Смерть дяди Толи

СМЕРТЬ ДЯДИ ТОЛИ.

Вечер. Анна лежала в постели и читала "Письма Махатм". Прошёл уже час, но почему-то трудно давалось. Письмо - 62, стр. 243. Кут Хуми пишет  об эволюции человека. Вроде всё просто, но что-то мешало воспринимать. Ужас. Анна,
прочитав страницу, опять и опять возвращалась к началу письма. Слова пролетали мимо, было трудно что-либо понять, будто кто-то постоянно сбивал. Она снова и снова перечитывала. Нет, ну это уже слишком, чтобы один листок читать больше часа! Сегодня явно не её время. Она устала и сдалась, закрыв книгу. Лучше отложить  на потом. Мозгу тоже надо давать отдых. Всё, спать. Утро вечера мудрее.

 Завтра нужно ещё к матери сбегать. На днях сороковины её брату. Анна обещала помочь. На другой день мать попросила сходить в церковь, чтобы Анна заказала сорокоуст.  У матери было три брата. Этот умер самый первый, хотя был самый младший. Их мать убило грозой, отец погиб на войне, и тётки всех сдали в детдом.
Да, жизнь у них, прямо скажем, была не сахар. Не было слова отцовского, не было руки ласковой материнской, некому было подсказать, некому было направить. Каждый рос, как мог, как сам уразумел. Младшего звали Толя. Анна с детства помнит всех его жён, а дядя Толя был женат трижды и трижды разведён. Где-то жил ребёнок от одной жены. Где-то жили двое детей от другой жены. Сидел в тюрьме за хулиганство или мелкое воровство. А вышел: нет ни квартиры, ни семьи, ни здоровья. С диагнозом туберкулёз жил в больнице много лет. Всё - таки к пятидесяти годам дали квартиру, как инвалиду. Казалось бы, жить да жить, но вино и курево сделали своё дело, и он слёг. Одинокий, никому не нужный, кроме своей сестры. Естественно, что похороны и легли на её плечи. Квартиру было решено отдать младшей сестре Анны. Та выделила деньги на похороны, на поминки, но от сороковин отказалась. Муж сказал, что надоело кормить вашу родню. Ну, Бог им судья, но Анна не могла оставить мать без помощи, хотя у самой на руках было трое детей. Да и родни то почти не было в городе. Старший брат из области не приехал, а рядом жили две тётки, две сестры двоюродных, другой брат со своей семьёй. Набиралось всего чуть больше 10 человек. Мать с Анной сложились, закупили продуктов, и спокойно всех откормили.
Вечером Анна сидела дома  уставшая. Решила немного почитать, но раздался звонок. В дверях стояла Оксанка. Вот решила на чай зайти. Анна заулыбалась:
-Ну, решила, так решила. Уж чаем напою. Заходи.
Они уселись на кухне и начали чаёвничать. Пили чай, болтали  о том - о сём. Анна спросила, что она сейчас читает. На что Оксанка ответила:
-Да, так, всего по - маленько. Тяжеловато даётся, то одно возьму, то другое.
-Ну, ты и лентяйка. Ужас, какой - то. Да, я вообще-то тоже хороша. Читала Письма Махатм.  Никак и никак.
Оксанка согласно закивала:
-Я тоже тут читала эту книгу...
-Что?! - перебила Анна подругу, - Ты её читала два  дня назад, в 22часа?
-Да, два дня назад и в 10 вечера. Ты знаешь, мне вдруг захотелось почитать. Я взяла книгу и просто открыла на первой попавшейся странице. Читала около часа, но ничего не поняла.
-И где же ты, дорогая моя, читала? Я уже даже боюсь предположить.
Анна сходила в зал за книгой и протянула её, сказав:
-Давай, показывай.
Оксанка спокойно открыла книгу:
-Вот, смотри, сейчас найду. Письмо 62 стр. 243. Чего ты на меня так уставилась?
У Анны от удивления глаза на лоб поползли:
-Выходит, мы с тобой читали в один и тот же день, в одно и тоже время, одну и ту же книгу и даже на одной и той же странице! И друг другу мешали?
-Да - а, дела, - протянула Оксанка растерянно, - И как это понимать?
-А вот это я и сама не знаю. На данный момент нам придётся принять это просто как свершившийся факт. Я могу предположить, что ты телепатически считала мои мысли, но всё равно, в голове это трудно укладывается.
-Да, мы привыкли быть атеистами и уже сами себе не верим. Я в шоке!
Анна посмотрела на неё задумчиво:
-А, знаешь, у меня был похожий случай. Я даже записала его в дневнике. 20 мая  написала стих"Голос Безмолвия", а через неделю в гостях у одной подруги выяснила, что она писала за три дня до меня, то есть, 17 мая , стих именно с таким названием, но у неё ничего не получилось. Она была восхищена моим стихом и говорила, что такое ощущение, будто сама его написала. Это тоже пока необъяснимый факт. Чудеса случаются.
Оксанка согласилась:
-Нет слов. Действительно - чудеса.
А потом посетовала:
-Ты выглядишь неважно.
-Да, устала немного с этими поминками. Хорошо, что  родни мало, хоть готовить пришлось не так много. Да, ладно, сегодня сороковой день. До годин успею отдо---хнуть.
Анна как-то странно протянула последнее слово и замолчала, глядя на Оксанку. Та в свою очередь спросила:
-Ты чего замолчала? И чего на меня уставилась?
-Кто, я? А ты чего на меня смотришь?
-Говори, что случилось, - наседала Оксанка,- я что-то чувствую.
-Вот и я почувствовала, будто кто-то вошёл к нам. Может, показалось?
-Ага, показалось, сразу обоим что - ли? У меня сейчас такое неприятное ощущение, будто рядом кто-то есть.
Анна спокойно проговорила:
-Конечно, есть. Вот рядом на пустом табурете спит кот. Успокойся.
Но в следующий момент кот с диким криком сделал в воздухе сальто, приземлился на пол, выгнул спину, шерсть дыбом и зашипел на пустой табурет. Было такое впечатление, будто кота скинули с табурета и заняли его место. У Оксанки полезли глаза на лоб, но Анна спокойно проговорила:
-Похоже ещё одно чудо. Это видимо пришёл дядя Толя. Они ещё, какое - то время, пытались  поддержать разговор, но ничего не получалось. Слова зависали в воздухе. Оксанка засобиралась домой:
-Знаешь, ты уж сама со своим родственником разбирайся. Мне как-то неуютно.
Был поздний вечер. Анна проводила Оксанку и осталась одна. Заглянула в зал. Дети были заняты каждый своими делами: младший играл в кубики, а старшие смотрели телевизор.
-Дети, хотите блинчиков?
Все весело прокричали: Да!
-Тогда быстро руки мыть.
Анна поспешила на кухню. Холодная колючая энергия дяди преследовала по пятам. Она не хотела с ним никакого контакта. Было просто противно одно его присутствие. Анна зашипела, взмахнув рукой в его сторону. Всё исчезло. Она облегчённо вздохнула. Надо же, а всё говорят, что на сороковой день души улетают. Видимо, такие, как он не улетают. Фу, как неприятно! Анна вспомнила, как один раз мать приводила его  сюда, чтобы дядя отремонтировал диван. Они поговорили, Анна провела сеанс, но этого было мало. Дядя Толя сказал, что не верит ни во что. Тогда Анна спросила:
-Когда я сейчас читала молитвы, ты что-то чувствовал? Я же вижу.
Дядя согласился:
-Да, приятное расслабление. Сейчас на душе легче стало.
-Может, походишь ко мне?
-Нет ,не хочу. Мне уже поздно лечиться. Да и не верю я в молитвы, в Бога.
Больше он к ней не приходил. А за полгода до смерти встретила дядю на улице. Он шёл навстречу, и она смотрела на него в упор, но дядя Толя прошёл мимо, не заметив  её. Он шёл как зомби. Пустой взгляд перед собой. Даже чуть плечом её не задел. Громадная тёмная тень поглощала его. Ей явно было тесно в этом маленьком теле. Это уже был не человек, а просто оболочка, которую к тому же доедали. Начало конца. Вроде человек ходит, но он уже умер. Много таких оболочек доживают свой век. Вскоре дядя слёг. Мать бегала к нему, готовила, стирала. Как - то она зашла к Анне, сказав, что идёт к дяде Толи, попросила, чтобы та пошла с ней. Мать жалостно посмотрела:
-Может, полечишь его?
-Мам, уже поздно. Пришло его время умирать и этого уже никто не остановит. И не смотри так на меня. В конце концов, я же не Иисус Христос. Даже Он исцелял при условии, что человек  раскаивался в своих грехах, отказываясь от прошлого, чтобы по - новому начать жить. А дядя Толя не хочет ни от чего отказываться.
Мать обиженно повела плечом и ушла. Анна ещё слышала, как она спускалась по лестнице, как вдруг в мозгу возникла громкая мысль: ему осталось три дня, подготовь к смерти. Она тут же догнала мать и сказала ей об этом. Та не удивилась, но обрадовалась, что Анна всё - таки пошла с ней. Идти было минут 20, недалеко.

Новостройки. Девятиэтажный дом. Дядя Толя жил на девятом этаже. Однокомнатная квартира с балконом. Дядя лежал в постели. Анна увидела, что его тело сплошь покрыто пятнами, прыщами. Да и телом это уже нельзя было назвать, просто скелет, обтянутый кожей. Она видела такое впервые, но в то же время было такое ощущение, что видит это уже не первый раз и точно знает, что остались считанные дни. Как же его подготовить? Нельзя же сказать:
-Слушай, тебе жить осталось два дня. Давай поговорим на эту тему.
Дядя Толя попросил открыть балкон. Анна открыла балкон и присела рядом с его кроватью. Он закашлялся кровью. Мать засуетилась, помогая брату:
-Хочешь, я тебе сейчас кашки сварю?
Тот согласно кивнул головой, продолжая всё время кашлять. Мать убежала на кухню.
Анна посмотрела дяде в глаза, вздохнула и начала:
-Дядя Толь, ты так ослаб, может батюшку позвать? Он отслужит молебен, и тебе станет легче.
-Не надо, я им не верю. Мне бы на улицу выйти, свежим воздухом подышать, вот и встану на ноги.
-Ну, ладно, когда окрепнешь, можно будет на улицу выходить. Да ведь сейчас ещё весна. Прохладно. Воздух не прогрелся. Надо подождать немного. Ты слишком слаб, рано ещё.

Она лихорадочно прокручивала возможные слова, чтобы подвести к разговору о смерти:
-Когда особенно тяжело, бывает душа выходит из тела, летает, а когда возвращается, чувствуешь себя отдохнувшим. У тебя бывает такое?

Дядя посмотрел на Анну как-то подозрительно и однозначно ответил:
-Нет.
-Хорошо, ещё бывает, когда в таком ослабленном состоянии, люди начинают видеть своих умерших родственников или ангелов, которые хотят им помочь. Не пугайся.
Дядя Толя раздражённо прервал племянницу:
-Никого я не вижу, никто ко мне не приходит. Я курить хочу. Дайте мне курить. У меня сигареты кончились. Иди, сходи, купи.
-Кто? Я? - Анна возмущённо заворчала:
-Да, ты посмотри на себя. Кровью харкаешь, а всё сигареты на уме. Да я в жизни никому сигарет не покупала.
Пришла мать с кашей в руках:
-Хватит ворчать. Иди и купи. Я пока его покормлю.
Анна, хлопнув дверью, ушла. Да, уж! Последняя воля умирающего. И ведь не откажешься.
Вернувшись, положила на кровать сигареты со словами:
-На тебе, твои соски. Мужчина с папироской, что ребёнок с соской.
Мать сказала:
-Хватит ворчать, пора домой собираться. - Она повернулась к брату:
-Ну, я завтра приду.
-До свидания. - Анна бросила последний взгляд на дядю, зная, что больше никогда его не увидит. Называется - подготовила. Интересно, как надо было это сделать? Ну, ладно, хоть какие-то намёки у него в мозгу всё равно остались. Пригодится. А через день мать застала дядю, валяющимся на полу без сознания. Вызвала скорую, и его увезли в больницу. Врачи предупредили сразу, что он не жилец. Ещё через день он умер. Мать в это время ужинала дома. Вдруг поперхнулась и закашлялась. Чуть не подавилась. Почему - то сразу подумала: Толя умер. В следующее мгновенье раздался телефонный звонок, где сообщили о смерти брата. А у Анны почему-то в это время встали настенные часы, хотя они были на новых батарейках. Мать решила тело домой не везти. Рассудила так, что он ни кому не нужен, будет  лежать один на девятом этаже ,в пустой квартире. Лучше заберут из морга. Оттуда сразу на кладбище. Анну послали в церковь, заказать панихиду и взять земельки на погребение. Решено было всем подойти к 12 часам к моргу. Гроб уже стоял на улице. Анна подошла, чтобы совершить последний обряд. Она увидела небритое лицо, окровавленные руки, связанные верёвкой и открытый рот. Неприятно вздрогнула, а мать запричитала:
-Да, я же за всё платила. Это что за безобразие: и руки - то в крови и не бритый.
Анна подавив испуг от увиденного, не показывая своего смятения, хладнокровно остановила мать:
-Успокойся. Сейчас всё поправим.
Она развязала руки. Затем попросила мать придержать челюсть, чтобы рот закрылся   и, освободившейся верёвкой, прижала челюсть, завязав узелок на голове. Теперь рот был закрыт  и вид не был таким устрашающим. Анна покрыла тело церковным покровом.
Зашептала молитвы, рассыпая земельку. До слуха долетели слова:
-Смотрите, как лицо изменилось, как земле предался.
Затем все погрузились   с гробом в машину и поехали на кладбище, а Анна побежала домой к матери, готовить обед, чтобы  встретить всех потом. Анна влетела на кухню. Кое - что уже было начато матерью. Она вздохнула, надела фартук и приступила. К приезду родни всё было готово и столы накрыты.

Воспоминания были прерваны криком младшенького:
-Мама, я боюсь, там сташный дядя!
Анна обняла сына:
-Где сыночек? Какой страшный дядя?
-Он сидит на диване.
Мама ласково погладила пятилетнего мальчугана по голове:
-Не бойся, я с тобой.
Потом взяла его за ручку:
-Давай, показывай. Пошли, посмотрим, что за дядя.
Они вошли в комнату. Сынишка показал пальчиком на пустой диван:
-Вот он.
Другая  мать, конечно, сказала бы ребёнку, что здесь никого нет, что ему всё кажется. Но это другая, но не Анна. Она подошла к дивану. Протянула руки и почувствовала уплотнение энергии. Здесь явно кто-то сидел.
-Смотри, я его сейчас прогоню.
С шипением перекрестила  воздух над диваном, одновременно мысленно творя молитву. Потом  ещё раз провела рукой  и почувствовав пустоту, повернулась к сыну:
-Ну, что, прогнали?
-Погнали, - согласно кивнул ребёнок.
На другой день всё повторилось. Мальчик опять с криком подбежал к матери:
-Мама, там опять дядя! Пошли погонять.
Он взял за руку Анну и потянул за собой. Когда вошли в комнату, ребёнок закричал:
-Я сам!
-Подожди, я проверю.
Анна провела рукой и опять ощутила уплотнение энергии, свидетельство чужого присутствия. Мальчик  зашипел, подражая матери. Перекрестил диван, а потом замахал рукой, говоря:
-Нананья, дядя, нананья.
Анна обняла сына:
-Умница, ты моя смелая! Только до свидания больше не говори им, всяким там нехорошим дядям. В следующие дни присутствие души умершего дяди участилось, но Анна упорно гнала его от себя. Как - то легла спать, но не успела закрыть глаза, как чётко увидела страшное лицо дяди в гробу. Она сразу открыла глаза. Мысленно ему ответила:
-Что, решил испугом взять? Не на ту напал. Вон отсюда!
На следующий день неприятное присутствие стало постоянным. Она вдруг чётко услышала, как он просит помощи:
-Почему ты мне не хочешь помочь? Почему ты меня гонишь? Чужим помогаешь, а родному не хочешь.
И Анна сдалась. Это был не тот злобный, наглый дух, что явился требовать. Это уже была истерзанная несчастная душа, которая молила о помощи. И ведь как тонко на совесть надавил. Анне действительно стало стыдно. Надо помочь. С этой мыслью засыпала. А ночью приснился сон. Ощущение полёта. Тёмно-серый цвет. Взгляд вниз. Там много длинных бараков. Им нет конца. Похоже на концлагерь фашистов. Она спустилась на  землю и кого-то спросила:
-Скажите, пожалуйста, как найти барак 52847?
Потом опять полёт и приземление. Она вошла в барак. Похоже на тюрьму, только решёток нет. Мужики сидят на драных тряпках, на полу и играют в карты. Морды у всех пропитые. Встретили её с удивлением:
-Ты кто такая? Откуда здесь взялась? Как сюда попала?
Анна строго посмотрела на них и отчеканила:
-Мне нужен дядя Толя Казаков.
Кто-то пошёл звать его. Немного погодя, дядя появился. Грязный, мятый. Анна подошла к нему:
-Ну, давай показывай, как ты тут живёшь.
Они прошли в другое помещение по лестнице вниз. Она увидела маленькую комнатушку. Голый пол из не крашенных досок. Человек 10 лежали на полу. Под каждым была какая - то тряпка, похожая на мешковину. Зрелище было неприятное. Ощущение безысходности. Больше Анна ничего не помнила. После этого сна присутствие умершего дяди прекратилось. А дней через пять ей приснился другой сон. Опять полёт. Внизу отдельные закрытые двухэтажные домики. Кругом ни души. Даже нет растений. Она приземлилась и вошла в один из домов. Большой пустой зал с лестницей наверх. В углу
стоит стол с черным старым телефоном без цифр. Анна подняла трубку и произнесла:
-Анатолия Казакова на вызов.
Тут же увидела, как он спускается по лестнице. Выглядел намного лучше. Отглаженные брюки, белая рубашка. И лицо чисто выбрито. Анна подошла к нему и стала строго говорить:
-Это всё, что я смогла сделать для тебя. Большего тебе не дано. Если будешь себя плохо вести, значит, слетишь опять вниз. Но помочь я тебе уже не смогу. Просто не имею права. Да, здесь строго и тяжеловато, но намного лучше, чем было у тебя до этого. Она ещё что - то говорила, а дядя послушно спокойно стоял. Это было в последний раз. Больше он Анне никогда не снился.