Салют?

- Аннушка, будешь кушать?
- Нет, спасибо, мамочка, я не хочу.

Мама ушла в зал смотреть телевизор, прихватив с собой тарелку. Аннушка, коей было 22 и которая официально числилась психически больной и была прикована к инвалидному креслу, сидела, уставившись в монитор. Интернет был её спасением, отдушиной - с той поры как появился у нее. До той поры не было ничего - ни друзей, ни общения. Лишь мечты, много мечтаний о лучшей жизни, в коих она тонула и подчас даже забывала выйти, коль скоро приходилось иметь дело с реальностью. Интернет стал другом. Сколько можно всего...

Но сегодня особенный день. Сегодня она нашла в шкафу у матери бутылку ликера. Мать не была заядлой алкоголичкой (более того - она ею не была вовсе) и в доме алкоголь появлялся не часто, а сама Анни не могла покупать ничего в силу известных причин. Но сегодня, кажется, можно будет праздновать. Или оплакивать, а кого - не важно. Важно - что есть чем.

На улице был дождь и с крыши на пол капала вода. Крыша протекала и её ремонтировали бог знает сколько времени, но она всё равно протекала. Мама вышла на шум и поставила ведро туда, откуда лился дождь, горестно вздыхая. А в комнате у Анни были ободраны обои... Они были изрисованы непонятными персонажами. Огромный зефироподобный кот с усами-антеннами, полный человечек на колесиках и c короной на голове, робот с пакетом вместо головы...

До этого лета она жила как жила. Радовалась, как умела. А этим летом она банально влюбилась. Нет, нет, совсем не так!.. Совсем не банально. Просто одним злосчастным днем, а точнее - утром, её взгляд пал на страницу одного замечательного и до неприличия странного человека. Пал и пропал. А теперь представьте - на минуточку, умоляю, только представьте! - каково это быть инвалидом, отрезанным всю свою сознательную жизнь от мира и общества, помимо физических, имеющим вдобавок ко всему прочему и психические несовершенства. Только представив самоощущение человека, находящегося в подобном положении, можно понять в полной мере ЧЕМ для нее стала эта любовь. А она стала всем - смыслом жизни, целью, мотивацией просыпаться по утрам, коей до того, не кривя душой можно сказать - не было вовсе. Казалось, что сама мечта и само Чудо, воплощенное в оболочке того милого и чудесного, доброго, не испорченного жестокой и прозаичной реальностью, которая, до того казалось, успела затронуть всех… Да, само великое Чудо и счастье, казалось, простирало к ней свои руки и достаточно было совсем чуть-чуть, чтобы дотянуться до него. Одинокая до той поры и свыкшаяся со своим одиночеством Аннет преобразилась. Теперь она знала, для чего ей стоит жить. Да, она знала... Нужно лишь немного...

Дверь открылась, в комнату вошла мама: "Аннушка, я принесла тебе обед с работы." Аннушка проворно спрятала бутылку и бокал за край стола.

- Я не хочу.
- Аннет, меня уволили. - Мама села на кровать. - Не подхожу я им...
- Что за беда, найдешь новую! Тебе ведь всего 41, подумай только. В конце концов, государство всё ж таки какую-никакую, а платит мне пенсию, а посему - прожить можно будет всегда. Не переживай, ну правда.
- Да я и рада на самом деле. Мне там было тяжеловато... А что ты делаешь? - спросила мама, взглянув на монитор
- Сейчас буду в игры играть.

Да. В игры... Мама ушла смотреть телевизор. Бутылка ликера была возвращена на место в веселой компании бокала.

Да. Её мечта умерла так же быстро, как и родилась. Впрочем, нет. Она догадывалась давно, но это были лишь догадки, подспудные, неявные, могло быть, просто надуманные. Но в один момент она поняла всё. О наивная, глупая, маленькая Анни! Во что ты верила? О чем мечтала? Неужто ты думала, что кому-то окажешься нужной - больной, нищий инвалид, живущий там, куда и само солнце считает лишь обременительной и неприятной вынужденностью заглядывать. Неужто ты надеялась на счастье? Наивное, бесхитростное, несчастное дитя! Горе тебе, Аннушка, горе!

Нельзя описать в полной мере, что пришлось испытать этой одинокой и от того до нездорового впечатлительной и привязчивой девочке. Я говорю "девочке" лишь оттого, что в свои 22 Анни и впрямь выглядела на 16. Да, она была маленькая, маленькая не только внешне, но и внутренне. Она была ребенком во всех смыслах - бесхитростным, искренним до бестактности, беззащитным ребенком.

И вот она всё поняла. Нет ни смысла ни желания описывать всё то, что с ней происходило всё это время. Это не было жизнью, это было попыткой, к тому же неинтересной, хотя и вполне честной и добросовестной попыткой жить, однако...

Однако всему приходит свой черед. И, сегодня, напившись ликером, Анни чувствовала это как никогда явно. Хотелось ли тебе, добрый мой читатель, когда-нибудь свести счеты с жизнью? Стоял ли ты когда-нибудь на краю? Если стоял, то ты без сомнений поймешь, что она чувствовала, что чувствовала наша несчастная Анни в тот момент. А она много чего чувствовала - например, страх. Страх смерти, ведь когда ты подходишь к самой границе, разделяющей жизнь и смерть, только тогда ты и чувствуешь, как больно расставаться с жизнью. Однако в какой-то момент смерть становится вопросом принципа, и, кажется, не умерев - невозможно будет уважать себя. Конечно же, это происходит не у всех, но ведь и на самоубийство не все решаются.

Да, в тот момент Анни чувствовала страх, решимость, и вместе с тем боль - ибо в такие моменты становится очень жаль, до слез жаль весь мир. Мама давно уж легла спать, было три часа ночи и дело шло к четырем. Допивая последний бокал, Анни подъехала к шкафу, откуда достала несколько упаковок таблеток, которые были припасены давно. Это несчастное дитя всё продумало и просчитало, ибо имело в своем прошлом уже несколько неудачных попыток, которые обернулись лишь повреждением внутренних органов вследствие отравления.

Но на этот раз всё будет хорошо. "Хорошо" - какая, однако всё же, злая ирония. Всё происходящее в данный момент - это ничуть не хорошо. Это просто отсутствие иного выбора.

Но вот и выпиты таблетки, все - добросовестно и до последней. Аннушка улеглась в кровать, и, уже начав ощущать действие летальной дозы препарата, услышала за окном салюты.

Салюты! как она любила их!.. Желание в последний раз увидеть то, что так любила, пересилило действие таблеток, и она стала звать мать.

- Мама, мама!

Она бы ни за что не смогла самостоятельно проехать в широкой коляске на балкон через узкий проход, и оттого ей требовалась помощь.

- Мама, мамочка! Мамочка, проснись... Прошу... - звала она еле слышным голосом, ибо сил на большее уже просто не оставалось.

Еще минута, ещё се... Салюты стихли.

- М-мамочкка-а...

Она вдруг завыла от переполняющего душу чувства боли и безысходности:

- Простите, простите, простите, простите, прости...

Утром её нашли мертвой.