О словах

«Pardonne-moi, reviens moi comme avant, je t’aime trop et je ne peux pas vivre sans toi...» Всегда завидовала француженкам из-за их французского, потому что это какая же прелесть - выговарить все эти фантастические по сексуальности слова, в которых так много нежных гласных, при которых губы надо вытягивать в длинную трубочку, а при грассировании – мило приоткрывать рот... Лицо у женщины при этом становится совершенно очаровательным, и в нем выражается именно та доля нимфеточной наивности, от которой мужчины сходят с ума; маленькие мышцы вокруг рта работают, как при глубоком поцелуе, когда люди пьют друг друга и закрывают глаза, чтобы не умереть от головокружения... Мимика французского глаголотворения считывается цепким глазом потенциальных любовников на уровне подсознания как однозначный сексуальный сигнал: люби меня, посмотри, как я этого хочу... В русском языке, с его неприступными «р», простоватыми круглыми гласными и огромным количеством шипящих, змеиную суть которых не спасают даже мягкие знаки на концах слов, каждое мягкое слово лелеешь языком, потому что знаешь: вылетит – приговоришь, влюбишь. «Я» - и рот приоткрылся; «лю-блю» - и сразу две трубочки из губ, и щеки втянуты до скул, и глазах - свет; «тебя» - и это мягкое «я» на конце, и опять всё нараспашку, негрубо, как надо, для любви... И тихое «да» после этого – уже не русское; это уже нечто божественное, в котором твердого «д» уже нет, есть сдавшее все позиции «т», отталкивающийся от зубов язык, придыхание "а" и предчувствие новых "ю"... «Прости меня, вернись ко мне, как прежде. Я слишком люблю тебя и не могу без тебя жить.»