В ЛЕСУ

На улице пошел дождь, и я снова вспомнила её. Все эти два дня она стоит у меня перед глазами - такой, какой я увидела её в лесу. Солнце просвечивало сквозь молодой березнячок бледными косыми лучами, высвечивая блестящую паутину и золотя и без того состоявшуюся желтизну вызревших листьев. Трава под ногами была еще зелёной и сухой; дождя не было уже две недели и в лесу было даже жарко. Обернувшись на еле слышный шорох, я замерла: передо мной стояла большая белая собака. Она была очень старой, и от этого она была похожа даже не на собаку, а на некое неопределенное седое существо с мутными печальными глазами, узловатыми лапами и клочьями свалявшейся шерсти, свисавшей то тут, то там с костлявых боков. Собака стояла передо мной, как белое привидение, и мне стало не просто страшно, а жутко, будто не собака это была вовсе, а оборотень. Спросите меня, что я ей крикнула в ту минуту – не отвечу. Что-то короткое, и от страха – тихое. Собака посмотрела на меня отстраненным взглядом, медленно развернула свой костлявый зад и ушла вглубь подлеска так же бесшумно, как и явилась. Страх ушел вместе с ней. Я еще около часа бродила по лесу, наклоняясь за очередным грибом и искоса примечая норки неведомых мне зверушек среди выгнутых корней подросших молодых сосен. Обойдя вырубку, я свернула на заросшую травой дорогу и увидела кучу выброшенного кем-то мусора: среди полуистлевших пакетов и пустых стеклянных бутылок странным пятном выделялся коврик. Да, это был именно коврик, какой обычно кладут в прихожей для того, чтобы пришедшие в дом гости старательно вытирали о него ноги. Он был ровно, как-то несуразно ровно расстелен прямо на лесной дороге, и я сразу представила, что старая собака ночует именно здесь. Мне вспомнилась детская сказка о том, как злая мачеха велела своему мужу увезти девочку в темный лес и бросить её там на съедение волкам, и я подумала, что, возможно вот так и этого старика или старушку собачьего рода выгнали вон из дома, умирать под березками.
И вот сейчас, когда пошел дождь, я снова вспомнила её и представила, как собака лежит одна среди леса на таком же линялом, как она сама, коврике, и мне стало горько, и снова страшно, потому что смерть ходит за нами по пятам. И почему-то мне очень захотелось, что собака в этот момент прочитала мои мысли и рассмеялась мне в лицо человеческим смехом, потому что один Бог ведает, что творится на этой земле, и может, гуляла она просто по этому осеннему красивому лесу, и , напугав меня, доковыляла на своих больных лапах до своего дома, до такого же линялого коврика, но только постеленного не на земле, а на дощатом полу, у ног такой же старой, такой же белой и так же бесшумно живущей на этой земле старушки.