Памяти Александра Вертинского

Я  не  запомнил  точно  дату,
но  знаю:  было  Рождество,
и  снег,  как  в  голубую  вату,
закутал  это  торжество,
в  полуразрушенный  Воронеж
пришедшее  издалека.

Толкались  словно  на  перроне
мы,  возбуждённые  слегка,
у  филармонии  с  облезлым
каким-то  вензелем  в  кольце,
полны  желанием  нетрезвым
попасть  скорее  на  концерт
к  легенде,  в  ореоле  славы
вернувшейся  в  Свою  Страну.

Вертинский…  Это  слово  звало
и  трогало  в  душе  струну,
какую  все  мы  позабыли
в  тяжёлых  буднях  прошлых  лет.
Однако,  всё  ж  не  погубили 
её  ни  боль,  ни  гром  побед.

В  холодном  зале  россыпь  проса –
людских  голов  и…  тишина.
На  сцене  Он.  Большого  роста.
Блестит  в  зачёсе  седина.
На  белоснежности  рубашки 
под  шеей  бабочки  разлёт.
Полунаклон  пизанской  башни,
когда,  прикрыв  глаза,  поёт.
И  улетающие  руки,
с  собой  зовущие  туда,
где  в  радостном  соитье  звуки,
слова  и  им  прожитые  года.

 В  рядах  рассажены  пасьянсом
студент,  профессор,  офицер,
народ  труда.  И  диссонансом
его  грассирующий  « Р »
и  чёрный  фрак,  его  герои,
их  экзальтированная  жизнь
без  пафоса  великих  строек,
нацеленных  на  коммунизм.

В  нём  было  что-то  и  чужое,
и  очень  близкое  душе.
И  брал  нас  в  плен  он  за  живое
своим  голосовым  туше.
И  уводил  в  страну  другую,
других  желаний  и  страстей,
где  люди  в  радости  тоскуют
и  счастливы  в  любви  своей,
где  чувства  разны,  как  одежды,
где  побратимы  –  смех  и  грусть.

Дарил  он  светлые  надежды,
нам  не  указывая  путь.