Замурованные

Мы замурованы, замурованы!
И мы гордимся этим! Да!!!
Но мы не можем объявить об этом миру,
Цементом забита голова…

 Комната в подземелье. Тёмная, чёрная комната, заполненная мраком дыма и копоти. Ногти мои сломаны и стёрты, но я замуровываю следующего. Прядь моих чёрных волос упала мне на лицо. Запястьем я откинула её назад. Холодные капли раствора упали мне на оголённое плечо, но я не чувствую их. Замуровать, заложить! Камень – на камне, камень – к камню! Рядом бегает, брызгая слюной – Ехидна. Худая, грязная тварь. Прижала к бокам своим локти, кисти рук – к груди. Согбенная. Она бегает от стены к стене, высоко поднимая колени, тряся головой и пальцами. Из носа, напоминающего свисающий нос индюка – постоянно текла слизь.
 Чёрный, провонявший копотью дикобраз копошится в углу. Копошится в ворохе тряпья, нюхая его и ища съестное.
В углу стояла каменная глазница, в которой со скрежетом вращался каменный, неимоверных размеров, глаз. Я туда засыпаю ингредиенты для раствора, и он всё это перемешивает.
 Камень – на камне, камень – к камню!
 Я замуровываю их в вентиляционную шахту, чтобы они высохли. Мои черты лица заострились, и я не ведаю – что делаю. Только одно пульсирует у меня в голове: «Камень – на камне, камень – к камню!» Усталость покинула меня, моё тело и разум. Замуровать, за-му-ро-вааать!!!
 «Тварь. Сволочь. Что ты делаешь?» - кричит мой мозг. Тело моё – не слушается меня. Я чувствую, вижу и слышу, но не могу пошевелиться. Эта ведьма меня обездвижила. Она замуровывает меня. Как я сюда попал, где я? Эта женщина смотрит на меня, подходит с камнем в руке, ложит раствор. И стена передо мной становится всё выше, и выше. Раскрыв рот, я пытаюсь закричать, но – не могy. Только сиплый звук вырывается из меня. Она это увидела и, с истерическим хохотом взяла горсть раствора, и засунула мне в рот. Холодная, мерзкая жидкость заполнила моё горло. Я попытался вытолкнуть это языком, но не смог. Языка моего уже давно не было. Эта тварь вырезала мне его. И вот встал последний камень, закрыв и без того тусклый свет, oтгородив меня от внешнего мира. Мне – больно. Мне - страшно. Моё горло сдавливает скоба, прибитая к стене. Я давно повис на ней, и она натирает мою кожу. Но мне уже всё равно, я – погребён. Пусть так и будет.
« Камень – на камне, камень – к камню!» - пульсирует, бьётся безудержно мысль в моей голове.
- Вот и ещё один! – истерически смеясь, ликовала я.
 Не чувствуя усталости, я подошла к следующей нише. Женщина. Молодая и красивая. «Жаль такой материал сушить. Но мне – надо!» Она смотрела на меня испуганно. Влажные её глаза молили о пощаде, и рот беззвучно открывался. Я улыбнулась. Погладила девушку по щеке. Потом резко развернулась, подошла к корыту и набрала в руки раствор. Вернулась, и заполнила рот жертвы до отказа.
- Ты будешь вечной, – сказала я, и принялась закладывать женщину.
 Камень – на камне, камень – к камню!
 Неистово, с удвоенной силой я работала. Казалось, что суставы мои разламывались, мышцы и сухожилия – разрывались. Но в голове пульсировала, клокотала одна мысль: «Камень – на камне, камень – к камню!» Земля – вращается, планеты – вокруг Солнца, утро-день-вечер-ночь. Всё это перемешалось в моей голове, и я методично, монотонно муровала свои жертвы. Муровала, чтобы они стали – вечными. Вечными, как мумии фараонов, как пирамиды, как Стоунхендж.
 «Мамочки! Господи! Почему – я? Почему?!» - кричала я внутри себя. Скоба, которая за шею держала меня – порвала мне кожу на щеке. Больно, идёт кровь. Мой рот забит цементом, и я задыхаюсь. Острый обломок камня упал вниз, и застрял между кладкой и моей грудью. Застрял, впиваясь в меня острыми гранями. Грудь моя сжалась, и мне тяжело дышать. Ужасный скрежет раздирал мои ушные перепонки и бормотание бегающей по комнате твари свoдил меня с ума. «Когда же это закончится?!» - кричал мой разум. Эта ведьма подходит с очередным камнем, смотрит на меня с улыбкой, и закладывает дальше. Вот стена достигла уровня моих глаз. Ведьма положила раствор, сверху положила камень, и от удара брызги цемента попали мне на лицо, в глаза! «Больно!» - молча закричала я. Мне нестерпимо хотелось коснуться руками лица, глаз. Но я не могла этого сделать. И когда последний камень закрыл отверстие – слёзы хлынули из моих глаз. А потом что-то внутри меня взорвалось, и я потеряла сознание.
 «Вот и всё» - подумала я, когда последний камень встал на своё место.
- Эй, нелюди! Уберите тут всё чисто! – приказала я Ехидне и дикобразу, а сама принялась рассматривать результаты своего труда. Пятнадцать ниш. Пятнадцать вечных жертв. Только две ниши пока остались пустыми.
 Налюбовавшись, я села на стул. Нелюди меня привязали проволокой к нему, и я принялась биться в истерике: кричать, смеяться, плакать, бормотать невнятно. Всё это было до тех, пор, пока я не охрипла. Потом я поднялась наверх, в мир людей. И когда я прошла в гостиную – в дверь позвонили. Я открыла дверь. На пороге стояли двое патрульных полицейских.
- Здравствуйте! Мы к вам пришли на чай, как вы и приглашали нас. Мы сдали смену, и как раз по чашке горячего чая – нам не повредит.
 Я искренне обрадовалась гостям, и пригласила их:
- Да, конечно. Я как раз заварила чай, привезённый мне коллегой из Нигерии, - и позвала своих домработников. В ту же минуту в холле появился мужчина, с иглой дикобраза в петлице, и девушка – с несколько длинным носом, непропорциональным её лицу.

Астана. 13.11.13
Музыка: Bad Sector