День из жизни полицейского

- Всем доброе утро.
- Антон Павлович, Вам самому-то не стыдно за такую гнусную ложь?
- Ой, Сёма, заткнулся б ты, а? Спасибо. Ох, кофе… И жизнь сразу налаживается. Юр, что у тебя по делу Семакиной? Наскрёб что-то?
- Всё глухо.
- Твою ж мать, когда мы это уже закончим, а? Грр… По Плюшкину что?
- Лучше? Есть подозреваемые, проверяем алиби.
- Ну, хоть что-то хорошее. Работаем, господа присяжные заседатели, работаем!
* * *
- У нас что – новенький?
- Угу. Алексей Степанович Цыбулько, едва из академии. Следак.
- С Украины что ль?
- Так точно.
- Да, несладко ему придётся в наши сибирские морозы… Ну, ничего, привыкнет, чай, не барышня кисейная.
- Кстати, о чае, Тох – хочешь?
- Хочу!
- Ну так иди и сделай. И кофе мне принеси.
- Пасть захлопни! Ладно, ладно, иду…
* * *
- Тох, у нас труп. Анастасия Ильинична Белкина, сорок четыре года, школьный психолог. Обокрали и приложили головой о стенку, череп в кашу, мозги на потолке. Только что поступила.
- Родные есть?
- Так точно. Дочь, Лариса Львовна, разведенка. И внучка Яна.
- Дай телефон, сообщим… Ага, вот, «Дочка»… Алло? Лариса Львовна? Беспокоит лейтенант милиции Антон Павлович Рудаков.
- Что-то случилось? Что-то с Янкой?
- Нет. Ваша мать убита. Пожалуйста, прибудьте в МОРГ на Водопьянова тридцать два, Вы можете оказать помощь следствию… Фух. Всё. Скоро будет.
- Платками запасаться?
- Нет. Но воды на всякий случай налей… Чего тебе, Цыбулько?
- Вы… Вы… Да как Вы можете?!
- Цыбулько, что за истерики? Юра, принеси платочек, вытри Алешеньке сопли!
- Она же её мать! А Вы так спокойно, бездушно…
- А что я – белугой с ней реветь должен был?
- Нет, но…
- Цыбулько. Радость моя с обострённым чувством справедливости. Да, для этой Ларисы это – трагедия. А для меня это ра – бо – та! Если каждого родственника я буду жалеть, то скончаюсь через неделю. А ты, чувствительный наш, через два дня. Ясно? Умничка, хороший пёсик. Иди, работай!
- М-да… Сопля зелёная, вот, что я скажу.
- Да ладно, Юр. Справится. Я такой же соплёй был.
- Серьёзно?
- Как бандитская крыша. Дай сигарету.
- На… Нет, правда – был? Что-то не представляется.
- Забей. Пошли, наша Лариса должна скоро прибыть.
* * *
- Тоха! Изнасилование. Пацан, пятнадцать лет. Константин Фёдорович Шелест. Жив, сейчас в больнице. Рука, ключица – переломы, вывихнул ногу, и его, видимо, приложили башкой об пол.
- Фейсом об тейбл, хех… Адекватен хоть?
- В шоке, я его видел. Сломали пацану психику, по ходу.
- Тьфу, гомосеки – уроды! Родители есть?
- Отец, Владимир Валерьевич.
- Ох, блин. Бедный парень. Ладно, давай сюда телефон. О, «моя зая» есть, раненько нынче по зайкам бегать начинают. Капусты, видимо, эти зайки много едят… Ага, вот и «Отец»… Да возьми ты трубку! Кхм, Владимир Валерьевич? Здравствуйте. Беспокоит лейтенант мили… Бля, сбросил. Юр, пробей по базе – не привлекался ли.
- Ок… Кому позвонишь?
- Который раз говорю: не позвОнишь, а позвонИшь! Давай его зае попробуем…
- Да, милый?
- Грм, здравствуйте! Вас беспокоит лейтенант милиции…
- Костя ни в чём не…
- Цыц! Я знаю, что не виноват. Понимаете, вашего молодого человека изнасиловали.
- Что?!
- Возможно, Ваше присутствие успокоит его, и это поможет следствию.
- Господи, Костя… Я… Я… Чёрт, где шарф?! Я сейчас буду!
- Улица Чайная, сорок два.
- С-спаси-бо… Я с-сей… сейчас.
- До свидания.
* * *
- Н-да, ну и видок, конечно…
- Угу, как бутерброд. С мясом.
- С кровью.
- И внутренностями, точно. Умышленно, как ты считаешь?
- Да кому эта тётка нужна? По пьяни, наверное. Эй, Макарыч, чё эт с то… Ой, бля. Кто-нибудь, уберите блевотину! Вот, держи воды.
- С-спасибо.
- Что это ты расчувствовался? Или тухлятины нажрался?
- Да не… Это однокашница моя бывшая, Людка Тарасова.
- А-а-а. Ну, все мы смертны, как говорится. Хорошо ещё, что не жена, и не дочь.
- И то верно. Дай ещё воды. Экспертов вызвали?
- Вызвали, вот-вот будут. Успокойся, а то будешь как Цыбулько! Ха-ха-ха!
- Хе-хе… Кха! Кхах… Брр, чёртовы лёгкие… Вы узнали, кто у неё остался? Позвонить бы.
- Никого, кроме сестры. Но она в Киеве.
- Ёк-макарёк! А дети? Муж?
- Умерли. Муж – от инфаркта, сын – на мопеде разбился. Тоха, бери на заметку: Кристинке мопед не покупать!
- Да она и не просит. Не дочь у меня, а золото: сидит у окна, крестиком вышивает…
- Тебя тираном называет…
- Пошёл ты! Я не тиран.
- Ну-ну, конечно.
* * *
- Фу-у-ух… Ты как, Тох, устал?
- Свеж, как маргаритка. Но на родную клумбу всё же направлюсь.
- А может это… Польём тебя чем-нибудь сорокоградусным, а?
- Да ну, не сегодня. Я жене обещал.
- Ладно, фиг с тобой, подкаблучник. Пока.
- Пока.
* * *
- Привет, Танюш, как день прошёл?
- Да прекрасно. Клиентка, правда, весь мозг выела, но у неё заказ дорогой, на свадебное платье к тому же, так что простительно. Ты как? Что на ужин приготовить?
- Креветок с омарами, блин, и рябчиков с ананасами. Что есть в холодильнике – то и буду.
- Ладно, буржуй недоделанный. Будет тебе макароны с мясом. Как ты, спрашиваю?
- Да как обычно… Иди сюда, обниму. Можно закурить? Я устал просто, Танюш… Ты даже не представляешь, как сильно я устал.