Пятая колонна на Северном Кавказе

      Немецкое военное командование связывало с Северным Кавказом далеко идущие планы. К концу первого периода Великой Отечественной войны основные усилия вермахта были сосредоточены именно на данном направлении.

      Летняя кампания 1942 года по плану вермахта должна была завершиться захватом Бакинских нефтепромыслов и выходом за Волгу группы армии «Юг». В соответствии с этими замыслами планировались два удара: первый - вдоль основных транспортных коммуникаций на Баку, второй - на Сталинград (в СССР Грозненские и Бакинские месторождения давали более 3/4 нефтедобычи и 100% масел). В случае реализации гитлеровских планов, Советский Союз лишался основной сырьевой базы нефтепродуктов, что практически означало его поражение в войне.
 
      К концу 1942 года немецкие войска едва не достигли своих целей – до Грозного оставалось около 60 км. А расстояние от Сталинграда до действующего участка железной дороги Астрахань – Саратов составляло около 100 км голой степи. Противнику удалось подойти очень близко и к самому напряженному участку железной доороги Кизляр – Астрахань. Резко возрастало значение для поставок горючего Красной Армии участка железной дороги Махачкала - Грозный – Пятигорск - Армавир.

      Довольно сложной ситуация была по обеспечению всем необходимым Закавказского фронта. Хотя здесь и не велось активных боевых действий с Турцией, союзником Германии, но, тем не менее, угрозы агрессии с её стороны сохранялись до самого конца войны. К концу 1942 года снабжение Черноморского флота и Закавказского фронта тоже могло осуществляется только по вышеупомянутому участку железной дороги и через Каспийское море.

       Немецкое командование большое внимание уделяло диверсионным методам боевых действий на Северном Кавказе, причем спецслужбы привлекали к этой работе не только завербованную агентуру, прошедшую соответствующую подготовку, но и бандформирования из местного населения.

       Обстановка во многом осложнилась ещё и реакцией местного населения на коллективизацию и ранее проведенные репрессии в отношении местных руководителей, духовенства, интеллигенции, что создавало потенциально конфликтную ситуацию в регионе. Эти обстоятельства в полной мере попытались использовать немецкие спецслужбы.

       «С первых дней Великой Отечественной войны, - доносит в Ставку Военный Совет Северо-Кавказского военного округа, - резко активизировались националистические элементы на всей территории Северного Кавказа, в особенности в Урус-Мартановском, Ачхой - Мартановском и Советском районах Чечни». Отмечалось, что местное население в основной своей массе не желает участвовать в войне против немецких захватчиков. Две трети мужчин, подлежащих призыву, уклонилось от него. Чеченцы и ингуши выступали с угрозами в отношении Осетии, мужское население которой практически поголовно было мобилизовано. При этом вайнахи  не двусмысленно заявляли, что если в войну вступит и Турция, то они вырежут всё русское население этого района.

        В феврале 1942 года в Шатое и Итум-Кале поднял мятеж бывший прокурор Чечено-Ингушетии М.Шерипов, который соединился с уже  действующей здесь бандой Х.Исраилова. Ими был создан объединенный штаб и временное правительство. В июле того же года сепаратисты приняли воззвание к чеченской и ингушской нациям, в котором говорилось, что кавказские народы ожидают немцев как гостей и, в случае признания ими независимости Кавказа,  окажут немцам всяческое гостеприимство.

       Установлено, что  РСХА – имперской службой безопасности Германии - летом 1944 года готовилось использование калмыцкого легиона (4000 чел) в качестве десанта по захвату железной дороги Кизляр - Астрахань. По плану немецкого командования 2/3 сил дивизии «Брандербург-800», было задействовано в этом регионе Северного Кавказа и Закавказья.

       Немецкими спецслужбами силами «пятых колонн» готовился целый ряд диверсионных акций: специальные операция «Тамара-1», «Тамара-2», «Шамиль», формирование Калмыцкого кавалерийского соединения в тылу Красной Армии и целый ряд других (Г.П.Сечкин,  «Советские пограничные войска», с. 511-574).

       Для борьбы с бандитизмом на Кавказе в различные периоды оборонительной операции привлекались значительные силы, снятые с фронта. В отдельных случаях для борьбы с бандформированиями в тылу Северо-Кавказского фронта привлекались до 15% имеющихся в наличии сил и средств. Удара можно было ожидать не только со стороны немцев, но и с тыла, со стороны местного населения. Это был настоящий «второй фронт».

      В годы Великой Отечественной войны действовало «Положение о войсках НКВД, охраняющих тыл Действующей Красной Армии», которым ответственность за порядок в тылах возлагалась на командиров соединений или командующих фронтами. Так, в полосе дивизии первого эшелона за порядок отвечал командир дивизии, армейского тыла, с рубежа 20-25 км до 50-55 км в глубину, - начальник войск НКВД охраны тыла фронта, за порядок же охраны тыла от указанного рубежа и до 350-600 км - командующий фронтом. Все эти рубежи, с конкретной привязкой устанавливались Военными Советами фронтов, согласовывались с Генштабом  и НКВД СССР.
 
        По этим причинам за существование во фронтовом тылу какой- либо банды или мятежной территории ответственность нес в первую очередь командующий фронтом, а в условиях непрерывных тяжелых боев на фронте, направить к себе в тыл для борьбы с бандитизмом он мог только минимум из имеющихся в его распоряжении сил и средств. По этим причинам утверждения некоторых исследователей о том, что фронт был тогда уже «далеко» и основания для депортации отсутствовали, выглядят, мягко говоря, некорректными.

        Многочисленные исследования современных «противников» депортации кстати, и сами признают, что действительно в тылу Северо-Кавказского фронта, а затем Отдельной Приморской армии с лета 1943 и 1944 годов наблюдалась очень высокая активность бандформирований и диверсионных групп противника. Но причиной депортаций было не только это.

       В ходе наступления Красной Армии линия тыла фронта перемещалась и борьба с бандами, которые, как правило, не уходили с оккупантами, перекладывалась на плечи территориальных органов НКВД и НКГБ, у которых сил и средств для решения этой задачи было совсем уже недостаточно. По сути, после снятия режима прифронтовой полосы местные органы власти оставались один на один с крупными бандами.
 
       Привлечение временной группировки войск НКВД из состава Северо-Кавказского округа войск НКВД (около 15 тысяч солдат и офицеров) лишь частично могло выполнить эту задачу. К депортации поэтому была привлечена специальная сводная группировка войск НКВД, в различных операциях участвовало от 80 до 90 тысяч человек. Это были полки войск НКВД, снятые с охраны тыла других фронтов и 2-3 полка ОМСДОНа  им Ф.Э.Дзержинского.

       Вообще то, проблема депортации некоторых народов Северного Кавказа, в частности чеченцев и ингушей, назрела уже летом и осенью 1942 года. В очередном донесении на имя немецкого командования от 4 июля 1942 года Хасан Исраилов сообщал, что возглавляемая им организация насчитывает на 1 июня 1942 года 15672 бойца. Для ее уничтожения начали  создавать соответствующую группировку, но помешали события, связанные со Сталинградской  битвой  (Некрасов В.Ф. Тринадцать «железных» наркомов. 1995 г. с.248-249).
 
        На момент депортации некоторых народов Северного Кавказа в 1944 году обстановка в этих республиках оставалась весьма сложной: постоянными были обстрелы воинских колонн, нападения на железнодорожные составы, идущие на фронт, на партийных и советских руководителей, налёты на колхозы и совхозы, срыв призыва в ряды Красной Армии. Как свидетельствуют многочисленные документы, спецслужбы фашистской Германии обеспечивали банды оружием, боеприпасами, снаряжением, деньгами, инструкторами, средствами связи. По сути, это была война в тылу фронта. По утверждению ветеранов войск НКВД, принимавших непосредственное участие в событиях того времени, известные решения о депортациях родились из неоднократных обращениях командования Северо-Кавказского фронта к Верховному Главнокомандующему.

Кроме перечисленных причин следует вспомнить и о стратегическом значении железной дороги Баку-Гудермес-Грозный-Прохладный, находящейся в тылу советского фронта. Не случайно немецкими диверсантами на эти участки дорог выставлялись сотни мин замедленного действия, разрабатывались специальные операции типа «Шамиль» (горцы против Советов) и другие, две трети сил специального назначения Абвером были нацелены именно на этот участок советско-германского фронта.
 
       А на ветку Астрахань-Гудермес нацеливалось калмыцкое кавалерийское соединение «Доктора Доля», штатного сотрудника Абвера - цель была сорвать перевозку нефтепродуктов на центральный и северный участок фронта, а также вглубь страны в 1942-1943 годах.
По сути дела диверсионно-разведывательные формирования, банды всевозможного толка в тылу именно Северо-Кавказского фронта решали главную задачу немецкого командования - сорвать работу советских стратегических коммуникаций.
 
       Так как группе армии «Юг» вермахта в летней компании 1942 года не уджалось решить задачу по захвату нефтеносных районов СССР, то теперь фошисты пытались воспрепятствовать ритмичной работе коммуникаций другими силами и средствами. Подтверждением сказанному являются исторические формуляры 66-го полка (г. Грозный), 116-го полка (г. Баку), 123-го отдельного батальона (г. Махачкала) войск НКВД по охране железных дорог, напоминающие сводку боевых действий, хотя, как известно, в этих районах в указанный период боев с немецкими войсками не было.

       Активным было воздействие бандформирований на полотно железной дороги в тылу Красной Армии на неохраняемых участках. Личным составом войсковых нарядов в пик активности диверсантов в 1942-1944 годах здесь снималось до 10-15 противопаровозных мин и фугасов за день. За время войны на территории только Чечни и Ингушетии было изъято 18046 единиц стрелкового оружия из них, 108 пулеметов, 339 автоматов, 11366 винтовок.

        Осенью 1941 года в лагере «Штранс», отдела «Абвер - 2» управления «Абвер-заграница» было сформировано специальное воинское подразделение - батальон «Бергманн» («Горец»), предназначенное для подрывной работы на Кавказе. Его командиром являлся профессор, капитан Оберлендер. Одна рота этого батальона была укомплектована кабардинцами, ингушами и чеченцами, которые планировались для назначения бургомистрами на оккупированных немецкими войсками территориях.

        Следует отметить, что после депортации чеченцев и ингушей за короткое время удалось покончить со всеми  крупными бандформированиями, лишенными социальной базы и поддержки местного населения.  Остатки банд имели преимущественно «семейный» характер - 3-5 человек, укрывались  в горах, лишь изредка напоминая о себе грабежами и угоном скота. Руководство немецких спецслужб, учитывая этот фактор, прекратило заброску указанной агентуре помощников, оружия, снаряжения и других материальных средств.

Осенью 1944 года Северо-Кавказский округ войск НКВД был расформирован, как выполнивший свои задачи, не только в ЧИАССР, но и в целом в регионе  (Смирнов П.А, «Депортация: преступление или наказание?»,  «На боевом посту» № 10, 1995, с. 41).
На территории Калмыкии Абвером создавалось кавалерийское соединение доктора Доля (псевдоним зондерфюрера Отто Верба). Предполагалось довести численность этого соединения до 12 эскадронов.
 
        В условиях степной местности, где к началу 1944 года не было никаких частей Красной Армии и  войск НКВД, это могло стать реальной угрозой для тыла, прежде всего для стратегически важного участка железной дороги Астрахань - Кизляр, большей частью проходившего как раз через Калмыкию, на расстоянии 100 – 150 км от районов наиболее активно действующих бандформирований. Калмыкия в планах немецкого командования рассматривалась как регион, наиболее перспективный для выступления «пятой колонны». И только активные действия  Красной Армии и войск НКВД позволила сорвать эти планы.

        На принятие решения о депортации чеченцев и ингушей повлияло также то, что из-за низкой трудовой дисциплины большинство чеченских и ингушских колхозов производственные планы постоянно не выполняли. Имели место гибель посевов, падеж скота, расхищение колхозного имущества. Вполне естественно, что с началом войны это положение ухудшилось. Фронту от таких хозяйств ждать помощи не приходилось.

        Поэтому стремление все-таки заставить работать, хоть и в условиях депортации, целые народы выглядело вполне оправдано. Не случайно обеспечение работой депортированных держалось руководством страны на контроле. Уже в мае 1944 года 80% чеченских и ингушских семей работали в артелях, 75% имели приусадебные участки и огороды, даже получили некоторые льготы, которых в то время не имело местное население.
 
       В такой же обстановке находился и Советский Закавказский фронт. С севера - немецко-фашистские войска, с трудом сдерживаемые Северо- Кавказским фронтом, с юга - Турция, Иран - в любой момент готовые начать боевые действия. Ситуацию и без того сложную в стратегическом плане усугубляли горные условия. Разобщенность сухопутных коммуникаций с лета 1942 года до июля 1944 года вдоль Чёрного моря, прерванное сообщение по Военно-Грузинской дороге – сентябрь - декабрь 1942 года и единственная сухопутная коммуникация связывающая, с «большой» землей - это железнодорожная ветка Баку – Махачкала - Кизляр - Астрахань. Именно по данной дороге осуществлялась всё обеспечение в указанный период Черноморского флота в  портах Геленджик, Туапсе, Поти, Батуми. По сути, эта железнодорожная ветка оставалась единственной сухопутной артерией, связывающей все республики Закавказья с центром.

       В чрезвычайно сложных условиях и была осуществлена депортация турок, хемшинов, курдов, носившая превентивный характер - вероятность того, что немецкое или турецкое командование попытаются использовать эти народы в качестве «пятой колонны»  в тот период была очень высока.

       Архив Главного управления по борьбе с бандитизмом НКВД содержит немало не рассекреченных по разным причинам документов, касающихся депортации карачаевцев и балкарцев. Решение о депортации тех или иных народов обусловливалось возможностью их привлечения фашистской Германией на свою сторону. Абвером и РСХА  на Кавказе создавались антисоветские организации, политические центры. К ним можно отнести в Карачаевской АО «За религию Карачая», в Кабардино-Балкарии «Балкарская армия», Карачаевский национальный комитет «Свободный Карачай». Документы из фондов Главного управления по борьбе с бандитизмом позволяют сделать вывод, что эти организации работали под патронажем Абвера и РСХА.

       В архивных фондах хранятся документы, подтверждающие, что мятеж в Карачае в январе 1943 года был организован немецкими спецслужбами. После его подавления, в марте, лидерам карачаевских «подпольных» организаций, оставшимся на свободе, было приказано повторить мятеж. Дальнейшее развитие событий привело к тому, что в июле 1943 года призыв карачаевцев в Красную Армию был отменен.

Сложная обстановка в 1942 – 1944 годах была и в Кабардино-Балкарии. В этот район немцами были направлены два кавалерийских эскадрона батальона «Бергманн» дивизии «Брандербург-800» (Абвер-II). В Нальчике во время оккупации  было создано марионеточное правительство во главе с князем С.Шадовым (О.В.Романько,  «Мусульманские легионы во Второй мировой войне»). В результате деятельности этого «правительства» и подразделений Абвера всего за два месяца, здесь была создана база, позволившая после освобождения этих районов Красной Армией иметь там еще в течение полутора лет действующие против Советской власти бандформирования,  на борьбу с которыми  отвлекались значительные силы и средства.

       Относительно утверждений, что при депортации войсками и органами НКВД творился произвол, уже сегодня опубликовано немалое количество документов, опровергающих воспоминания «очевидцев».

       Учитывая масштабы Великой Отечественной войны, её беспрецедентный территориальный размах, и депортация имела соответствующие размеры.
 
       Хочу особо отметить, что  награждение высшего руководства НКВД по результатам операции депортации полководческими наградами, в том числе орденом Суворова, соответствовало масштабам выполненной  задачи. Ведь А.В.Суворов не только блестяще бил врагов России, но и подавлял врагов внутренних. Лишение Н.С.Хрущевым боевых наград участников тех событий, командиров, командующих войсками, начальников НКВД было несправедливым.

       Следует признать необоснованным и  утверждение тогдашнего советского лидера об отсутствии всякой военной необходимости депортации народов в годы Великой Отечественной войны. Абсолютно абсурдным выглядит обвинение И.В.Сталина в ошибках на этот счёт. Напротив, Сталин нашёл пожалуй самый справедливый выход из тяжелейшего положения тех лет.

       Факты депортации народов СССР в годы Великой Отечественной войны - это история, одна из её трагических страниц. Война не ограничивается только сражениями на театрах военных действий, это неимоверно тяжелый труд и в тылу, многочисленные жертвы среди мирного населения, всевозможные лишения. Во время войны терпят лишения не только солдаты в окопах, но и мирное население.
 
       Объективная точка зрения на события, связанные с депортацией, была отмечена Генеральным штабом вооруженных сил РФ в 2003 году: «Ни перед каким народом, проживающим ныне в пределах Российской Федерации, российское общество и государство, не несут исторической ответственности за какое - либо проявление геноцида. Что касается сегодняшних претензий к Российской Федерации по поводу имевших место в 40-е годы событий, связанных с переселением народов Чечни и Ингушетии, то они были вызваны объективными причинами, связанными с безопасностью южных границ государства.
 
        Вот датированный 6 ноября 1942 года (то есть в разгар битв за Сталинград и Кавказ) документ германской службы безопасности "Общее положение и настроение в оперативном районе Северного Кавказа", составленный на основе донесений из западной части этого "района". Констатируя "неопределенность" поведения адыгейцев и черкесов, документ вместе с тем подчеркивает (выделяя ряд слов) следующее:

        "Когда немецкие вооруженные силы вошли в Карачаевскую область, они были встречены всеобщим ликованием. Так, например, айнзацкоманда полиции безопасности и СД, прибывшая в начале сентября в расположенную южнее Кисловодска карачаевскую деревню, была принята с воодушевлением, сравнимым с днями присоединения Судетской области. Сотрудников команды обнимали и поднимали на плечи. Предлагали подарки и произносились речи, которые заканчивались здравицей в честь фюрера... К этим предложениям присоединились также представители балкарцев... Примечательным является стремление примерно 60000 балкарцев отделиться от кабардинцев и присоединиться к карачаевцам, насчитывающим 120000 жителей. Обе племенные группы выразили свое единение с Великой германской империей". Упомянут также и совсем иной "опыт, полученный... в населенном кабардинцами месте Баксан... жители все больше отстранялись и в конце концов творили с вражескими силами (вражескими для немцев) общее дело".

         Особенно выразительно здесь разграничение балкарцев и карачаевцев и, с другой стороны, адыгейцев, черкесов и кабардинцев, которые явно не имели намерения "объединиться с германской империей" и, естественно, не подверглись позднее переселению, — как и осетины. И еще следует вспомнить, что с ноября 1943-го до марта 1944-го, когда было предпринято переселение на восток балкарцев, карачаевцев, ингушей и чеченцев, фронт проходил сравнительно недалеко от Кавказа...
 
        Еще раз повторю, что испытаниям, выпавшим на долю переселяемых народов, нельзя не сострадать, но едва ли уместно говорить о полной "необоснованности" этой акции в условиях смертельной борьбы с врагом.

       Как известно, в 1956—1957 годах переселенные народы были "прощены" и возвращены на их территории. В связи с этим до сего дня восхваляют находившегося тогда у власти Хрущева, противопоставляя его злодею Сталину. Однако Хрущев в данном случае вовсе не был "гуманнее" Сталина.

        Дело в том, что пребывание переселенных народов на "чужих" землях создавало свои немалые трудности и коллизии, а, с другой стороны, возвращение в родные места почти всех этих народов к 1957 году уже не было чревато какими-либо существенными опасностями. Реальную опасность мог представлять возврат только двух народов — тех же крымских татар и турок-месхетинцев, поскольку возвращать их надо было в пограничные зоны страны. И "гуманист" Хрущев оставил эти народы в "изгнании" (судьба крымских татар зависела еще и от того, что Хрущев в 1954 году "подарил" Крым Украине, а возврат татар в значительной мере "обесценил" бы этот подарок).

Примечание: По материалам П.Смирнова, начальника кафедры внутренних войск Военного университета.