Тени прошлого 6

Англия. Замок Эшкомб.
20 октября 1905 года

     Сэр Рэкстон сидел в своем кабинете и изучал документы, полученные им от агентуры, работавшей с российскими революционерами-эмигрантами. Наибольший интерес для него представляла, конечно, личность Лейбы Бронштейна. Чем больше Рэкстон углублялся в чтение, тем больше загадок возникало на его пути. Он никак не мог понять причин лютой ненависти Бронштейна и его ближайшего окружения к России вообще и к царствующему дому Романовых, в частности. И уже пожалел, что не задал этот вопрос Беньямину Свердлову во время их встречи в Лондоне, хотя вряд ли тот дал бы ему прямой ответ. “Их объединяет эта ненависть, она просто цементирует их сообщество» - думал он. «Но чем она вызвана? Какие корни питают ее?» Сэр Рэкстон не знал ответа на этот вопрос, а, не зная его, невозможно было правильно выстроить схему отношений с Бронштейном и его компанией. А в том, что Бронштейн и братья Свердловы крайне необходимы Комитету в его подрывной деятельности против России, Рэкстон не сомневался ни на иоту. Нужно было добыть данные по этому вопросу, и сэр Рэкстон потянул шнур колокольчика, вызывая секретаря.

     - Телефонируйте сэру Улофу Снакке из «Ниа-Банкен», – приказал он вошедшему секретарю, - и договоритесь о моей встрече с ним. Желательно сегодня же.

     Улоф Снакке возглавлял Лондонский филиал банка Стокгольма и уже давно плодотворно работал на Комитет. Сэр Рэкстон знал о его корнях и рассчитывал получить от него нужную информацию.

     - Мистер Снакке готов встретиться с вами в офисе банка в 16:00, сэр! – доложил секретарь.

     Снакке был воплощением порядка и деловитости. Он гостеприимно вышел навстречу Рэкстону из-за огромного стола, за которым восседал, словно король Швеции. Обменявшись приветствиями, они уселись за небольшой столик в углу кабинета, и немедленно секретарь – длинноногая блондинка в строгом сером костюме внесла и поставила на стол поднос с кофе и сливками. Снакке разлил кофе в крошечные чашечки из немецкого фарфора и, зная вкусы Рэкстона, добавил в его чашку ложечку сливок.

     - Итак, сэр Рэкстон? – сказал он, улыбнувшись краешками сухих губ.

     - Улоф, мы давно знакомы с вами, - начал сэр Рэкстон, - и до сего дня наше сотрудничество приносило определенные дивиденды нам обоим. Но случилось так, что я столкнулся с одной загадкой, на которую, к сожалению, не могу найти ответа. Я пришел к вам за помощью.

     - Вы заинтриговали меня! – Снакке внимательно посмотрел на собеседника. – Что ж, я готов помочь вам, если это в моих силах.

     - Думаю, в ваших. Вы ведь, вернее, ваше семейство – выходцы из России?

     - Зачем вы спрашиваете, если прекрасно знаете ответ на этот вопрос? – Снакке насторожился, и это не осталось незамеченным Рэкстоном.

     - У вас, я имею в виду тех, кто по каким-то причинам покинул Россию, был ведь какой-то весьма весомый повод для этого, не так ли? Я хотел бы знать, что это за повод?

     - Вот вы о чем… – Снакке пожевал губами. – У нас не принято обсуждать эту тему, знаете… Как-то само собой сложился запрет на какие бы то ни было упоминания о былом, понудившем многие семьи искать пристанище за рубежами России… Бросать родные очаги, нажитое имущество и земли. Я даже не знаю, как мне быть сейчас…

     - Неужели это такая тайна, до которой я не смогу докопаться самостоятельно? – сэр Рэкстон занервничал. – Мне дорого время, поэтому я и пришел к вам! Ну же, Улоф! Должен же быть достаточно серьезный повод для ненависти к своей бывшей родине и ее императору! Так что это за повод?!

     - Пожалуй, я приоткрою вам краешек завесы, а уж остальное постарайтесь додумать сами. Знаком ли вам термин «черта оседлости»?

     - Впервые слышу!

     - А это потому, что черта оседлости для евреев не вводилась ни в одной стране мира, кроме России, н и к о г д а! Это – демаркационная линия, граница, за чертой которой запрещалось поселяться еврейским семьям! Вам известно, что ко второй половине XVIII века евреев в России не было вообще – им попросту не позволялось там жить?

     - Нет, Улоф! Это новость для меня! 

     - В то же время в Польско-Литовском содружестве, или известной вам Речи Посполитой, в XVII-XVIII веке проживало больше евреев, чем во всём остальном мире. Нам было комфортно в этой стране, мы не чувствовали никаких притеснений. Но Речь Посполитую разодрали в клочья, и её восточные территории, вместе с местным еврейским населением, отошли к Российской империи. И вот тогда указом Екатерины II 1791 года была создана черта оседлости, которая охватывала специально оговоренные населённые пункты городского типа – так называемые, местечки, поскольку в сельской местности проживание евреям не дозволялось.

      - Вот даже как! – воскликнул обычно сдержанный Рэкстон. – Не знал об этом!

     - А кто мог об этом знать, кроме самих евреев?! – не менее горячо отозвался Снакке. – Эта черта стала со временем дискриминационной мерой – год за годом устрожая правила, царское правительство сделало жизнь евреев в пределах черты весьма непростой! Знаете ли вы хоть одну страну в мире, которая бы регламентировала жизнь евреев или какого-то другого населяющего ее народа?! А вот в России было принято «Положение об устройстве евреев» 1804 года, которое перечисляло те губернии и территории, где евреям дозволялось селиться и торговать. Так за что, скажите на милость, нам любить Российскую империю и ее императоров, каждый из которых старался все более и более ужесточить отношение к евреям?! Известно ли вам, к примеру, что в марте 1881 года государь Александр III вообще запретил продажу земли евреям?

     - Нет, Улоф, и об этом мне ничего не было известно!

     - Я сказал вам все, что мог сказать! – Снакке поднялся, давая понять, что не намерен продолжать разговор. – Извините, но остальное вам придется либо додумывать, либо искать другие источники информации.

     - Благодарю вас, Улоф! – сэр Рэкстон слегка склонил голову. – Вы сказали мне достаточно для того, чтобы я мог сделать выводы!

     - Генерал! - окликнул Снакке Рэкстона, когда тот был уже у двери кабинета банкира.

     - Да? - сэр Рэкстон обернулся.

     - Поинтересуйтесь движением "субботников" в России, - тихо сказал Снакке. - Тем его крылом, которое именует себя "герами"...

     Рэкстон склонил в знак благодарности голову и вышел.

     На улице похолодало. Ветер гнал по небу серо-черные тучи, начинал накрапывать дождь. И все же сэр Рэкстон пошел пешком, краем глаза заметив, что его авто движется вслед за ним.

     Многое прояснилось, но все же было еще что-то, что понудило евреев массово покидать пределы Российской империи. Снакке мастерски увел его от разгадки, выдав только часть информации. Мысль билась в висках, но не давалась Рэкстону. Он плотнее запахнул полы пальто и сел в авто…

Продолжение следует –