, что Израиль смог приобрести некоторую степень контроля над Гезером по истечении некоторого времени. 
  Здесь логично было бы задать вопрос, почему израильтяне принудили жителей Гезера к подневольному труду, фактически обратив их в рабство, а не изгнали их из города?
 В Книге Джошуа даётся некоторое объяснение этому (2:2):
   "С вашей стороны, не заключайте договор с жителями земли сей; снесите их алтари. Но вы не послушались Меня. Посмотрите, что вы сделали!"
  Из этого следует, что вопреки утверждениям о том, что Джошуа убил почти всех жителей Ханаана (6:21), израильтяне на самом деле инкорпорировали, по крайней мере, некоторых из них в своё общество.
  Это является одним из первых основательных свидетельств о том, что вступление Израиля в эту землю было на много более сложным, чем пытается представить текст Книги Джошуа.
  Поздняя традиция подтверждает, что Гезер не находился под контролем Израиля до времени правления Соломона, когда он был предоставлен ему фараоном, после того как он отвоевал город у Ханаана( Книга Царств 9:16-71а):
  "Фараон, царь Египетский поднялся и захватил Гезер и сжёг его огнем, и убил Хананеев, живших в городе, и дал его в приданое дочери своей, жене Соломоновой; Соломон перестроил Гезер. . ."
     Существуют ещё и другие трения в Книге Джошуа,которые  проявляются при  более пристальном изучении текста.
  Например, существует несогласованность между идеей тотального завоевания всем Израилем, и памятью об ограниченных местных завоеваниях отдельных племен или местных военачальников (ср. 18:2-3).
   Несмотря на то что термин "весь Израиль" играет ведущую роль  в Книге Джошуа, то тут то там слышны отголоски военных действий отдельных племён, пытающихся подавить местное сопротивление.
  Например, падение крепости Давир приписывают в одном месте, «всему Израилю» под руководством Джошуа (10:38-39): 
  "Затем Джошуа со всем Израилем повернул к Давиру и осадил его, и он захватил его вместе с его царём и со всеми городами; они рубили их своими мечами и уничтожили всех до единого; он не оставил никого в живых; точно так же как он поступил с Хевроном, и как он поступил с Ливной и царём их, так же он поступил  и с Давиром и царём их."
  Тем не менее, есть ещё упоминание о том, что Давир был  взят Калебом и его семьёй, которые поднялись до лидеров племени Иуды, и в частности его братом Гофониилом.   
Оба они определялись как "потомки Кеназа", или  Кенезеев(Джош 15:06, 15:07).
 В то время как Калеб всегда отождествлялся с коленом Иудиным, Кенезееи упоминались как ханаанеи (ср. Кн. Бытия 15:19, Кн. Чисел 32:12).
  Известно, что к израильтянам присоединились другие народы Ханаана, например, Кенеяне, народ жены Моисея(Суд. 1:16).
  Так что вполне возможно, что семейство Калеба имело Ханаанские корни. Во всяком случае, традиция  Джошуа помнит, что город Давир был взят братом Калеба Гофониилом, который впоследствии стал одним из Судей Израиля(15:15-17; Суд. 1:11-16; 3:9-10).
   "И (Калеб) выступил от туда против жителей Давира; город сей ранее назывался Кириаф-Сефер. И Калеб сказал: " Тот, кто поразит Кириаф-Сефер и возьмет его, тому отдам Ахсу, дочь мою, в жёны."  И Гофониил, сына Кеназа, брата Калеба, взял его ..."
 Существует даже традиция, которая рассказывает о том, что Джошуа сам умолял отдельные племена, взять территории, которые были им выделены.  В первой половине книги говорится о полном и абсолютном  контроле Джошуа и "всего Израиля" над захваченной землёй, которую они делят между племенами в то время как "земля отдыхала от войны".
Тем не менее, далее в этой книге, похоже, описывается совершенно иная ситуация, в которой наделы, предоставленные  каждому племени, ещё надлежало  завоевать и захватить тому самому племени, которому они были предписаны.  (18:1-3):
"Тогда все израильтяне собрались в Силоме и поставили палатку.  Земля покорённая лежала перед ними.   Среди израильтян осталось семь племён, которые ещё не получили свою долю земель. Джошуа сказал израильтянам: "Как долго вы будете медлить со вступлением во владение землёй, которую Господь, Бог отцов ваших, дал вам?"
   Здесь противоречие наиболее бросается в глаза, потому что сначала упоминается земля, полностью подчинённая(ст.1), а далее говорится, что семь племён ещё не вступили во владения своей предписанной территорией (3-4).
   Первые главы Книги Судей поддерживают представление о том, что  отдельные племена всё  ещё продолжали войну за территорию(Суд. 1:3, 17).
В Книге Джошуа имеются и другие указания на то, что завоевание не было столь всеохватывающим, как это пытаются представить некоторые иные её абзацы.
 Джош 13:13: "Но народ Израиля не изгнали Гессуреев или Маахеев, но Гессуреи и Маахеи  жили среди Израиля до сего дня."
  Джош 17:12: "Тем не менее, потомки Манассии не могли завладеть этими городами [Сане, Ивлеаме, Дор, Эндор Фаанах, Мегиддо], но ханаанеи упорно жили в этой земле. . ."
Даже на  момент смерти Джошуа, традиции признают, что было  много земель, которые еще не попали под израильский контроль (13:02-6а):
 Это земля, которая все еще остается: все области филистимлян и все земли гесуреев (от Шихора, который находится к востоку от Египта, на север, к границе Аккрона, она считается  ханаанской; у филистимлян есть пять правителей, в  Газе, Ашдоде, Ашкелоне, Гефе и Аскалоне), и земли Аввима, на юге, вся земля Ханаанская, и Меарра которая принадлежит сидонянам, до Афека, до границы Аморреев, и до земли Гевалетян, и весь Ливан к востоку от Ваал-Гада, ниже горы Хермон до Емафа(Лебо-хамас); все жители страны холмов  от Ливана до Мисрефоф-Маима,  и даже все Сидоняне.
  Помимо повторяющегося подчёркивающего термина "весь Израиль" в некоторых местах, Книга Джошуа очень мало свидетельствует о том, что это была объединённая армия.
   Фактически, сама Книга Джошуа и, как мы увидим, ещё более сильно,  Книга Судей  показывают группу, слабо связанных и рвущихся к независимости племён, которые были склонны враждовать друг с другом, потому что не были одним  сплочённым народом.
 Эти изолированные племена, похоже, вели местные сражения и объединялись только  определённым образом для конкретных целей.
Также традиция Джошуа упоминает о том, что, несмотря на утверждения о тотальном завоевании, некоторые племена располагались вне своего надела, потому что не могли завоевать города, которыми их "наделили."
Например, племя Дан получило в надел территорию юго-западного подножья на северной окраине территории филистимлян (19:40-46):
   "Седьмой жребий выпал для колена Данова, в соответствии с его семьёй. И территория его владения включала Цору, Эштол, Ир-Шемеш, Ша-Аллабин, Аиалон, Ислах, Элон, Фимнафу Экрон, Элтекей, Гаваон, Ваалаф, Яхуд, Бене-Берак, Гаф-Риммон, Ми-Иаркон и Ракон с территорией напротив Иоппии."
Экрон, наряду с Ашкелоном, Ашдодом, Гефом и Газой, был самым северным из пяти основных мест, которые образовали Пентаполис филистимлян, сердце могущества филистимлян (13:03).
Филистимляне в то время были гораздо сильнее израильтян. У них было превосходное оружие, которое включало грозные колесницы, а также железное оружие (см. Судей 1:19). Израильтяне не могли научиться обрабатывать железо в течение почти двух веков (ср. 1 Цар 13:19-21), и в основном их оружие было сделано из относительно мягкой бронзы.
 Несмотря на сообщения в Книге Джошуа о взятии городов филистимлян, они не были покорены до времени царствования Давида, да и тогда они оставались на земле.
 Племя Дана просто не могло взять крепости филистимлян, и, вероятно, подвергалось атакам со стороны филистимлян, которые были не слишком рады пришельцам.  Изгнанное из своей назначенной земли колено Данова двинулось в сторону Крайнего Севера и поселились там, что породило поговорку "от Дана до Вирсавии" (Судей 20:1), подразумевая всю страну с севера на юг.  Традиция Джошуа ссылается как на общепринятый факт на это перераспределение территории (Джош. 19:47-48,  Суд 18.):
 "Когда территория Данова была потеряна для них, колено Данова подошло и воевало против Лихема, и после захвата его и предания его мечу они завладели им и поселились в нём, назвав Лихем, Дан, по имени Дана их предка. Это был удел  колена Данова, и соответственно семей их, - эти города с их селами."
 Подобным образом, западной половине племени Манассиии была выделена территория, простиравшаяся по равнине Мегиддо до Долины Иордана, место расположения одной из сильнейших крепостей филистимлян в области Беф-Шан.
 Они жаловались Джошуа на то что им не было предоставлено достаточно земель, в то время как представляется очевидным, что они просто не могли взять укрепления филистимлян в этом районе (17:12, 16):
   "Тем не менее Манасситы не могли завладеть этими городами, и Ханаанеи продолжали жить на этой земле. . . Племя Иосифа сказало: "гористой местности не достаточно для нас; а все Ханаанеи, живущие на равнине имеют железные колесницы, как те, в Беф-Сане и в зависящих от него городах, так и те в долине Изреельской."
  Джошуа не устраивало такое положение, и он сказал, что им придётся одолеть филистимлян для того чтобы завладеть их землями(17:17-18).  Однако, поздняя традиция говорит нам, что даже во времена Сола, около 200 лет спустя, Беф-Шан всё ещё оставался крепостью филистимлян, на стенах которой  в качестве трофея были вывешены изуродованные тела Сола и его сыновей. (1 Сам. 31:12).
   Есть даже указания на то что некоторые племена были вынуждены слиться с другими племенами, или возможно были уничтожены в этот период филистимлянами. Например, имеется свидетельство, что племя Симеона было поглощено  племенем Иуды(Джош. 19:9; Суд. 1:17).
 Владения племени Симеона  вошло в состав территории племени Иуды; поскольку доля племени Иуды оказалась слишком большой для них, они выделили часть колену Симеона.
   Территория племени Симеона, как говорит Книга Джошуа, лежит на западных и южных окраинах племени Иуды, территория примыкающая к укреплениям филистимлян, расположенных вдоль юго-западного побережья.
  Племя Симеона, хотя изображаемое как часть племени Иуды, играет незначительную роль в истории Израиля, и после шестого века Д.Н.Э.  о нём более не упоминается.
   Подобным образом, колено Гада делит свою территорию с коленом Рубена на восточной стороне Иордана (Втор. 3:12). Кроме того, племена - которым были назначены территории, занятые другими ханаанскими крепостями вдоль равнины Мегиддо (Иссахар и Западной Манассия) и вдоль финикийского побережья (Ашер) - практически исчезают из истории Израиля в период Судей.
 Имеются ещё  некоторые не состыковки, возникающие при внимательном изучении Книги Джошуа, как из-за не согласованностей со внешними свидетельствами, так и в самом тексте книги.
  Например, даже хотя были обнаружены слои, свидетельствующие о разрушении некоторых ханаанских городов, упомянутых в Книге Джошуа, как было отмечено выше, нет никаких свидетельств, связывающих Израиль с этими слоями разрушения как во временном аспекте, так и  относительно физических артефактов.
   Раскопки показывают, что города были внезапно разрушены.
 Войны были частым явлением в древнем мире, и даже из библейских записей мы знаем, что города-государства Ханаана постоянно воевали друг с другом.
 Является проблематичным установление определённой хронологии израильского вторжения в землю Ханаана в связи с различными версиями относительно даты Исхода. Различные подсчёты варьируются в диапазоне от 1440 до 1290 Д.Н.Э, а без  чёткого  представления о времени Исхода трудно определённо связать Израиль с разрушениями этих городов.
   Из всего этого следует, что события, описанные Книгой Джошуа, представляют собой далеко не полную историю.      
  То что представляется как "чистое" и простое вторжение в землю и непосредственное завоевание и подчинение Ханаана,  посредством объединённого народа под правлением Джошуа, могло быть гораздо более затянутым процессом и являло собой, скорее всего, чрезвычайно более сложную историю.
  На это также указывает то что даже в самой традиции Джошуа слышны "миноритарные голоса", которые знали о более сложной истории  завоевания.
   Это поднимает вопросы, которые уходят глубже, чем исторические вопросы о природе вхождения Израиля в землю Ханаана. Если в книге ощущается память об этой более сложной и трудной версии израильского завоевания Ханаана, почему дошедшее до нас повествование так упрощает историю?
 Была ли книга намеренно сфокусирована на одном аспекте истории, в то же время решительно предоставляя детали других версий этой истории?
   Если подчёркивался один аспект, то с какой целью? И какова была цель предоставления деталей, которые  подвергнут сомнению исторический  аспект доминирующей версии?
   Здесь, очевидно, мы поднимаем вопросы, на которые нельзя дать ответы исследованием одних лишь исторических вопросов книги.
  Круг поднимаемых вопросов становится шире: во-первых, относительно литературной композиции, во-вторых, вопросы намерения и цели, которые в этом контексте, в конечном счёте, являются теологическими вопросами.
   И здесь становится ясно, что эти самые исторические вопросы, которые встают при внимательном прочтении книги и подлежат историческому исследованию, также обнажают целый ряд теологических вопросов, которые приглашают нас погрузиться глубже в традицию, чтобы понять их.
              По мере того как мы перемещаемся из Книги Джошуа в Книгу Судей, тон и настроение текста сильно меняется.
 В Книге Джошуа основное ударение делается на обещание " Я буду пребывать с вами"(1:5; 23:10) и на рефрен "Земля отдыхала от войны", (11:23), в Судьях вырисовывается куда более мрачная перспектива.
 С самого начала книги мы видим народ разобщённый и окружённый могущественными ханаанеями, которые притесняют его со всех сторон.
    Уверенность, которой пропитана Книга Джошуа исчезла, сменившись чувством отчаяния перед лицом чудовищной опасности.
Тематическим в Судьях является открывающий вопрос: "Кто пойдет для нас на Хананеев?" (1:1), и заключительный комментарий, "Все народы сделали то, что было правильным в их собственных глазах" (21:25).
  Вместо идеи "Единого Израиля" мы видим рассеянные племена отчаянно пытающиеся добыть клочок земли для поселения.
 Во время своего пребывания на земле Ханаана израильтяне постоянно подвергались притеснениям со всех сторон окружающими народами.
   Хотя Книга Джошуа сообщает о смерти Джошуа во время "когда земля отдыхала от войны", в Книге Судей Джошуа описывается всё ещё  возглавлявшим хаотическую борьбу за выживание, терпя продолжающиеся поражения в неудачных попытках взять ключевые города (Суд. 2:6).
 После смерти Джошуа в Книге Судей руководство Израиля перешло в руки местных военных лидеров, которые выдвигались для решения конкретных задач. Большинство из этих лидеров были неумелые и ужасно испорченные.   
  Даже хорошо известные фигуры, как Гидеон и Самсон, больше похожи на анти-героев.
 Гидеон тайком поклонялся Баалу, и всю свою семью заставил делать то же самое.
Самсон, несмотря на свои обеты Назарету и  Богом данную силу, был больше озабочен юными филистимлянками, чем благосостоянием Израиля - порок, который стоил ему жизни.
Лучшим лидером этого периода была женщина, Дебора, которая оказалась как выдающимся гражданином, так и военным лидером(4:5).
   По сути, книга изображает непреклонно ухудшающуюся ситуацию.  Люди продолжали отказываться от единого Бога и принимали религию плодородия Ханаана.  Лидеры были не в состоянии создать единство народа и не обладали духовным авторитетом.
   Помимо очевидных расхождений относительно перспективы, эти две книги отличаются также в отношении исторических деталей.
 Перспектива неудач и лишений, которые в Книге Джошуа выступали как подразумеваемый аспект, в Книге Судей являются доминирующей темой.  Об этом свидетельствуют несколько специфических примеров, которые подчёркивают  существующие различия. 
   Как мы уже говорили, основной темой Книги Джошуа является идея о "Едином Израиле", ведущем глобальную войну против Ханаана(3:7, 17, 4:14, 7:23, 8:21, 24, 23:2).
  И вместе с тем, в Книге Джошуа слышатся отголоски, дающие представление о военных кампаниях отдельных племён, таких как военные действия Иуды против Давира(15:13) и Западного Манассии и Ефрема, сражающихся против филистимлян в долине Мегиддо(17:16).
   В Книге Судей мы не слышим о "Едином Израиле." С самого начала книга повествует о разрозненных военных кампаниях, которые ведутся различными племенами  за выживание против превосходящего противника.
  В Книге Судей идея независимых племён, сражающихся  за территорию связана с руководством Джошуа:
  2:6:  "Когда Джошуа распустил людей, все израильтяне разошлись по своим земельным владениям. Иуда и Симеон заключили союз, чтобы одолеть Адони-Безека из ферезеев (1:1-7). Иуда вёл кампанию против хананеев в Хевроне и южной пустыне, иногда с помощью Симеона (1:8-21), и  они были более успешными, чем борьба большинства племён за территории. Западный Манассия и Ефрем продолжали, в основном безуспешно, бороться с филистимлянами вдоль равнины Мегиддо" (1:22-29).
 Завулон, Ашер и Нафтали безуспешно пытались  изгнать ханаанеев с их территории, но расселились и перемешались  между ними (1:30-33). Аморреи, общее обозначение для Ханаанеев, заставили колено Данова остаться в гористой области (1:34-36).
  В отличие от высокопарных утверждений о завоевании, Книга Судей интерпретирует неудачу израильтян захватить землю как Божье испытание,  чтобы либо увидеть, останутся ли они верными ему(2:22-23), либо научить молодёжь, которой ещё не довелось участвовать в сражениях, искусству войны(3:1-2).
  Книга считает мало успешную борьбу израильтян за территорию осуждением не верности их Богу и потворства религии Баала (2:11-15, 20). 
  По мере того как в книге разворачивается повествование о подвигах, становится очевидным, что их совершают местные лидеры, а не лидеры "Единого Израиля."
Гофониил водил Иуду в походы против арамейцев с северо-востока (3:7-11). Эхуд водил Вениамина против моавитян, которые совершали набеги через Иордан с востока (3:12-30).
Дебора привела Ефрема против ханаанского города-государства Хацор (4-5), в то время как Гидеон возглавил небольшую группу из племени Манассии против мадианитян и   коалиции амаликитян (6-8).
Иеффай собрал армию из племён Манассия и Галаад, чтобы бороться  с аммонитами, которые пытались расширить свою территорию за Иордан (11), и ввергся в короткую гражданскую войну, потому что не пригласил Ефрема участвовать (12:1-6). Наконец, Самсон стал героем колена Данова из-за его атак на филистимлян (13-16).
    Чтобы ещё более подчеркнуть разрозненность племён и очевидное отсутствие единства, Книга Судей завершает описанием разрушительной гражданской войны.
 Племя Вениамина было почти  полностью уничтожено, потому что предпочло сражаться до конца и не подчиняться воле другого племени. 
  Всё это подчёркивает факт, что Книга Судей согласна с миноритарным голосом в Книге Джошуа, говорившим о том, что израильское расселение на земле Ханаана было гораздо более сложным процессом и сильно отличалось от победного гладкого блицкрига, изображаемого в первых главах Джошуа.
   Это опять же поднимает серьёзные исторические вопросы об израильском вторжении на эту территорию и о характере завоевания, а также вопросы  о  природе материала этих книг и теологическом аспекте Писания.
    Джошуа представляет вхождение в Ханаан как молниеносное завоевание, в ходе которого израильтяне полностью уничтожили противника и завладели всей землёй, потому что они были послушны Богу и следовали его указаниям.
 Они подчинялись и шли за единственным лидером, назначенным Богом, и достигли успеха, потому что Бог сражался за них и пребывал с ними.
  Создавалось впечатление, что Израиль был абсолютно единым народом, действующим заодно, единым в своём поклонении Богу и в своём желании овладеть землёй Ханаана и стереть Ханаанеев с их земли.
  Однако в победном марше Джошуа проскальзывают нотки другой мелодии, тональность которой далека от решительного крещендо основной темы, и  журчание этого ручейка истины слышно лишь внимающему искушённому уху.  Если к нему прислушаться, он поведает, что многие территории остались не завоёванными и что вообще всё это больше походило на заселение и освоение территории, чем на завоевание.   
    Книга Судей представляет израильтян как меньшинство, с трудом удерживающееся в маленьких анклавах земли, окружённых более многочисленным и сильным ханаанским народом.
  В соответствии с миноритарным голосом Джошуа, многие города и земли, о полном захвате и подчинении  Единому Израилю  которых столь громогласно заявляет книга с самого начала, на самом деле, были взяты гораздо позднее племенами или союзами племён.
    Создаётся впечатление, что Израиль являлся условной, если не иллюзорной, конфедерацией отдельных племён, которые время от времени выступали вместе для решения конкретной задачи.
Они страдали от разобщенности как  социальной, так и религиозной, им не хватало стабильного правителя, и они часто воевали между собой.
  Это поднимает изначальные исторические вопросы, связанные с этими двумя книгами.
 Было ли вступление Израиля на землю Ханаана совершено в виде завоевания или расселения?  Вторгся ли Израиль в землю внезапно как крепко сплочённый народ-победитель?
   Или они мигрировали в этот регион и постепенно распространялись по земле, по мере того как чувствовали себя  достаточно сильными для завоевания ханаанских городов- государств?
 Или это была некоторая комбинация завоевания и поселения, в которой они  сначала завоевали некоторые  территории на окраинах, для того чтобы закрепиться на ханаанской земле, а затем постепенно проникли на  основную территорию в течение веков? 
   Или это была ещё более сложная история, в которой  израильтяне вступали в союзы с некоторыми ханаанскими городами-государствами и воевали с другими, в то же время как они объединялись с остатками древних племён, которые сохранились в центральном высокогорье вокруг Сихема со времени Авраама?
 Или всё это было ничем иным, как мирная миграция народа, которому приходилось вступать в оборонительные сражения, потому что  исконные жители отчаянно сопротивлялись этой миграции, и рассказы о завоевании являются просто племенными легендами?
   Эти вопросы далее ведут к литературным вопросам об отношениях между книгами Джошуа и Судей.
   Традиционно считалось, что книги достаточно последовательны, при условии что в Джошуа рассказывается  об изначальном поселении на земле под главенством Джошуа, в то время как в Судьях говорится о более позднем времени после смерти Джошуа, когда Бог наказал народ за непослушание.
   И всё же возможно ли, в свете миноритарных голосов в Джошуа, допустить, что эти книги не столь последовательны, как это традиционно считается?
  Можно ли предположить, что различия в книгах носят не столь исторический, сколько теологических характер?
  Или подобно различным версиям Евангелия, эти книги просто представляют собой различные трактовки происходящего в один и тот же период истории Израиля? Мы ещё вернёмся к этому вопросу.
    Конечно, историки и учёные "библеисты" предлагали различные ответы на эти вопросы. По различным причинам, как отмечено в начале, исторические вопросы преобладают в изучении этого материала. 
  В результате многие теории  больше озабочены ответами на исторические вопросы, поднятыми книгами, и они сделались предметом особой заботы даже для тех, кто хотел использовать Библию в качестве Писания.
   Хотя существует множество вариаций и изысканных исторических подходов, большинство из них можно подвести под четыре основные категории.
1) Первая точка зрения поддерживает основной тон Книги Джошуа как ядро исторической традиции. Она предполагает также, что основная причина того что отчёт о вхождении Израиля в Ханаан сохранился в общине, заключается в том, что это были исторические записи. Хорошо известным сторонником  этой версии является Иезекииль Кауфман.
  Эта точка зрения фактически принимает традиционный взгляд на эти книги.
Она считает, что отчёты в историческом смысле вполне надёжные, поскольку они сгруппированы в Библии вокруг  такой персоны как Джошуа.
Он привёл израильтян к почти полному завоеванию земли Хананеев в ходе молниеносных ударов, успешных, потому что Бог вёл их в сражения и бился на их стороне.
  Книга Судей изображает гораздо более позднее время, когда израильтяне отказались от поклонения Богу, и, следовательно, страдали от Божьего осуждения.  Все неудачи людей объясняются их непослушанием. Весь отчёт пропитан духом победных военных сражений; никогда в истории не было мирной оккупации земли.
   То что в повествовании представляется расхождением могло бы быть объяснено, если бы мы обладали большей информацией.  Однако при недостаточности таковой, нам просто приходится принимать  основную версию Джошуа, как наиболее надёжную, и отложить суждения, противоречащие представлению о полном и абсолютном завоевании земли, изображённого в гл. 1-11, до тех пор пока мы не будем обладать большей информацией.
 
2)  Завоевание в традиционной интерпретации.

Эта точка зрения пытается согласовать Джошуа и Судей, как исторические источники, но на самом деле предпочитает свидетельства археологических данных и исторические реконструкции, построенные на них, как более надежные источники, чем исторические свидетельства библейских текстов. Уильям Ф. Олбрайт, Райт и Джон Брайт являются хорошо  известными сторонниками этой точки зрения, хотя они отличаются в деталях.
   Эта точка зрения считает традицию завоевания Джошуа действительным историческим воспоминанием Израиля, но сильно изменённым традицией и пересказом истории в пределах общины в течении веков.
 В то время как основные сведения библейских традиций должны быть приняты серьезно, как, нечто сохраняющие историческую память, они не могут быть приняты буквально или за чистую монету без каких-либо подтверждающих   свидетельств. 
  Там где археология прямо не подтверждает библейскую традицию, нельзя полагаться на эти сведения, однако следует иметь в виду, что, возможно, они являются достоверными.
  Некоторые учёные, основываясь на этом источниковедческом дуализме, придумывали  различные  исторические гипотезы, в то время как другие продолжали настаивать на том, что следует доверять библейскому тексту даже при отсутствии подтверждающих свидетельств.   
    Однако значительное количество учёных тяготеет к свидетельствам археологическим, а не схематизированных и упрощённых текстов Библии.
   Этот взгляд предполагает, что хотя Джошуа является фигурой исторической, героической фигурой его сделала последующая традиция.  В результате она преувеличила его роль и приписала ему действия других исторических фигур, например, некоторые завоевания Давида, для того чтобы легитимизировать его статус как Божьего пастыря народа Израиля.
  3) Мирное расселение

Приверженцы этой версии склоняются к свидетельствам Книги Судей, а также миноритарному голосу в Книге Джошуа, так как считают их более достоверными, и при этом отвергают основную линию Джошуа как сильно идеализированную и подверженную огромному влиянию теологической и племенной конъюнктуры.
  Применяемые методы гораздо более исторические,в попытке реконструировать историю на основе древних документов, артефактов и сохранившихся традиций в целях создания исторического фундамента, на котором можно установить библейский материал. 
 В результате, существует сильная зависимость от сравнительного религиоведения, а также от логической интерпретации и реконструкции истории - техника, имевшая распространение в конце 19 и начале 20 веков. Альбрехт Альт и Мартин Нот являются наиболее хорошо известными сторонниками этого подхода.
   Израильское вхождение на землю Ханаана рассматривалось как относительно мирная миграция племён, которые постепенно оседали  между городами-государствами Палестины.
   После длительного периода консолидации в 11-ом и 10-ом веках, развитие поселения достигло  кульминации в период расширения под руководством Давида в 9-м и начале 8-го века.
   Израильтяне, вошедшие в землю Ханаана, сперва объединились с остатками  союзов семей, которые не отправились вместе с Яковом в изгнание в Египет, а продолжали жить в центральном высокогорье вокруг Сихема. 
    Они вели спорадические сражения по мере расширения своей территории и вторгались на контролируемые Ханааном территории.
    Однако не было никакой тотальной войны "всего Израиля", которая была романтизированным идеалом, проецируемым в прошлое из  более  позднего времени и отражённом в Книге Джошуа.
  Сам же Джошуа был лишь местным лидером Ефремлян, которые постепенно стали ассоциироваться с идеей "всего Израиля."  Не существовало никакого "народа" до племенной конфедерации, изображённой в Книге Джошуа 24.  Эта церемония Завета стала  центральным событием, давшим толчок для возникновения единого народа, который станет народом Израиля. 
   4) Крестьянское восстание
 Эта точка зрения отвергает как Джошуа, так и Судей, не считая их надёжными источниками, и опирается на современную социальную теорию  в решении исторических вопросов.
  Используемые  методы представляют собой  определенный тип социальной теории, которая видит прогресс и развитие общества как результат классовой борьбы между «имущими» и «неимущими». Эта точка зрения видит библейскую традицию, как фольклор, который в значительной степени возник из социального прогресса группы,  пытающейся оправдать свою национальную идентичность. Сторонниками этой точки зрения являются Джордж Meденхолл и Норман Готвальд.
   Согласно этой точки зрения, идея "племени" должна трактоваться  как объединение социальное, а не родовое.
  Отношения, которые возникают как семейные отношения в традициях на самом деле являются способом описания социальных отношений и взаимодействий.
    Представленный в отчётах конфликт между израильтянами и ханаанеями должен пониматься как  внутренняя классовая борьба между крестьянами  деревень (израильтянами) и богатыми обитателями городов, борьба между имущими и неимущими.
 Началу борьбы способствовал приток небольшого ядра беглых рабов израильского происхождения, которые организовали остальных на восстание против угнетения доминирующего класса.
   Ассоциация всех поздних израильтян с ранними событиями Исхода, Синая и вхождение в землю Ханаана является проекцией в историю группы, которая стала доминирующим "племенем" в этом регионе.

Литературные перспективы а Джошуа и Судьях.

Таковы различные взгляды на исторические вопросы в книгах, каждый из которых пытается создать правдоподобный исторический сценарий на основе материала Джошуа и Судей.
Как видно из краткого обзора, каждый взгляд имеет свои аргументы; некоторые в большей или меньшей степени полагаются на текст, другие основываются на внешних свидетельствах, реконструкции  и размышлениях.
   Но многообразие точек зрения, из которых ни одна не даёт исчерпывающего объяснения всех аспектов библейского текста, наводит на мысль о том что ответы на  исторические вопросы, задаваемые нами, не могли бы  дать и сами редакторы Библии, которая и не мыслилась в качестве строгой исторической хроники.
  Это побудило учёных "библеистов" прибегнуть к другим методам изучения очевидных исторических расхождений в книгах Джошуа и Судей.
     Эти точки зрения использовали литературные подходы в исследовании текста,  спрашивая, как традиция развивалась, как  эти книги были составлены, какие отношения могли быть между книгами и другими библейскими традициями, с точки зрения сюжетной линии, что на самом деле намеревались сообщить авторы, истории и способы композиции и возможные источники.
  Конечно, некоторые из этих методов, столь же спекулятивные, как и исторические реконструкции.  Но многие обнаружили, что исследование текстов с точки зрения литературной динамики и замысла  дало лучшее понимание  текстов, чем попытки ответить на исторические вопросы.
   Как и следует ожидать, существует много различных способов литературных подходов.
Однако, все они начинаются с базового допущения: библейские тексты, насколько бы крепко они не были завязаны на истории,  являются в конце концов литературными работами и должны быть исследованы  с точки зрения литературных вопросов и методов.
  Это просто означает, что изучение библейское материала может использовать исторические аспекты, если возможно, но в первую очередь фокусировать внимание на самом тексте и рассказе.
 Следует отметить, что,  подобно способам исторического исследования, некоторые из литературных методов не имеют прямого или теологического намерения.
   Непосредственной целью литературного анализа является не теологический аспект, о понимание книг как литературных произведений определённой исторической общины, хотя
 это может принести  и теологический результат, поскольку община является религиозной, так же как и эти тексты.
   Также, нам следует определить различные значения термина "литературный",поскольку он используется в трёх основных случаях.  Во-первых, широкое значение "литературный" подразумевает просто  фокусирование на тексте, вместо истории, о которой текст рассказывает.
  В этом смысле, литературный метод включает любую технологию исследования, которая в первую очередь озабочена, в какой мере документ или отрывок произведения являются литературными.
   Второе, гораздо более техническое значение термина  возникло в 19 веке, когда литературный анализ стал напрямую связываться с историческими исследованиями.
   Он относится к изучению различных  направлений традиций или источников, устных или письменных, которые использовались при составлении документа.
   Изучение этих источников являлось пролегоменой, по выражению Джулиуса Веллхаузена, к историческому исследованию,  пытающемуся установить надёжные источники к  изучению истории. 
 Первые две точки зрения, рассмотренные ниже, относятся в основном к этому типу.
   Третий, сегодняшний литературный критицизм, всё ещё является техническим термином, но используемым намного более широко  в отношении изучения  внутренней структуры документа, таких вещей как развитие сюжета, риторическая динамика, черты иронии или сатиры, игра словами, строение, использование определённых образцов или форм, и все другие черты характеризующие произведение литературы.  Две последние точки зрения внизу исходят из этого более широкого определения.   
   Этот "новый литературный критицизм" намного менее связан с историческими вопросами, хотя большинство не отвергает его полностью.
 Однако в некоторых из наиболее радикальных достижений литературной критики, таких как структурализм, нет никакой необходимости рассматривать часть литературы в историческом контексте. Предполагается, что «смысл» литературы по самой своей природе является самодостаточным в  пределах произведения литературы.
     В формат нашей статьи не входит проследить ход развития анализа источников, хотя пару замечаний сделать необходимо.
    Как упоминалось выше, анализ источника возник как помощь историческому исследованию  в попытке установить надёжность документов как исторических источников.
   В своих ранних стадиях литературный анализ был направлен на установление старейшего источника, который использовался в композиции  литературного произведения.
 Историки полагали, что самый ранний источник будет наиболее исторически надёжным.
  Тем не менее, как только акцент смещался больше к самому тексту, а не к истории, которую он может освещать, источники больше рассматривались как ключи к композиционной технике литературы, и, следовательно, как ключ к характеру самой работы.
    Многие из ранних источников сосредоточены в Пятикнижии, первых пяти книгах Ветхого Завета.
  Основное мнение сходится в том, что Пятикнижие является скорее составным произведением, которое  создавалось в религиозной общине на протяжение веков, чем написанным в определённым период времени самим Моисеем.
   Более позднее изучение допускало бОльшую роль древних традиций Моисея, но не изменило представление о том что Книга в своей окончательной форме была результатом длительного развития  с различными ответвлениями традиции.
    Подобно различным интерпретациям четырёх Евангелий, Пятикнижие  образовалось  из различных нитей традиций, циркулирующих в Израиле и представляющих различные взгляды на историю Израиля.
   Поскольку учёные стали использовать методы анализа источников и рассматривать Пятикнижие с точки зрения различных направлений традиции или источников, встал вопрос об объёме  этих источников.  А именно, видны ли следы этих источников в Ветхом Завете за пределами Пятикнижия?
   Этот вопрос вращался вокруг отношения Второзакония  как к предыдущим, так и  к последующим  за ним книгам.
   В то время как Второзаконие традиционно включалось в состав Пятикнижия как последняя книга, тем не менее, очевидно, что оно тесно связано с Книгой Джошуа, которая следует за ним, потому что сюжетная линия вхождения в землю из Пятикнижия переходит в Книгу Джошуа.
     И как мы видели, Книга Джошуа имеет тесную связь с Книгой Судей, так как  последняя в свою очередь устанавливает  базу для образования монархии, о котором рассказывается в В Книге Самуэля и Царств.
 Отношения книг от Джошуа до Царств давно были признаны еврейской традицией, в которой они известны как Прежние Пророки (Поздние Пророки - Исаия, Иеремия, Иезекииль, и двенадцать книг так называемых Малых Пророков.)
   Новый вопрос был: каким образом понимать  литературное отношение Второзакония как части Пятикнижия к материалу Прежних Пророков и в особенности к Джошуа.
    Первый подход к этому вопросу просто распространил результаты изучения Пятикнижия на Прежних пророков.
  Учёные идентифицировали несколько специфических нитей традиции в Пятикнижии, и таким образом пришли  к заключению, что связь Второзакония с Джошуа и последующими книгами может быть объяснена проникновением тех же нитей традиции в Прежних Пророков, по крайней мере, в начальные главы  Книги Джошуа.
    С этой точки зрения, даже несмотря на то что Второзаконие было признано отдельной от основного корпуса Пятикнижия,  нитью традиции  (обозначенной  D традицией или источником), она считалась частью разворачивающейся истории, которая заканчивалась в Книге Джошуа.
 Книга Джошуа отражала исполнение обещаний владения землёй, даваемое в Пятикнижии и особенно во Второзаконии. 
  В то время как в Книге Джошуа разделяются те же взгляды  что и в Пятикнижии, Книга Судей рассматривалась как иной вид писания, берущего  другое направление повествования как с точки зрения литературного построения, так и с точки зрения содержания и теологических тем.
  В результате, нити традиции  были сгруппированы как Генезис-Исход-Левит- Числа-Второзаконие-Джош, с  Судьями- Самуэль-Царств, формируя более поздний набор традиций, которые рассказывают историю Израиля иначе (это согласуется с еврейским каноном, в которой Рут и Хроники не рассматриваются как часть этой истории; см. каноны Еврейской Библии).   
   По сути, это означает удлинение Пятикнижия до Шестикнижия.
  Термин Шестикнижие являлся просто способом обозначить представление о том что Джошуа нужно рассматривать  с Пятикнижием и отделять от Книги Судей и последующих до Царств.
  Пятикнижие или Четверокнижие? В то время как идея о Шестикнижии могла объяснить отношение Второзакония с Книгой Джошуа, быстро возникли проблемы  с подобными предложениями.
Источники, которые легко просматриваются в Пятикнижии, и на которых базировалась вся идея, слабо прослеживается в Джошуа, если вообще прослеживается.
    Также, в то время как отношение Второзакония и Джошуа были ясны, как это отношение будет выглядеть с точки зрения других четырёх книг Пятикнижия, остаётся неясным.
   Точно также, не было бы адекватного объяснения, если бы все шесть книг могли рассматриваться как содержащие общую традицию, почему Второзаконие так сильно повлияло на Книгу Джошуа, но не повлияло на предшествующие ему книги.
  Также, идея Шестикнижия, отделявшая Джошуа от Прежних Пророков,  маловероятна, учитывая тесные  связи между миноритарным голосом в Джошуа и Судьях, как мы уже рассмотрели.
   Весь вопрос литературного отношения Пятикнижия и Прежних  Пророков  принял иное направление  с момента опубликования работы Мартина Нота.
  В то время как его идеи были детализированы и распространены и пересмотрены другими, его базовой претензией являлось то что Книга Второзакония вместе с Прежними Пророками должна рассматриваться как  отдельная работа, получившая своё окончательное оформление во время пребывания израильтян в изгнании в Вавилоне.
   Вся работа, Второзаконие вместе с Джошуа, Судьями, Самуэлем и Книгой Царств, включала много древних традиций и, возможно, даже ранние версии самого Второзакония.
  В своём окончательном изгнанническом развитии оно интерпретировало историю с этой более поздней точки зрения (580-550 В.Н.Э.).  Второзаконие служило вступлением для этого полного исторического труда, который назвали Второзаконнической историей. 
   Это объясняет тесную связь Второзакония с Книгой Джошуа и последующими книгами.
        В результате, нити традиций были собраны в пучок как Генезис-Исход-Левит- Числа, в то время как Второзаконническая история включала Второзаконие-Джошуа-Самуэля-Царства, как унифицированную литературную работу.  Что и привело к сокращению Пятикнижия до Четверокнижия.
   Исторически, последствия этой точки зрения являются куда более масштабными, чем принятие идеи Шестикнижия.
  Так как Шестикнижие не оспаривало историческую достоверность записей в материале Джошуа и Судей, оно допускало более традиционный подход к историческим вопросам.
  Как правило, традиции Шестикнижия и остающихся Прежних Пророков,  считались очень древними.
    Связь Книги Джошуа со Второзаконием делает последовательное распространение поселений на земле Ханаана с последующим вероотступничеством в период Судей, более вероятным.
    Однако, с теорией Четверокнижия, весь отчёт о расселении на земле Ханаана рассматривался как очень замедленный процесс в истории Израиля, по крайней мере, в той форме, в какой он представлен в книге сейчас. 
   В то время как различные учёные более внимательно относились к историческим вопросам, чем к другим, разрабатывая такой подход, многих это склонило к тому, что эти поздние традиции не представлялись исторически надёжными,поскольку на самом деле, они были написаны 500-700  лет спустя в совершенно другом историческом контексте.
 Поздние исследования были склонны больше доверять устным традициям древнего мира, также  допуская наличие  очень древних нитей традиции  в окончательной редакции.
    Тем не менее, целью этого подхода являлось отодвинуть исторические вопросы на задний план для того чтобы рассматривать Второзаконническую историю  скорее как социальную или теологическую интерпретацию истории, чем просто записи  исторических событий.
   Предложение Нота было широко принято, поскольку оно позволяет нам объяснить многие черты библейского текста, что не очень получается при помощи исторического и источниковедческого подхода.
   Некоторые не приняли его взгляды из страха за то, как они могут повлиять на некоторые теории о природе и авторитете Писания.
 Тем не менее,  во многих отношениях она поддерживает точку зрения, согласно которой следует принимать всерьёз библейские традиции, независимо от величины исторических проблем, возникающих в Джошуа и Судьях. 
  Однако, многие оспаривали его предложение на других основаниях,кроме установившегося взгляда на Писание.
  С несколько иной позиции  Бревард Чайлдс и Джеймс Сандерс подняли вопросы, выходящие за рамки изучения традиций и источников, из которых были составлены книги.
   Новые вопросы, которые они подняли, пытались понять, в каком отношении книги стояли друг к другу, с точки зрения совместного функционирования как каноническое Писание для  религиозной общины или общин.
   Надо признать, что вопреки всем предыдущим предложениям,  действительным каноническим Писанием являлось Пятикнижие, за которым следовал отчёт об израильском расселении на земле Ханаана. 
   Как еврейские, так и христианские общины, даже с несколько различающимся порядком Христианского Канона в Прежних Пророках, всегда воспринимали эти книги, так сказать, в разворачивающемся порядке от Пятикнижия до исторических книг, Прежних Пророков.
   Это отношение к канону принимает этот порядок  всерьёз,  не возвращаясь к позиции, которая позволяет исторических вопросам оттеснить сам библейский текст.
 Различные разделения не были заложены в самом тексте Библии, но постановка исторических вопросов и использование исторических  методов, которые вели к попытке сортировать материал, в соответствии с историческими линиями.
  Это не подразумевает, что исторические методы не производят обнадёживающих результатов, просто, в конечном счёте, они относятся к библейскому тексту не совсем как к богословскому Писанию.
  Теория канонического целого утверждает, что наш подход к материалу должен определяться тем, как религиозная община классифицировала библейский материал, выполняли ли эту функцию редакторы или сами авторы, использовали ли они устные традиции или  документы, старую или новую традицию.   
    Главный вопрос не в том "каковы были источники из которых этот документ был составлен?" или даже "какие нити традиций  можно идентифицировать в этой работе?"
   Первостепенным вопросом, по крайней мере для тех, кто является частью религиозной общины, является "как нам  понять этот материал в том значении, в котором он был нам ниспослан." 
  Эта точка зрения подчёркивает связь материала, как он находится в своей нынешней форме, более, чем налагая на текст другие категории, которые принудят нас читать его по иному.      
   Это в значительной степени определяет то как мы видим отношение Книги Джошуа и Судей,  точно так же как отношение этих книг к большему канону.   
  С этой точки зрения, Второзаконие, с его кратким изложением Исхода, фокусированием на факте получения Торы у Синая, так же как и клятвы завета и благословения, которыми книга завершается, является завершением Пятикнижия
   В центральном разделе книги находится повторение многих инструкций Моисея,  и поэтому они должны рассматриваться в увязке с традицией Торы Исхода до Чисел.
   Тем не менее, предстоит пересечение реки Иордан и вступление в землю Ханаана чтобы осуществить начатое Исходом и обещанное  Аврааму, и потому заканчивается в ожидании будущего.
  Книга Джошуа принимает это фокусирование на инструкциях от Бога его людям о том как жить в этом мире(  название "тора" часто переводят как "закон", на самом деле на еврейском это означает "инструкция").
  Фактически, преданность этим инструкциям становится главной заботой,когда люди вступили в землю Ханаана, как во Второзаконии, так и в начале Джошуа.
    Точно так же и в Книге Судей преданность инструкциям Бога является критерием для оценки духовного статуса людей на протяжении всей книги. 
  Все бедствия, которые израильтяне испытывают от ханаанеев, Книга Судей объясняет их отступничеством  от инструкций Бога.
   Книга Джошуа и следующие книги в отношении фокуса на послушании  зависят не только от Второзакония, но и от всей предшествующей традиции от Создания до Исхода, описанного в Пятикнижии.
    В частности, двойная тема Божьей благодати (Исход) и преданного ответа (Синай), повествование о которых развернулось на протяжении  большей части Пятикнижия в  Исходе и рассказе о Синайском договоре, обеспечивает основу, на которой  сконструирован вход в землю Ханаана.
Прежние Пророки  прослеживают воздействие последствий Исхода и дарования Торы на горе Синай через последующую историю Израиля.
  Существуют неоспоримые отношения между  Джошуа и Пятикнижием.  Не в смысле уровня источников или традиций, но с точки зрения того, что являлось важным для общины, которая формировала эти традиции, как Израиль, вступив на землю Х., переживал последствия договора, заключённого на горе Синай вслед за Исходом.
 Это подразумевает тематическое или теологическое единство материала, а не единство (или разобщённость) источников.
   Это также предполагает, что последовательность и организация материала не являются хронологическими и  он не зависит от источников, в нём преобладает теологический аспект, и  он зависит от заявлений общины относительно её истории.
    Это также предполагает, что материал Прежних Пророков, хотя тесно связанный тематически  с Пятикнижием, является другим видом материала.   
Существует явный разрыв между формирующей эпохой Исхода, странствования по пустыне и поздним вступлением в землю.
   Хотя Джошуа был преемником Моисея в качестве лидера, их историческая роль  была не одна и та же.
    Джошуа было предназначено осуществить на практике, то о чём Бог сказал Моисею в своём Откровении в пустыне.
    Продвижение в землю, описанное в первых главах Джошуа было нечто гораздо большее, чем географическое перемещение; это был значительный сдвиг в отношении израильтян к Богу.   
   "Земля" становится их собственным теологическим символом, как это представлено в традиции, место, где подвергается испытанию преданность Богу, место, в котором  можно стать действительно Божьим народом.
   Канонический подход к чтению Джошуа и Судей как части большего литературного труда вместе с Пятикнижием был модифицирован различным образом поскольку были сделаны дополнительные предложения.   
   Тем не менее, он остается основным способом понимания материала за рамками чисто исторического чтения.
   Предложение Нота Второзаконнической Истории, которая достигает своей окончательной формы во время, последующее за изгнанием  в Вавилон, с Книгой Второзакония в качестве якоря, было широко принято, ходя и модифицировано.
  Вместо того чтобы рассматривать книгу с точки зрения источников или композиционного решения, теперь акцент делается на Второзаконнической истории как теологической  интерпретации после изгнаннической общиной всей её истории, с точки зрения изгнания.
   Ранняя форма Второзакония была намного старше, чем настоящая книга, но переработана и отредактирована в свете событий в изгнании. Кроме того, Джошуа и  Книга Судей понимаются как очень старые традиции, но представленные в их нынешнем виде в результате того, что  были выплавлены в новом интерпретационном оформлении в свете изгнания. 
     Именно эта интерпретационная структура лежит в основе обсуждений Второзаконнической истории или Второзаконников, составивших её.   Структура как историческая, так и теологическая. 
    Исторически, традиции читаются в свете развития истории Израиля после изгнания.
   Теологически, Тора и традиции Завета стали критерием для восприятия  истории израильтян в изгнании.
   Всё это соединилось, поскольку история Израиля в изгнаннический  период пришла к неутешительному концу, провал, который община отнесла на счёт неверности Израиля в  приверженности к Богу и обязательства, взятого израильтянами на Синае.  Богословская точка зрения на историю Израиля как наказание за неверность Богу и стала определяющим фактором интерпретации.
    В свете всего этого мы можем возвратиться к некоторым историческим вопросам, поднятым в начале и на которые до сих пор не существует ответов. 
     Но возможно теперь становится очевидным, что эти исторические проблемы важны для нас, потому что мы не воспринимали библейский текст таким образом, каким этого желала религиозная община Израиля.
    То есть, мы задавали исторические вопросы, в то время как книги не являются историческими.  Из этого не следует, что они полностью вымышленные;  такой вывод является так же обусловленным нашими современными категориями, как и предписанное ими преобладание исторического аспекта книг.
    Но это означает, что существует теологическое измерение книгам, которые просто не озабочены исторической гармонией и не поддаются анализу через  призму исторического подхода.
   Фактически, сами диссидентские голоса в Джошуа и Судьях, которые поднимают исторические вопросы, могут предоставить нам надёжный ключ к тому, как нам следует воспринимать книги теологически.
   Хотя в обоих текстах, как Джошуа, так и Судей присутствует элемент историзма, основной целью ни одной из этих книг не является история, и потому постановка исторических вопросов оказывается научно не продуктивной. 
  Основное назначение этих книг, так как они были сохранены  религиозной общиной в качестве Писания, является  конфессиональным и теологическим.
    Они обозревают и рассказывают историю Израиля со времени вхождения в землю до возникновения монархии с точки зрения послушания и преданности Богу.
  Они говорят о благословении израильтян, когда они были преданы Богу, и об ужасных последствиях, когда отступились от Него.
Они свидетельствовали о деятельности Бога в мире, как о Его проявление в истории, так и об ответе общины на Божье откровение, будь оно позитивным или негативным.
  Так что, вместо того чтобы спрашивать "что в действительности произошло?", нам следует спросить "Что община пытается сообщить нам о Боге?" и поменять таким образом исторический вопрос на конфессиональный и теологический.
    Вместо того чтобы рассматривать эти две книги в противопоставлении друг  к другу или пытаясь игнорировать или рационализировать очевидные расхождения в книгах, лучшим способом добраться до теологического посыла было бы задать вопрос, как книги соотносятся с точки зрения теологии и в более широком контексте Писания.
    Для этого могут быть полезны работы с графикой.
Это, по общему признанию,  схематизирует отчёты, но делает это, чтобы выделить большие литературные структуры Пятикнижия и Прежних Пророков, чтобы проиллюстрировать конфессиональные темы, которые управляют обоими блоками материала.
   Во-первых, следует отметить точку зрения, с которой Израиль рассматривает свою историю.
   Если Нот прав относительно того что вся Второзаконническая история является  взглядом Израиля на свою историю после изгнания, тогда взгляд на всю работу исходит из времени после последнего события в 2 Царств, разрушение Иерусалима и изгнания израильтян и их царя в Вавилон.
   Это событие становится призмой, через которую надо рассматривать весь материал, так же как Евангелие в Новом Завете следует рассматривать сквозь призму последних событий, записанных там, воскресение Иисуса.
     Поскольку это событие влечёт за собой потерю земли и, по крайней мере на время, конец Божьего народа, история рассказывается с точки зрения этой катастрофы.
    Главным вопросом израильской истории в таком случае являлся следующий: " Как это могло случиться?" Как мог народ, унаследовавший Завет и милость Божию, придти к такому печальному концу?
Это становится  рамками толкования, в которых  отлита остальная часть истории.
   Центральное место в этом священном сборнике занимает Второзаконие, в котором резюмируются требования Бога к своему народу и которое призывает его к преданности  к Богу, и книги  Джошуа и Судей, которые составляют основу интерпретации.
    С этой точки зрения, Книга Джошуа является теологическим представлением о результатах послушания; когда Божий народ благочестив и следует указаниям Торы, Он пребывает с ними и выполняет Свои обещания ( Втор. 30:20).
 Поскольку она стоит в пределах канона, она напоминает о Божьей  верности и возможностях, которые существуют для послушного народа, удостоенного  Божьей благодати.
 Конец Книги Джошуа (24:14-15) выражает  проповедь, призывающую ответить преданностью на  проявление милости Божьей.    
   Это означает, что целью книги является не точное, объективное и бесстрастное воспроизведение того, "что произошло" и каким образом Израиль вступил в землю.   
   Её целью является подчеркнуть моменты, когда люди были преданы Богу и благословения, которые народ получил в обмен на это.
    Традиция Джошуа помнит, что не всё шло гладко во время вступление израильтян в землю, о чём говорит в книге миноритарный голос.
   Цель состояла в том, чтобы  обусловить  успехи народа
его благочестием во Второзаконии и Пятикнижии.
    Фактически, какие бы перипетии, неудачи и трудности не претерпел Израиль, он всё таки обосновался на земле.
   Этот факт был достаточным чтобы праздновать благословение Божье и исполнение Его обещаний, данных предыдущему поколению отцов.
    В отношении исторических деталей, мы должны признать наличие некоторых расхождений между изложениями Джошуа, Судей и поздними традициями.
  Но это не должно являться единственным критерием надёжности традиций  или истины о Боге, о которой она свидетельствует.
  Только понятия, сформированные современными категориями мышления, такие как абсолютная непогрешимость или исторический позитивизм, позволяют таким критериям судить о Писании в любом направлении (см. Современные дебаты о непогрешимости).
  Это также означает, что Книга Судей дополняет Книгу Джошуа, являя собой теологические представления о непослушании и грехе как об источнике всех напастей и бедствий.
    Когда Божий народ отказывается жить, согласно  указаниям Торы, Он не будет более сражаться за них и позволит последствиям их греха обрушиться на их головы.
  Канонически, это служит как предвидение падения Израиля, предсказание конца Израиля в изгнании.
    Вся история Израиля со времени вступления в землю до изгнания предсказана в описаниях неудач, изображённых в Судьях.  В конце Книги Судей (21:25) предсказано, каким образом последствия греха повлияют на историю Израиля.   
   Это не пророческое предсказание этого падения, но теологическое представление об истории тех кто уже пережил его и обозревал прошлые традиции.
     Но есть ещё более значимый теологический подтекст  в формировании традиций подобным образом.
 В то время как Второзаконническая история служит в качестве теологической критики истории Израиля, она также сообщает нечто о том как Бог управляет миром.
    Если прошлое рассматривается  с точки зрения последствий за грех и благословения за послушание, имеется некий намёк на то что подобное трактование  приложимо и к будущему.
    Вместе с Второзаконием в качестве резюме требований Бога и призывов к преданности, она может служить в настоящем, так же как она служила в прошлом.
    Другими словами, хотя Книга Второзакония относится к прошлому Израиля, когда народ собирался вступать в землю Ханаана, она была отредактирована, чтобы соответствовать контексту изгнания.
   В этом контексте призыв к повиновению не является более архаичным понятием истории, но в большой степени современным ответом Божьей милости в настоящем. 
   Это даёт основание думать, что Джошуа и Судьи могут являться гораздо большим чем простой  теологический пересказ истории.  Они могут являться парадигмой ответа Богу для любого времени.
   То есть, Книга Джошуа превозносит позитивные результаты и надежды на будущее, которые являются неизбежным следствием преданности Богу.
   С другой стороны, Судьи графически иллюстрируют последствия отклонения от Бога и его инструкций относительно того что является правильным, в наших собственных глазах.
    Это не вечная истина; но определённо истина о Боге, который возвышается над историческим контекстом, в котором представлен.
   И таким образом, окончательной целью и значением Книги Джошуа вполне может быть этот призыв к приверженности Богу, которая будет путеводной звездой в будущее, выраженной обещанием "Я буду с вами," потому что это единственный способ выжить  на земле Ханаана для Божьего народа.
  И окончательной целью и значением Судей вполне может являться предупреждение о последствиях потери Божьей благодати, об опасности допущения поклонения идолам и иным богам и нарушения обязательства перед Богом, и о тяжкой плате, которую придётся заплатить Божьему народу если он откажется следовать Торе.
 От исторических вопросов  этой книги нельзя отмахнуться. Однако, с точки зрения этого посыла, они представляются не столь значимыми.

                КОНЕЦ.