Современники о Брусилове. ч. 3

После Февраля 1917 года.

После провала нескольких наступлений ЮЗФ (Брусилова) на Ковель и попытки наступления нашего Западного фронта (ген. Эверта)  на Барановичи с осени 1916 года на всем Восточном (русском)  фронте наступило затишье.
Новое наступление планировалось организовать уже весной 1917 года. Основной удар (против австро-венгерских войск) должен был наносить ЮЗФ генерала А.А. Брусилова.
Однако в конце февраля 1917 года в Петрограде произошло то, что получило наименование Февральской революции.
Царь Николай Второй, преданный всеми своими приближенными, отрекся от престола за себя и за Наследника.
Генерал Б.В. Геруа вспоминал:
«В середине ночи на 4 марта я принес Гурко ленты с известиями об отречении Государя. Генерала разбудили. Как теперь помню, что он вышел ко мне в пижаме из верблюжей желтой шерсти и сел на стол. Я стоял напротив. По мере того как Гурко постепенно разворачивал моток лент, нервное лицо становилось все более и более изумленным и озабоченным. И, наконец, когда он дочитал до того места, где говорилось об отречении Государя и за сына, он откинулся на спинку кресла и своим «бурливым» голосом воскликнул:
 — Как это было можно! Теперь Россия потонет в крови!...
 Повторяю, мы ничего не делали, только читали и принимали к сведению, что в одну ночь из верных монархистов превратились в республиканцев...
Но В. И. Гурко, так недавно видевший Государя каждый день, делавший ему доклады, видевший и Наследника, который был в Ставке, не мог оставаться в роли безучастного зрителя этой катастрофы, которой подверглась династия.
 Он написал Государю письмо. Оно было коротким, но задушевным. Впоследствии оно попало в печать, и все могли познакомиться с содержанием письма. Гурко оказался единственным человеком, который ощутил потребность выразить свою симпатию и пожелания Монарху, которого он был приближенным слугой.
И причем Гурко из числа приближенных генералов, не имел вензелей Государя, — этого признака особой Монаршей милости. Эти вензеля имели М. В. Алексеев, Рузский, Брусилов и Эверт.
Еще один человек выказал благородство и мужество в эти смутные дни и тоже не генерал-адъютант. Это был Лечицкий, командовавший 9-й армией. Он немедленно подал в отставку».

Как известно, в те трагические дни верность Николаю (хотя бы на словах!!!) сохранили всего лишь несколько высокопоставленных генералов. Кроме упомянутых В.И Гурко с Лечицким,  можно назвать Хана Нахичеванского, да командующего 3-м кавалерийским корпусом генерал-лейтенанта Ф.А. Келлера. Вот, пожалуй,  и все.
Да и их преданность царю не пошла дальше словесной поддержки и возмущения его добровольным отречением, сделанным  во время великой  войны.
НИКАКИХ действий по сохранению монархии не предпринял НИ ОДИН высокопоставленный  царский генерал.
ВСЕ главнокомандующие фронтами  (да и флотами) многократно обласканные Николаем и имевшие генерал-адьютантские  вензеля на своих погонах, с легкой душой ПРЕДАЛИ  своего императора. Причины этого явления – тема отдельного разговора, далеко выходящего за рамки данного исследования.

Малоизвестным фактом является то, что знаменитый классик английской литературы Сомерсет Моэм в годы Первой мировой был одним из резидентов британской разведки в России. Главной  из его «сверхзадачей» было предотвращения выхода России из мировой войны, вплоть до   организации государственного переворота.
В 1917 году руководители британской разведки направили Моэма в Россию. Писатель, впоследствии, вспоминал: "Мои инструкции требовали, чтобы я вступил в контакт с силами, враждебными правительству, и подготовил план, который бы удержал Россию от выхода из войны".
О своей разведывательной деятельности С. Моэм  подробно рассказал  в своих рассказах об Эшендене, под фамилией которого он вывел себя ("Эшенден, или Британский агент").
Описывая себя под именем Эшендена, Моэм писал: "Он должен был действовать самостоятельно, не подчиняясь никому. Он имел в своем распоряжении неограниченные средства (в поясе, который был у него на теле, были ассигнации на такую сумму, что у него кружилась голова, когда он об этом вспоминал). Он должен был осуществить дело, которое превышало человеческие возможности…»
Как известно, ничего путного с заговором у С. Моэма не получилось,  и после Октябрьской революции ему пришлось срочно покинуть Россию.
О своих попытках организовать переворот, Моэм вспоминал так:
"Бесконечная болтовня там, где требовались действия, колебания, апатия, когда апатия вела к разрушению, высокопарные декларации, неискренность и формальное отношение к делу, которые вызвали у меня отвращение к России и русским".
Согласитесь, что при всей явной русофобии оценка С. Моэма тогдашней русской «элиты» и интеллигенции довольно точна и  «перекликается» со словами генерала  Б. Геруа о том времени: «…мы ничего не делали, только читали и принимали к сведению…».

Не все просто и с пресловутой «верностью» отрекшемуся императору  генерал-адъютанта  Гусейн Али Хана Нахичеванского.
Многие современные авторы сообщают, что он, якобы,  отказался присягать Временному правительству и даже послал Николаю II телеграмму с выражением своей преданности  и готовности прийти на помощь.
В  действительности телеграмму от имени генерала Хана Нахичеванского, но без его ведома отправил начальника штаба Гвардейского кавалерийского корпуса генерал-майор барон А.Г. Винекен. (Залесский К. А. «Кто был кто в Первой мировой войне», с.436)
Корпус же вместе с командиром присягнул Временному правительству чуть более недели спустя после отречения царя.
Тогда-то Хан Нахичеванский и вправду отправил телеграмму — правда, адресованную военному министру А.И. Гучкову  (!!!) и следующего содержания: «Довожу до сведения Вашего, что еще до дня присяги вся гвардейская кавалерия от старшего генерала до последнего солдата была и есть преисполнена желания положить жизнь за дорогую Родину, руководимую ныне новым правительством».
По прошествии еще нескольких дней свел счеты с жизнью подлинно оставшийся верным короне генерал-майор барон А.Г. Винекен…

Посмотрим, как повел себя А.А. Брусилов после Февраля 1917 года.
Отречение Николая и знаменитый Приказ№1 Петросовета стали причиной стремительной деградации боеспособности и распада дисциплины в русской армии, которая БЫСТРО превращалась в неуправляемый сброд.
Многие офицеры это понимали и переживали крах своей армии, а многие другие – стремились «набрать очки» и сделать карьеру» в мутной воде революционной анархии, охватившей русскую армию.
К сожалению, лидирующую роль среди них играл А.А. Брусилов.
Вот что писал об этом  генерал Врангель (будущий «черный барон»):
«Не было твердости и единства и в верхах армии. Вместо того, чтобы столковаться и встать единодушно и решительно на защиту вверенных им войск, старшие военачальники действовали вразброд каждый за себя, не считаясь с пользой общего дела.
В то время, как генерал граф Келлер, отказавшись присягнуть Временному Правительству, пропускал мимо себя, прощаясь с ними, свои старые полки под звуки национального гимна, генерала Брусилова несли перед фронтом войск, в разукрашенном красными бантами кресле, революционные солдаты...»
 Причиной этого удивительного восторга  и проноса на кресле «революционными солдатами»  «краснобантного» генерала  Брусилова было поведение самого главнокомандующего Юго-Западным фронтом.
Он сделал ставку на «революционную демократию» и старался всеми способами завоевать популярность у солдатских масс.

Генерал Э.А. Верцинский вспоминал об этом:
«Немало осложнений вносил командующий Юго-западным фронтом генерал от кавалерии Брусилов.
Принимая депутации от дивизий, он на их жалобы об утомлении, в поисках популярности, легко расточал обещания отдыха, не считаясь с условиями службы в корпусе и никого об этом не уведомляя.
Было несколько случаев, что солдаты отказывались нести боевую службу, ссылаясь на обещания генерала Брусилова…
Революция застала его на должности командующего Юго-западным фронтом.
Начальник службы связи 8-й армии, сохранивший телеграфную ленту, разсказывал мне, что в связи с начавшейся революцией штаб армии стал принимать из штаба фронта телеграмму, начинавшуюся словами: "Кучка негодяев" и т. д. с соответствующим текстом.
Затем передача телеграммы была прервана, ленту приказано было уничтожить и взамен генерал Брусилов торжественно объявлял войскам о происшедшей революции и о том, что он лично всегда был убежденным революционером.
Дальнейшее двуличное поведение генерала Брусилова всем хорошо известно.
Объявление "прав солдата", выработанное при Гучкове и объявленное при Керенском, продолжало разрушение apмии. Впрочем многое уже было введено в жизнь армии частичными распоряжениями, исходившими из министерства Гучкова.
Вследствие распоряжения свыше, 1-го мая был устроен парад, при чем, во избежание эксцессов, приказом по корпусу было повелено всем офицерам быть с красными бантами». (Верцинский Э.А. «Год революции. Воспоминания офицера генерального штаба за 1917-1918 года»).

Как видим, эти самые «красные банты», так ненавидимые впоследствии г.г. офицерами, ПОВЕЛЕВАЛ им надевать на ПАРАД, посвященный 1-му Мая (!!!) лично генерал А.А. Брусилов.
Впрочем, немногим ранее, в Феврале 1917 г.,  в.к. Кирилл (будущий «наследник престола») по собственной инициативе, примаршировал к Государственной Думе, во главе своего Гвардейского экипажа, ТОЖЕ с этим самым красным бантом на груди.
Такие были «слуги царя» у Николая Второго…
Впрочем, винить ему за это нужно только самого себя.
Он их САМ подбирал и назначал на КЛЮЧЕВЫЕ должности в армии и стране...
 
А вот что рассказывал о фронтовом съезде ЮЗФ,  на котором председательствовал Брусилов, автор книги «Записки главноуговаривающего 293-го пех. Ижорского полка» Леванид:
«ФРОНТОВЫЙ СЪЕЗД
Ну, опять говорили, только на этот раз познатнее и подольше. Слушали же меньше, начинало надоедать.
Начал генерал Брусилов, командующий юго-западным фронтом:
- На римских галерах свободные и рабы сражались рядом. Но рабов держали прикованными к галере на цепях, а с вас, товарищи солдаты, и с нас, офицеров, цепи теперь сняли. Неужели же, чтобы вас в бой повести, на вас снова цепи надеть надо? Не верю, не хочу верить, а если так, если я ошибаюсь, то я уйду: рабами я командовать не стану.
Солдаты, конечно, "браво, браво", и руки одна о другую в радости колотят. Генерал продолжает:
- Вы, товарищи, конечно думаете: вот-де ему, мне, вашему главнокомандующему то есть, воевать хорошо, легко, от пуль он, да от снарядов с пулеметами далеко сидит, а чины с орденами да денежки загребает. Так ведь, товарищи?
Посмеиваются солдаты, смешок по залу порхает…
Леванид и пошел:
- Вы, - говорит, - от солдат требуете, чтобы они как один человек в бой пошли? Так уберите вождей, которым солдаты не верят, которые солдатам ненавистны, которые кровью солдатской зарабатывали себе повышенье и кресты. В первую очередь уберите генералов Ирманова и Каледина, ненавидят их солдаты, и за дело!
Тут солдаты на съезде рев от восторга подняли.
- Разве не известно, - Леванид продолжает, - что генерал Ирманов по протекции на ударные участки свой 3-й Кавказский корпус с фронта на фронт перебрасывает, срывая подвозку очередного пополнения продовольствия, фуража, а также боевого и санитарного снабжения и эвакуацию раненых. Солдат всегда готов драться за родину, за отечество, но только не за генеральские отличия.
Только угрозой смерти гонят их в бой за крестами для командующего корпусом. И в 3-м корпусе, я это знаю, царит недовольство не только среди солдат, но и среди офицеров. И все говорят одно и то же: война не геройство, а тяжелая кровавая работа, почему же нас гонят на нее без всякой очереди.
И те вожди, которые запятнали себя этой кровавой погоней за наградой, должны быть смещены немедленно. Но кроме больших Ирмановых и Калединых есть много маленьких, их надо тоже сейчас же убрать из армии. Но не только в этом дело. Во главе батальонов, полков, дивизий, а часто и выше, стоят во многих случаях старцы почтенные сами по себе, но совершенно безграмотные в современном военном деле и фактически неспособные к какой-либо боевой работе.
Среди них много гостинных шаркунов, получивших боевые посты по протекции. Их тоже надо уволить. Боевых полковников на дивизии, штабс-капитанов на полки, на батальоны и роты боевых, зарекомендовавших себя младших офицеров и храбрейших солдат. Обновите как можно скорее командный состав…

Настал на съезде большой день. Военный и морской министр господин Керенский на съезд пожаловал, с министром французским гражданином Тома…
- Слово предоставляется военному и морскому министру гражданину Александру Федоровичу Керенскому, В зале приветственный поднялся рев. Как это только реветь перестали, встал гражданин Александр Федорович Керенский, правою рукою за собой стул по краю сцены тащит. Остановился Керенский, стул поставил и ручку свою правую на нем успокоил, а левую на угол стола президиума, что зеленым сукном покрыт был, положил…
У самого министра такой вид, будто он только что семи- или десятидневное пьяное бдение с тяжкими трудами любовными окончил…
А что собственно министр говорил - неизвестно. Потом бюллетень печатную роздали. Только под конец:
- Я вас спрашиваю, - говорит, - пойдете вы по моему приказу в бой или нет?
Ну тут весь зал, как один человек, заревел: "пойдем, пойдем!" Иные офицеры до того дошли, что кресты с себя срывать стали и Керенскому через головы впереди сидящих к ногам кидать.
А он, Александр Федорович-то, генерала Брусилова за белую ручку взял, к переду эстрады подвел, знак дал, что говорить хочет и, когда все успокоилось и замолчало, провозгласил:
- Вот, товарищи, ваш вождь, которого я вам назначил!
А потом к генералу Брусилову обернувшись и рукою на собравшихся в зале указывая, добавил:
- Генерал, они пойдут за вами, а если они не пойдут я заставлю их пойти!
Офицерство и часть солдат Керенскому и тут овацию устроили, только пожиже первой…».

Как известно, во время Февральской революции А.А. Брусилов  поддержал смещение Николая II и приход к власти Временного правительства.
22 мая 1917 года он был назначен Временным правительством Верховным главнокомандующим вместо генерала  Алексеева .
Именно А.А. Брусилов готовил печальной памяти июльское наступление «самой революционной армии мира» (по выражению Керенского).
О его ходе и результатах стоит рассказать поподробнее.

На фото: совещание в Ставке. Сидят вокруг стола, в порядке против часовой стрелки: генерал от инфантерии Н.И. Иванов, начальник штаба Юго-Западного фронта В.Н. Клембовский, главнокомандующий армиями Юго-Западного фронта А.А. Брусилов, император Николай II, главнокомандующий армиями Северного фронта А.Н. Куропаткин, и.д. начальника штаба Северного фронта Н.Н. Сиверс, генерал-квартирмейстер Ставки М.С. Пустовойтенко, военный министр Д.С. Шуваев, генерал-инспектор артиллерии вел.кн. Сергей Михайлович, начальник штаба Верховного главнокомандующего М.В. Алексеев, главнокомандующий армиями Западного фронта А.Е. Эверт, начальник штаба Западного фронта М.Ф. Квецинский. 1916 г.


Продолжение: http://www.proza.ru/2013/11/19/471