Рисунок

  Что лучше, масло или акварель?
   Он не был художником... Не большим, не маленьким... Просто один раз в жизни, до чесотки в руках, захотелось нарисовать. Нужно, хоть что-то оставить глазам, от ускользающего былого. Многоквартирный, двухэтажный, старинный дом, незаметно рушился в памяти. В нём он родился, вырос, из него ушёл в армию и не вернулся. Душа саднила по этому строению, по его двору, беседке…
   Сегодня он решил исполнить свою мечту в карандаше....
   Приобрёл большой лист бумаги, нашёл кусок фанеры и, хлопнув дверью, выбежал в жару...
   Солнце, выгнало население из города на пляжи, и редкие встречные казались миражами...
   Вот и нужная панорама. Он присел на разбитый ящик, прикрепил бумагу и задумался… Квадрат горит неведомым светилом... Милое детство – сера от спички... Всё должно быть черно - белым. Цветными только мысли. Заточив карандаш, смело принялся бросать прямые линии. По лицу крались капельки пота, но он не замечал. Рука двигалась привычно, будто имела какой-то опыт... Передняя стена уже готова, под ней - проходной туннель...  Вот и веранда, куда выходила его дверь... Жаль, нельзя показать ступени... Как они нежно скрипят, когда поднимаешься ночью наверх... Весной... Воздух пропитан нектаром сирени... Кровь в шестнадцатилетних жилах кипит... Сердце мягко стучит... Он был у неё.... Все спят... Юноша садится и, обнимая перила, смотрит в тёмное чистое небо рассыпанных алмазов. Лёгкий ветер играет с белым цветом сливы, и иногда кажется, что идёт снег. Полная бессонница тишины... Они целовались первый раз... Потом гуляли. И снова, целовались.
   «Хорошо! Как же мне хорошо, люди!» - хотелось крикнуть в пустоту двора. Завтра выходной и мы целый день будем вместе...Эй! Месяц! Ты меня поймёшь, ведь ты тоже молодой... Передай ей, перед сном, привет. Ты скажи ей, что люблю её, как небо любишь ты… Ласковые мои, звёзды! Чудные жемчуга. Спойте моей принцессе, колыбельную своих раковин. Возьмите меня с собой, пти-ицы, гдее выы! Ме-еня -а, лю-убя-ат!!! Я тоже умею любить…
   Послышались чьи-то шаги и вскоре из туннеля вышли двое. Мужчина и женщина. Они остановились  прямо под верандой и, вполголоса, заговорили.
- Ну, останься, прошу тебя, Серёженька?
- Нет... У нас всё разное...
   Было заметно по голосу, что он нервничает... Огонёк сигареты на миг выхватил из темноты его широкое лицо и вновь – мрак.
- Катя, пойми, у тебя муж, дети, семья…
- Но, живут же, другие…
- Мне уже скоро тридцать пять. Пять лет мы знакомы, но что я могу поделать, если ты не хочешь его бросить. Тебе жалко своего пьяницу. Понимаю. Катенька, а как же я? Я тоже хочу тебя видеть каждую минуту... Пора, наконец, детей мне иметь... Устал я бегать. Крадём, ведь своё, Катюша… Не плачь…
- Серёжа, - всхлипывал женский голос, - но я же люблю тебя. Мне жаль его, и больше ничего. Он пропадёт без меня. А люблю я только тебя. Никто тебя так больше не полюбит. Ну, подожди…
   Мужской силуэт уходил, а женщина догоняла. Пыталась остановить, но снова шла за ним. Юноша отвернулся. Недавнее блаженство стекало по лицу и медленно испарялось.
   Тишину разорвал мужской крик, где-то у соседей. «Валька, собака! Опять  деньги из кармана вытянула?! А-а-а, зараза!» Послышался грохот мебели и грубый женский голос. «На-а! Подавись, козёл старый. Сам спрячет, а потом ищет, падла слепая!» Это шумели в пристройке. .. Карандаш прошёлся по ней и крыша получилась чётче. Вот и выдохнул мечту... Дом получился похожим. Весь в диком винограднике, он напоминал старый замок. Осталось поправить детали...
   Будто с другой планеты, сквозь толщу раскалённого  воздуха, появился прохожий. Он остановился  и пристально всмотрелся в рисунок...Затем  вдаль, и снова на лист бумаги... Достав платок, тщательно вытер пот с лысины и, не говоря ни слова, пожав плечами, растворился... За рисунком, приколотым на фанеру, кроме котлована под строительство, больше ничего не было.