34. Полит-Fак Роман Единственная

     34. Полит-Fак или чистый родник Высокой политики

               Я знаю этот вид напыщенных ослов.
               Пусты как барабан, а сколько громких слов.
               Они рабы имен. Составь себе лишь имя
               И ползать пред тобой любой из них готов.   
                Омар Хайям

     Вдруг дверь в зал ресторана открылась, и в нее вошли двое здоровенных мужчин, одетые в черные костюмы, черные галстуки и черные туфли. Став по бокам двери, и держа правые руки под левой полой пиджаков, они цепким, пронзительным взглядом ощупали зал ресторана и посетителей – причем один мужчина шарил зал глазами справа налево, а другой – слева направо – затем взгляды их встретились на середине зала. Длился осмотр не больше минуты и совершался он профессионально – весь райский цветник «PаRадайZ und PRеисподни» был мгновенно «обшарен» с головы до пят.
     «Сейчас, как в «крутом вестерне» раздастся крик – «Это ограбление! Всем заткнуться, лечь на пол и не шевелиться!» - подумал я и с интересом стал наблюдать за развитием событий. Адик тоже заметил новых посетителей и с достоинством двинулся в их сторону. Они посмотрели на него как на пустое место и затем профессионально ощупали - обыскали его с головы до пят. После обыска, Адик что-то сказал мужчинам и один из них что-то проговорил себе в рукав и затем оба мужчины сделали шаг в сторону от двери. Тут же дверь в ресторан открылась и в зал в сопровождении еще двух телохранителей, одетых также как и первые в «рабочую униформу» - черные костюмы - величаво «вплыло» охраняемое телохранителями «тело» хозяина заведения «PаRадайZ und PRеисподня» - господина  Эммануила Поганиниевича  Херувимова – собственной персоной.
     Это был плотный мужчина, средних лет, среднего роста, средней комплекции, затянутый в несколько узковатый в «животе» серый костюм, голубую сорочку и коричневый в полоску галстук. Волосы его с проседью, довольно густые, были тщательно, без пробора, зачесаны со лба на затылок и блестели от бриолина. Лицо Херувимова было полное, с крупными чертами лица, большими маслянистыми миндалевидными глазами, густыми бровями и полными сочными губами. Его грубые, но холеные руки, даже на расстоянии, пахли земляничным мылом, зубы и ботинки были вычищены до блеска, щеки гладко выбриты до синевы и слегка припудрены, но синева бороды проступала на щеках до самых глаз. Дыхание было чистым и свежим – попахивало дорогим коньяком и жвачкой «Педро». На Херувимове не было ни одного пятнышка – он был живым блестящим инструментом, тщательно отточенным для выполнения какой-то таинственной, но грандиозной задачи и походил на дорогостоящую, затейливую, хорошо смазанную, послушную и проворную игрушку. Грубо «сколоченное» лицо, угольки глаз и весь Херувимов выражали мрачную решимость. Всем своим видом он напоминал высокопоставленного штабного генерала, только что вернувшегося с рекогносцировки диспозиции поля предстоящего генерального сражения. В глазах читалась единственная мысль – «Я не люблю абстракций и не знаю их. Я пришел в этот мир, чтобы очистить его от всякой нечисти, всех этих бесполезных людей – алхимиков, колдунов, вампиров, полуночных кошмаров и прочей чертовщины, мешающей развиваться демократии». Но в то же время, всем своим видом лицо Херувимова выражало достоинство и внимательность ко всему, что его окружало.
     Я знал по разговорам среди завсегдатаев, что злые языки «наговаривали» на мамашу Херувимова, что она не сказать, чтобы очень была привязана к папаше Поганинича и поэтому единственное, что унаследовал от своего отца Херувимов - это миндалевидные глаза. А от своей матушки – единственной наследницы богатого папаши, простодушное, но стойкое нежелание обременять себя никакой работой, кроме развлечений для «услад души и тела» и поэтому других «выкидышей», кроме Поганинича, у нее не было. Но чего не наговорят злые языки, известно, что языки злопыхателей всегда без костей.
     Стоя в каре телохранителей наклонив голову, Поганинич внимательно выслушал рапорт Адика и затем, кивнув головой, двинулся в нашу сторону. Подойдя в проем нашей беседки, Херувимов широко развел руками и, изобразив на лице радость и восхищение, громко сказал – «Уважаемый Олег Игоревич – какими судьбами в наших Палестинах? Вот уж не ожидал Вас здесь увидеть! Сколько лет, сколько зим?» - Херувимов, пожимая руку Олега, весь излучал счастье и радость от встречи – его лицо являло собой одну только безбрежную улыбку.
Телохранители очень вежливо – подобострастно, кивком головы, поздоровались с Олегом и подозрительно обшарили меня взглядом – видать не могли понять, что я делаю в «беседке» с Олегом. Чувствовалось, что они с превеликим наслаждением обшарили бы и меня с головы до ног, но что-то их удерживало от «шмона» моей особы. Они все продолжали шарить кругом глазами в поисках «бомбистов-террористов» - видать, я казался им очень подозрительным своим высоким ростом и «накачанностью».
     «Молодой человек!» - обратился ко мне Херувимов – «Мы раньше не встречались? Мне что-то больно знакомо Ваше лицо!» Он вежливо протянул мне руку – я, привстав с места, пожал его мягкую ладонь. «Неудивительно уважаемый Эммануил Поганиниевич» - с некоторой долей подобострастия ответил я – «Я всегда ношу свое лицо на одном и том же месте! Особенно в Вашем «PаRадайZ und PRеисподне». «А помню, помню – Вы постоянный посетитель нашего заведения – всегда рады Вас видеть!» - почтительно сказал Херувимов – видать, он никак не мог понять, кем я прихожусь Олегу, что удостоен чести сидеть рядом с ним в одной беседке.
     Затем, снова обращаясь к Олегу, пророкотал, - «Позвольте присесть у Вас в кабинете дорогой Олег Игоревич – Адик сказал, что в ресторане все места заняты – только у Вас есть два свободных места. Если не помешаю, буду рад посидеть со знакомыми людьми – не хочется сидеть с разными-всякими незнакомцами. А тут, я думаю, у Вас уютно и спокойно, да и трапеза протечет приятно». Олег вежливо указал рукой на место слева от себя и Херувимов плюхнулся на стул, услужливо подставленный одним из телохранителей.
      «Последний раз мы встречались, кажется у Вас в офисе, на заключении контракта. Очень рад иметь с Вами дело. Вот вышел на большую дорогу политики – что делать, надо идти в ногу со временем, ведь каждый человек кузнец своего счастья. Но на большой дороге много соловьев-разбойников - эти разные оппоненты не могут общаться цивилизованно – при первой возможности свистят, кидают помидоры, гнилые яйца и прочие аргументы политических «слабаков». Даже органы правопорядка их не могут остановить. Вот однопартейцы расстарались – наняли мне у Вас в фирме охрану! Мне сказали, что Ваша охранная фирма самая лучшая в городе» – продолжал рокотать Херувимов. И затем продолжил «общение».
     «Моя мама говорила, что я родился с молотом в руке – когда мне было три года, папа подарил мне маленький молоточек – так я им разбил почти всю посуду и мебель в доме. Папа только радовался – «Так он разобьет всех своих врагов!» – говорил он. Вот и пришлось ковать свое будущее - создал свою партию демократических либералов. Мы всего неделя как зарегистрировались – а уже нажили кучу врагов. А они ведут себя неадекватно - срывают наши плакаты, бьют кирпичами наши «Бигморды» на улицах» - Херувимов так и выразился бигморды вместо билборды – «Лезут драться. Представляете, на последнем нашем митинге, буквально вчера днем, при белом свете, наши оппоненты из либерал-социалистов полезли в драку – пытались сорвать мое выступление на городском митинге. Полиция, как всегда, не вмешивалась. Но Ваши ребята просто супер – молодые, очень высококвалифицированные специалисты, просто молодцы - в мгновение ока разметали в разные стороны зондер-бригаду этих провокаторов либерал-социалистов. Только перья от них полетели».
     При этих словах Херувимова его телохранители расправили плечи и стали по стойке смирно – ноги на ширине плеч, руки сложены на низе живота – как футболисты в стенке перед воротами в ожидании штрафного удара, и еще интенсивнее стали шарить глазами по залу, выискивая боевиков из зондер-бригад политических противников. Все-таки приятно, когда тебя хвалят при непосредственном начальнике. По лицу Олега было видно, что ему тоже было приятно за своих молодцов.
     «Опять длительные научные изыскания теперь в области политики – политический Fак! За один вечер пройти весь курс университета по всем гуманитарным и военным наукам, очень много даже для моего физкультурного образования и здоровья» – подумал я. Но опять меркантильные соображения вытеснили всякую мысль послать подальше Херувимова и просто без звонка на перемену встать и уйти с его «лекции». Все-таки, Херувимов мог понадобиться в дальнейшем, при оплате в кредит «зализывания ран после битв с женой». Да и конец сегодняшнего затянувшегося саммита в гладиолусовом кабинете был покрыт «мраком неизвестности» - «выпито и закушено» гостями в моей беседке было на астрономическую сумму и как платить и чем платить было неизвестно. Поэтому я отдался на волю «течения судьбы» и продолжил «внимательно внимать» пространным речам «политика» Херувимова. А тот, видать, почувствовал себя как рыба в водовороте политического митинга и намерен был вовсю «нести в народные массы» свои партийные «агитационные пропаганды».
     В это время подошел Адик и Херувимов заказал ему шашлыки. «Повидимому Херувимова подкараулил и укусил либерал и теперь требуется срочное переливание крови в виде хорошей порции шашлыка и за этим он и пришел в «PаRадайZ und PRеисподню». – подумал я «про себя».  А Херувимов, между тем, пояснил: - «Скорее чего-нибудь перекусить и надо бежать. Сегодня вечером на телевидении у меня дебаты в прямом эфире с оппонентами: - председателем партии либерал-социалистов – господином Люциферовым и Генсеком партии социальных-либералов господином Шилозадовым – язык не поворачивается называть их господами - оба порядочные канальи» – наклонившись головой к Олегу, доверительно сообщил Херувимов.
     «Ребят тоже накормите» – Херувимов кивнул на своих телохранителей – «Они с самого утра на ногах некогда было даже позавтракать». Телохранители, гордые за заботу и внимание Херувимова, - заявили, что не покинут свой пост. Но старший, телохранитель – начальник опергруппы – у него галстук был черный, в серую полосочку, и была «говорилка» в рукаве, распорядился: – сперва поедят двое младших по званию телохранителей. Затем они сменят двух других. Сам начальник опергруппы с еще одним телохранителем, остался сторожить, а двоих его подчиненных телохранителей Адик повел в «подсобку закусывать». Двое телохранителей продолжили стоять в проеме беседки с руками сложенными на «низе» живота и «едя» глазами по сторонам.
     Сразу же было принесено блюдо с несколькими шампурами шашлыка – его прикатил на своей тележке-облачке сам Шеф-повар. Херувимов вежливо, за руку, с ним поздоровался – как же, тоже его избиратель, предложил нам угощаться и сам взял целый шампур. Я подумал, что шашлык был приготовлен так быстро потому, что готовился для Феди, который не успел его попробовать – мы испортили ему аппетит, «отшив» от стола своими «дворянскими шпагами». В свою очередь Адик поставил на стол бутылку своего фирменного коньяка. Официантик принес рюмку для Херувимова и Адик наполнил все наши рюмки. Взяв свою рюмку, Херувимов дружественным жестом предложил нам взять свои и, смотря прямо «в глаза» мне и Олегу, торжественно произнес - «За наше и Ваше здоровье!», и потом «лихо» мотнув головой назад, «залпом опрокинул» рюмку. Его несильно, но все-таки «передернуло» от «коньячного залпа». 
     Затем, сдирая мясо с шампура прямо руками, Херувимов начал поедать шашлык, откусывая большими крепкими зубами огромные куски – казалось, каннибал поедает плоть своего поверженного противника из соседнего племени. Продолжая жевать, он сделал знак официантику – тот «подлетел» как на крыльях – видно, не часто ему приходилось видеть своего господина, и было заметно, что он «трепетал» от одного его взгляда. «Позови-ка ты мне музыканта» - сказал ему Херувимов. Официантик мгновенно «слетал» к Дирижеру и что-то коротко шепнул ему на ухо. Дирижер сразу же положил свою скрипку и очутился в проеме нашей беседки. «Слышь, голубчик» – фамильярно-вежливо - все таки Дирижер тоже его избиратель, как никак один голос на выборах, сказал ему Херувимов - «Сыграй чего-нибудь, такого спокойного, расслабляющего - как валерьянка, - очень устал, хочется отдохнуть».  Дирижер понимающе кивнул и отошел к оркестру - тот сразу же заиграл «Шаланды полные кефали в Одессу Костя приводил». Видно Дирижер знал вкусы Херувимова. Херувимов закрыл глаза и прислушался – «Музыка – Великая духовная сила!» - прошептал он, и продолжил – «Иногда спасает от верной смерти. Мой друг детства играл на баяне. Когда его джаз-банду «музыкантов», где он играл не последнюю скрипку, брали с поличным «на деле» - «ощипывании» участников корпоративной вечеринки, в друга попали из гранатомета. Так, представляете себе – баян вдребезги, а друг остался цел и здоров и смог уйти по-английски, не прощаясь, проходными дворами. Причем моему другу - баянисту-гармонисту на память от баяна осталась одна только черная клавиша. Я не силен в нотной грамоте, но кажется, клавиша называлась сы-бемоль – она впечаталась ему намертво в девятый позвонок. Так до сих пор с этим талисманом и ходит, но сидеть с таким талисманом ему трудно. И   Слава Богу, что не сидит, а ходит – на свободе!»   
     Затем Херувимов обернулся к нам и, продолжая жевать шашлык, продолжил свою предвыборную политическую кампанию. «Как Вам тут нравиться?» - спросил он Олега и, не дожидаясь ответа, сам же ответил: – «Неправда, ведь здесь очень уютно, хорошо отдыхается после напряженного трудового дня – никто не мешает, спокойно, тихо, музыка, опять же, очень даже приятная. И даже думать не хочется – что через двадцать минут встреча на телевидении с этой головной болью – Люциферовым и Шилозадовым. За короткое время я создал партию и выставил свою кандидатуру на выборах Городского головы – Мэра нашего города. До этого я жил и горя не знал – а тут пошло-поехало – брифинги, митинги, встречи с избирателями. И этот постоянный геморрой – газетчики, писаки поганые! Тоже мне, Пушкины – прославители великого языка! А копнуть глыбже – те же самые ефиопы…их мать, чернильные душонки – любят арапа заправлять - все готовы вымазать своими черными чернилами! Так и норовят подкопаться под мою толерантность: – «А чем вы занимались до того?… после того?… А как вы смотрите на вопрос прорывов канализации?... отключения электроэнергии?...  коррупцию в эшелонах?»... Так и хочется послать их куда подальше…к практологу например, или к дантисту - дать в морду чтобы знали: - «Любишь лыбиться – люби и зубы вставлять!» Но нельзя – демократия, рейтинг, имидж. Я им говорю, что надо заниматься политическими вопросами – отстранить от власти Люциферова – он сейчас Городской голова – идет на второй срок, а эти паппарации, опять двадцать пять, лезут в душу со своей канализацией.
     Этот Эрнест Эдмундович Люциферов – либеральный-социалист и теперешний Мэр города – все загадил за время своего правления – и канализацию прорывало, и теплотрассы эти лопались. А он твердит свое: - выборы делу не помогут – надо выбирать Городского голову, как минимум, на 12 лет – как срок учебы в школе. Он говорит на митингах, что сам пятьдесят лет назад окончил школу с «красным аттестатом зрелости» на круглые пятерки и очень гордится этим. Он считает, что учиться никогда не поздно! И говорит, что, будучи Городской  головой как минимум 12 лет, как в школе – «отучившись» 12 классов, он, как хороший школьник, «дозреет» и научиться правильно руководить городом. Но у меня есть козырь против него - мои агенты подсуетились – нашли его школьную учительницу по арифметике – она сказала, что «Эрнестик получал у меня одни двойки».
     А Елисей Макарович Шилозадов – этот социальный-либерал – вчера только с дерева слез – два года назад окончил школу в своем селе Упырокукуевске, и, уже, как он говорит, имеет «высшее гуманитарское образование» - окончил какой-то коммерческий университет экстерном и получил звание – «бяка-лявра», - скривился в гримаске Херувимов. «Ради образования он «продал родину» - родную избу в селе и сейчас живет на съемных квартирах, часто меняя адреса. Но мои агенты постоянно «доводят до меня сведения» о его местонахождении, когда он поливает нас грязью на своих митингах. Эта современная, так называемая, молодежь не знает ни европейского уважения к закону, ни восточного почитания традиций, ни простого уважения к старшим товарищам. Мне жаль его - он может плохо кончить. У него в трудовой книжке первая и единственная запись о работе – Генеральный секретарь партии. Ни секунды не стоит на месте – все кидается идеями. Он уже все знает наперед и туда же - митингует, что выборы надо проводить каждый день. Для этого, он считает, избирательные участки должны быть открыты круглосуточно круглый год и, как только не понравиться старый Мэр или депутат муниципалитета, избиратель должен иметь право и возможность каждую минуту прийти туда и проголосовать за нового кандидата и выбрать другого Мэра или депутата. Чтобы они не зазнавались и чувствовали ежеминутную ответственность перед своими избирателями. Представляете себе картину: - наш избиратель посидел за столом, развлекся, выпил, закусил и на «трезвую голову» побежал голосовать, выбирать. Так наши граждане приучаться – после каждой попойки – свадьбы, именин, крестин, похорон будут бегать на выборы – надо же поразвлечься после пьянки. Иногда просто руки опускаются, когда видишь вокруг себя одних идиотов и кретинов! Кругом одни олухи царя небесного! Кажется, ни у кого вокруг не осталось извилин в голове, кроме одной, да и та между ягодицами!» - продолжал бушевать Херувимов.
     «Уважаю людей называющих всех и все своим именем» - скептически подумал я «про себя». «Если кругом олухи царя небесного, то Херувимов точно будущий царь или городская голова городских земных олухов, которые по собственной глупости проголосуют за него» - «мелькнула» мысль у меня в голове.
     Глядя на Херувимова, я вспомнил, что «просвещенные» завсегдатаи ZP говорили, что имя Эммануил означает – «С нами Бог». И еще я вспомнил, что, как я слышал, Эммануил Поганиниевич «академиев» не заканчивал – а окончив 9 классов гимназии, сразу же попал по статье хулиганство в полицию и несколько раз имел «приводы» и даже был под следствием. Но его папаша – известный бизнесмен, смог вытащить Херувимова из полицейского «обезьянника» и пристроить в одной из своих фирм – «менеджером по дистрибьютиризьму» в сфере ресторанного бизнеса. Параллельно, «заушно» и за «мзду», даже не посещая, он «окончил», как шутили завсегдатаи в «PаRадайZ-е» – «горно-театральную академию», и  продолжил свою «деятельность», являясь владельцем «PаRадайZ und PRеисподней», где всем заправлял и руководил Адик. Но вслух я ничего не сказал, так как  Херувимов не останавливаясь, продолжил свой «спич». 
     «Все проще пареной репы – демократия в стране может быть только тогда, когда во главе государственных структур стоят настоящие демократы. Когда не стоят – демократии нет. А в нашем городе, о какой демократии может идти речь, когда действующий сейчас мэр является членом своей либерально-социалистической партии, а претендующий кандидат Шилозадов – генеральный секретарь социально-либеральной партии. И спрашивается, где в названии этих партий понятие демократии? Нет, только мы, демократические либералы можем оправдать свое название демократов и повести народ по пути демократии и прогресса. И только мы, демократические либералы, после победы на выборах, вообще отменим всякие выборы. Ничего хорошего в них нет – вы видели хоть одни выборы, которые привели к порядку и стабильности? От них только мусор на улицах и загаженные плакатами стены домов! А убирать кто должен? Городской голова? Вот возьмем для примера Древний Египет – там вообще никогда не было никаких выборов – и вот Вам результат – пирамиды эти стоят века, и сфинкс все улыбается. Я был недавно в Египте, своими глазами видел». «Интересно, как может соединяться в одном человеке и демократ и монархист по древнеегипетскому типу. Видно у Херувимова раздвоение личности, которая, как говорится, начинается с задницы» – подумал я «про себя».
     По самодовольному лицу и умным «либеральным» речам было видно, что Херувимов паразит, но дорогой костюм и государственный холод во взоре останавливал меня, как потенциального критика от реплик и замечаний в его адрес. Давно доказано, что если ты не можешь никого вокруг убедить в собственной правоте и значимости, нужно убедить себя самого, и тогда все остальные сразу покажутся зашоренными и косными идиотами. Ты веришь в то, что говоришь – и хорошо. Сразу было видно, что Херувимов за демократию, за свои личные права и свою личную свободу, только немножко денег бы не мешало для их закрепления, в его глазах читалось: - «Как бы авансик получить, без последующего предоставления отчетности»... Он походил на мудреца востока, на китайсккого  монаха, который, как всегда, каллиграфически рисует какой-то очередной иероглиф, и вот теперь иди думай-гадай, чтобы это могло значить... Ведь никогда от всяких мудрецов и экстрасенсов, а также «крупных» политиков не дождешься внятного ответа ни по одному из животрепещущих вопросов! Было видно, что Херувимов  постоянно думает и гадает, что всё гораздо сложнее, «чем другие думают», но это не помогает ему понять - в чём же эта сложность заключается. Ведь простая констатация «сложности» не приводит ни к чему хорошему, кроме заламывания рук и стенаний. Чем он и занимался сейчас перед нами «заглатывая» шашлык.
     Между тем, тщательно прожевав и проглотив очередной кусок шашлыка, Херувимов - весь сгусток энергии и убежденности выстраданного миросозерцания, и абсолютно не страдая от отсутствия учтивости и такта к своим оппонентам, продолжил свой «ратоборский» монолог: – «Этот избиратель – простой народ, всегда нарывается на одни и те же грабли – один день голосует – четыре года голосит: - «Что делать? Как дальше жить?» В городском, так называемом самоуправлении, большое количество городских служб и беспорядочное разграничение в них объязанностей затрудняет контроль и направление их деятельности - иногда сам городской муниципалитет не знает, куда приткнуть необычное дело и без дальнейших размышлений утверждает для него новый подотдел со своим бюджетом. А городской голова идет за текушими делами, не обгоняя их и предоставляло самой жизни завязывать такие дикие узлы, с которыми затем не знают что делать следующие за ними деятели.
     Только мы, демократические либералы, знаем, кто виноват, и что делать. Вовремя наобещать – это почти что сделать. Нашему народу мы уже столько наобещали, а ему все мало. Мы идем на выборы абсолютно прозрачные, как голые короли без всяких задних мыслей. Наш девиз – «Чужого нам не надо, но свое мы возьмем, чье бы оно ни было!». Наша главная цель – благо народа, его заботы и нужда. В городском муниципалитете мы планируем иметь, как минимум, двадцать одну единицу активных штыков – депутатов от нашей партии. Имея большинство в муниципалитете, мы установим абсолютную свободу в городе – каждый будет волен делать то, что захочет. Мы осуществим великую мечту всего человечества – «От каждого по потребностям – каждому по его желаниям».
      Главная задача всего прогрессивного человечества – это установить классовый мир и гармонию в обществе! Для этого все члены общества должны усвоить и руководствоваться тезисами, выработанными мной и изложенными в программе нашей демократически-либеральной партии, а именно:
     Во-первых - Господь призвал к жизни миллиарды людей, но избрал среди них немногих. И это никакая не система выборов, а есть Великий Промысел Божий! Поэтому я считаю, что высшая форма демократии – это абсолютная диктатура настоящего демократа! И тут я готов к исполнению этой Божественной миссии!
     Во-вторых -  Эти гребаные социалисты требуют распределения жизненных благ из принципа «всем поровну», но я сторонник простой формулы - «каждому свое». На земле не может быть бедных и богатых! Ибо все богатства принадлежат Богу и лишь временно, ввиду особой Божьей милости, вручены в полное и безраздельное пользование их собственникам. Все несогласные с этим положением вещей подлежат высылке в отдаленные места, без права возвращения.
     В-третьих - Никакой классовой борьбы Господь не признает, и поэтому мы говорим: - «Хватит валять дурака! Между бедными и богатыми должен быть мир и гармония!» Именно для этой цели создана партия демократических либералов под руководством Вашего покорного слуги!» - Херувимов прижал руки к своей груди с выражением горделивой покорности. Затем продолжил свою программную речь:
     «В-четвертых - Под моим руководством наша партия организует карательные экспедиции с целью выявления и этапирования из города всех сеющих классовую рознь и ненависть безбожников и бузотеров. В нашем обществе не может быть места чуждой нам культуре!  Невозможно управлять городом, если каждый будет думать и делать то, что ему заблагорассудиться. Порядок должен быть установлен любой ценой. Не должны допускаться никакие отклонения от нормы, никакого радикализма, наподобие свободы воли, свободы любви, свободных выборов, или еще чего-нибудь такого, что мы внесем в проскрипционные списки. Все это нам чуждо, а ко всему чуждому мы будем беспощадны. Мы наведем идеальный порядок в городе. И для исполнения этой Божественной Воли мы не остановимся перед самыми крутыми мерами. Никакой толерантности, или правильнее сказать – нулевая толерантность ко всем без различия полов и прочих химер!
     Особенно будет обращено внимание на изоляцию этих писак – представителей независимых СМИ. Я сам эти их газетенки не читаю – абсолютно нет времени, все мое время занимают встречи и переговоры с деятелями, фуршеты, банкеты – по всяким разным случаям... Времени остается разве только на то, чтобы просмотреть в газете раздел анекдотов и решить пару-другую японских судоку. А что могут дать голове все эти общественно-политические эксперты, политологи и прочие писаки? Им не место среди нормальных членов общества со своими гнусными и неуместными вопросами-гаданиями на кофейных гущах, типа: - «А что? А как? Куда пойдем? Как будем идти? Когда дойдем?... Как будет после того, как Вас выберут во властные структуры?». Они у меня все пойдут туда, кому куда следует. Все равно у всех этих «паппарациев» даже по всяким их «писаковским» гаданиям на бобах выпадают пустые хлопоты - только раздражают почтенных людей своими глупыми вопросами и даром хлеб жрут. И остальных этих, так называемых, «идейных Шилозадовых» - всех этих социал-педерастов, либерал-ананистов, бисексуальных-демократов и трансексуальных-лейбористов и прочих либеральных извращенцев и «блудолизов» мы так прижмем к груди, что у них в зобу дыхание сопреет!!! Без них воздух будет чище, да и народу будет спокойнее идти к демократии и равенству, братству и свободе! Когда я стану городским головой я, первым делом, введу налог на граждан с объемом легких больше трех кубометров воздуха. А если не поможет, то и начиная с двух. Эти либерасты и толерасты сразу «заткнутся» и перестанут «вякать». Я им быстро перекрою кислород!» - размахивая кулаками, «ураганил» Херувимов, оскверняя воздух страстной «демократической» хулой и сжигая кислород полыханием своих горячих львиных глаз. Затем с шумом втянув в себя новую порцию воздуха – наверняка не меньше семи кубометров, Херувимов продолжил свой «митинговый спич».
     «Недавно один известный историк сказал мне, что царь Петр Первый прорубил окно в Европу. И этот же историк сказал, что лучше бы он прорубил дверь в Европу – было бы лучше для родины! Мы со своей партией демократических либералов пойдем дальше творить историю – будем рубить все подряд и окна и двери на все четыре стороны света! И тогда будет много света, и наступить этот самый Парадайз, о котором мечтал Петр. Если надо будет делать что-то для нужды моего города и народа – то я буду все это делать только по большому, а не по маленькому! Для этого я буду трудиться не покладая рук, что бы там эти всякие оппозиционные собаки не лаяли и социальные овцы не блеяли. И я со своей партией демократических либералов буду делать это чисто из любви к Родине, как настоящий патриот с большой буквы!» - Херувимов уже чуть ли не истерически, кричал, стараясь своим громким «львиным рыком» перерычать музыку ресторанного оркестра.
     Я вспомнил, что завсегдатаи «PаRадайZ und PRеисподни» говорили про Херувимова, что он пьянеет от трехчасовых речей и трезвеет от трех литров водки. Теперь я убедился в этом воочию. И подумал «про себя»: - «Что может знать «людовед и правдоруб» Херувимов о нуждах простого народа по результатам общения с завсегдатаями ZP, которым он захочет - отпустит «хляву» в кредит, не захочет – не отпустит?» – подумал я. «И вообще интересно, кто этот историк, который говорит, что лучше бы Петр прорубил вместо окна - двери в Европу? Наверное, это какая-нибудь старушка-пенсионерка, вечно сидящая у дверей моего подъезда. Ей не нужен Божий свет, льющийся из прорубленного в Европу окна! Ей, сплетнице, подавай дверь, чтобы подглядывать через замочную скважину скольких девок за ночь приведет сосед по лестничной клетке напротив ее двери, когда жена соседа уезжает «на денек» к своей матери. А Херувимов, наверное «затормозился» в своем детстве, когда у себя дома рубил мебель и посуду молоточком, подаренным ему отцом. Он со своей «демократически-либеральной» партией так «нарубает» дров из окон и дверей, что от города останутся один Божий свет и куча щепок!» - снова, как всегда, начал я «переваривать про себя» все услышанное из декларированных Херувимовым идей. «Не дай Бог, если Поганинича выберут в мэры – всем это мало не покажется – полетят чьи-то головы и не одна» - еще мелькнула у меня тревожная мысль – «Такая городская голова, с головной болью от геморроя демократии, многим горожанам поотрывает головы! Наверное, страшная беда любой демократии – дураки и те, кто их выбирает - «на свою голову». Но надо будет, на всякий случай, провериться, узнать, какой объем легких у меня самого. Все-таки: - «Власть – есть власть!», тем более государственная, с ней шутки плохи. Кто его знает, как все может обернуться с этими «демократическими выборами», свободой слова с «объемом не более одного кубометра воздуха в легких» и прочими «свежими» идеями такого городского головы, как наш Эммануил Поганинич Херувимов!»
     Всю свою «предвыборную программу» Херувимов заедал кусками шашлыка и съел его весь до последнего шампура - на блюде не осталось ни одной крошки мяса от шашлыка, только на тарелке Херувимова возвышалась небольшая кучка обглоданных костей. Глядя, как «бушует» Херувимов в произнесении политических программных речей, и как он грозно пожирает шашлык, я подумал, что он, наверное, на несколько дней, как минимум, был засажен своими политическими противниками в «узилище». И сидел один в гранитном каземате в железной клетке с прутьями в руку толщиной и грыз одно железо и гранит. И так озверел от голода и злости, что готов сожрать своих политических противников, как шашлык – просто живьем – даже без соли. Но все – Слава Богу – обошлось! По знаку Херувимова официантик наполнил рюмки и Поганинич произнес тост-здравицу – «Да будет процветание и прогресс нашего славного города в руках Божьих и заботливых ладонях демократических либералов!» - и, с причмокиванием, выпил Адикин коньяк.
     Я знал, что завсегдатаи «PаRадайZ und PRеисподня» между собой говорили, что у Херувимова имеется одна «ахиресова пята» – это его голова, которая нужна ему только для ношения шляпы. Но кажется у Поганинича много «ахиресовых пяток» – например, легкие. Так орать может только человек с объемом легких как минимум в семь кубометров. «Интересно, какой налог будет платить сам Поганинича за воздух, который он сейчас с такой силой сотрясает?» - подумал я. «Наверное, точно «отвертится» от платежа, как делал до этого не раз. «Подмажет, подшустрит» и врачи напишут, что объем легких у него полкубометра – еще попросит доплату за «недобор» объема. В коммерческих делах Херувимов никогда не «прошляпит» выгодную сделку. Херувимов всегда падает маслом вверх. В делах, где есть хоть какая «маржа», Херувимов никогда не бывает «шляпой» - подумал я.
     «Видать политика - «хлебное дело», раз такой «хамо цапиенс» как Херувимов «записался» в общественные деятели. Может и мне тоже «удариться» в политику» – снова подумал я «про себя». После встречи с Херувимовым и выпитого Адикиного коньяка, эта мысль «засвербила» в моей голове. «Ведь мне так часто приходиться быть политиком в семейной жизни. Особенно, когда приходишь домой с «промоченным горлом» и, как результат, с заплетающимися ногами и языком. И встречаешь дома «неконструктивную оппозицию» с осуждающими тебя взглядами, в лице дочки, жены, тещи и тестя, а также «парой нужных приятелей» тещи. Они, оказывается, давно ждут меня за накрытым семейным столом по случаю какого-то забытого мной семейного праздника, связанного со знаменательно-торжественной датой из «семейного альбома». Но все-таки «интуитивно отмеченного» мной с друзьями - «без галстуков», в ближайшем «кабаке» и без официальных лиц в «лице тещи и тестя». Но политика – грязное дело, а выборы – это банный день с «мытьем головы», который наступает сразу же после «приятного саммита» в кабаке, буквально на следующее утро после семейной даты, с началом «разбора полетов» с женой за «чашечкой утреннего кофе». Но я, наверное, не смогу быть большим политиком, мне явно не хватает душевного напора и полной уверенности в собственной правоте, такой, какая есть у Херувимова. Я думаю, что путь в демократию устлан граблями, там надо постоянно быть в напряжении. Моего же напора хватает только на время схватки на борцовском ковре с конкретным противником – таким же борцом, как и я!» – все эти мысли «ворохнулись» у меня в голове, когда я смотрел на вдохновенное лицо Херувимова.
     В это время подошли поужинавшие телохранители и заняли пост у входа нашей беседки. Двое других сдали пост, и ушли в «подсобку» на «прием пищи». Учитывая, что телохранители отсутствовали на ужине минут двадцать – я подумал, что придется слушать разглагольствования Херувимова, как минимум, еще полчаса. А он собирался продолжить «обкатывать» перед нами свою речь, приготовленную для дебатов с другими кандидатами на должность Городского головы.
     Метаморфоза – превращение льва в агнца или из Савла в Павла. Вдруг в проеме нашей беседки возникли шум и возня. Оказывается, телохранители «скрутили» и, поставив «мордой к стене», обыскали нашего соседа из беседки с мышиным горошком. Пиджак пытался пробраться к нам в беседку, чтобы засвидетельствовать нижайшее почтение своему кандидату - господину Херувимову. Херувимов сделал знак телохранителям пропустить посетителя – «Это Додик - наш верный член партии Давид Михайлович Хамилов-Титимитин. Мы его готовим для работы в коммунальном хозяйстве нашего города. После нашей победы он делом ответит всем этим газетным «пи-пи-сакам» на вопросы о прорывах в городской  канализации! Он прочистит им канализацию! Утрет нос этим либерал-социалистам Люциферова!» - сказал Херувимов подавая руку Пиджаку. Тот почтительно, как большую ценность, пожал ему ладошку. «Этих либералов и сицилистов мы быстро «ухохорим!» - рассыпаясь мелким смешком, сказал Пиджак. Затем, продолжая подобострастно-вежливо улыбаться, сказал, что он сейчас не один, а с двумя членшами» – он так и выразился «членшами – партии», которые тоже желают засвидетельствовать свое почтение.
     В проеме нашей беседки появились обе «Мадамы»: - с формами и со здоровьем. Мы, как джентльмены, встали со своих мест. Но, невзирая на лица, обе «мадамы» были тщательно обысканы телохранителями, причем «Дама со здоровьем» была обыскана с особой тщательностью - с заглядыванием в «декольте» и глубоким изучением калибра «артиллерийских снарядов».
     «Да, хорошо сказал поэт – «В любви все возрасты проворны!» Правильно сказано: - «Красивая женщина это: – рай - для глаз, ад – для души, чистилище - для кармана!» Однако сколько потребуется средств из городского бюджета на ремонт городской канализации, чтобы «Пиджак-Додик» - по «потребностям и желанию» - смог содержать гетеру, наложницу и еще жену с детьми – тут никаких капитальных вложений не хватит. Никогда не быть городской канализации отремонтированной» - подумал я, тоже засмотревшись на «артиллерийские снаряды» в декольте Мадам со здоровьем. «По припудренным «артиллерийским снарядам» можно изучать дактилоскопию» – некстати мелькнула у меня детективно-фривольная мысль в голове – «Под слоем пудры можно явственно разглядеть многочисленные отпечатки от мужских пальцев».
     Тоже разглядев достоинства «мадамов», Херувимов энергично вытер сальные от шашлыка пальцы о край скатерти стола и, глядя на артиллерийские снаряды Мадам со здоровьем,  расплылся в широчайшей улыбке. «Силь ву бле-е-е! Битте-е! Блииз! Сорри мия! Гав ду ю в ду! Прошу прекрасных дам к нашему шалашу» - залебезил он, широко раскидывая руки и сладко улыбаясь. Судя по тому, как Херувимов за один присест сожрал и не поморщился пять порций шашлыка, а теперь пожирал глазами Мадам со здоровьем, он и духовно и телесно явно принадлежал к классу «плотно-ядных» хищников. А выслушав его приветствие на разных языках, я понял, откуда смещение языков и правописаний в названии заведения «PаRадайZ und PRеисподня». И вспомнил анекдот «в тему». Работодатель общается с желающим на него поработать: - Что вы умеете и знаете? – Я знаю три языка – английский, итальянский и немецкий! – Хорошо, скажите что-нибудь на одном из этих языков! – Шер-ше ля фам! – Это по французски! – Выходит, блин, я знаю четыре языка! – удивляется потенциальный работник.
     А между тем Херувимов, кося взглядом на артиллерийские снаряды, несколько «плотоядно-галантерейно» поцеловал ручку «Мадам со здоровьем» – та вся зарделась от счастья и томно назвалась – Анфиса Семеновна Синичкина. Затем, пристально смотря прямо в глаза «Мадам с формами», Херувимов церемонно поцеловал ей кончики пальцев – та интеллигентно подняла глаза «ввысь» и представилась – Агнесса Сократовна Журавликова.
«Ничего не скажешь – храбрый сокол этот «канализатор» Хамилов-Титимитин» -  подумал я – «Ловко устроился в птичнике, не боится даже птичьего гриппа. Держит и синичку в руках и журавлика в небе, а дома, небось, сидит с детьми и ждет жена - орлица в горнице».
     Рассматривая прелести «Мадам со здоровьем» и плотоядно щурясь Херувимова опять «понесло словами». «Как в Содоме и Гоморре, ничего святого, при правлении Люциферова и его либерал-социалистов, в этом городе не осталось! Вы помните эту историю из Библии – когда Господь послал Ангелов уничтожить города Содом и Гоморру за грехи ее граждан и согласился не сжигать их, если среди жителей найдутся хотя бы десять праведников. Но в Содоме и Гоморре не нашлись праведники, кроме Лота и его двух новорожденных дочерей, которые только и спаслись от Божьего гнева. Так вот господа, если по народному поверью без трех праведников не стоит ни один город, то смею Вас уверить, что наш город не будет уничтожен! Ибо он уже стоит на двух праведницах, если так можно выразиться, достойных дочках библейского Лота – многоуважаемых госпоже Агнессе и госпоже Анфисе!» При этих словах он, пристально глядя в глаза обеим дамам, поцеловал им ручки. Затем продолжил свое представление праведников - «А третий праведник в городе – наша славная демократически-либеральная партия с ее бессменным руководителем – в моем лице!» - Херувимов картинно поклонился, положив обе руки на свое сердце.
      «Однако же,…поелику,…без сомнения,…клянусь Христом,…коль скоро,…во всяком случае,…Бог свидетель!» - верноподданнически заглядывая в глаза Херувимову, залебезил «член партии» Пиджак, рассыпаясь мелким смешком. Обе дамы томно опустили глазки, обвороженные комплиментом Херувимова.
     «Что есть наша мужская природа?» - глядя на ставшего «шелковым» Херувимова, подумал я «про себя». «Как можно понять нас, мужиков? Что есть прославляемый нами неукротимый борцовский мужской дух? Как можно объяснить такую «демократическую метаморфозу»? При виде двух «птичек» из кустика мышиного горошка, наш ясный сокол - неистовый «трибун», демократ и ярый «борцун» за развитую демократию Херувимов, из «грозного и необоримого» зверя «аки лев рыкающего», моментально «перековался» в кроткого «агнца Божия»? «Из Савла превратился в Павла!» 

     Главное, чтобы демократия торжествовала! Я вспомнил историю, произошедшую со мной недавно в маршрутке. Еду в маршрутном такси, все места заняты, только на последнем, четырехместном сиденье, две трети скамьи занимают две полные женщины и чуть больше одной четверти – тоже не хрупкий по комплекции мужчина. Водитель подбирает худого, изможденного, явно подвыпившего мужичонку и предлагает ему пройти в конец салона и занять свободное место. Мужичок, кажется, идет с «демократического» митинга: – на груди у него «пришлеплена» разноцветная ленточка, в руке он держит маленький разноцветный флажочек. Мужичок еле-еле, на пол-ягодицы, втискивается на сиденье между женщиной и мужчиной. Женщины неодобрительно пытаются потесниться, но у них ничего не выходит. Едем дальше – на каждом ухабе маршрутку подбрасывает, и мужичок каждый раз соскальзывает с сиденья, но виновато поглядывая на женщин-попутчиц, снова и снова упрямо втискивается на свое «цыплячье» место. При этом он постоянно повторяет – «В тесноте, да не в обиде! Мы, как-нибудь, тут на кончике посидим! Меня сейчас на партийном собрании либералы обогрели, просветили! Главное, чтобы демократия торжествовала!» Не выдержав причитаний мужичка, водитель недовольно пробурчал «про себя», но так, что все услышали – «У этих либералов одна демократия в голове! Вчера вечером на вокзале я тоже познакомился с симпатичной интеллигентной девушкой! Хотелось поговорить по душам! Такая дура оказалась – один голый секс на уме!»

     Возвращение к действительности. В это время официантик, по знаку Херувимова, принес рюмки для новых «членш» и Пиджака, и наполнил их коньяком. Херувимов, проследив пока все присутствующие взяли свои рюмки, взял свою и произнес здравицу. «В нашей райской беседке, за этим столом сейчас находится лучшая часть нашего общества и прекрасные дамы Агнесса и Анфиса!» - торжественно провозгласил он. «Так выпьем же за благополучие Мессии – нашей славной матери – демократически либеральной партии и Святых Угодниц – Агнессу и Анфису!» Он опять плотоядно посмотрел на декольте «Мадам со здоровьем» - и затем, посмотрев ввысь, закончил «мысль» - «Которые очистят наш город от скверны и не дадут ему погибнуть как Содому и Гоморре!» Вдохновенно «вещая содомо-геморические» притчи из Библии о выборе линии праведной жизни Лотом и его дочерьми, Херувимов, своим «торжеством момента» поставил по стойке смирно, с рюмками, как с ружьями  в руках, весь наличный свой «текущий эрректорат» в лице двух членш и «канализатора» Додика. А также поневоле «примкнувших» к ним меня и Олега. Провозгласив тост,  Херувимов, опять с причмокиванием, выпил свою рюмку - мы нестройно повторили его здравицу и тоже осушили наши рюмки.
     Достав из кармана красочные рекламные буклеты, на которых, на фоне улыбающегося Херувимова с поднятым вверх сжатым кулаком, были броско напечатаны слова – «Свобода! Любовь! Прогресс!» Херувимов начал раздавать их налево и направо – в первую очередь досталось «партейцам - членшам» – госпожам Агнессе и Анфисе, затем всем нам. Я тоже получил «проспектик». «Надеюсь видеть Вас в рядах нашей партии - тогда Вам не будут грозить депрессия и упадок» - глядя прямо в глаза Олега, сказал Херувимов. Мне показалось, Херувимов уже забыл, что спешит на свидание со своими оппонентами на телевидении и, даже уходя из нашего «глядиолухового» кабинета, в последний момент оглянется на Святую угодницу - «Мадам со здоровьем» - и никуда не уйдет, а как жена Лота из обреченного библейского города Содома, превратится в соляной столб.
     Смотря на Херувимова, я вспомнил студенческий, «фривольно-медицинский» анекдот: - «Доктор» - обращаясь к «сексопатологу», говорит пациент «интеллигентского вида» — «Когда я хожу, у меня гениталии бьются друг о друга и звенят как бубенцы. Я, наверное, есть непревзойденный феномен!? «М-да!.. а...» - отвечает доктор – «Вы, батенька, определено есть, непревзойденно феноменальный мудозвон!»
     Но в это время подошли «закусившие» в подсобке телохранители и начальник «опергруппы» был очень озабочен большим количеством посторонних людей в непосредственной близости от «тела» охраняемого «объекта» - Херувимова. Особенно подозрительно оглядываясь на декольте «Мадам со здоровьем», он доверительно, на ухо, шепнул Херувимову, «что надо ехать, а то можем  опоздать».
     Херувимов с сожалением оторвал взгляд от «Мадам со здоровьем» и коротко и деловито, кивком головы, попрощался с нами, патетически, с некоторыми нотками драматизма, произнеся - «К сожалению, надо идти – труба зовет!»  «Не канализационная ли? В которую должен «вылететь» действующий Городской голова господин Люциферов?» - успел подумать я. Затем Херувимов стремительно пошел к выходу – телохранители, держа каре, шли вокруг него. Пиджак, семеня рядом с каре телохранителей, проводил Херувимова до выхода. «Мадамы Пиджака» удалились в свое беседку-купе с цветами мышиного горошка.
     Оркестр под руководством Дирижера продолжил играть попсовые хиты. Все опять вернулось на «круги своя».

               Продолжение Новелла 35 Комедия жизни ПолитFака