Толокно с простоквашей или первый визит

Не знаю ещё  что людей надо бояться.
Не знаю.
Страх этот придёт через столько лет, что сейчас мне – такой маленькой – и не  вдуматься в цифру .
Да и не о ней пойдёт речь, а о нас .
Нас – двое. Я – пятилетняя , и эта - чужая бабушка, что сидит за столом напротив меня.
Я у неё на беседках, так называют в нашей деревне визит к соседям с неопределённой  – просто так -  целью.
Об  этом и  мама сказала :» Можно, она ( это обо мне ) у Вас побудет на беседках, пока мы в село сходим.»
 Так я впервые в жизни ( не зная ещё о том, что именно так назову позже это событие ) попала  с визитом к чужой бабушке. 
Она уже ответила маме, что согласна «поводиться « со мной.
« Поводиться» - значит поняньчиться, так в деревне говорят о малышах.
Я услышала это и хотела было уже возразить и маме, и чужой бабушке, что со мной не надо водиться, что я – большая..
Не успела я.
Мама так быстро – быстро вышла из ограды, а дверь ограды так громко щёлкнула, что я так и осталась с полуоткрытым ртом на пороге дома чужой бабушки.
Она за руку привела меня в горницу, где я и сижу сейчас за столом напротив её.
Я ещё ничего не сказала ей, но что-то внутри меня подталкивает к тому, чтобы начать беседу и сказать,обязательно сказать, что со мной не надо водиться...
Начинаю: ( только не смейтесь пока, я точно копирую мою бабушку, ещё не соображая, что именно это и делаю )
- Погода-то нынче для сенокоса...
Чужая бабушка внимательно смотрит на меня, ничего не отвечает и я , глубоко вздохнув, сложив на груди руки как это делает моя бабушка, продолжаю:
- Косы-то хорошо хозяин наточил, грабли все  справил...
Чужая бабушка улыбается:
- Да, Михайло Ефимович  без дела не сидит, всё у него в руках горит.
Я слышу в её голосе такие  знакомые уже мне интонации уважения, которые возникали у взрослых и в разговоре с дедушкой и в разговоре о нём.
Не меняя позы- с руками , скрещенными на груди ( как бабушка ) -, её же словами  отвечаю чужой бабушке:
- Без дела не сидит, да и на месте  сердешный не сидит...
Чужая бабушка почему-то смеётся, называет меня артисткой,  и я от удивления забываю сказать, что я – большая, что со мной...
Забывать-то забываю, но то, что есть внутри меня , подсказывает мне как надо себя вести.
 Я расправляю на коленях подол платьица , выпрямляюсь и готова продолжить беседу.
Не тут-то было,-  чужая бабушка уже ставит на стол угощение, называет меня снова гостьей и артисткой , подаёт мне в руку деревянную ложку, не забывая  похвалить её красоту и лёгкость , и напомнить, что ложку делал мой дедушка. .. и ..
Вот это и.. стало испытанием моей взрослости.
Медленно, но я соображаю, что мне нельзя отказаться от угощения.
В голове и где-то в животе возникает какая-то  не очень ясная , но уже тяжёлая мысль о том, что чужая бабушка обидиться, если я скажу :» Не хочу».
Не говорю.
 Ложка уже  в руках-  за дело..
Сегодня, когда я столько знаю  о детях, которые не хотят что-то есть и устраивают сцены родителям с « хочу» - «не хочу» , когда столько разговоров о питании и еде, эта моя детская история  то покажется мне странной и нелепой, то - символической и предельно значимой, то - судьбоносной, то - вообще комической ...
Вот и сидит сейчас в моей истории маленькая  девочка над тарелкой с  толокном, которое ровненько  насыпано на толстый слой густой простокваши.
Ложкой надо взять толокно и простоквашу и – в рот, конечо.
Толокно – сухое, порошок это, он прилипает к нёбу, простокваше во рту просто нет места.
Я чуть не давлюсь, но жую с закрытым ртом ( я же –большая, я знаю, как это надо делать ) .
Моё спасибо было вполне искренним.
Чужая бабушка пригласила меня приходить к ней на беседки.
Она была уже очень и очень старенькой, я не побывала больше у неё.
Так сложилась жизнь.
Я уже не помню её лица,- помню руки, ставящие на стол блюдо с толокном и простоквашей, - узловатые, натруженные руки с синими жилками, с пятнышками – рябушками ( так мы называли такие же пятнышки на руках моей бабушки), с сухой, почти пергаментной кожей, помню её весёлый голос, помню белый платок, аккуратно повязаный тюричком- таким как будто чердачком  надо лбом, помню даже свежий запах её дома... Лица вот не помню...
...Пройдёт много – много лет. Моя  , уже сильно постаревшая,  мама во времена, когда в нашей большой стране стремительно пустели прилавки всех магазинов, с грустью в голосе скажет:» Дежень-то вспоминаю, и вас бы накормила, вкусно это ..»
Тогда мне пришлось спросить её, что же она называет этим странным словом.
-Дежень – это простокваша с толокном... Толокна-то давно нет в магазинах...
Надо бы написать «Примечание» .
Покупаем мы толокно.
Есть оно в магазинах.
Уже давно есть ,  и пустые прилавки ушли в историю, растаяв в ней. 
Я искренне радуюсь, что моей очень старенькой маме дежень по вкусу и сегодня.
А я... я ...
Что я ?
Выросла я- скоро и сама буду чужой бабушкой для чужих детей...
Есть русская пословица о том, что в чужой монастырь со своим уставом...Продолжение- известно.
Может быть, в этой истории с толокном  был именно этот  - монастырский - жизненный урок для меня маленькой, или  это было начало выстраивания внутренних границ в общении с другими людьми, проявление способности видеть другого человека как другого...
 Объяснений найти можно ещё десяток и не один...
Не ищу их.  Похоже, что не надо... та- маленькая - девочка – она же живёт, вот – историю эту для вас написала. Вы же прочитали . Спасибо.


Иллюстрация  картины "Варька" Кирилла Лемоха ( 1841-1910 )