Тебе

(Любимому)   
Над городом сгущались тучи.  Они несли с собой унылость и снег, похожий  больше  на  кусочки пенопласта, нежели на нормальный ноябрьский снег. Она сидела в сквере и смотрела на памятник  Устинову. Под его грустным бюстом красовалась надпись: герой социалистического труда. Конечно же, ей было совершенно не важно, что такого сделал этот герой. Но то, что он смотрел с грустью на ругающихся мужчину и женщину, она отметила сразу. Мужчина размахивал руками, женщина бросала в него что-то колкое и неприятное. И, наконец, крикнула: «да что ты мне вообще дал в этой жизни!» И женщина ушла, а мужчина ещё несколько минут постоял, затем посмотрел на Устинова, и как будто бы молчаливый бюст, что-то ответил, и, мужчина, приняв это на вооружение, побежал догонять ушедшею даму.
  Она куталась в шарф и внимательно  осматривалась вокруг. У самых её ног прыгали воробьи. Первый раз в жизни она заметила, что они на самом деле все разные,  и их невозможно перепутать. К  тому же из-за пуха они были такими пушистыми, что непременно хотелось взять хотя бы одного в руки и подержать этот маленький тёплый комочек. Она смотрела на них с любовью и нежностью, будто чувствуя это, они прыгали к ней на скамейку, смотрели на Устинова, переговаривались, прыгали на асфальт в поисках чего-нибудь вкусного.
  В сквере вдруг появилась пара. С ними была маленькая девочка. Она с любопытством осматривала сквер, отец  достал из кармана пакет с семечками и насыпал их девочке в крохотную ладошку. Девочка озадачено посмотрела на них с серьёзностью, затем бросила семечки на землю. И со всего сквера к ней слетелись голуби и воробьи. Девочка засмеялась и бросила ещё семечек. И огромная гурьба птиц крутилась около её маленьких ножек.
Она улыбалась и птицам, и девочке, и  её родителям, которые стояли, взявшись за руки и смотрели, каких кроха кормит озябших от холода птиц.
  Она сидела на скамейке под рябиной, чьи огненные гроздья обжигали серый невнятный пейзаж  города. Вдруг она резко встала со скамьи и начала ходить в зад вперёд, куталась в шарф и пыталась согреть замёрзшие маленькие ручки.
  Теперь она мёрзнет только тогда, когда мороз на улице  заставал её нараспашку и без шапки. А раньше Она мёрзла всегда: ночами под одеялом, в толпе пёстрых людей. Но совершенно недавно внутри стало  очень тепло, и то тепло разливалось по всей маленькой душе и затекало в самые потаённые уголки сердца. С тех пор она смотрела на весь мир  с нежной любовью. Она замечала проходящих людей, все, что казалось раньше обычным - обретало новый смысл, она совершенно недавно начала улыбаться по-настоящему и дышать. И сейчас она это понимала и стирала редкие слезинки. Последнее время она очень часто плакала, но не сказать, что от горя. Просто в ней с недавней поры столько чувств,  которые рвутся выйти на волю.
  А где-то в другом, в более маленьком городе Он. Тот, кто ей подарил тепло и любовь. А Она совершенно в другом городе металась по тропинкам  сквера и бормотала себе под нос:
«Я так бы хотела, что бы тоже со мною увидел и эту скамейку, и рябину, и маленькую девочку перед целой армией птиц,  и  тех маленьких пушистых воробьёв, и стильного дедушку в  шёлковом шарфе, в светлом пальто, в шляпе и с тонкой  сигаретой и детской коляской»
  Она остановилась, перед ней снова был нерушимый бюст Устинова,  на голове которого прыгал пушистый воробей. Молчаливый бюст умным каменным взглядом смотрел  на неё, а воробей топал своими маленькими ножками, она бессильно улыбнулась и, развернувшись,  направилась к скамейке, где достав из огромного рюкзака свой исписанный бредом блокнот,  она начала собирать в кучу все то, что думала, то что видела и то, что считала главным:
«спасибо зато, что ты есть и за все то, что смог ты мне дать. Я хотела написать для тебя сказку, про девочку и кота, которая закончилась бы фразой: на самом деле, маленькая девочка всё придумала, он был человеком, а не большим теплым котом,  просто люди уже давно перестали так относиться друг к другу, как он относился к ней. Но знаешь, наверное, мне незачем придумывать сказку, если это, к счастью, все на самом деле?! Я не уверена, что сквозь километры сейчас ты сможешь почувствовать прикосновение моих губ, но было бы очень здорова, если бы это всё же случилось».