Путешествие по морю кандинских

ПУТЕШЕСТВИЕ ПО МОРЮ КАНДИНСКИХ
«Купцы Кандинские и их потомки». Так называется большого формата фолиант - 428 страниц. Чита, 2012 г. Тираж 300 экземпляров. Внутри на мелованной бумаге – картины и фотографии XIX – XX веков. На форзаце надпись: «Владимиру Владимировичу Бараеву! Если бы не было Вас и Кандинских, не было бы этой книги. С огромнейшим к Вам уважением и почтением от Вашего продолжателя. Геннадий Жеребцов. 26.04.2013 г.»
Поясняю посвящение. 29.10.1960 г. я опубликовал в «Литературной газете» статью «Реставрировать дома декабристов». Позже были открыты музеи декабристов в Иркутске, Новоселенгинске, Петровском Заводе, Ялуторовске. Мне удалось найти потомков Н.А. Бестужева во Владивостоке. В 1985 году я опубликовал в газете «Забайкальский рабочий» статью «Древо Кандинских». Рассказал о древнем роде, давшем миру художника Василия Кандинского и психиатра Виктора Кандинского. Тогда их имена были фактически под запретом. Художник Кандинский считался создателем «буржуазного абстракционизма». Психиатр Виктор Кандинский вошёл во все энциклопедии, но в те годы наша психиатрия, став орудием борьбы с диссидентами, дискредитировала себя, и русские психиатры выглядели гораздо благороднее советских.
Геннадий Жеребцов откликнулся на мою статью. Горячо поддержав мой поиск, он решил подключиться к нему. Уроженец Забайкалья, он хорошо знал его. Я же приезжал из Улан-Удэ в Читу лишь на спортивные соревнования, и истории края не знал. Опровергнув мою версию происхождения фамилии Кандинских от реки Конда, в Бурятии, он доказал, что Кандинские жили в Бянкино и Нерчинском Заводе.
В 1986 г. я опубликовал в журнале «Дружба народов», № 7, статью «Корни и крона». В 1991 г. в Москве вышла моя книга «Древо: декабристы и семейство Кандинских». А в 1988 г. в книге «Высоких мыслей достоянье» я рассказал о путешествии Михаила Бестужева по Амуру в 1857-58 годах, когда он гостил у Кандинских в Бянкино, на берегу Шилки. Они помогли подготовить сплав, и декабрист провёл караван барж из Забайкалья к Тихому океану.
  В работе я использовал воспоминания М.А. Бестужева в Пушкинском доме, книги историков М. Барановской, И.Зильберштейна, Е.Петряева, Н.Эйдельмана. В 1983 году я проплыл на теплоходе от Хабаровска до Комсомольска-на-Амуре, а оттуда до Николаевска-на-Амуре. Мне хотелось увидеть всё своими глазами, чтобы изобразить описываемые события. Осенью 1857 года сильнейший циклон затопил берега, задержав сплав Бестужева. И я переживал те события, как и наводнение 2013 года, затопившее Хабаровск, Комсомольск-на-Амуре.
Читая книгу Жеребцова, я понял, что он встал на путь таких же дотошных поисков, которые помогли ему создать свой яркий труд. Писать о его книге, где на многих страницах цитируются мои строки, неловко. Смущают и названия глав: «Слово о В.В. Бараеве», «Чем В.В. Бараев поддел меня?», «Любимая ветвь В.В. Бараева», «Ниточка, данная В.В. Бараевым». А в альбоме, рядом с портретом патриарха Е.Д. Петряева – забытое мной фото, подаренное Г.А. Жеребцову в 1987 году, ещё до выхода моих книг.
Тяга к истории у Геннадия появилась, когда заинтересовался своими предками казаками, и привела его на истфак Читинского пединститута. Изучив все архивы, он проехал заброшенные кладбища Забайкалья. И на одном из них, в селе Засопка, нашёл могилу своего прапрадеда! Изучил большие реки Конда в Восточной и Западной Сибири. Нашёл и маленькую Кондушку, приток Оби. А главное, сотни Кандинских, живущих в России, Средней Азии, Украине, Америке, Австралии. И на основе своих поисков написал свою книгу.
«Мне могут возразить, - пишет Г.А. Жеребцов, - «Зачем эта книга? Ведь есть вполне достойная книга В.В. Бараева. Есть электроный вариант «Древа семейства Кандинских», выставленный в Интернете Л.Б. Кандинским. Но я, взявшись за раскрытие данной темы, не уверен, что  сказал последнее слово, так как генеалогический процесс безграничен и бесконечен. По образованию я историк, но в институте не преподавали генеалогию. Я постигал её сам, шёл в изучении прошлого своим путём».
ИСТОКИ РОДА
Впервые я, как и Жеребцов, прочёл о Кандинских в 1968 г. в книге Е.Д. Петряева: «В Якутске в 1752 году после расспросов и пыток содержался в крепости посадский Пётр Кандинский за кражу церковной утвари… Сын этого церковного вора, Хрисанф, пошёл по стопам отца и угодил на каторгу в Нерчинский Завод». После освобождения он разбогател, стал купцом I гильдии, коммерции советником, почётным гражданином. Построил двухэтажный замок и церковь в селе Нерчинский Завод. Его женой стала Дарья из рода хана Гантимура. Документальных подтверждений этому не нашлось, т.к. она могла быть некрещёной.
Брат Хрисанфа Алексей Петрович поселился на берегу Шилки в станице Бянкино, построил две церкви. В 1827 г. по пути на каторгу у него ночевали С.Волконский, Е.Оболенский, А.Муравьёв, А.Якубович, другие декабристы, сосланные на каторгу. Они с восторгом вспоминали горячий приём, парную баню, сытную еду и крепкий сон на шикарных диванах.
В 1859 году Бянкино по пути в Николаевск-на Амуре проезжал с отцом десятилетний Степан Макаров, будущий адмирал флота, и познакомился с ровесником Витей Кандинским, будущим психиатром. В 1877 году они окажутся на одном корабле во время русско-турецкой войны. Лейтенант Макаров минными атаками уничтожил несколько турецких кораблей. В сражении у Батуми будущий психиатр испытал первый приступ грозной болезни, ставшей известной как синдром Кандинского. Эти сражения запечатлил Айвазовский, находившийся на корабле. Макаров уважал художников и в 1904 году в Порт-Артуре взял на линкор «Петропавловск» знаменитого живописца Верещагина и погиб вместе с ним от японской мины, утопившей линкор.
***
В 1994 г. мне посчастливилось сделать открытие: в «Обозрении столбцов и книг Сибирского приказа» за 1596-1631 гг. нашёл первое упоминание Кондинских: «В 1625 г. у кн. Василья Кондинского, у кн. вдовы Дарьи Кондинской, у кн. Андрея Пелымского вместе было сенных покосов на 100 копен». Это на 127 лет раньше, чем у Петряева, нашедшего упоминание Кандинских в 1752 году.
Пелым находится на Урале. Когда воеводой здесь стал Иван Вельяминов, на него «было подано несколько челобитных ото всего города и от отдельных лиц». Среди жалобщиков был Василий Кондинский: Воевода «брал в холопы вогульских малых детей, собирал в свою пользу лишний ясак и поминки (подарки). У служилых людей отнял их роспашь».
Ниже – донос: Василий Кондинский и его племянник Андрей Пелымский самовольно ездили в Большую Конду для торгов, рыбной ловли, а их «ко племени отпущать не велено, потому что им нарушить там православную веру придётся, так как братья у Кондинских – мурзы». Сколько любопытного в этих строках – и то, что Кандинские невыездные, и то, что они крещёные, а братья их – мурзы.
Защищая себя, Василий Кондинский подал царю Михаилу Романову челобитную «Об обидах и насильствах воеводы града Пелыма»: мои деды, князья Большой и Малой Конды, ещё в прошлом веке приняли подданство России, и мы не думаем изменять царю и православию: «С Ермакова взятия Сибири при великом государе Иване Васильевиче (Грозном) верой и правдой служим с детьми и внучатами»! После этого Кондинским «жить на Пелыми стало не мочно». И они уехали в Якутск. А позже их потомок Хрисанф попал на каторгу…
***
В 2008 г. Жеребцов нашёл запись в метрической книге Введенской церкви Городищенской слободы (у слияния Ингоды и Онона): «5 октября 1840 года бракосочетались деревни Митрофановой казак Василий Егорович Полутов, 22 года, первым браком, и девица Надежда Кирилловна, дочь Городищенского священника Кирилла Пляскина, 17 лет». Здесь нет фамилии Кандинских. Но Геннадий установил, что девица Надежда Пляскина – дочь Ольги Петровны Кандинской, родной сестры Хрисанфа Петровича. В 1816 году она вышла замуж за дьячка Кирилла Ивановича Пляскина, ставшего позже священником.
О Пляскиных написал книгу краевед из Дарасуна С. Пичуев в книге «Если б не было забыто, может, стало б знаменито». Пляскины - из ясашных, то есть тунгусов, плативших ясак. Но они считали себя русскими. Да и как не стать ими, если они учились грамоте в духовной семинарии, становились дьяками, пономарями, священниками, вели молебны на рождество, венчали новобрачных, крестили новорожденных, принимали исповеди, провожали усопших.
Все изыскания Жеребцов изображает графически – стрелами родословных схем. И стрелы достигают цели. И мы точно узнаём не только давних предков, но и ближайших родичей людей. Мы узнали на примере Пляскиных, как ассимилировались тунгусы. Полутовы, как и Кандинские, Пляскины, тоже полукровки и даже гураны. Так здесь называют тунгусов, принявших православие. Позже в Нерчинске, Дарасуне, Чаре, куда ездил позже, увидел много таких лиц.
КАЗАКИ ЗАБАЙКАЛЬЯ
В 1685 году император Китая Канси выступил против России. Глава тунгусов Маньчжурии Гантимур перешёл на сторону русских и поселился на левом берегу Амура. Канси потребовал возвратить Гантимура, но русские не выдали его. Тогда цинские войска сожгли Албазин и другие казачьи станицы на Амуре. Гантимур был потомком Чингисхана и предком Кандинских, живших в Нерчинске и Бянкино. После основания Кяхты в 1727 г. казаки охраняли границы с Китаем от Саян до Амура. Среди них были не только русские, но и полки бурят, тунгусов.
Другое направление удара китайцев – на Селенгинск, грозило захватом Прибайкалья. Помочь китайцам решил монгольский хан Очирой. Его войско в 1688 году спустилось по Селенге. Но путь преградила крепость Селенгинск. Обороной командовал сосланный сюда украинский гетман Многогрешный, побеждавший турок и поляков. Не став осаждать крепость, монголы двинулись к Байкалу. Но в узкой пади хребта их уничтожили наши казаки. С тех пор её называют Убиенной падью.
В 1727 г. в Селенгинск послан Абрам Ганнибал – «для построения крепости на новом месте». В это время сюда заезжал Савва Рагузинский, основатель Троицкосавска, который стал Кяхтой. Именно он в 1704 году привёз в Россию арапчонка и подарил его Петру I. Вот была встреча!
Позже на границах стало спокойнее. Казаки стали сеять хлеб, выращивать скот. Дошло до того, что их стали переводить в горнозаводские рабочие. Однако в 1823 году был создан Забайкальский городовой полк. Штаб и три сотни – в Верхнеудинске, 4-я сотня в Чите, 5-я в Нерчинске.
С началом сплавов по Амуру в 1854 году забайкальцы стали готовиться к вторжению англичан и французов. Их корабли ловили рыбу, били китов в Охотском море. 20 августа 1854 года вражеская эскадра из 7 кораблей подошла к Камчатке. У противника 2600 матросов и 200 пушек. В Авачинской бухте лишь два наших корабля и 347 казаков, только прибывших из Забайкалья по Амуру. А на Никольской и Сигнальной сопках батареи, установленные генерал-губернатором Восточной Сибири Муравьёвым. Пристрелянные пушки первым залпом по «Лефорту» убили адмирала Прайса и десятки матросов. Горящий флагман на буксире вывели из бухты. Похоронив Прайса, интервенты на третий день высадили тысячный десант, чтобы взять штурмом батареи, но казаки и солдаты штыками сбросили десант в море. Потеряв более трехсот матросов, интервенты покинули Камчатку.
 ***
Книга Жеребцова читается как детектив. В своё время я составил родословие Кандинских. В него вошли 430 человек. После того москвич Л.Б. Кандинский создал электронный сайт. Геннадий Александрович использует труды историков Забайкалья Е. Петряева, Р. Цуприк, С. Пичуева, новосибирцев Д. Резуна и А. Зуева, хабаровчина Н. Крадина, туляка М. Майорова, автора «Русской родословной мозаики», москвича В. Рыхлякова, одного из учредителей Российского генеалогического общества. В чём-то споря с некоторыми, Жеребцов вместе с тем объединяет усилия генеалогов, сплачивая их.
Он воспроизвёл родственную цепочку: купец Николай Хрисанфович Кандинский (1810-1863), женился на Марфе Никитичне Сабашниковой в Москве. Их дочь Вера вышла замуж за купца-кондитера Н.А. Абрикосова (1850-1936), чей сын литератор Хрисанф Николаевич Абрикосов (1877-1957), женился на Наталье Оболенской (1881-1955). Их дочь Вера Хрисанфовна (1906-1957) стала женой внука Льва Толстого Сергея Сергеевича (1897-1974). Так почётные граждане Кандинские породнились с родом графа Толстого! Прекрасные портреты Николая Хрисанфовича, кисти К.Рейхеля, и Марфы Никитичны, кисти Н.Бестужева, хранятся в Иркутском художественном музее и в музее личных коллекций ГМИИ. Есть и портреты Абрикосовых и Толстых. Хотелось бы увидеть эту серию на специальной выставке, посвящённой Кандинским.
Между прочим, популярный актёр кино Андрей Абрикосов («Александр Невский», «Тихий Дон») из рода купцов. Оттуда же академик-медик Герой Социалистического Труда А.И. Абрикосов и его сын, тоже академик-физик А.А. Абрикосов. А род Кандинских представляют в Большой Советской энциклопедии более двадцати прямых и косвенных потомков. Тут стоит процитировать стихи «Краевед» читинского поэта Эрнста Хавкина, посвящённые Геннадию Жеребцову:
Пускай современник смеётся:
«Над чем ты корпишь, нелюдим?»
Но зёрнышко правды пробьётся
К далёким потомкам твоим…
Геннадий Александрович пишет: «А если бы «песчинка» - Пётр Алексеевич – в 1752 году был в соответствии с приговором суда стёрт с лица земли, то мы бы с вами не вели этот разговор, и оборвалась бы ниточка в развитии многого в истории Российского государства, что оно получило потом в его потомках. Вот ешё один голос - генеалогический, в юридический и нравственный спор о применении или запрещении смертной казни – всё должно развиваться естественным путём. Так «враги народа» тридцатых годов ХХ века давно перестали считаться таковыми. Не надо стыдиться своих предков, кем бы они по жизни не были… Они дали жизнь следующим поколениям. И за это им надо сказать спасибо».
А потомки Кандинских, многие из которых были репрессированы, благодарят Геннадия Александровича. В 1991 году вышло постановление Президиума Верховного Совета РСФСР «О реабилитации жертв политических репрессий». Жеребцова назначили начальником отдела по реабилитации, и он послал запросы в разные края и области России. Соседняя Бурятия вернула бланк запроса чистым, хотя там жили 32 Кандинских. Иркутск: «Сведений о названных лицах нет». А сотрудница адресного стола Красноярского края Губанова переписала данные о 27 Кандинских. В Новосибирской области их оказалось 170.
«ПОКЛОН ВАМ ОТ ВСЕХ КАНДИНСКИХ»
Драматичные истории раскрылись в Алтайском крае. Письма на официальных милицейских бланках насторожили потомков. Ведь столько мучений выпало им в годы репрессий. И потому запросы на Алтай пришлось посылать повторно. А ответ пришёл из… Хабаровска. Лилия Борисовна Кормилкина, дочь Евгении Викторовны Кандинской, написала, что мама заболела воспалением лёгких, отец слёг в больницу в высоким кровяным давлением. Не просто совпадение!
«Мама рассказала, что в 1933 году в Усть-Каре её родителей арестовали, при обыске изъяли все ценные вещи, даже обручальные кольца с рук и серьги из ушей. Все были очень напуганы. Через некоторое время их отпустили, и почти вся семья – шесть человек, уехали. Осталась только тётя Тоня, которая была замужем за Рафаилом Моисеевичем Майзелем. А тётя Катя жила в Баргузинской тайге с мужем Н.И. Раздольским.
Уехав в Кемеровскую область, дядя Кеша с трудом устроился в Цинкострой, возил лес на лошадях. А дядя Витя счетоводом. Мама с тётей работы не нашли и стали копать картошку по найму. Это помогло нам зимой. Бабушка в 1936 году погибла под повозкой лошадей. Дедушку после этого парализовало, и он умер. В 1938 году моя мама вышла замуж за Бориса Леонидовича Кормилкина, который служил на погранзаставе в Горно-Алтайской области. В 1941 году папа ушёл на фронт. А мама с бабушкой остались на заставе».
Работы в посёлке Ташанта не было. Мама с моей годовалой сестрёнкой Светой уехала в Чибит, где устроилась на работу. Я, двухлетняя, осталась с бабушкой вдвоём. Посёлок маленький – застава, таможня и несколько полупустых домов. Зимой не выходили на улицу - вокруг полно волков, да и надеть нечего. Волки вечерами и ночами выли. Летом бабушка рвала, сушила ревень, солила лук. Весной пограничники дали нам капканы на сурков. Мы ловили их, разделывали тушки и солили в бочке. Бабушка из шкурок сшила мне шубку. Зимой она варила бульон из солонины. Что и спасло нас от голодной смерти.
Событием было появление каравана верблюдов из Монголии. Монголы доставляли на заставу продукты. Когда они подъезжали, я кричала «Сайн байну! Сайн байну!» Караванщики угощали меня, морковкой. Однажды один монгол подарил куклу и сказал, что вырезал её из дерева специально для меня. Это была моя первая игрушка.
Однажды бабушка стала читать стихи, видимо, свои.
Забрал мороз окошко
Серебряным щитком.
В печи стоит картошка
С топлёным молоком…
Я спросила её, что такое молоко? Бабушка со слезами сказала: «Когда война кончится, обязательно угощу тебя молоком. И продолжила:
Я делаю игрушки,
До самой темноты:
Из деревяшек - пушки,
Из лоскутков – бинты.
Я буду санитарка,
А печка – лазарет.
Бойцам на печке жарко,
Но лучше места нет…
Как же она запомнила эти стихи?! Весной 1942 года пограничники, увидев, как девочка худа, пригласили её в казарму, накормили кашей. А утром каждый дал по кусочку сахара. Дома она стала играть с сахаром, как с кубиками. Но бабушка научила её класть кусочки в чай и пить его сладким.
В 1946 году отец демобилизовался, вернулся в Ташанту и перевёз всех в село Курай, где стал работать в геологоразведке. Лилия и её сестра Света окончили вузы, одна работает в Хабаровске, другая в Белгороде. Их младший брат Валерий, родившийся после войны, служил в Чечне, но воевать пришлось и на Алтае, когда местные бомжи стали в 90-х годах грабить русских, отбирать пенсии, угонять скот, кур. Из-за этого дети решили перевезти родителей в Белгород или Хабаровск, но они не захотели уезжать. И тогда пришлось, с трудом собрав деньги, купить им квартиру в Горно-Алтайске…
Это письмо Геннадий Александрович напечатал полностью, а я сократил. Набирая его на компьютере, я поражался стойкости потомков Николая Егоровича Кандинского. И порой наворачивались слёзы, начинало щемить сердце. Ведь пятеро моих родичей расстреляны в 30-х годах. Отца увольняли с работы. Мы переезжали с места на место, голодали. Моя двухлетняя сестрёнка Света, ровесница Лили, от истощения заболела и умерла в 1942-м.
Автор письма Лилия Борисовна Кормилкина, не знавшая вкуса молока и сахара, живёт в Хабаровске. В семьдесят лет она продолжала работать – доставляла на танкере горючее в порт Красный на Охотском море. Невольно подумал, ходила ли она в плаванье нынче, когда Амур захлестнуло неслыханное половодье? Восхищаюсь дружбой, взаимоподдержкой потомков Кандинских, без чего они не выстояли бы в трудные годы. И горжусь ими.
Когда Кандинским понадобились документы по льготам репрессированным, Лилия Борисовна обратилась к Жеребцову. Он быстро оформил их, и вскоре с Алтая пришла телеграмма: «Справки получили. Поклон Вам от всех Кандинских».
ЧИНГИСХАН – ГАНТИМУР – КАНДИНСКИЙ
Весь мир знает о монгольских корнях Кандинских. Женой Хрисанфа Петровича Кандинского стала Дарья Петровна, из рода князя Гантимура, потомка Чингисхана. Подтвердить эту версию никому не удалось. Гантимуровых в Забайкалье было много. Некоторые из них уехали в Петербург, но то ли ассимилировались, то ли уехали за границу, следы их не найдены. Однако сведения о них есть в родословных книгах и энциклопедиях. Их родословия в Сибири не велись, а передавались устно. И со временем превратились в легенду.
Но монгольские корни художника Кандинского видны не только в его облике, но и в творчестве. На международной конференции в Третьяковской галерее в 1994 году, выступила искусствовед Н.Б. Автономова с докладом «Василий Кандинский: художник и наука». Она говорила, что в его творчестве царят Logik und Ordnung (порядок), потому что его мать – немка, а сам он долго жил в Германии.
И тут выхожу я и, начинаю говорить о шаманских и буддийских веяниях в его творчестве. Некоторые слушали меня с иронией, и смотрели как на шамана с пыльным бубном. Но мне удалось убедить искусствоведов. И меня проводили аплодисментами. Здесь не место цитатам из моего доклада «Карма художника», его можно прочесть в сборнике «Многогранный мир Кандинского» (М., 1999).
Восточные веяния Кандинский выражал не только в полотнах, но и в трудах «О духовном в искусстве», «Жёлтый звук». Он писал о внутреннем психическом звуке и эхе голосов, которые он слышит в процессе творчества, о психической силе красок, ответной вибрации и звучании души. Создавая на холсте «хор красок», камлая цветовыми пятнами, Кандинский творил картины, приносящие радость победы и… душевное здоровье. Одной из родовых черт Кандинских были психические отклонения, которыми страдали многие из них, в том числе и хужожник. В «Жёлтом звуке» он написал стихи:

Закрой глаза! Закрой глаза!
Мы созерцаем. Мы созерцаем.
Прикрываем зачатие невинностью…
Внутреннее созерцание – важнейшее условие буддийской медитации. Строка о зачатии напомнила «белоснежный животворящий луч» в древней легенде о непорочном зачатии прародительницы монголов от луча Луны.
ОТКЛИКИ ИЗ АМЕРИКИ
В 1995 году в Лондоне вышла книга Пег Вайс «Кандинский и старая Россия. Художник как этнограф и шаман». Американская исследовательница, сожалея, что прочла мою книгу поздно, поддержала мои доводы и процитировала их. Об этом мне сообщил адвокат Рабинович. В книжном магазине Нью-Йорка он купил моё «Древо…» (в Москве книга стоила 3 рубля, а в США - 20 долларов) и по чьей-то просьбе начал искать потомков Кандинского. Боже, сколько людей вздрогнуло в разных странах, узнав, какую прибыль приносят выставки и продажа произведений Кандинского!
Прислав мне книгу Пег Вайс, Рабинович спросил, какие потомки художника известны мне. Я был рад неожиданному подарку и сообщил, что в США, в Калифорнии, живут его косвенные потомки. Они тоже прочли мою книгу, а в России есть его внучатый племянник профессор Московской консерватории Алексей Иванович Кандинский с детьми, внуками. В 1989 году он прилетал в Читу для сбора сведений о предках. Там его путеводителем стал Г.А. Жеребцов.
Начав поиск майором милиции, реорганизованной в полицию, Жеребцов из обычного краеведа превратился в профессионального историка. И эта его книга, я убеждён, достойна присуждения звания кандидата исторических наук, а, может, и доктора. Подобное сейчас делают сплошь и рядом. По публикациям! Даже в МГУ имени Ломоносова. Труд Жеребцова настолько глубок и уникален, что любой Учёный совет увидит это невооружённым глазом.
Два месяца назад Жеребцов послал свою книгу в фонд Кандинского. К сожалению, я ни разу не был на выставках и присуждениях премий фонда. Меня не звали, а сам напрашиваться не умею. Не знаю, известна ли руководителям фонда моя книга о Кандинских, как они отнеслись к подарку Жеребцова. Ответа от них до сих пор нет. Судя по всему, фонд настроен лишь на суперсовременные новации художников, а хотелось бы, чтобы он обратил внимание на богатейшее прошлое рода Кандинских.
В монографии «Василий Кандинский и старая Россия. Художник как этнограф и шаман» (Лондон, 1995) Пег Вайс привела фотографии предметов культа сибирских шаманов – бубны, колотушки, изображения мирового древа, колокольчики, и сравнила их с отображения на полотнах Кандинского.
Одновременно с Пег Вайс я писал: «Огромный цикл Кандинского «Малые миры» - буйное переплетение предметов шаманского обихода: бубны, обереги, подвески, изображения лошадиных голов на концах колотушек шаманского бубна. Лук и стрела, изображённые на графическом листе «Без названия» - тоже предметы шаманской атрибутики.
Тарбаганы – забайкальские сурки – изображены в его «Композициях», хотя художник никогда не был на родине предков в Забайкалье. Генная память взыгрывала в Кандинском в экстазе вдохновения, которое он сравнивал с шаманским вознесением в верхний мир во время камлания. Свой дом под Мюнхеном он расписал так: на внутренней лестнице на второй этаж изображено мировое шаманское древо, по которому скачут всадники и лошадки из нижнего в верхний мир. Условное изображение древа видно и на полотне «Изящное восхождение».
Сравнив наши тексты, Наталья Борисовна Автономова сказала: «Если два человека в разных концах земли пришли к такому выводу, значит, он верен». Мне очень приятно это признание директора музея личных коллекций ГМИИ.
Послав свою книгу в Фонд Кандинского. Жеребцов обратил внимание на истоки творчества художника. Фонд мог бы организовать выставки в Забайкалье, Ханты-Мансийском автономном округе, Якутии, Бурятии, других регионах России, где жили предки художника и живут нынешние ханты, манси, якуты, буряты, русские. Уверен, таланты среди них есть. Найдя и показав полотна новых художников, изделия народных умельцев, и портреты нынешних Кандинских, Фонд расширит сферу своей деятельности, покажет глубокие корни, которые питали и питают культуру Россию.
Владимир Бараев,
Лауреат премий «Литературной России»
и Союза журналистов Москвы,
член Байкальского союза писателей (Улан-Удэ)

Другие сведения - в интернете: мои книги, статьи, биография, звания…