Конец зоны всех ограничений. Глава 14

Деревня Ашока.

И вот, наконец, мы на месте. Ашок проводит нас к дому. Ничего себе живут индийские бедняки! Двухэтажный домик, с крыльцом, комната Ашока вмещает в себя гигантского вида кровать, маленький столик и два стула. Мы даём Ашоку подарок, полученный в Маникаране за красивые глаза. У Ашока уже горят трубы, он дико рад подарку. Сидим, курим. В его семье никто не говорит по-английски, кроме него, и я понимаю, что у меня скоро язык будет на плече. Ашок говорит, что надо дождаться маму и сестру, они сейчас придут с работы, они учительницы в школе. Но в этой деревне нет школ, они работают в соседней деревне. Мне не терпится увидеть бабулю 89 лет, я представляю себе, какая это колоритная бабушка. Бабуля сидит на крыльце, я беру сладости, для приличия скидываю тапки долой, складываю ручки в намастэ, вручаю коробочку. Бабуля улыбается во все железные зубы, по-моему, она очаровательна. Спрашиваю Ашока: «Бабушка по отцовской линии?», «Да!», - говорит Ашок. Я называю бабулю «дади» (бабушка, мать отца. Как будет мать матери я понятия не имею, но мне повезло, что бабуля оказалась дади). Дади расплывается в улыбке ещё шире, жмёт мне руки. Дади ап кейсе хэ? (как дела, бабуля), бабуля начинает тыр тыр тыр тыр тыр тыр…. Ашок куда-то делся, я ничего не понимаю. Наташка говорит мне, чего я парюсь, говоря с ней по-английски, она же всё равно не андестэнд, а сама чешет с ней по-русски. Действительно, какая разница.
Приходит Ашок, знакомит нас с братом. «Ом намах Шивайя, - говорит Ашок, пойдёмте покурим». Как, опять курить? Снова? С братом? Брат, к сожалению, страшный, как моя жизнь. Ашок, недавно наколовший себе ужасного вида татушку (буква S типа Шива, в кружочке, вид у неё такой синюшный, будто ей лет десять), безумно ею гордится, специально задирает рукав у футболки, чтобы было видно. У очень многих индусов на предплечье наколоты их инициалы. Видимо, чтобы они не забыли, как их зовут? У Харша тоже были его инициалы наколоты. В чём прикол, мы так и не поняли. Ашок бешено уговаривает нас остаться на ночь, я говорю, пойдём скорее гулять, а то времени мало. И тут Наташка замечает, что на телефоне Ашока стоит на заставке моя фотка. Ашок, дай-ка посмотреть. Действительно, моя фотка. Теперь-то я уж точно не останусь ночевать!!! Приходит сестра. Очень забитая девушка. Наша ровесница, но выглядит моложе (нервы, видимо, ей никто не мотает, вот и выглядит хорошо). Исполняет роль служанки, Ашок командует ей: принеси-подай.
- Ашок, Мина не служанка, чего ты командуешь ей!!!
- Ей в удовольствие услужить гостям.
-Мина, нам ничего не нужно. Садись, посиди с нами.
Ашок нехотя переводит. Мина садится. Видно, как она себя ощущает не в своей тарелке, хочет всё время встать и убежать. Я пытаюсь поговорить с ней. Как живёшь, как работаешь, любишь детей, хорошие у тебя дети? Мина очень стесняется. Ашок говорит, она никогда белых не видела. Какой ужас! И я понимаю, что со своим уставом в чужой монастырь не лезут. Она привыкла к роли прислуги, чувствует себя ужасно сейчас. Я говорю, что если она не хочет с нами идти гулять, то нет проблем, если она не хочет с нами тут быть – тоже нет проблем. Мы тут гости, а она – хозяйка. Мина, говоря каждые 5 секунд спасибо, выскальзывает за дверь. И тут у нас с Ашоком происходит преинтересная беседа.
- Ашок, Мина такая чудная девушка. Почему она не замужем?
- Потому что мой отец умер 8 месяцев назад, когда пройдёт год, Мина выйдет замуж.
- За кого?
- Это решится на днях.
- Кем?
- Нами, её семьёй, приедут дяди и двоюродные братья.
- А если Мина не хочет?
- Как это не хочет?
- Ну вдруг она влюблена в другого парня?
- Мина ни в кого не влюблена.
- Откуда ты знаешь?
- Мина очень скромная. Она выйдет замуж за того, за кого ей скажут. В ноябре. Обещаешь, что приедешь на свадьбу?
- Нет, не обещаю. А если Мина не полюбит своего мужа…
- Как это? Это не важно…
- А если бы тебя заставили жениться на девушке, которая тебе не нравится?
- Я мужчина, я сам выберу себе невесту. У нас традиционная семья. Женщины выходят замуж за тех, кого выберут родственники.
- Бедная, бедная Мина.
- ????????????
Ашок искренне не понимает, что меня так удивляет. Только собираюсь переводить Наташке, а она говорит, что всё поняла, она последние пару дней уже наблатыкалась понимать хинглиш, и уже говорит чуть-чуть.
Ключ к пониманию Индии – это не мегаполисы, это обычные городки и деревни. Где всё так же, как и тысячи лет назад. Разве что электричество есть. А Мина, уж так ли она несчастна от осознания того, что её выдадут замуж за какое-то чмо? Я думаю, вовсе нет, она воспринимает это также спокойно, как то, что родилась женщиной, этому странно сопротивляться или сетовать на это.
Приходит с работы мама Ашока, идём знакомиться. Наконец можно идти смотреть деревню! Хотя все прекрасно понимают, что Ашок не нам показывает деревню, а нас деревне. Показывает нам свои грядки, что у него в огороде растёт, называет всё на хинди, на инглиш не знает как. Просто какая-то неведомая фигня с широкими листьями, другая неведомая фигня. У него растут манго. Манго на хинди аам, действительно, манго – это ам, мммм, какой это аам! Я говорю, что хочу его аам. Обещает нарвать. Показывает школу, где он учился. Всё время ноет, что ему жарко. Даже нам, русским, вполне терпимо, ну да, тёпленько так, жарковато, но по сравнению с Дели – просто рай, чего он ноет?
Идём знакомиться с друзьями Ашока. Куча мала каких-то парней, и все жаждут с нами сфотографироваться. Ощущаю себя супер-мега голливуд стар. Уже выработалась фальшивая улыбка, такая снисходительно-любезная (пересматриваю фото), но снимаюсь только на свой фотоаппарат или Наташкин. Мне запомнился один мальчик - Манодж, едва говорящий по-английски.
- Манодж, сколько тебе лет?
- 19.
- Манодж, сын мой!!!!! ))))))))))))
- А тебе сколько?
- О, сын мой……скажи, это твои волосы такие красивые (у него длинные до плеч прямые мягкие волосы)?
- Нет, я распрямляю их в Чандигаре каждые 3 месяца .
- Ты ездишь в такую даль, чтобы выпрямить волосы?
- Да.
- Мне очень нравятся твои волосы.
Взъерошиваю ему волосы, понимаю, что остальные парни, а более всех Ашок, дико бесятся, чего я этого малыша выделяю, но не могу ничего с собой поделать. Он прелесть.
Ашок продолжает безостановочно шмалить чаррас. Мы сидим на полу в храме Шивы, спрятались туда от дождя. Ашок говорит, что курить гашиш в храме – это не плохо, а очень даже угодное дело для Шивы, потому что Шива сам курил гашиш. Все остальные подтверждают. Из кучи людей курят только трое, Манодж не курит. Мне уже пофигу, я курю после всех, Наташка так вообще никогда этим не запаривалась. Только покурили, приходит чья-то мамаша. Видимо, проверить, чему две белые тётки учат невинных мальчиков. Обнаружив, что мы тихо-мирно сидим в храме на полу, болтаем и смеёмся, мамаша вроде как успокаивается. Начинает любопытничать:
- А вы первый раз в Индии?
- Я третий, моя подруга второй.
- А вам не страшно путешествовать одним, без мужей, без братьев?
- Нет. А нам должно быть страшно?
- Индия – сумасшедшая страна, леди.
- Да, анти-джи, я знаю.
Мамаша уходит, мы все дружно смеёмся, что вовремя успели покурить. А мне всегда становится чуть жутковато, когда сами индийцы говорят, что их страна не безопасна и крейзи. Мои боги сберегут меня, пока я не пройду свой путь. А значит, не о чем беспокоиться. Манодж просит меня переслать ему по блютусу фото с ним, я не могу отказать этому чудному малышу. Тут подходит Жёлтая Футболка, фотосет начинается по новой. Я наотрез отказываюсь сниматься. НА-ДО-Е-ЛО! Но когда меня просит Манодж, я соглашаюсь, парни оглушительно ржут. Да, ребята, вы все в пролёте, а Маноджу повезёт, если он подсуетится. Впрочем, я сама специально всё это делаю, чтобы Ашок как-то бы удалил мою фоту со своего телефона. Договариваемся, что назад нас повезёт Жёлтая Футболка, после этого мы зовём его Драйвер – так короче.
И тут парни начинают петь какую-то потрясающе красивую песню. Я залипаю. Как они поют прекрасно. А потом я начинаю: Джей Хо (песня из фильма «Миллионер из трущоб», все индийцы гордятся этим фильмом и саундтрек знают наизусть), все тут же подхватывают. А потом Ашок спрашивает, какой мой любимый болливудский фильм. Я говорю, что это «Банарес – город разбитых сердец».  Ашок говорит, что это невероятно, что это и его любимый фильм. И что я похожа на дочку актрисы, играющей главную героиню, поэтому я ему сразу понравилась. Какой-то бред, в общем.
Идём назад в дом, обедать. Ашок по дороге показывает на каждое дерево и спрашивает, есть ли такое в России. Потом спрашивает про животных. Почему-то больше всего его удивило: а) что в России есть яблони с яблоками, б) что в России нет бамбуковых деревьев.
Показывает нам дерево, отрывает лист и пускает с него мыльные пузыри. Я в таком диком восторге, скачу козочкой вокруг и прощу ещё-ещё-ещё. Мыльные пузыри из листа дерева. Мыльное дерево. petrol diesel tree говорит Ашок. Чего-чего? Ну смысл понятен, но по-моему он неправильно перевёл название. Нету, нету, Ашок, такого в рашн пидерашн. Ашок начинает позёрничать: «Ана, посмотри, я – Джеймс Бонд!», Наташка хватается за живот, истерически хохоча: «Ашок, ты – позёр и нытик, ты не Джеймс Бонд». Все друзья Ашока чисто выбриты, или у них аккуратные стильные мини-бородки, в чистых футболках или рубашках, а Ашок небритый дня 4, в какой-то задрипанной, застриранной растянутой футболке и таких же штанах. Ужас. Джеймс Бонд тоже мне.
Пока идём, вся деревня высыпает на нас посмотреть, все спрашивают Ашока, кто мы такие и надолго ли. Они настолько ошалели, увидев белых, что даже не пялятся особо. Все приглашают в свой дом. Какая-то тётенька предлагает зайти, Ашок говорит, что мы обязаны зайти на крыльцо на 5 минут. Ну надо, так надо. На крыльце сидит очаровательная белая собачка. Чотти кутти, аччхи кутти треплю я собачку, а она подставляет доверчиво мохнатое пузо, машет лапами, бьёт хвостом. Тётка в восторге.
- Кья тум болта хинди хо? (ты говоришь на хинди?)
- Джи ха, мэ болта хинди ху (да, я говорю на хинди).
Да ни фига не говорю, но мне надоело говорить, что едва-едва. Но тётенька понимает, что я брешу, но она в восторге всё равно: первая увиденная белая, да ещё и на хинди чего-то там пытается.
Ашок говорит, что нам пора. Уходим. Он спрашивает, мы хотим обед в британском стиле или в индийском. Ну конечно в индийском!!!! Приехать в глухую деревню в Гималаях, где даже магазина нет, чтобы кушать в британском (европейском) стиле??! Не, давай нам всё, как есть.
Мы поднялись на крышу дома Ашока. Там стоит огромная бочка с водой, пластиковые стулья, сидит дади-бабушка, и открывается потрясающий вид на горы в дымке, внизу гуляют козы, курицы, буйвол. На крышу поднимается прелестник Манодж. Я спрашиваю Ашока:
- Этот буйвол – это мальчик или девочка?
- Мальчик.
- А зачем вам мальчик? Землю пахать?
- Нет, он ещё маленький, землю пахать не может, зато даёт молоко.
- Какое молоко, Ашок, только буйвол женского рода даёт молоко.
- Да нет же, он даёт молоко.
- Из какого места?
- Да как из какого? Из такого!
Я спрашиваю на хинди мальчик или девочка, Ашок снова говорит – мальчик. Да что ж такое, мы с Натахой офигеваем, откуда индийский буйвол даёт молоко? Манодж смеётся. Я не выдерживаю и спускаюсь вниз, Наташка за мной. Заглядываю вниз буйволу: не видно ни женских, ни мужских признаков. Что за буйвол такой - оно?!!! Манодж кричит сверху ларки, ларки (девочка, девочка). Ещё раз спрашиваю Ашока на английском и на хинди, какого пола у него буйвол в хозяйстве. Опять получаем ответ, что это – мужик. Наташка говорит, что Ашок нас разводит. Ашок между тем стукает по позу буйволу палкой, оттуда капает молоко.
- Откуда молоко капает?
- Из груди.
- У мужиков нету груди, если ты имеешь в виду сиськи.
- Сиськи у неё есть, это не мужик.
Ашок ты идиот!!!!!!!!!! Мы ржём истерично, наверху бабуля просто в истерике. Думает, наверное, что европейки дикие – коровы не видали никогда и не знают, из какого места у коровы молоко добывается. Жалуюсь Маноджу, что его друг кретин, Манодж смеётся. Пытается общать нас с бабушкой, бабуля прётся от нас, но Манодж почти не знает инглиш, Наташка берёт дело в свои руки и говорит с бабулей по-русски. Бабуля отвечает на хинди – по-моему, у них идиллия. Ашок, который ни фига не может сам, посылает брата лезть на дерево за манго для нас. Манодж не сводит с меня глаз. Натаха спрашивает, точно ли я уверена, что не хочу остаться ночевать, намекая на Маноджа. Манодж спрашивает:
- В России есть коровы?
- Да, есть, конечно. Только в деревнях. И они выглядят по-другому, без горба.
- А буйволы есть?
- Нету.
- А в городах почему нет коров?
- А городах негде держать коров.
- А на улицах? Коровы не ходят по улицам в городах?
- Нет, Манодж, не ходят.
- Как это странно….
Знаешь, милый мой мальчик, в России вообще всё так странно, мне твоя страна иногда кажется более понятной и близкой, чем моя.
- Ана, а в России сейчас снег?
- Нет, сейчас лето, июнь, июль, август. А снег с конца октября по начало апреля.
- Почему такое маленькое лето?
- Потому что северная страна.
- Не хотел бы я жить в России.
- Я бы тоже.
- А слоны есть?
- Слонов нет.
- Как же вы без слонов?
- Я не знаю…
Действительно, как?
- Ты любишь манго, Ана?
- Я обожаю манго!
- В твоей стране нет манго?
- Нет. Их привозят из других стран, но не из Индии, и они невкусные, недозрелые, несладкие и очень дорогие.
- Сколько стоят?
- 200-220 рупий 1 штука.
- Ты шутишь? Так дорого?
- А яблоки есть?
- Есть.
- Вкусные?
- Да.
- Плохо, что нет манго.
- Плохо, Манодж.
Мы говорим на хинглиш, ловлю себя на мысли, что миксую хинди и английские слова, даже не отдавая себе отчёт, где какой язык.
Приходит брат Ашока с манго в одной миске и водой в другой. Приходит из кухни Ашок, говорит, что обед почти готов. Наташка просит нож для манго. Ашок недоумевает, причём тут манго и нож? Объясняет тёмным белым обезьянам, как едят манго: берёшь манго, полощешь его в миске с водой, надкусываешь и высасываешь всё из него: руки чистые, шкурку кидать в огород – удобрение. Решаем попробовать. С манго капает на пол, у меня пол-лица в манго, смеёмся, как 3-х летние девочки, кушающие шоколадку, все измазанные, все в манго, ловлю на себе чёрно-огненный взгляд маноджевских глаз, представляю, как я сейчас выгляжу, и какие мысли у него в голове, отворачиваюсь спиной. После второго процесс получается лучше. Бабушка смеётся, не переставая, мы выглядим очень комично, поедая манго в индиан стайл. Предлагаю Маноджу угоститься манго, а он говорит, что он лучше посмотрит, как я ем. Нет уж, с меня хватит манго. Приходит Мина, поливает на руки из ковшика, моем руки с мылом, Мина несёт полотенце. Мина как служанка, я всё время ей улыбаюсь и говорю спасибо. Мне жалко Мину.
Идём есть. Заходим на кухню – это совершенно тёмное помещение с земляным полом, и маленьким окошком под потолком. Справа в углу на камнях что-то вроде очага, дым от которого уходит в маленькое окошечко. На очаге котёл. Мы садимся на пол, Мина приносит нам тарелки – дал, райс энд кари. Ашок спрашивает, знаем ли мы что это, я говорю. Мама улыбается. Говорю, что мне не надо ложку, я люблю есть по-индийски и после нескольких дней тибетской кухни я готова просто расцеловать маму Ашока за райс энд кари и дал. Глядя на меня, Наташка тоже хочет есть руками, но у неё как-то не получается, я говорю, чтобы она не мучилась и ела как белый человек, это мы – индийцы жрём руками, а белым не годится так кушать. Ашок просит меня перевести, переводит маме и Мине, они смеются (про "мы -  индийцы едим руками"). Наташка в шоке от карри, я её предупреждаю, чтобы ела так, чтобы ничто не касалось губ, иначе распухнут во всё лицо, она пропустила мимо ушей, теперь просит воды. Мама закрывает лицо сари и посмеивается туда. Если ты ешь руками – значит тебе вкусно, это лучший комплимент, поэтому приходится впихивать в себя добавку. Индийский салат меня, конечно, поражал всегда: красный лук, нарезанный полукольцами, куча лука, он – основанная часть салата, и перчики чили. Нет, спасибо, салат мы не будем, уж простите. На десерт – кхир – это рисовая каша с кокосом, орешками кешью и специями, подаётся холодной. Очень вкусная штука. Мы в восторге от кхира. Ашок с Маноджем съели уже по 3 гигантские тарелки риса, как в них лезет?
Я спрашиваю, почему Мина и мама, и бабушка не едят с нами? Потому что сначала едят мужчины и гости, а потом женщины, и тут места на всех нет. Хм, что ж, ясно.
Благодарим маму и Мину за отличный приём, на самом деле очень вкусно. Идём в комнату Ашока, он снова шмалит, а бабуля стоит под окном. Я говорю Ашоку, то что он с нами закрылся в комнате – это не хорошо, бабуля подумает не то. Ашок говорит, что фиг с ней с бабулей.
Выходим из комнаты, прощаемся с семьёй Ашока. Идём к тому месту, где нас заберёт Драйвер, и они с Ашоком отвезут нас в Ревалсар. Ашок говорит заплатить Драйверу столько, сколько мы заплатили за путь сюда таксисту. Я, не моргнув глазом, говорю, 500 рупий (было 700). Ашок говорит, что нет проблем. Прощаемся с деревенскими жителями, я двусмысленно жму руку Маноджу, мы садимся в машину. И тут начинаются невероятные приключения русских на гималайских серпантинах.