Север...

Когда покупаешь экскурсию на английском языке, никогда не знаешь, кто окажется с тобой в автобусе. Иногда публика бывает многонациональная, пестрая, И ты едешь в атмосфере кругосветного путешествия, окунаясь в множество культур. В этот раз все получилось одноцветно, моими спутниками были тридцать один англичанин, и я тридцать вторая среди них, вернее, единственная! Пожилые, седоволосые, сухенькие, худенькие, причесанные, утонченные, воспитанные, корректные, дружелюбные, но соблюдающие дистанцию. Вообще англичан на Кипре больше, чем киприотов, но гораздо меньше, чем русских. Ведут они себя мужественно, уверенно, требовательно, ну, как горожане на своих дачах, с милым снисхождением ко всем и всему.
При летних температурах, при страшной жаре, когда люди едва выживают в обнимку с кондиционерами и прячутся от солнца, по улицам и пляжам маршируют доблестные, непотопляемые титаники, английские пенсионеры, строго следующие своим режимам, графикам и отрабатывающие каждый затраченный на поездку пенни.
Когда я подошла к экскурсионному автобусу, пунктуальные и могикане уже толпились у дверей в полном составе. Все равны, как на подбор – в светлых рубашках юнисекс, в выглаженных шортах или бриджах, со связками фото и видеотехники на шеях, с платочками на груди, в шляпках с невероятными цветочками и сеточками, в видавших планету мокасинах и белоснежных носочках. Я же пришла в красно-желтой абстракции, а экскурсовод Нандия, женщина очень зрелого возраста, и подавно была в черном.
Парочка отважных старушек как-то боком, как неуверенные щенки, впервые попавшие в парк, подошла ко мне с широкими улыбками и взяла под свою опеку и свой кружевной зонтик. Дама по имени Лили сообщила мне, именно сообщила, а не спросила, что я из Болгарии и должна понимать английский. Когда я ей сказала, что я из России и знаю английский, она почему-то немного расстроилась и заторопилась к своему Берни уточнять, поедут ли они в одном автобусе с Москвой. Берни позволил…
Вот такой красно-желтой вороной я загрузилась в автобус, заняв целый ряд сидений в его хвосте.
Забыла сказать, что отправилась я на Северный Кипр. Поскольку ехать мне пришлось одной, я выбрала экскурсионный способ, чтоб совместить приятное с полезным и обезопасить себя во время пересечения Зеленой линии через КПП.
Что такое Северный Кипр для киприотов? Это оккупированные земли, это потерянные родственники и для многих разбитые гнезда. Также это боль, унижение, кровавые воспоминания и беспросветность решения конфликта. Что такое Северный Кипр для иностранцев? Это тот же самый Кипр только с другой валютой и другим флагом.
Мы уже въехали в буферную зону со стороны Юга, когда Нандия раздала нам бланки для заполнения, потом велела вложить их строго на последнюю страницу паспорта и собрала их в свою папку. Так как я единственная пересекала Зеленую линию без возвращения, а я ехала туда на три недели, мой паспорт она даже не взяла в руки. Потом водитель потребовал, чтобы все сняли фотокамеры с шеи и убрали их поглубже в сумки, чтобы полицейские не начали обыскивать автобус и его пассажиров.
Нас все равно осмотрели, некоторых общупали и велели ждать. Нандия с пачкой паспортов зашла в будку КПП, в которой офицерша таможенной полиции красила ногти. При этом она умудрялась проштамповывать бумажки, идущим с Севера на Юг и выстраивать в очередь идущих с Юга на Север. Я тоже оказалась в будке за спиной Нандии со своими бумажками. Когда Нандию наконец-то подозвали к столу, чтобы она разложила перед офицершей паспорта в алфавитном порядке, офицер со стаканчиком душистого кофе прошелся прямо по ней, паспорта разлетелись и пожилую женщину пнули их поднимать. Я тоже присела и получила изящной туфелькой по коленке, потом наманикюренный пальчик указал мне мое место, уже отодвинутое к дверям…
Регистрация прошла сравнительно быстро и безболезненно, как я узнала позже от друзей, нам просто повезло, никого не бросили за решетку. Я, как обычно, проявила присущий мне тупизм, нападающий на меня всякий раз, когда на меня начинают орать. А на меня именно орали, потому что я уперто продолжала настаивать на продолжении диалога на английском, а не на турецком. Через какое-то время меня выперли из будки, я с видом победителя влезла в автобус, и англичане, наблюдавшие это безобразие через окна, мне зааплодировали.
Дальше мы покинули буферную зону, похожую на необитаемый Марс, и тут мой телефон с МТСовской симкой, пропев песню К.Карафотиса, открыл мне СМС  с поздравлениями в честь прибытия в Турцию… Опаньки, как мило и благодушно! Весь мир отказывается признавать самозваную республику, а доблестный МТС ее провозглашает…
Правда, это было последнее СМС, потому что потом связь прервалась. Северный Кипр – республика изолированная, бойкотируемая  и игнорируемая, поэтому телефон там только местный, интернет тоже только местный, и связи с планетой никакой нет…
Север… Юг…  Это игра «найди 15 отличий», а найти их невозможно, все то же самое, кипрское и родное, но чужое. Первое впечатление, которое охватило меня, человека эмоционального, это МРАЧНОСТЬ, я так и сообщила об этом утомленным англичанам: GLOOMY. Мне стало настолько не хватать солнца и воздуха, что я схватилась за ингалятор. Пусто, запущенно, не достроено, серо, тоскливо, обиженно и МРАЧНО…  Но при этом чисто и вежливо.
Люди, конечно, просто люди, их судьбы не пожелаешь никому, уже не киприоты и еще не турки, и турками не станут никогда, ибо они этой Турции просто не нужны. Гетто, резервация, сети под открытым небом.
Слава богу, кто-то додумался приоткрыть эти дурацкие границы, чтоб люди могли вернуться и прижаться щекой к Югу, хотя бы с краешку, хотя бы строго до 17.00.
Слава богу, кому-то пришло в голову остановить вандализм и не стирать с лица Кипра храмы, Беллапаис, Замок Буффавенто, Замок Отелло. А сколько бесценных памятников и сооружений было превращено в пыль…
После экскурсий я, слезно попрощавшись с дружественными королевскими пенсионерами старушки Англии, осталась одна посреди прохладной площади с передвигающимися по ней людьми с кислыми  лицами. Я поняла, что северные киприоты не умеют улыбаться, потому что у них отняли солнце.
Я отправилась в открытое кафе поджидать машину, которая должна была меня встретить. Столики стояли вокруг деревьев, и я выбрала дерево, сидя под которым, могла видеть автовокзал. Из-за дерева бодро выпрыгнул маленький официант, затараторивший по-русски. Удивительно, что за эти года, что я на Кипре, ни один господин, приехавший на Кипр работать, не назвал меня ни румынкой, ни болгаркой, ни албанкой, а только русской. Сам официант оказался армянином, и пока я пила свой кофе, он сетовал, что работы на Юге для него не оказалось. А потом я поняла, что расплатиться за кофе мне нечем. В меню стояла цена 10 евро, их я и положила на блюдце, а официант ответил, что сдачу он не найдет. Я уже глубоко погрузилась в математические науки, когда он пояснил, что все цены надо делить пополам. Он предложил мне или вторую чашку кофе, или сдачу в лирах. И тут меня охватил патриотический ступор. Я вдруг отчего-то забыла, что я приехала сюда жить на три недели, и мне все равно потребуются лиры, но голосок внутри меня пищал, что нам, Южанам, лиры не нужны, и я ни за что их не возьму в руки, и вообще очень долго я тут сижу, и где тут автобус на Юг. Поэтому я заказала вторую чашку кофе.
Уже после, посещая магазины, я узнала, что продавцы предпочитают с иностранцев брать за товар евро, хотя цены указаны в турецких лирах, увидела, как они жадно бросаются на протянутую купюру и кладут ее не в кассу, а в карман. И я подумала, что я тоже турок, и если бы судьбе захотелось родить меня на Кипре, то я тоже оказалась бы тут, на Севере…
Вот собственно и все. Теперь я дома, а в октябрьских воспоминаниях остались великолепные памятники Византийской культуры и тяжелое дыхание земли, лишенной солнца.

13.11.13