И будешь любить вечно

                Дверь скрипнула. В ночном полумраке на кухню тенью скользнула маленькая хрупкая фигурка. Она приблизилась к окну и замерла, облитая лунным светом. Тонкая фигура словно трепыхалась и колебалась в этом странном неживом свете ночного софита. Послышался протяжный вздох, полный горечи. Женщина стряхнула с ног тапочки и быстрым гибким движением вспорхнула на подоконник.
                ...Она сидела на подоконнике, опершись спиной о косяк, полы халата подобраны под себя, голова откинута назад, распущенные волосы рассыпались по спине. Голова слегка покачивается из стороны в сторону в такт то ли стону, то ли плачу, то ли песне.
                Мерно тикают в ночи часы на стене, отсчитывая минуту за минутой. Женщина всё сидит в лунном ореоле, кажется, будто сияние исходит от нее. Она уже молчит. Недвижимое голубое лицо с прикрытыми глазами, длинная – в пол-лица - тень от ресниц. Потом опять тихо напевает. Теперь это уже явно песня. «Не покидай меня, весна. Грозой и холодом минутным меня напрасно не дразни. Не покидай меня, весна. Сияй мне ярче с каждым утром, продлитесь вы, златые дни. Златые дни. Продлись, продлись мой дивный сон. Тебя послало провиденье, тебя так долго я ждала. Ты так прекрасен, милый сон, что я не верю в пробужденье. И лишь тобой душа жива. Душа жива!»
                Она снова замолкает, о чем-то сосредоточенно думает. Срывается с подоконника, босая бежит к выключателю, включает свет. Торопливо достает из навесного шкафчика блокнот, авторучку. Вырывает лист, садится за стол и пишет. Рука порхает над бумагой. На листе летящим почерком проявляются слова.
                «Ты полюбишь меня! Ты полюбишь меня!
                И будешь любить вечно.
                Потому что я – это проявление тебя. А ты – мое продолжение.
                Как не бывает ветра без воздуха
                Как не бывает леса без птиц
                Эха без крика
                Ты будешь любить меня вечно!
                Даже когда я уйду
                И ты уйдешь
                Наша любовь останется после нас
                И будет жить вечно.
                А я…
                Я все сделаю, чтобы ты меня полюбил. И любил вечно.
                Я сделаю так, что ты будешь задыхаться от счастья при виде меня.
                Что ты не сможешь без меня. Просто не сможешь и все тут.
                Ты полюбишь меня
                Ты полюбишь меня
                И будешь любить меня вечно!»
                Распахивается со скрипом дверь. Входит пожилой мужчина с лысиной и солидным брюшком, в одних трусах в полоску, босой. Не глядя на женщину, он идет к крану, открывает, подставляет под бьющую струю бокал. Жадно пьет. Ставит бокал. Чешет правой рукой под левой мышкой. Глубоко зевает. Кашляет. Трёт левую пятку о правую ногу. С протяжным «э-хе-хе-хех», сопровождаемым зевотой, бредет к двери. По пути он бегло заглядывает в исписанный листок. Женщина молниеносно прикрывает написанное ладошками, склоняется над листком. Но мужчина успевает прочесть две верхние строчки. Хмыкает насмешливо.
                - Иди спать, Лора.
                - Сейчас, - сквозь зубы произносит она, не глядя на него.
                Немного поколебавшись, мужчина все же отодвигает стул, садится напротив.
                - Давай поговорим, - доброжелательно говорит он, стараясь скрыть раздражение. Женщина торопливо переворачивает лист чистой стороной вверх, смотрит на него холодно-отстраненно.
                - Не хочу.
                - Хорошо. Не говори. Я буду говорить. Ты совершенно напрасно так разнервничалась. В конце концов, я всего лишь процитировал классика. И нечего устраивать трагедию на пустом месте. Право слово.
                Женщина сердито молчит, уставившись невидящим взглядом в стол.
                - …Ну хорошо. Допустим, я не прав. Допустим, и Александр Сергеевич тоже, того, погорячился. Или выдал не подумав. Классик, он ведь тоже человек, со всеми свойственными людям ошибками и заблуждениями …Хорошо. Я не прав! – мужчина поднимает обе руки вверх, признавая свое поражение.
                Женщина по-прежнему молчит.
                - Ладно. Забудем. Всё! Проехали. Да?
                - Нет, - упрямо произносит женщина, - я бы все же хотела уточнить: что же именно связывает тебя со мною. Привычка? И всё?
                Мужчина осторожно, но настойчиво, преодолевая сопротивление женщины, вытягивает из-под её рук лист, подтягивает к себе. Переворачивает. Читает.
                Женщина начинает говорить торопливо, горячась, крылья носа нервно вздрагивают.
                - Я всё сделаю, чтобы ты меня полюбил. Всё! Ты только скажи, я всё сделаю для тебя. Я так тебя люблю! Ты для меня… Ты для меня – это весь мир. Весь мой мир – это ты. Без тебя всё ничто. Но я хочу, чтобы и ты… Хоть немного… Хоть чуть-чуть.
                - Да успокойся ты. Что это с тобою сегодня? Давай лучше поговорим о грядущем празднике. Меньше месяца осталось, а ты все никак не определишься праздновать широко или в узком кругу. Лично мне бы не хотелось суматохи и шумихи. Позовем Ленку с Катей, с мужьями и детьми. И хорош. Чего тут устраивать народные гуляния.
                - Нет! Ты не увиливай в сторону! – женщина непреклонна.
                Мужчина долго смотрит ей в лицо, в самые глаза. Взгляд его теплеет. На лице расползается широкая улыбка.
                - Слушай. Меня. Внимательно. Я. Тебя. Люблю. Больше всего и всех. Ты моя жизнь. Я люблю тебя. И буду любить вечно. Ты мое счастье. А то, что привычка есть замена счастию – это, конечно, ерунда. Ну что, довольна? Успокоилась? А теперь пошли спать. Поздно уже. А на нашей золотой свадьбе я так и объявлю всем: «Я люблю свою жену!»
                - Да? – счастливо смеется женщина, кокетливо поправляя сухонькой ладошкой, похожей на воробьиную лапку, седую прядь надо лбом, - Тогда никаких узких кругов. Только народное гуляние. Я хочу, чтобы все это слышали!
                Они смеются, глядя друг на друга. Смех замолкает. Они долго смотрят друг другу в лицо.
                «Я тебя люблю, - с нежностью произносит он, - И буду любить тебя вечно…»