Конец зоны всех ограничений. Глава 13

Мы едем в деревню Ашока.

Утром дождь лил, как из ведра. Мансун в Гималаях. Одёжка третьи сутки не может высохнуть. Но мы уже одурели от скуки и точно решили ехать к Ашоку. Мозги в Индии отключаются напрочь, утром, чтобы одеться, требуется нереальное напряжение, например, сообразить, что надо напялить дождевик. Укутавшись, собираемся на выход, и что же - наша дверь не открывается. И так, и сяк мы её дёргали, причём видно, что она не в районе замка застряла, а где-то ниже, меня задалбывает эта дверь, я нажимаю звонок. Через 5 минут поднимается кто-то и стучит в дверь:
- Откройте дверь, пожалуйста!
- Что случилось?
- Толкни дверь!
Дверь открывает парнишка-тибетец. Их там трое рулят: замороженная девчонка-тибетка, этот парень с прикольным хэйр стайлом и мальчик-индиец лет 15, по-моему, они нещадно эксплуатирует этого индусика, тоже мне бедные-разнесчастные тибетские беженцы, буддисты хреновы.
Я говорю, что проблемы с дверью, проблемы с туалетом и проблемы с водой. Парень проблем с дверью не видит, и именно тогда, когда нам надо уходить, бойлер самопроизвольно включился и стал чудненько греть уже ненужную воду.
- Вы можете сменить комнату.
- Ну уж нет, мы теперь отсюда точно не съедем.
Разбираться некогда, упихиваю парнишку за дверь, закрываем её и уходим. Нас ждут великие приключения!
Мы идём завтракать к бабуле-тибетке на 2-й этаж, шкеримся, чтобы Галчонок нас не увидел, а то мы же ему изменяем)) Я решаюсь попробовать тхкупу – плоская длинная широкая лапша, плавающая в непонятном бульоне – не вкусно, зато я беру тибетский хлеб с маслом и джемом – это потрясающе вкусная вещь: свежевыпеченные пухлые лепёшки, настоящее жирное масло, солёное на вкус, и потрясающий клубничный джем. Я уже офигела с этой овсянки, понятно, что её надо есть, чтобы нейтрализовать индийские термоядерные блюда, но тут, в Ревалсаре, еда буддистская – мне не нравится, она кажется пресной, без изюминки, скучной и однообразной. Натаха берёт сваренные вкрутую яйца, видимо, тоже овсянка встряла где-то. Потом идём в кондитерскую, под проливным дождём, долго просим у продавца коробку под сладости, потом он долго и муторно нам считает, мы взяли всё, что там было по две штуки, мне лениво напрягаться и спрашивать, что и сколько стоит, пофиг, дырка в голове. Если бы он загнул цену, я бы попросила пересчитать, вроде бы он сказал 250 рупий вместе с коробкой, набитой сладостями, хотя я не помню уже цену, но нам показалось, что нормально. Каждая вкусняшка 10-20 рупий и 25 коробка. Ну может, конечно, наебал, даже скорее всего, наебал, ну да ладно. Очень хорошо, когда мозги расслабляются, пусть расслабляются. Кутаем коробку в пакетики и понимаем, что искать идти чашки просто такая вселенская лень, что нет такой силы, что заставит нас это сделать. Решаем, что бабуля обойдётся.
Возвращаемся в номер, я решаю не брать с собой полотенца-зубные щётки, чтобы ненароком не остаться ночевать в этой неведомой деревне. Ну вот, мы и готовы. Дверь! Наташка дёргает ручку, и та отваливается. Мы начинаем ржать. Нет, эти люди не забудут русских: сортир у них не работал, водогрей тоже, теперь ещё и дверь разломали. Смеёмся до истерики, падаем на кровать.
Снова нажимаю кнопочку звонка, ещё и ещё раз, наконец, слышны шаги и лёгкое поскрёбывание. Open the door please!!!  Дверь открывает мальчик-индус. Я уже ничего не хочу объяснять, просто смеюсь. Мальчик премило улыбается и уходит. Мы, напялив дождевики, идём на бас-стенд, искать такси.
Ещё не дойдя метров 50 до бас стенда, нас сам ловит чувак на крутом белом джипе, я сразу понимаю, что на такой машинке и цена будет соответствующая, но можно попробовать. Дождь кончился, снимаем уродливые дождевики, я трясу белыми волосами, улыбаюсь, как могу широко, дескать, дядя, ты ещё за честь везти нас должен нам же приплатить. Дядя не понимает, где эта факин деревня, звонит Ашоку, долго что-то выясняет. Потом выдаёт: 1200. Чего-чего? А не приборзел ли ты часом? Он ни на шаг не уступает, и тут до нас начинает доходить, что это такая жопа мира, что только за большие деньги кто-то повезет. Решаем пойти к нашему другу Галчонку, чтобы он нам подсобил, ну мы отчего-то решили, что у него наверняка же есть знакомые таксисты, а если 1200-реальная цена, то тогда Ашок пусть катится к чёрту с его деревней у чёрта на рогах.
Галчонок стоит на пороге своей утлой дхабки и улыбается своей открытой улыбкой. Галчонок добрый. Как солнце после дождя. «Да, мэм, конечно, я помогу вам, мэм, о, разумеется, мэм, да, мэм, я сейчас всё узнаю, мэм, да, мэм, один момент мэм, Рамеш всё сделает, мэм» Как же хорошо иметь такого Галчонка. Галчонок – разрешитель мелких бытовых трудностей.
Через несколько минут приезжает водила, они снова звонят Ашоку и долго выясняют, как к нему ехать. Может, и не так далеко эта деревня, просто Ашок тупой и объясняет явно не так, как надо. Водила говорит:
- 900 рупий, мадам
- 700, мера  дост (мой друг), - не моргнув глазом, начинаю я свою любимую игру.
- Не получится, мадам, слишком далеко, бензина много потребуется. О, и мадам знает хинди?
- Как далеко? И мадам знает хинди тори-тори (чуть-чуть)
- 60 км, мадам.
- 700 рупий и поехали кататься!
- 800
- Ты же друг этого прекрасного человека (показываю на Галчонка), а этот прекрасный человек – наш друг, его друзья – твои друзья, не правда ли. И поэтому 700 рупий – френдли прайс.
- Окей! Они с Галчонком оглушительно хохочут. Потому что я веду себя как индус при торге)) как матёрый такой базарный торгаш, свой в доску.
Как-то подозрительно легко и быстро он согласился, ах, я дура, просто после 1200 семьсот мне казались нормальной ценой, а раз он согласился быстро, стало быть, там 500, а то и 400 реальная цена. Притом, что сюда и доля Галчонка явно входила. Но так нельзя торговаться, это по-мудачьи, даёшь свою цену – значит всё, он бы после такого всё равно не повёз бы за 500. И опять же, не в деньгах дело, а в том, что ни один индиец не должен думать, что он наебал белого, меня, по крайней мере. Ну да ничего, я своё ещё отыграю, уж не сомневайтесь господа индиан пипл!
Пока водила уходит за машиной, мы болтаем с Галчонком, я смотрю шальвар-камизы в магазинчике напротив. Ах, как я мечтаю о шальвар-камизе, таком парадно-выходном, но это надо шить на заказ, подбирать ткань – а это геморр, я в Индию езжу отдыхать, а не геморр лишний устраивать. Это пока выторгуешь ткань по нормальной цене, пока пошив - семь потов сойдёт, и будешь уставшей как собака. Тяжело с этими ребятами, просто так ты ничего в этой стране не получишь.
Приезжает наш водила на красивенькой белой машинке. ТАТА. Хотя в Индии почти все машинки Тата. Мы садимся, Галчонок машет нам рукой. И мы выезжаем на серпантин и начинаем подниматься в горы. Я начинаю думать, уж не выпить ли мне таблетку от укачивания, но пока она подействует, мы доедем, я потом буду с расквашенными мозгами, ну уж нет, если что, буду тормозить водилу и блевать в Гималаях. А вы блевали в Гималаях? В этом, безусловно, есть своя прелесть. Я люблю стебать даже себя, не то, что других. Сижу и пью воду, хватаюсь за сидение, а мы всё выше и выше забираемся, вот уж и Ревалсар остался внизу, капелькой мелькает в горных массивах.
Через какое-то время я понимаю, что мы едем уже очень долго чёрт знает куда, чёрт знает зачем. «Наташа, вот если хоть кто-то мне теперь скажет, что 20 минут трамвайчиком от метро проспект Ветеранов – это жопа мира, я расскажу о деревне Ашока далеко-далеко в Гималаях, и скажу: люди, не смешите меня», - я, дурочка, забываю, что Натаха проживает на Ветеранов, правда рядом с метро, но она всё равно смеётся. Да, знатная глушь – эта деревня Ашока – не помню названия. Тут я говорю водиле, что пора бы позвонить Ашоку, чтобы он выходил нас встречать в Набахи Дэви – эта деревня в хрен знает скольки км от его деревни, но только так мы сможем доехать. Водила – молодец, едет себе, крутит баранку, периодически у локал пипл спрашивает дорогу и молчит, о, как прекрасно, что он молчит, не вичкантрит, в общем, он чудо! Они опять полчаса трындят с Ашоком. Я спрашиваю:
- О чём вы так долго с ним говорили?
- Ваш друг плохо объясняет.
- О да! Он мастер в этом!
- У мадам весёлое чувство юмора.
- Мадам тошнит от езды по серпантину.
-Остановить машину, мадам?
- Не, я прям так. Да шучу я, расслабься, я скажу, если что.
Ну вот, опять никто моих шуток не понимает, о, где же Харш Тхакур, несмотря на языковой барьер, всегда оценявший мой юмор.
А мы всё едем и едем, едем и едем, и о чудо, водила говорит, что Набахи Деви. Ура! Ехали часа 2.
Ашок радостно машет руками, чуть ли не скачет от восторга, я вылажу и, штормящая, прохожу куда-то, в какое-то помещение, где сидит какой-то чувак в жёлтой футболке. «Жёлтая Футболка - ничего такой прелестник» , - выражает общую мысль Натаха. (Мы всё время с Наташей собирались к Ашоку в надежде, что у него в деревне должны водиться прелестники, а то в Ревалсаре тошно уже от узкоглазых на одно лицо и рыже-малиновых монахов). Ашок знакомит нас с Жёлтой Футболкой, но я не запоминаю имени. Мы выкуриваем по биди, Жёлтая Футболка в шоке, что иностранные леди курят биди. Да мы просто в восторге от биди. Тут выясняется, что до деревни ещё 5 км, мы все дружно загружаемся в тачилу и едем. Я про себя твёрдо решаю, что эти 5 км включены в стоимость, а если нет, я не заплачу сверху ни рупии, и вообще, пусть Ашок решает все проблемы, может, побудет раз в жизни мужчиной.