ЦОЙ МЕН ЧЕР

Игорь Найдёнов был спортсменом.

Спорт назывался каратэ и впоследствии оказался под запретом вплоть до уголовной статьи.

За окном и во всём обозримом пространстве был ещё Советский Союз, были республики, были большие соревнования. Они и сейчас проводятся, но имеют уже статус международных.

А тогда съезжались со всей огромной страны каратисты, коих велено было именовать в соответствии с советской грамматикой каратэистами и делились знаниями, которых ощущался явный недостаток.

Здесь были эстонцы, близкие к границе с Западом, узбеки, близкие с востоком, жители Владивостока и Находки, близкие с самым дальним Дальним Востоком.

Встречались не часто, так как Всесоюзные соревнования проходили один раз в год.

К этим соревнованиям обычно приурочивали проведение семинара, так как каратэ тогда «ходило под статьёй», было чем-то новым и страшным в стране, жившей уже не за «железным занавесом», но и не привыкшей ещё распахивать окна настежь.

На одном из таких семинаров Игорь заметил, что сидевший рядом с ним кореец по имени Цой Мен Чер  записывает лекцию в блокнот не обычными русскими буквами, а значками, похожими на иероглифы.
 
На недоуменный вопрос,  как же так, лекцию читают по-русски, а записывает он её по-корейски, Цой Мен Чер ответил, что он  пишет корейскими буквами, но по-русски.

И что если к нему не будут приставать сейчас, во время семинара, то потом, в гостинице, он легко научит всех желающих, в первую очередь самых любопытных и близкосидящих, корейской азбуке. Этот ответ вполне удовлетворил и даже обрадовал Игоря.

Удовлетворил потому, что, немало поездив по стране Советский Союз, любопытный Найдёнов, видел достаточно много примеров, когда русские слова писались, скажем, латинскими буквами. А почему тогда не корейскими? Нужно только их знать, эти буквы!

Дождавшись вечера, приступили к занятиям. Для начала  Цой Мен Чер объяснил, что корейский язык, как и китайский, и японский, является языком тональным, где значение имеет не только собственно звук, но и тональность, высота этого звука. 

В своё время, чтобы облегчить понимание корейцами иероглифической письменности, заимствованной из Китая, была изобретена так называемая слоговая азбука.  Она передавала не только смысл, как китайский иероглиф, но и звучание слов и выражений.
 
«Очень простая азбука», - сказал Цой Мен Чер и принялся что-то писать или рисовать в своём блокноте.

Надо сказать, что он был общепризнанным авторитетом в мире каратэ. Имя его, состоящее из трёх слогов, из трёх слов, произносилось всеми каратистами как единое целое – «Цойменчер».
 
Немного подумав, Цойменчер сказал: «А ты знаешь, я не смогу научить тебя писать по-корейски.

Я умею писать, я понимаю написанное. Я знаю, как нужно писать. Но не знаю, почему.

В фамилии Гагарин, например, два слога одинаковы в русском написании, а по-корейски пишутся по-разному.  Почему – не знаю!»
 
Так и закончилось обучение корейской письменности любопытствующего прозелита. Он понял, что прежде чем изучить письменность, придётся учить язык. А это не входило в его планы.

Невольно напрашивались параллели с собственным опытом. Он довольно грамотно писал по-русски, очень редко делая грамматические ошибки.

Правда, запятых в написанных им текстах был явный, хорошо заметный даже невооруженному синтаксическими познаниями глазу, избыток.
 
Грамотностью своей странной он был обязан собственному отцу, Чехову и Тургеневу.

В раннем детстве, когда нормальные дети нормальных родителей учат правила правописания, его отец, недовольный отвратительным почерком своего отпрыска, не придумал ничего лучше, как заставить ребёнка много писать, вполне разумно полагая, что если писать много и старательно, то глядишь, и почерк наладится.
 
Великие русские писатели Чехов и Тургенев выбраны были достаточно случайно, на этажерке их книги стояли под рукой. Но выбор оказался удачным.
 
За год с небольшим, переписав все произведения указанных писателей, каллиграфом парень не стал. На почерк эти стопки исписанных тетрадей никак не повлияли.

Но он научился писать грамотно. Не зная правил правописания, точно знал, как пишется то или иное слово. Просто знал. А вот объяснить не мог.

Как уже говорилось,  Цой Мен Чер был непререкаемым авторитетом в мире каратэ. В те времена источников информации было не просто недостаточно, было катастрофически мало.

За книжку Масутатсу Оямы, великого мастера каратэ и создателя стиля «кёкусинкай», изданную в Польше и привезённую нелегально в Союз, нужно было выложить   аж двести рублей!

Это две месячные зарплаты простого советского человека. А кроме как почитать, нужно ещё и покушать. И одеть что-то нужно. И обуть.

Но покупали книги. И платили. Пользовались любым источником информации. Читали всё, что хотя бы косвенно касалось каратэ, связанного с ним дзен-буддизма и просто буддизма. Вплоть до китайской археологии.

Основным источником информации были, конечно, плохо переведённые, много раз переписанные, труднодоставаемые  фильмы с участием Брюса Ли. Образ жизни настоящего бойца складывался под воздействием этих фильмов.

Так как видеомагнитофон был ещё большей редкостью, чем книги по каратэ, большинство «советских каратистов» довольствовались даже не фильмами, а рассказами о том, что в них происходило, из уст своих более удачливых товарищей, видевших эти фильмы.

Естественно, происходила мифологизация и самого Брюса Ли, Чака Норриса, Жан Клод Ван Дамма и всего, что с ними связано.

Некоторые индивидуумы настолько погружались в образ, что начинали носить китайскую или японскую одежду, вести себя в повседневной жизни, ну совсем как Брюс Ли. Или почти как он.
 
Так вот. В очередной раз съехавшиеся на Всесоюзные соревнования в славный город Волгоград последователи Накаямы, Фунакоши, Оямы и прочих славных учителей, наблюдали интересную и познавательную сцену.
 
Во время обеда Цой Мен Чер оказался за одним столом  с одним из таких прозелитов. Фамилия его была  Щукин. Приехал на соревнования он из тёплого города Сочи.

Фамилия как фамилия. И выглядел он соответственно. Довольно красивое славянское лицо венчало стройное тело, облачённое в чёрный китайский костюм с шишечками из тесьмы вместо пуговиц. Он заказал рис с овощами.

Когда принесли заказ, Щукин картинным жестом вынул из недр своего костюма красивый, с вышитыми на нём красными драконами матерчатый чёрный футляр. Извлёк из него китайские бамбуковые палочки для еды, и стал ими ловить рис и овощи, лежащие на тарелке.
 
С овощами у него получалось неплохо. Даже киношно-красиво. Все присутствующие, с нескрываемым интересом и даже завистью, следили за манипуляциями Щукина. Пока дело не дошло до риса.
 
Ну, непривычно русскому, да и не только русскому человеку наблюдать, как кто-то пытается поймать скользкие рисинки палочками и отправить их в рот. Особенно, когда рядом с тарелкой лежит ложка.
 
А как наблюдать за этим корейцу? Как минимум - смешно.
 
Цой Мен Чер  был абсолютно серьёзен.  Понаблюдав минут пять за мучениями новоиспечённого китайца, он произнёс: «Слушай, Шукин, ты рис давно ешь?». (Букву «Щ» он произносил как твёрдое Ш).

«В каком смысле?» - не понял Щукин. «Ты ел рис до того, как начал заниматься каратэ?» - уточнил Цой Мен Чер. «Нет» - ответил Щукин. «Так не выделывайся, возьми ложку и ешь как все!» - громко сказал Цой Мен Чер.

«Я восточный человек. Моя жена готовит восточные блюда. И я, и мои дети, едим дома, как принято на востоке, палочками и руками.

Но в ресторане, где блюда приготовлены по-европейски, я ем ложкой. Пользуюсь ножом и вилкой, как и все остальные», -  Цой Мен Чер замолчал и принялся поглощать суп с курицей.

Щукин смутился, взял ложку. Слышавшие разговор каратисты задумались.

В самом деле, для того, чтобы понять каратэ, нужно понять восточную философию. Вернее философии. Потому как кроме буддизма, существует ещё конфуцианство, синтоизм, их течения, направления и школы.
 
Прозелиту очень трудно во всём этом разобраться. Тем более, что извлекать знания приходится по крупицам и уже искажённые, так как в Союз попадали переводы переводов западных авторов.
 
Цой Мен Чер же был восточным человеком. Конфуцианство, буддизм ему не нужно было изучать, он впитал их с молоком матери. Каратэ для него, просто продолжение этих учений. Совсем не экзотических учений, как для всех прочих присутствующих. Эта мысль поразила.

Зачем изучать китайскую археологию и дзен-буддизм, чтобы понять каратэ? У человека любой национальности одна голова, две руки и две ноги. Может быть на одну руку или ногу меньше, но никогда больше. Моторика, принцип движения, у всех людей примерно одинаковый. За исключением некоторых этнических особенностей.
 
А как мировоззрение, православие для боевых искусств подходит даже больше, чем любая другая религия или философия. В конце концов, наши предки-казаки не стеснялись учиться у кого угодно, даже у своих врагов. А потом били их, этих врагов, их же оружием.
 
После того как в Японии появились европейцы, недаром самой востребованной среди самураев религией оказалось именно православие. Даже  Японская автокефальная православная церковь образовалась. Которая благополучно существует и по сей день. С японцами-священниками, крещёнными в православие с русскими именами. С православными молитвами, переведёнными на японский язык и записанными иероглифами.

Откуда это было знать судьям республиканской и других категорий в те далёкие от Японии и других стран времена?


На другой день были показательные выступления. Показывали, кто что мог, кто что умел. Всех опять поразил Цой Мен Чер.
 
В свете софитов, на высоком подиуме, установленном посреди дворца спорта, где были уложены татами для проведения соревнований по каратэ, появилась пара крепких юношей. Они тащили, сгибаясь под его тяжестью, большой бетонный бордюрный камень. Уложив камень на две стопки кирпичей, носильщики удалились.
 
Появился он. В белоснежном кимоно при чёрном поясе. Спокойно, с корейским выражением лица, снял большие круглые очки, положил за пазуху. Оттуда же, из-за пазухи, вынул большой клетчатый носовой платок, постелил его посередине камня.
Вгромоздился на этот камень, приняв классическую стойку «киба-дачи». Постояв немного, спустился на татами.

Поклонился. С криком «ки-ай!», ударил голой пяткой по тому месту, где лежал платок. Ровно посередине камня. Камня стало два. Поклонился. С достоинством ушёл, на ходу надевая очки. Вернулись ассистенты. С грохотом сбросили половинки разбитого камня с подиума.
 
Зал замер. Это было невероятно. Подошли два эстонца, попробовали разбить половинки серого камня. Не получилось. Обоим было очень больно. Старались-то изо всех сил. Собралась целая толпа каратистов. Всё это люди были искушённые. Щупали камень, били его кирпичом, пытались раскрошить – всё напрасно.

Вечером, когда ехали в автобусе к гостинице, все обратили внимание на штабеля бордюрных камней, сложенных в сквере. Дорогу, видимо, собрались ремонтировать.
Спортсмены и судьи, в том числе Игорь, сидели с отсутствующим видом. Они изо всех сил не замечали штабелей с бордюрными камнями.

«Выйду-ка, я часика в два ночи, когда все будут спать, да проверю камушки на прочность» - подумал наш герой. Но в два часа ночи нашлись более важные дела. Дела закончились под утро, когда нужно было провожать её домой.

Вышед на улицу, Игорь увидел, что штабеля разворочены, больше половины бордюров разбиты надвое и лежат в беспорядке. Игорь начал думать. То, что не ему одному пришла мысль ночью испробовать камни на прочность, видно наглядно. Остальное додумалось.

Камни действительно были из бетона. Из бетона, а не из армированного железными прутьями железобетона. Бетон довольно свежий и тяжёлый. В длину камень превышал два метра. Если подложить под него по краям кирпичи, он прогнётся под собственным весом. Достаточно  малейшего усилия, и камень лопнет.

Но кореец стоял на нём! Да, но стоял-то он в стойке «киба-дачи». А эта стойка предполагает широко расставленные ноги. Тем более, посередине лежал платок, не на него же становиться. Мастер стоял практически на кирпичах. Потом ударил посередине. Камень сломался.

Сломать половинку, как это попытались сделать эстонцы, просто невозможно. Длины не хватает. Физика. Как и всё каратэ. Основанное на знании физики и физиологии.

Этот урок Игорь Найдёнов получил без ведома учителя. Он считал и считает до сих пор Цой Мен Чера своим учителем.

Каратэ – вовсе не вид спорта и не набор чудес и фокусов. Это философия жизни.

Ну и физика с физиологией, конечно.