Квартирантка. Эпизод первый

Развод дался Степану большой кровью, в смысле, оказался весьма нервным и хлопотным, да и сама ситуация была нетипичной: Ирина первой подала заявление на расторжение брака, и это после девятнадцати лет счастливой жизни. Ну, пусть не совсем счастливой и безоблачной, всё было, но жили-то хорошо, детей на ноги поставили, в смысле — вырастили, Ольге восемнадцать, Игорю пятнадцать, а там уж сами пусть топают ножками. И вот, всё это похерено, лишь потому, что Ирина влюбилась в своего начальника Константина Проценко, который старше её на десять лет! И пойми этих женщин, чего им не хватает?

Как ни пытался Степан разговорить жену, мол, что он не может дать ей, что даёт этот Костя с одесского кичмана, но так ничего и не добился.

— Ты не поймёшь, — устало и с брезгливой гримасой говорила жена. — Прежде всего, он — мужчина.
— А я кто? Конь в пальто? Неужели он трахает тебя по-другому? — Степан употребил более грубое, но точное слово, которое сейчас запрещено писать.
— Причём тут это? — чуть смутилась Ирина. — Все вы одинаковы, да и мы тоже, удивить нечем. Но у него есть душа, которой у тебя нет. Мы чувствуем друг друга всеми фибрами. Не знаю, как объяснить. Я его давно полюбила, и давно тебе изменяла с ним.

Вот так да! Как же он ничего не почувствовал? Да, секс с женой давно разладился, стал банальным и обыденно-привычным, трудно после стольких лет постельных битв пылать к жене юношескими чувствами. Иногда перерыв затягивался и на месяц, но не более, организм требовал регулярной разрядки.

И вот, в устроенный им антракт её и подобрали, присвоили. Степан по-новому взглянул на жену. Да, пожалуй, такая может соблазнить любого, и в сорок лет по-прежнему хороша, у них всего лишь год разница, он старше. Всегда со вкусом одета, в шарме ей не откажешь. А уж от её улыбки мёртвые поднимаются. Вот и у него тоже поднялся, вдруг захотел жену непередаваемо остро.

У него выразительно заблестели глаза, губы расплылись в знакомой ей, сладострастной улыбке, подошёл к Ирине и попытался обнять, но она выставила перед собой руки с обидной гримасой отвращения.

— Только не это. Твой поезд уже ушёл. Я в другом составе.

Но, сопротивление лишь раззадорило, кровь толчками била в виски, в пах.

— Ладно уж, чего ломаешься? Мы же не чужие. Сколько раз это было?
— Я не хочу.
— Зато я хочу. Пока ты моя жена. И я могу делать с тобой всё, что захочу.
— Это будет изнасилование.
— И что, подашь в суд? Вот смеху будет! Все присяжные на полу валяться будут.
— Присяжные рассматривают только уголовные дела.
— Ну, хоть в этом тебе повезло. Давай, раздевайся, если не хочешь, чтобы я всю одежду на тебе порвал! 
— Она и будет доказательством моего изнасилования.
— Пусть будет. Зато все посмеются вместе со мной: муж жену изнасиловал после двадцати лет супружеской жизни.
— Девятнадцати.
— Какая разница? Смысл один и тот же. Анекдотический.

Разделась. Но лежала бревном, к каким только ухищрениям он ни прибегал, прошёлся губами и пальцами по всем эротическим зонам, ничего не помогало, лежала бесстрастная, бестрепетная, а он же, наоборот, чересчур воспалился, и очень быстро излился непередаваемым блаженством и любовью к жене. Долго лежал на ней, ожидая второго прихода, страстно целовал затвердевшие соски, но дружку больше ничего не надо было, он насытился.

Ирина столкнула его с себя и пошла в ванную нагишом. Вид ещё тот — Шерилиз Террон в рекламном ролике духов — изящные и соблазнительные обводы тела. Дружок вяло шевельнулся, но это было всё, на что он оказался способен. Ладно, ну и чёрт с тобой.  Молоденьких навалом.

С того раза Ирина избегала оставаться с ним наедине: о разводе и дележе имущества разговаривали при свидетелях, подругах, которые все были давно разведёнными, и довольно оценивающе посматривали на новоявленного холостяка, стоит ли с ним связываться, вот с таким, которого подруга бросила? Чай, были основания, слабак в постели. Но, чтобы всё это узнать, нужно испробовать. Степан же, явных намёков не понимал, из одного ярма в другое не лезут, пасутся на свободе, которая затянулась вот уже на два года.

Трёхкомнатную квартиру разменяли на двухкомнатную, в которой стала жить дочка Ольга, учившаяся на первом курсе института. Игорь ушёл с матерью к отчиму, который был намного обеспеченнее, чем скромный заводской мастер. Да и не пытался его уговорить жить с собой, прекрасно понимая, что сыну с матерью будет намного лучше, и обед сварит, и одежду постирает.

Степану досталась захудалая однушечка в старом девятиэтажном доме, ровеснике самого города. Пришлось продать иномарку и доплатить на вполне приличную однокомнатную квартиру в новом высотном доме на Набережной, с видом на Волгу с четырнадцатого этажа. Понимал, в этой квартире придётся доживать, иного не светит. Оставленной после размена мебели вполне хватило, чтобы привести квартиру в божеский вид. Лишь влез в кредит, чтобы купить кухонный гарнитур, куда уж без него? Хоть и готовит редко, но кухня должна выглядеть достойно, а не быть прибежищем холостяка.

Год назад влез в новый кредит уже на автомобиль «Лада Гранта». В наши времена мужик не может считаться состоявшимся, не имея машины, являющейся его продолжением, его одеждой, его имиджем, его возможностями. По машине судят, чего добился видимый субъект. Ум — дело второстепенное. Чем круче автомобиль, тем значительнее оказываемое внимание. Да и в мужском кругу есть о чем поговорить, а не только о надоевшей политике.

Кредит, ежемесячные квартирные выплаты, алименты, съедали значительную долю зарплаты, на еду оставался мизер, с голода не умереть, на бензин едва хватало. Благо, хоть одежды и обуви было навалом, за десять лет не сносить, словно знал, что всё пригодится. Ирина выделила ему три комплекта постельного белья, старую двуспальную деревянную кровать, на которой прошли почти все постельные битвы за последние десять лет, но кровать была ещё в хорошем состоянии, лишь поскрипывала, когда он переворачивался на другой бок, не помогло даже закручивание гаек при разборном переезде. Досталась и старая румынская «стенка», которая Ольгу не привлекла, купила новую мебель.

Два свободных от жены года не прошли без женщин, приводил и молоденьких соплюшек, с которыми знакомился на набережной, на улицах города, но все они довольно быстро и бесследно исчезали, их сексуальный аппетит был намного больше его возможностей, не юноша. Зато умеренность в еде благотворно сказалась на его фигуре, выглядел намного моложе своих сорока одного года, лет на тридцать пять, а кое-кто давал и все тридцать. По утрам поддерживал стать гантелями и турником, который приделал над дверью у выхода на маленькую лоджию.

Мастером он был хорошим, поэтому на работе его ценили, не увольняли, как других, или переводили в дальние филиалы, но и не повышали, он уже достиг своего потолка. Для повышения нужны другие черты характера: умение шестерить и вовремя подлизывать начальственный зад, а на это Степан был неспособен, всё-таки его воспитала советская власть, которая давала свои понятия ценностей и морали. Сейчас всем на всё наплевать, в том числе и на государство. Почему так происходит, Степан особенно не вникал, соображая, что ещё одной революции страна просто не выдержит, пойдёт вразнос. Оставалось только плыть по течению, куда кривая вывезет.

На свой день рождения, в конце августа, пригласил в кафе единственного друга-товарища Виктора, с которым был знаком с первого дня прохождения заводской практики после института. Особо не приятельствовали, но находились в хороших отношениях, изредка встречались, благо, работали по-соседству, и болтали по душам. Вот так было и на этот раз.

Приятная музыка не оглушала, не забивала душевный разговор, который полился за столом после трёх выпитых рюмок водки. 

— Ну, как твои дети? Рассказывай. Встречаешься с ними? — спросил Виктор.
— Им некогда. Представляешь, Игорь уехал в Англию и поступил в Кембридж. С ума сойти! Только за поступление туда его отчим отвалил несколько тысяч фунтов стерлингов, да ещё само обучение, бог знает, сколько стоит. Я бы такое, точно, не потянул. Ирка знала, что делала — у Игоря будет отличная карьера. Ольга ходит на гимнастику, уже звание мастера получила, по городам разъезжает на соревнования, за границей была, три иностранных языка знает.
— А ты как? Без женщины трудно, по себе  знаю, стоит моей Нинке заболеть, как всё приходит в запустение.
— Да обхожусь. Конечно, надоедает всё время стирать, готовить. Стараюсь, на заводе обедать.
— Стиральная машинка есть?
— Ольга взяла себе. Мы недавно купили. Ей она нужнее.
— А ты как же?
— Руками. Прачечную не осиливаю, всё кредит высасывает.
— Да, представляю, каково тебе приходится. Врагу не пожелаешь.
— Верно. Сейчас я Ирку стал ценить больше. Не понимал своего счастья. Всегда рядом. Всё выстирано, наглажено, обед на столе. Как она только успевала?
— Жениться не думаешь?

— А смысл? Я уже привык к одиночеству. Никто не командует. Не нужно думать о заготовке продуктов на неделю. Всё в спешке. То в школу вызывают, то деньги постоянно выпрашивают. А сейчас нечего тянуть. Всё автоматически высчитывается. Если приспичит оттянуться, звоню подружкам, какая-нибудь да откликнется по старой памяти, поможет сбросить напряжение.

— Верно, с одной стороны неплохо быть одному, но… В моей бригаде Кузьмича знаешь? Фрезеровщик высшего разряда. Ему пятьдесят пять лет недавно исполнилось. Лет шесть назад жену похоронил. Так он постоянно берёт себе на постой студенточек, которые расплачиваются с ним натурой. И им хорошо, за общежитие платить не нужно, там бедлам полный, постоянные оргии, пьянки, наркотики, и он в сексуальном шоколаде. Не хочешь последовать его примеру?

— Где ж я их искать буду? Объявления на столбах наклеивать?
— Давай выпьем, и я расскажу, как? За твою будущую пассию. Прозит. Ах, хороша! Коньяка много не выпьешь, на сердце действует. Ты ешь, закусывай, дома никто не предложит. У тебя комп есть?
— Откуда? Ольга взяла, вечерами часами за ним просиживает. И что они там находят? Считает, что он мне не нужен. Да и в самом деле, не нужен, на работе хватает.
— Хорошо, я сам размещу в Интернете объявление с твоим телефонным номером. Готовься к наплыву гостей. Держи телефон под рукой.
— И что ты напишешь?
— А какую ты желаешь? Какие параметры заказывать? Блондинку в шоколаде, ноги от ушей? Модельную внешность?
— У них запросы на миллионера тянут.
— Зато у тебя есть квартира, им будет, где жить. Это тоже немало значит. Да и сам ты вполне фотогеничен, уж, намного лучше нашего Кузьмича. Толпами будут к тебе валить.
— Толпами не нужно.
— Лады. Заделаем пробный запуск, посмотрим, как рынок отреагирует? Есть ли спрос на холостяков с квартирой? Как тебе заявление Елены Исинбаевой, что хочет жить в Монако?
— Это её право. Заслужила. Она права, в Волгограде всё в упадке: и дороги, и спортивные сооружения. Вот где надо было Олимпиаду проводить. Заодно и в Сталинград переименовать. Во всех учебниках такой город есть, а в реальности, даже на карте не найдёшь. Историю нельзя переписывать.
— Но там нет гор. Лыжный слалом негде проводить.
— Ну, не знаю, тогда — на Урале!
— Поезд ушёл. Поздно спохватился.

Они допили заявленный графинчик водки, подчистую доели закуски. На кокетливые заигрывания дам возле стойки, не ответили, им уже было хорошо. Даже на подвиги не тянуло.

Виктор не дал Степану возможности расплатиться за ужин.

— Это мой подарок тебе на день рождения. Тебе деньги нужнее, а у меня уходят сквозь пальцы, я их почти не вижу. Уже не помню, как пятитысячная выглядит. Правда, и не приглядывался.
— Ну и зря. Много подделок ходит в обращении.
— Да я больше кредиткой расплачиваюсь. Удобно. Кошелёк с собой не нужно таскать, никто не ограбит.

Осень была дождливой и пасмурно, но тёплой. Почти каждый день Степан выходил на школьную спортивную площадку играть в футбол вместе с дворовыми ребятами, многие из них намного моложе, но он не уступал им в технике обводки мячом, частенько забивал голы. Было приятно, когда его одобрительно похлопывали по плечу.

— Ты запросто мог бы Аршавина заменить. Вот же, дурачок, заявил: Это ваши проблемы. Конечно, наши. А чьи ещё?

Вечером, когда Степан расслабленно, развалясь на кровати, досматривал очередной ментовский сериал на маленьком телевизоре, который в старой квартире пятнадцать лет простоял на кухне, мобильник неожиданно зазвонил. Какой-то неизвестный номер.

— Привет, — осторожно сказал он, — Кто это?
—  Я по поводу объявления, — ответил приятный женский голос. — Вы размещали? Я — Галя. А вас, как величать?
— Степан. Да, размещал.
— У вас точно, есть квартира? Или прикалывались?
— Есть. Прикалываться мне не нужно, не тот возраст, не мальчик.
— А сколько вам лет?
— Недавно сорок один исполнилось. А вам?
— Я укладываюсь в ваши заявленные параметры.
— А какие я указывал параметры? Дело в том, что не я размещал объявление, а мой друг. У меня не компьютера.
— А как же вы без него обходитесь?
— А что, он очень нужен?
— Ну, не знаю. Вы не сидите в Интернете?
— А что там делать?
— Да, вы, точно, в своём возрасте.
— Что, стар для вас?
— Нет. По возрасту, вы вполне мне подходите. Да и квартира мне очень нужна, жить негде. Но это не телефонный разговор, давайте,  где-нибудь встретимся и всё обговорим.
— Когда вам удобно?
— Я могла бы и сейчас к вам прийти. Вы где живёте?
Вот так поворот. Сможет ли он потом от неё избавиться? Осторожно ответил:
— Сейчас уже поздно. Рано темнеет. Завтра. Где вам удобно будет со мной встретиться?
— Остановку у сбербанка шестого квартала знаете? Восемнадцать часов вас устроит?
— Вполне.
— Я буду стоять, или сидеть в углу самой остановки. Не спутаете.
— Хорошо, договорились.

Степан положил трубку на стол, пытаясь по голосу представить звонившую женщину, готовую лечь с ним в постель за один только предоставленный кров. Немало, если учесть, что на проституток уйдёт значительно больше. Но, насколько она красива, или  хороша собой? В голову лезли стереотипы книжных и сериальных сюжетов: там всегда были обворожительные красотки. И хэппи энд наготове. В жизни всё не так.

На следующий день после работы он вылизывал свою квартиру, если вдруг надумает привести новую подругу в дом, хоть в грязь лицом не ударить. Показать, что и он не лыком шит, может поддерживать в доме порядок. Да, минусов очень много. Общий вид неказист: окна без штор, на которые постоянно не хватало свободных денег, да и так светлее в квартире, на кухне. Нет стиральной машинки, простыни застиранные, не выглажены. Как-то он прочитал в популярном журнале, что простыни не нужно гладить, мол, под проутюженной материей тело человека не дышит. Это ему понравилось, как раз то, что и нужно. Есть сахар, пачка чая, может чаем угостить, если пожелает.

До шестого квартала не так уж и далеко, дошел пешком, подгадав темп шага, чтобы вовремя прийти к остановке. В углу на скамейке сидела весьма дородная дама его лет. Заметив его устремлённый взгляд, поднялась навстречу, с готовой любезной улыбкой на губах.

— Вы Степан?
— Да. Это я.
— Вы весьма точны. Люблю обязательных людей. Куда пойдём?
— По домам. В разные стороны. До свидания.
— Козёл! — с ненавистью произнесла Галина.
— А ты — козлиха! — ответил он, — Надо головой думать, прежде, чем откликаться на такие объявления! — и, не оглядываясь, поспешил прочь.

Моросил лёгкий дождь, и ребята вполне могли собраться на школьном стадионе с искусственным покрытием, на котором приятно играть, и не жаль уплаченных денег за почасовую аренду. Но площадка пустовала, и он пошёл домой, с сожалением думая, что не может себе позволить купить даже бутылку пива, нужно собирать деньги, хотя бы на самую дешевую стиральную машину. Стирать в ванной — сплошное мучение, спина потом отваливается, не разогнуться.

Пустое занятие — эти объявления в Интернете. Трудно представить молодую и привлекательную женщину, которая может согласиться на такие условия. А как же Кузьмич? Виктор может и приврать, дорого не возьмёт. Хотя, кто знает.

Но уже на следующий день ему позвонили две претендентки на бесплатный кров. Последней он пообещал позвонить позже, когда появится свободное время. Со второй женщиной встретился на углу Степана Разина и Ленинского проспекта. Издали женщина выглядела стройной и вполне соблазнительной, но, подойдя ближе, Степан увидел миловидное, но одутловатое лицо с густым макияжем, взгляд потухший, возможно, и скорбный, побитый тяжёлыми жизненными обстоятельствами. На вид лет тридцать пять, не меньше. Видала всё: и Рим, и Крым, и медные трубы.

— Софья, идите домой. Уже поздно, — сказал Степан, подойдя к ней. — Извините за беспокойство.

Женщина ничего не произнесла, уныло кивнула, скорбно поджала губы, и пошла к продуктовому магазину.   

Степан тут же позвонил следующей претендентке:

— Оксана, где встретимся? Да, я освободился. Возле ресторана «Три толстяка»? Ладно. Буду там через четверть часа. Но, учтите, я не располагаю средствами на ресторан. Могу лишь в кафе пригласить на чашку чая.
— Нищие не должны пригашать женщину на свидание.
— Оксана, извините, что не оправдал ваши ожидания. Прощайте.
— Постой! Я пошутила.

Но Степан отключил мобильник. С нею всё было ясно: любительница поесть на халяву. Таких, нагловатых особ, он встречал очень часто, и они не стыдятся своего поведения, в их сознании весь мир состоит из подобных им, все только и ждут, как обмануть ближнего.

В следующую неделю он работал во вторую смену и ни с кем не мог встретиться, все претендентки работали с утра. С очередной конкурсанткой договорился на полдень субботы, и так,  почти со всеми встречался до самого вечера с разрывом в полчаса. Уже хотелось плюнуть на эту затею, всё не то. Нет, были и девушки, вполне привлекательные, одна даже модельной внешности, но, неприкрытой корыстью и плутовством веяло от них за версту. По глазам он видел, что на его счёт строились вполне прозрачные планы: замутить воду и выловить  жирный куш в виде квартиры, а его самого отправить на нары.

Заявлялись и нормальные, вполне приятные миловидные студентки, замороченные общежитским бытом и неустроенностью личной жизнью, но все они не вызывали никакого желания лечь с нею в постель и обладать ею. И уж, конечно, невозможно было представить совместное проживание, хотя бы на протяжении месяца.

Стороной проходили сообщения о начале наводнения на Амуре, постоянные эпизоды о подъёме воды и героические попытки сражения с водным натиском. Люди часами стояли в холодной воде, удерживая растянутыми полотнищами перехлёст волн. Власти годами не беспокоились о постройке дамбы, вот население и расплачивалось своим нажитым добром и урожаем.

По телевидению аналитики рассказывали, что правители «золотого миллиарда» пытаются избавиться от лишнего населения, и делают всё от них возможное, тут и психотронное оружие, и вирусы. И Степан почувствовал себя лишним. Невольно появилось желание уйти, чтобы освободить место молодым. Но, купив себе небольшой арбуз, примирился с жизнью, всё не так уж и плохо, коль есть такие, маленькие радости.

По телевидению объявили о подъёме «Коста Конкордии», который обойдётся в миллиард евро, но это — чужие игры. Виктор на работе даже показал маленький ролик о минутном скоростном подъёме, хотя в реальности ушло 12 часов. Утешало, что раздолбаи есть не только в России, везде их хватает. Как-то по телевизору поразил эпизод из фильма «Москва слезам не верит» — Алексей Баталов отламывает от отрезанного ломтика кусочек хлеба и только тогда кладёт его в рот. Да, он вспомнил, когда-то читанные правила обеденного этикета, только так и нужно есть хлеб. Странно, все видели этот фильм, но никто не перенял эти правила, все продолжали есть, как им было удобно.

Астероид, близкий по размерам к метеориту, упавшему в феврале в Челябинской области, прошел в ночь на 28 сентября на опасно малом расстоянии от Земли.

Астрономы обнаружили небесное тело весом около 10 тысяч тонн всего за несколько часов до этого. Учёные пересмотрели свои прогнозы падения метеоритов на землю, оказывается, они падают в десять раз чаще, чем считалось до этого. Вот так вот.

Видать, правда — это утверждение, что мы все ходим под Богом — один стоящий удар многотонного камешка, и жизни на земле не станет.

Вечером зазвонил телефон. Не глядя на экран, сказал:

— Слушаю.
— Вы давали объявление?
— Какое? — не сразу врубился Степан, смотрел сериал, и события там были самые захватывающие. Звонок прозвучал в самый неподходящий момент.
— Ну, вы писали, что представляете бесплатное проживание.
— Верно. Давал.
— Что? Я опоздала? 
— Совсем нет. Но вы же знаете условие — в обмен на интимные услуги с вашей стороны, — Степан уже не церемонился с претендентками. Коль соглашаются на такое, то не до учтивости и галантности.
— У меня нет выбора. Не на панель же идти?
— Даже так? — удивился он, не представляя, что может случиться у молодой женщины, а, судя по голосу, она таковой была. — Вы где сейчас?
— На улице Степана Разина в девятом квартале.
— Вы можете подойти к «Оптике»? Минут через десять я там буду. Вас как звать?
— Света.
— А меня — Степан. Время вас устроит?
— Вполне. У меня его много. Даже слишком.

Степан задумался. Похоже, у конкурсантки отчаянное положение, и, стоит ли ему ввязываться в чужие дрязги? Он ненавидел телевизионные разборки семейных скандалов, люди совсем потеряли стыд, коль выносят своё грязное бельё на всеобщее обозрение. Но, если он может хоть в чём-то помочь кому-то, то надо, хотя бы встретиться и поговорить с нею, узнать, что у неё там случилось?

На ступеньках у закрытого магазина «Оптика» стояла худенькая девушка в плотном мужском свитере и чёрной юбке. Короткая стрижка. Ровесница дочери Ольги.

— Света? — спросил Степан, и, когда она кивнула, подал ей руку, помогая спуститься по ступенькам, да и проявлял внимательность к даме, может быть, попавшей в затруднительные обстоятельства. — У вас что-то случилось? Кстати, сколько вам лет?
— Девятнадцать.

На год старше Оли, отметил Степан, не зная, как реагировать на это обстоятельство. 

— Дома отчим бьёт маму! Меня ударил. Я не знаю, куда бежать. У подруг свои семьи. А тут увидела Ваше объявление.
— В милицию не пробовали обратиться?
— Там сказали: когда убьёт, тогда и приходите. Они уже несколько раз его забирали за дебоширство,  и всякий раз мама забирала своё заявление. Я понимаю их, надоело с ним цацкаться. А я крайняя.

Света заплакала крупными слезами, которые стекали по её щекам, алмазно искрясь в свете уличных фонарей. Степан не выносил женских слёз, даже если сам не был их причиной.

— Ладно, пойдём ко мне, там и решим, что тебе делать. Ты работаешь?
— С утра учусь в институте, вечером, через день, работаю в кафе-суши.
— Работой довольна?
— Да. Лучше трудно найти. Иногда дают хорошие чаевые. Но они бывают редко.
— На завод не пыталась устроиться?
— Девушек не берут. Да сейчас и парням трудно устроиться. А вам часто будет нужен интим?
— Два раза в неделю потянешь?
— Да. Это вполне приемлемо.

Продолжение следует: http://www.proza.ru/2013/11/15/23