Женькины истории. 14. Коварная Марина

  Неизбежные физиологические и биологические процессы преследуют живые существа на протяжении всей жизни. А человек? ОН тоже живое существо, да ещё какое?
Последнее время у Женьки болели соски. Они набухли и острыми  нервными прострелами впивались в грудную клетку, при малейшем к ним прикосновении. Женька поделился трагедией с папой. И тот, выслушав внимательно его, сказал:
- Это, ты сынок, становишься мужчиной.
- Мужчиной?- переспросил Женька.
- Да сынок, мужчиной.
- Не бойся это пройдёт,- повторил папа. И Женька, вспомнив «Пургена» в подвале, мальчиков-самоварчиков подумал:
"Если и так можно стать мужчиной? Тогда это хорошо, не страшно и не противно".
Так  незаметно быстро пролетело полтора года. Женька с родителями переехал на новое место жительства, в светлую квартиру в центр города. Их старый дом во дворе попал под снос. Макаронная фабрика расширяла свои границы и всё, что было создано, отвоёвано легло под нож бульдозера, колёса самосвалов, ковш экскаватора. А на новом месте жительства, уже новоиспечённые друзья и свежие приключения поджидали Женьку за углом любопытства и если хотите беспутства тоже. Наступило лето 1973-го. Мама, решив, что ребёнок в этом году последний раз сможет отдохнуть в пионерском лагере, с огромным трудом купила путёвку. Пионерлагерь «Дубки» под городом Щёкино славился своей чистой экологией, хорошим питанием и всевозможными медицинскими профилактическими мероприятиями. Хотя у Женьки ничего и не болело, но мама сказала:
"Хуже не будет".
  И вот Женька уже в чешских кроссовках, польских джинсах, и майке с надписью «The Beatles», разгоняя белобрысый молодняк, ввалился в палату № 2, корпуса № 1 пионерского лагеря «Дубки».
- Серёга, или можешь называть меня «Махно»,- представился тёмноволосый паренёк, похожий на цыгана, вставая с кровати и протягивая правую руку Женьке.
- Женька, или можешь называть меня «Шустрый»,- ответил Женька, и они пожали друг другу руки, как настоящие мужчины.
- Я местный,- продолжал Махно, в двух километрах отсюда моя деревня. Если хочешь, то по ночам можно уходить из лагеря и проводить время весело без присмотра воспитателей.
- Я подумаю,- ответил Женька.
- Пошли, погуляем по территории,- предложил Махно, пошли, согласился Женька. Они вышли из палаты и в коридоре столкнулись со жгучей брюнеткой на высоких ногах, с поднятой грудью, и виляющими бёдрами. Оба остановились, открыв рты.
- Видал?- спросил Махно, провожая головой незнакомку.
- Вот это «сенокос»!- указывая взглядом на бёдра, добавил он же.
- Да, ничего девчонка,- согласился Женька.
Быстро освоившись на месте, Женька и Махно частенько заладили бегать в деревню, покупали там, в магазине сигареты «Zenit», курили за территорией лагеря и ходили гоголем, показывая всем остальным, что они взрослые. Вечерами после отбоя они несколько раз ходили в деревенский клуб на танцы. Однажды в клубе Женька и Махно увидели лагерную брюнетку. Подошли к ней, познакомились. Её звали Марина. Она крутилась в деревне с друзьями Махно, и он про неё всё узнал, до самых мельчайших подробностей. Махно сказал: "Она у наших деревенских парней за стакан самогона «минет» берёт",- показав своими глазами Женьке в область его паха. Женьке стало не по себе после этого. Но то, что Марина готова на всё за стакан самогона, ему понравилось. Не откладывая в долгий ящик новую информацию о Марине, Махно пошёл к себе домой и вернулся с бутылкой самогона.
- Первачок,- уточнил он.

- Коня свалить может со ста граммов. Для любой девчонки это просто смерть половая!

Они вернулись в клуб, но Марины в клубе уже не было. Немного побыв ещё, они возвратились в лагерь. В палате Женька и Махно обсуждали Марину, думали, как бы её соблазнить на интимный шаг с ними.
- А что тут думать,- сказал Махно, завтра после отбоя завалим к ней в палату и предложим выпить, а там всё пойдёт, как по маслу.
- Точно,- прокомментировал Женька и, успокоившись, что решение было найдено, повернулся на кровати к стене лицом и стал, мечтая засыпать.
Следующий отбой зевнул во все лопатки вместе с воспитательницей, которой было всё равно, где  отдыхающие дети, и вместе с ним ушла к себе в комнату до утра, выключив свет.
Из палаты № 2 в палату № 5 шли два озабоченных путника. Их путь был дерзок, опасен и загадочен. Под рубахой, за поясом брюк, Махно нёс бутылку самогона, а Женька в руке стакан и два огурца в карманах джинсов. Открыли тихо дверь. В девичьей палате было трое, они не спали, шушукались.
- Марин,- скромно позвал Махно.
- Выйди, поговорить надо.
Она вскоре вышла.
- Пошли к нам,- у нас самогонка... просто закачаешься. Посидим, анекдоты потравим, а?
- Хорошо, сейчас приду,- ответила она.
- И ребята, молча, помчались в свою палату, улыбаясь и подпрыгивая на бегу.
Спустя несколько минут открылась дверь и в комнату ребят вошла не Марина, а принцесса. Она была с чёрными распущенными волосами, в жёлтом коротком халатике, из которого струились изящные стройные ножки. Вся она была такая красивая, что Женька и Махно опешили на мгновение.
- Присаживайся ко мне на кровать,- сглотнув слюну, предложил Женька. И она кокетливо присела.
- Дамы пьют первыми,- сказал Махно и налил ей половину стакана самогона. Она медленно выпила и, закусив огурчиком, спросила:
"А на десерт, мальчики, чо?".
Ребята оторопели от такого вопроса. Она смеялась, а они смотрели друг на друга и молчали. У Женьки сразу в голове сложилась рифма в ответ на её вопрос, «кактус и лечо» и чуть было не вырвалось у него. И хорошо, что не вырвалось. Вдруг бы Марина обиделась и ушла. Прошло пара минут, и Марина сказала:
"Налейте мне ещё немного". Махно опять ей налил почти половину стакана. Она выпила, и приятным голосочком пропела:
"Ой, как хорошо стало",- заваливаясь на Женьку. Потом ровно села и, положив свою лёгкую ручку на Женькин низ живота, как кошка мурлыкнула:
"А что у нас здесь есть?". Она стала расстегивать молнию джинсов. Женька выпятил живот вверх, ближе к лицу Марины. Он чувствовал, как её рука, заломив его наливающийся член, вытаскивает его из брюк. Махно, крутясь на кровати, обнимал её за талию, грудь. Марина не сопротивлялась. Ей это нравилось. Она, вытащив упругий Женькин лук и, обхватив его ниже головки двумя пальцами в кольцо, сильно сдавила. Тут Женька ощутил невероятный прилив энергии в яичках. Он хотел членом, как пикой проткнуть всё, что попалось бы ему на пути. Марина наклонялась лицом  к члену, и тут что-то в яичках Женьки лихорадочно и нервно задергалось, невероятная сила, подкатив к её пальчикам, проскочила под ними и из дырочки головки тугого лука фонтаном брызнула застоявшаяся жидкая масса. Струя ударила Марине в лицо. Капельки мутной жидкости повисли на шикарных чёрных волосах её причёски. Она, отшатнулась и крикнув:
- Дурак!- выбежала из комнаты, на ходу вытирая лицо руками.
Наступившую зловещую тишину нарушил голос Махно:
- С почином тебя, брат Шустрый!
- Дураки!- прокричала Марина из коридора.
- Спасибо, брат Махно,- ответил Женька. И оба расслабленно захохотали.
Слухи о том, что Марина проводит ночи в деревне и занимается не пристойными вещами дошли до директора пионерского лагеря, и встал вопрос о целесообразности дальнейшего пребывании сей юной особы в детском учреждении. Решение вскоре было принято. Отчислить из лагеря! И через день за Мариной приехала мама.
Женька и Махно ещё долга стояли у ворот пионерского лагеря, провожая автобус, который,  переваливаясь с боку на бок, пылил просёлочной дорогой, увозя с собой их первые, незабываемые взрослые впечатления.