Конец зоны всех ограничений. Глава 5

Наггар.

Утро нового дня поприветствовало меня муссонным дождём. Из окна не было видно даже террасу, будто густая белая вата снаружи, и нет там никаких лесистых гор, упирающихся вершинами в небо. Ничего нет, только туман и дождь. Дождь стучит по стёклам. Звуки веника, подметающего террасу, голоса работников, убирающих последствия вчерашней пьянки со столов. Всё в то же время, в 9.30, на сцену выходит Позёр. Наблюдаю из окна, как он своими кожаными штуками обматывает сначала одну руку, потом другую, обматывает, по одной, ноги. Подходит к краю террасы – в общем, всё, как и всегда. Раз Позёр на месте, значит, я по-прежнему нахожусь всё в том же мире, что и вчера. Это успокаивает. Я ещё тут, в параллельности.
Харш несколько раз стучит в двери, я говорю, что Наташа спит, он уходит к себе, в номер этажом выше.
Позёр бубнит текст из книжки, проделывает странные телодвижения, начинает обратный процесс сматывания, и как обычно, садится за мокрый столик в ожидании завтрака.
Дождь моросит, но туман рассеивается, уже видно террасу, но горы спрятаны, туман любовно прикрыл их своей тёплой ладонью, прижал к груди, чтобы они не боялись. Я даже не удосужилась узнать имя той Горы, что виднелась из моего окна! Это непростительная небрежность.
Пакуем рюкзаки, выходим в тёплую влажность. Пар от горячих источников поднимается и смешивается с туманом. Всё тот же запах навоза и гашиша. О, мой Вашишт, как я тебя полюбила. Если будет на то воля Шивы, я вернусь, я обниму тебя, как старого доброго друга и, непременно узнаю имя той самой Горы. А ещё подойду к садху из Храма и попрошу благословить меня. Меня задевает, что туристы их фотографируют; садху со светлыми добрыми всепонимающими и всепрощающими глазами смотрят на туристов, на людскую суету, на бесполезную, никому не нужную спешку, в их светлых бездонных глазах вечность отражает себя. Посмотришь иногда на какого-нибудь садху, и будто Бог тебе в глаза смотрит. Мне дико, отчаянно жаль, что я не успела. Не успела сесть с ними под навесом, помолчать о главном.
Я всегда забываю о главном, я вечно теряю суть.
Мы идём в ту самую индийскую, не для туриков, дхабу, заказываем завтрак. Харш как всегда весел, подвижен, со своими энджоями и евресинг из посибл виз Харш. Ну конечно, как я могла забыть.
Я устала от Харша. Мне тяжело с такими гиперактивными людьми, которые занимают собой всё пространство. Или это всё дождь наводит на меня мрачные думы?
Харш говорит, что мы поедем на Мамином грузовике в Наггар. Нахрена мне грузовик? Я так люблю трешевые локал бас, с местными в дёсна целоваться почти, в толкучке. На грузовике, хм, тоже мне. Но этот индийский пофигизм сильнее всего.
Выселяемся из геста, Харш тащит наши рюкзаки, маленький, а сильный, похож на навьюченного верблюдика. Садимся в грузовик, вчетвером, там, где должны двое сидеть. Наташа садится рядом я с Мамой, я с Наташей, и последним втискивается Харш.
Харш всю дорогу поёт, мне нравится, как он поёт, постоянно переводит мне песни и заставляет повторять. Я не могу большое предложение повторить сразу, он смеётся. Наташке становится скучно, она пытается говорить с Мамой. Мама первый раз произносит несколько фраз. Кстати, когда я его на хинди спросила, женат ли он, он тоже промолчал, мог бы мне ответить, я бы поняла блин!!!! И всё время Харш за него отвечал, и я забила общаться с Мамой. А у Натальи любой заговорит, даже Мама-мистер Немой. Из-за тесноты мы сидим почти друг на друге, я предлагаю посадить Харша к Маме, потом Наталья, потом я, но Наташа так и не вкуривает индийский менталитет, потом, конечно, аукнулось, и я не смогла сдержать своё бальзачье «ну я же говорила!», я думаю, меня все ненавидят за это «я же говорила!»,  но ничего не могу с собой поделать, потому что всегда никто меня не слушает, и всегда выходи так, как я говорю.
В общем, из-за тесноты рычаг передач находится у Наташки между ног, Мама там этим рычагом шурует, я стебусь над ними:
- Мама, ты скорости специально так часто переключаешь?
Мама с каменным лицом смотрит только на дорогу. Я говорю Наташке, что Мама, небось, первый раз женщины касается, а тут сразу между ног, давай-ка, пока не поздно, Харша туда посадим. Мы с Харшем тоже довольно двусмысленно ехали, но y Харша мозги не по-индусячьи работают из-за долгого пребывания на Гоа, с ним можно без всяких траблов так ехать. Я только одного понять не могу, почему Харш-то допускает такое? Что его женщине его родственник между ног лезет. Но держу свои мысли при себе. Собственно, делаю выводы. Но в чужую бочку мёда со своей каплей дёгтя не ходи. Пока едем, Мама показывает свой строящийся дом – неплох, только у дороги стоит. Так вот с шутками, песнями и приколами прибываем в Наггар.
В Наггар я поехала только потому что это рериховские места, и больше не почему, и он по дороге, отчего не заехать. Но… Наггар не понравился мне с самого начала. С первого взгляда. На горе какая-то площадь, там под крышей парковка байков и куча престарелых жирных байкеров, одни сплошные кругом белые обезьяны, вроде бы много домов, домишек, но нигде вывесок guesthouse не наблюдается.
Я не люблю, когда за меня что-то делают, терпеть не могу, Наталья тоже, поэтому мы с ней берём рюкзаки, оставляем ребят на площади и уходим в поисках геста. Это был тот ещё экшн. Только мы вылезли из машины, как народ куда-то пропал весь – пустынные улицы и никого. Идём-идём, а толку ноль, спустились вниз с горы, увидели классный такой особнячок – зашли – ни души. hello, is anybody here, heeeey?! А в ответ тишина. Тут услышали, что на кухне кто-то кастрюлями брякает. Я опять в этот день чувствовала себя очень плохо, а лазанье по горам с рюкзаком точно не для меня. Наташка полезла наверх, на холм – там вход в кухню, предварительно минут 10 учили с ней, что нужна рум на двоих с удобствами инсайд и горячей водой. Ну ушла она, возвращается, рум нормуль, но стоит 700 рублей,  рупий в смысле. Чего-чего? Ага, щаааааааааааааз, в Вашиште за 250 жили. Тут значит 300 максимум. Отправила её торговаться. Тётка вышла сама ко мне – 500 и не меньше,  говорит. Ну нет, так не пойдёт. И дело не в 500 рупиях, а в том, что комната не должна столько стоить, это есть грабёж среди бела дня!!! Так я и сказала тётке - в лоу сизон пусть свёкру своему сдаёт за такой прайс. И шли мы вниз, всё дальше и дальше и дальше. Встретили туриков:
- Намастэ, братья! Где тут гестхаузы для честных бекпекеров?
- Не знаем, мы с Манали приехали погулять, не живём тут.
Я начинаю злиться – деревня – одни спуски да подъёмы, ходить тяжело, мне плохо и так, плюс солнце вышло, стало как в сауне. И ни одной вывески о том, что это гестхаус. Стали заходить в каждый дом – нигде никого нет, пусто, ни души. Спрашиваю людей местных:
- Это гестхаус?
- Да, мэм.
- Менеджер где?
- Не знаю, мэм!
- Нам комната нужна, позовите кого-нибудь.
- Нет никого, мэм.
Я немало повидала в Индии, но такого – чтобы в туристическом месте было проблемой вселиться в виду отсутствия манагеров - это нонсенс.
Нет, в путеводителе у меня 3 геста значились, но названий-то нет нигде на самих отелях!!!!
Какой-то индус проехал на джипе, тормознул с вопросом, чего мадам желают, объяснил, где найти его гест и уехал, шли опять вверх в чёртову гору, нашли. 600 рупий за какой-то мрачный номер с красными занавесками и покрывалом, сырой, без горячей воды, и я прямо чуяла, что там клопы в матрасах.
Следующий гест – типа отель, спросили 5-летнего мальчика, где взрослые, сходил за кем-то. «О любезные мадамы, только у нас и только для вас в лоу сизон дабл рум за 1300 рупий», -  ха-хах-ха. Наташка говорит, что в зад этот Наггар, садимся в грузовик и едем нахрен в Маникаран. Я говорю: «Ну нет, русские не сдаются.» Идём вниз на автостанцию, я вижу белую обезьяну, подхожу, интересуюсь, где чего, объясняет, где он живёт. Идём туда – а там нет мест. Потом встречаем русских, они нам свой гестхауз объясняют как найти – снова вверх. Я без сил, я не могу больше идти. Наггар фууу, ну и дыра. В общем, скитаемся уже часа 3. Подходим к Элиент гестхауз – хозяйка француженка – нет мест. Да ёптыть, что ты будешь делать. Пропади пропадом этот Наггар вместе с Рерихом всей долиной Кулу!
Решаем вернуться туда, где за 500 рупий предлагали. Потому как в таком состоянии ехать по серпантину дальше, в Маникаран, я просто не могу, мне надо отлежаться. Наташка говорит: «Давай за любые деньги?» Нет уж. Это жадность индусячью поощрять. Номер 200-300 рупий, всё, что больше – это наёб. Вот ты в России будешь платить в 4 раза дороже, если знаешь, что оно не стоит такого? То-то же. Возвращаемся в первый гест. Тётки этой уже нет, есть мужик, который говорит 900 или валите дальше, ничё мол я не знаю, кто вам и что тут предлагал. Я иду в туалет в этом гесте. Сидим, отдыхаем. Силы и нервы на пределе. Я вижу, что Наташка устала тоже. Мне очень трудно дышать. Надо успокоиться и расслабиться, только так в Индии можно решать все проблемы. Чем больше напрягаешься, тем больше проблем. Я принимаю решение : сейчас идём к парням, говорим как есть, отправляем Харша за едой, выезжаем из Наггара, в первом красивом месте устраиваем пикник, я отлёживаюсь, едем дальше, если до темноты до Маникарана или Касола не успеваем – ночуем в подвернувшейся любой деревне, ну или на крайняк в кузове – спальники есть, ночи не очень холодные, тёплая одежда есть, грузовик тентом накрывается. Ок, соглашается Наташка. Уж кого-кого, а её хлебом не корми заночевать в горах на природе. Тут она говорит, что видит домик чуть выше, всяко, если частный дом, то можно спросить комнату, а может и гест. Опять разучиваем полчаса 2 предложения, и она уходит. Возвращается радостная: комнаты есть, тока я не поняла, почём, хозяйка -дура на пальцах показать не может. Ну что ж, пойду разбираться. Снова вниз и снова вверх. У хозяйки словесный понос на хинглише, ни черта не пойму. Комнату покажи – показывает шикарную комнату с балконом и видом на горы, просторная, чистая, почти свежие простыни, 2 комплекта очень тёплых одеял, горячая вода. Радует балкон – можно наконец просушить вещи.
- Анти (тётя, уважительное обращение к женщине, старше тебя), сколько?
- вапролрорппеаквеапролропекаваепнролге!!!!!!!
- Чего? Покажи, покажи на пальцах!
- цувкапнролдпмирлошгапеавыуувпанорл!!!
Бляяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяя.
Смачно матерюсь. И тут из соседнего номера, почёсывая брюхо, выползает мужыг обыкновенный.
- Угу, русские, откель? (это он матную мою тираду услышал)
- Питер.
- И мы- Питер!
Тут хозяйка, видимо, вспоминает английский и говорит: «А, так вы друзья? Эти люди у меня 4й год снимают, раз друзья, тогда 400.»
- Давай 300, для друзей!
- За 300 комната этажом ниже.
- Покажи.
Всё то же самое, но без балкона.
- Давай эту, берём.
- В верхней комнате балкон, и ваши друзья.
- Так она 400, отдай за 300.
- Нет, она с балконом.
- ну мне нафиг твой балкон, я вон у друзей попрошу вещи повесить или на крыше посушу.
- 350.
- 300!
- Аччха (хорошо)!
Вот и ладушки!
Наташка видит, что я никакос, предлагает сгонять за Харшем с Мамой и принести вещи (это, на минуточку, весь этот городок вверх-вниз по крутым пригорочкам проскакать). Я валюсь на пластиковый стул без сил. Выползает соседка – мама мужика обыкновенного, этакая дамочка типичная советчина, аля завучиха (впоследствии выяснилось, школьная училка – физручка) и садится мне на уши, мол какие мы лохушки, что приехали на 2 недели, что Маникаран – это отстой и делать там нечего. Хвала Шиве и всему индуистскому пантеону, её монолог прерывает сынуля с просьбой зажигалки, я отдаю и прячусь в комнате. Валюсь на кровать. Приходят Харш и Наташа с вещами. Я затаскиваю своё тело в душ, становится легче, стираю, завешиваю весь балкон тряпками. Сажусь на кресло и втыкаю на горы. Охота покурить биди, но зажигалка у сынули, Наташка в душе, шарить в её вещах не прилично, пусть даже я знаю, где её зажигалка. Надо добыть свою. Балкон длинный, с него две двери - в нашу комнату и в комнату соседей, кричу: «Соседушки, есть кто живой?!» Маман выползает.
- Извините за беспокойство, ваш сын забрал зажигалку у нас, где он?
- Ой, не надо ему давать зажигалки, он их вечно теряет!
Тут сынок выползает из коридора, даёт мне зажигалку.
Маман садится мне на уши, что тут есть офигенское озеро, в 12 км от Наггара, говорит, что видела, что мы на грузовике и так без палева толсто намекает, что  если мы поедем, она бы хотела с нами. Я тоже толсто намекаю, что только в кузове, но Мама в кузов только друзей садит, и, маловеротяно, что её посадит, да и трясёт в кузове нещадно, и ехидненько улыбаюсь.
Хозяйка, внезапно заговорившая по-английски, впоследствии уверяла нас, что она тут всю жизнь живёт, про озеро не знает, но знает водопад и выше него горы, вершина горы, где потрясающие виды и мы сможем проехать на грузовике. Есть буддистский храм не далеко, но он новый – лет 20 ему. Я предлагаю Наташке оставить буддизм до Ревалсара, к тому же в таком новом храме слишком мало эманаций, чтобы имело смысл тащиться туда.
Решаем ехать в горы через водопад, а на другой день смотреть рериховские места.