08-04. О любви и природе ощущений

Бывает ли любовь продажной? Нет, если, это – любовь. А вот ее суррогат люди продают очень часто. Если это делает женщина и за  деньги, то такое явление называется проституцией. Я отношусь к этому… никак. Здесь обе стороны – и покупатель, и продавец, знают условия игры и принимают их, следовательно, они не могут иметь претензий к происходящему. Я не люблю другой вид торговли - безденежной. Очень часто женщины имитируют чувство, предлагая себя мужчине  на время или навсегда ради карьеры, ради продвижения своих интересов, ради получения каких-то благ.

Если ты кокетничаешь с высоким начальством – оно к тебе благоволит, и это в итоге отражается на твоей зарплате. По сути это даже хуже, чем проституция, хотя редко осуждается. Более отвратительно наблюдать подобное поведение со стороны мужчин. Иной раз молодой и верткий мужик легко и умело вводит не подходящую ему ни по возрасту, ни по положению даму в иллюзию, что она им, если не любима, то обожаема и желанна. Он морочит ей голову ласковыми словами и приятным обхождением, чтобы поиметь от нее рост по службе, или нужную информацию или даже… возможность побега из тюрьмы. Последний случай взят мною из показанного по телевизору фильма «Тюремный роман», где актриса Неёлова, исполняющая роль главной героини, гко засасывается в бездонный омут женской потребности любить и быть любимой. Как же омерзителен мне ее избранник, так умело разыгравший ради своего спасения роль жертвы и влюбивший в себя женщину, используя самые слабые и самые лучшие струны ее души!   
 
Нечто подобное я совсем недавно наблюдала и в нашем СЭ.   Небольшой группой мы приехали в помещение нашего будущего офиса, чтобы поздравить с шестидесятилетием старейшего работника тамошней котельной. Высокое руководство быстро уехало, а я осталась поддержать компанию, желающую как следует выпить за здоровье юбиляра. Мы включили музыку и устроили танцы, на которых я, по причине недостатка женщин,  оказалась жутко востребованной. Чувствуя к себе симпатию мужчин – наших рабочих, я впервые за много-много лет была счастлива. Куда делись мои всегдашние скованность, неуклюжесть и косноязычие! Состояние легкого опьянения не мешало мне слышать и понимать происходящее правильно – увы, работяги видели во мне не только женщину, но и начальника отдела кадров, «полпреда» директора, выкупившего эту котельную в собственность, даму, от которой,( как им казалось!), зависят их заработки и отношение к ним начальства. Я чувствовала их искреннюю симпатию ко мне, но навязанная мне роль «дамы, близкой к руководству и потому нужной», тоже  присутствовала и меня не радовала. Я никогда и нигде еще не играла эту роль, всегда стараясь быть в коллективе «человеком из народа», - «своей». Как могла, я  старалась приблизить себя к этим людям своей простотой, откровенными высказываниями, открытостью и искренней симпатией к ним, что вовсе не было моей игрой – мне  было с легко и счастливо с рабочими, невзирая на примитивность их речи, интересов и бытия, – гораздо легче, чем нахождение в более привычном мне коллективе управления.

 Андрей - молодой, рослый, достаточно интересный и развитый парень, уже  активно за мной ухаживал,  говорил комплименты, а потом поехал провожать до дому. За мной давно уже не ухаживали, и, даже понимая природу разыгрываемого сюжета, я чувствовала себя прекрасно: мне было вполне достаточно того, что есть -  маленького праздника среди скучных буден.   

Этот день сыграл важную роль в моем последующем восприятии нашего нового офиса на улице Седова, куда все мы вскоре переехали. Мне нисколько не мешал ни факт удаленности нового места работы от дома, ни и смена любимого мною Московского района на чужой и неуютный - Невский. Я приняла и полюбила новый офис сразу же и бесповоротно, с самого начала ощутив себя на этой территории «без скорлупы».  Состояние – зеркальное тому, что я имела в районной администрации! Может быть, оно случилось и записалось в мое подсознание только благодаря тому самому первому - счастливому дню?

Мы даже не замечаем, насколько мы управляемы жизнью и  как многое в нас происходит на уровне рефлексов. Появляемся в определенном помещении, и наша подсознательная память тут же воскрешает в нас память состояния, в котором мы когда-то здесь находились. Я - другая в этих новых для меня стенах, я здесь иначе себя веду, иначе чувствую, я играю другую роль – гораздо больше устраивающую меня, но это, к сожалению, не моя заслуга. Это дело случая, счастливым образом повернувшего мои персоны и мое самоощущение на новые рельсы.

 Я всегда знала, как нужно себя чувствовать, держать и как думать, как относиться к происходящему, но это знание не управляет мной. Я чувствую себя так, как предлагает мне жизнь, извне дергая мои персоны за ниточки. Жизнь управляет мною  по своим законам, а я только теоретизирую, думая, что могу что-то реально изменить в своих внутренних состояниях, через призму которых воспринимаются любые события. Состояния души определяют качество моей жизни, а отнюдь не сами события и даже не внешние обстоятельства или обстановка.

Итак, вернусь к теме любви и «бесплатной проституции». За три месяца, прошедшие с того памятного дня, мы встречались с Андреем раза три - когда он заходил в офис. Неожиданно для себя, я заметила, что в его присутствии я заглядываю в зеркало и прихорашиваюсь, и что я вдруг стала любить и ждать наши служебные застолья - празднование дней рождения. Это ли не есть зеркальное отражение моего отношения к подобным же мероприятиям в ПРА? Мы не вправе говорить о себе: «я не люблю то-то и  то-то», потому что эти слова - наше очень частное, сиюминутное мнение. Оно относится не к нам, а лишь к одному из наших мелких Я, засланных в нас на время извне то ли по воле Случая, то ли по плану Сил, нам неведомых.

Было ли это странное состояние моего внимания к Андрею влюбленностью? Оно было очень похоже на нее по внешним проявлениям. И оно стимулировало меня. Большего я не только не хотела, но и решительно не желала. На фига попу гармонь? Самое счастливое состояние в любви - это состояние, когда мы еще вполне искренно можем напеть: «Мне нравится, что вы больны не мной…», все, что далее, уже чревато печалями. Я не согласилась бы с этим утверждением, будь я в возрасте моей дочери, и так же, как и она сейчас, не поняла бы его, но мои теперешние Я прекрасно знают, о чем идет речь. Я уже знаю тяжесть состояния, когда груз накопившихся со временем обид и собственных непоправимых ошибок отравляет существование и незримо разрушает то хорошее, что еще возможно между мужчиной и женщиной. Радость влюбленности  перевешивает огромная цена платы за любовь: необходимость подстраиваться чужому  тебе человеку и разрываться между ним и твоими близкими, которым твое чувство создает проблему, видение его несовершенств, а главное – видение собственных несовершенств, за которые бывает стыдно. Плата за короткое счастье влюбленности так сильно завышена, что хочется любой ценой подольше оставаться в состоянии «больна не вами», легко пожертвовав и им: хорошего не должно быть много!
 
Мои умные, но лишенные юношеской легкости  рассуждения, оказались правильными.  Подоспел еще один праздник на работе – встреча Нового года, совпавшее с празднованием новоселья.

Вечер прошел прекрасно, поскольку роль, исполняемая моими новыми персонами, мне нравилась. Большинство окружавших меня за столом людей, пришедших к нам позднее, считали меня душой здешнего  коллектива. Вероятно, так оно и было. Литвинов пел под гитару, а мы подпевали, и вдруг оказалось, что слова  всех его песен я знаю и неплохо их пою, что мои  туфли на высоких шпильках мне не обуза, а новый наряд с блесками - к лицу. Потом мы танцевали, и меня часто приглашали наши мужчины и шептали на ухо разные глупости. А я не возражала: «есть время разбрасывать камни, а есть – собирать». Тогда было время разбрасывать, - все мы были пьяны, веселы и счастливы, всем хотелось любить друг друга. Андрей, чье присутствие я все еще бессознательно отслеживала, наконец, тоже пригласил меня, но я уже больше не была им больна. Я видела, как наши женщины от него тают. Но меня излечила не ревность. Опьянев, я легко слабею телом, но не способностью видеть и осознавать происходящее. Я увидела, что Андреем, в его умении сделать приятное женщинам, руководит не женолюбие, а его  умение продавать суррогат любви в обмен на отношение к себе нужных ему людей. Я  наблюдала самый настоящий вид бесплатной мужской проституции, не имеющей ничего общего с феноменом Казановы, который так легко прощают и втайне любят все женщины.

Есть люди, похожие на собак, а есть – на кошек. Кошка привыкает к месту, а не к человеку, и живет так, словно человек – жилец в ее доме. Она дарит свою любовь и только в том случае, если ты этого заслуживаешь с ее, кошачьей, точки зрения. Это не означает, что кошка – плохой друг, просто сначала нужно заслужить право быть ее другом. С собаками все наоборот. Для нее всякий хозяин – свет в окошке, она любит его не потому, что он хорош, а потому что он – вожак в ее стае. Собака предано ему подчиняется и идет туда, где хозяин собираешься жить, невзирая на территорию. Она любит человека, а не место. Мне всегда казалось, что у меня кошачий характер. Готовясь к переезду в новый офис, я заранее грустила о Парке Победы, по аллеям которого мне не придется больше ходить каждый день. Обычно я накрепко привязываюсь к  месту. Но в этот раз случилось иначе.

Наш великий переезд в новое помещение произошел чисто по-русски: за один день мы наспех покидали в коробки книги и документы, связали в бесформенные узлы все, на что коробок не хватило, и вместе с мебелью погрузили на длинную автоплатформу без крыши. Под коробками хлюпала вода и грязь, сверху лил мокрый снег. Привезли все мокрое и грязное, а главное – не разобранное, вместе с тем, что можно было бы и выкинуть не запаковывая. При этом мы все равно оставили в старом офисе с полтонны бумажной макулатуры, за сдачу которой нам  хватило бы денег на первую выпивку, подсуетись мы заранее! Большей бесхозяйственности  я еще ни разу не видела! Наша семья, пережив за свою жизнь множество переездов с квартиры на квартиру, готовилась бы к подобному  к мероприятию не меньше, чем неделю, и столько же выходила бы из него. Моя мама даже  воскресную поездку на дачу готовит так, словно едет на год в Китай – все тщательно пакуя, завязывая и долго укладывая. Видела бы она, каким образом  это происходило у нас!

Подрастеряв по дороге всё то, чему не было суждено  доехать,  мы очень уютно устроились в 9-и маленьких комнатках, некогда оклеенных собственными руками во время  субботника. Все барахло каким-то образом отыскалось и расставилось по местам. Начался новый отсчет времени для нового помещения, приобретенного Литвиновыми в собственность: длинного коридора на втором этаже, огромного, но пока еще не благоустроенного производственного помещения и старой котельной с 2-мя изношенными паровыми котлами, не считая собственного двора за высоким забором, сторожки охранников  да приблудной собаки дворянских кровей - Найды.

Спустя две недели мне понадобилось навестить нашу крышную котельную, что находится недалеко от прежнего офиса на Яковлевском. Снова я шла по заснеженному Парку по знакомым мне аллеям. Проходя мимо знакомого дома, я напрасно силилась вызвать в себе «кошачье» чувство преданности и тоски по оставленной территории. Вопреки ожиданиям, его во мне не было. Пустой офис, с которым у меня связано столько хороших воспоминаний, сам по себе душу не грел. Все те, к кому я прикипела сердцем, находились уже в другом доме и в другом районе. Дом на Яковлевском переулке стал для меня  только а house (зданием); место, про которое я могла бы сказать home (родной дом) переместилось на улицу Седова. Привычные люди привязывали меня к себе больше, чем привычное место. Уж не приобрела ли я собачий характер?