Глава 4 В гостинице

В своё время Мария достаточно поколесила по свету. Объездила почти всю Европу. А, однажды, даже в Австралии побывала. Потому, гостиниц повидала не мало. Правда, в основном спортивных. Но и в пятизвёздочных отелях жить доводилось.
Абергонская  гостиничка больше чем на три звезды не тянула. Соответственно и номер оказался «так себе». Единственно, чем он мог "взять" – необычностью дизайна. Скруглённые стены, панорамное тонированное окно и, как предел полёта дизайнерской мысли – круглая кровать с грудой подушек посередине, символизирующих, надо  полагать, кабину летающей тарелки, по задумке местных дизайнеров должны были иномирных туристов приводить в восторг. Но на новых постояльцев "абергонский стиль" оказал совершенно иное действие.
– Я скоро свихнусь от всего этого! – взревел Шипиц. – Мало того, что здесь все дома круглые, транспорт – тарелки, а деревья подстрижены под шарик, так они ещё и тут умудрились…, идиоты! Лучше бы проветривали чаще!
Он кинулся к окну и распахнул створки. Выглянув на улицу, воскликнул:
– Ну, не придурки-ли! Балкон есть, а двери на балкон – нет!
 В этот момент, вровень с их этажом пронеслось сразу несколько тарелок-такси. Одна из них зависла возле самого балкона и её пилот бесцеремонно уставился в окно.
– Что вылупился! – заорал Шипиц. – Лети куда летел!
Когда тарелка умчалась, он обернулся к землянинке:
– А ты заметила, что у них и головы имеют форму летающий тарелки?
Мария неопределённо пожала плечами. Внешность абергонцев её мало интересовала. А вот кровать в единственном экземпляре и отсутствие в номере хоть сколько-нибудь крошечного дивана беспокоили всерьёз. Ей обещали безусловную безопасность, а спать в одной постели с молодым мужиком, для интересной женщины всегда чревато непреднамеренными последствиями.
Но стоило ей раскрыть дверцы платяного шкафа, как её недовольство мгновенно улетучилось, сменившись искренней радостью.
Шипиц, заинтригованный столь стремительной переменой настроения землянинки заглянул ей через плечо и, даже, присвистнул от удивления.
Шифоньер прямо-таки ломился от обилия нарядов.
Шипиц снисходительно улыбнулся: "Женщины-женщины!"
В ответ землянинка ожгла его негодующим взглядом. "Ну как можно быть таким непонятливым!"
– Насколько я понимаю, я должен выйти немедленно и… надолго! – усмехнулся Шипиц. —Женщина, она и на Земле – женщина!
– Я – быстренько, – смущённо улыбаясь, пролепетала Мария. – Ну, не ходить же мне весь день в одном и том же?
– Прогуляюсь пока! — объявил Шипиц и ловко перемахнул через подоконник.
По старой караульной привычке он решил проверить, нет ли ещё какого доступа к этому номеру кроме как с лестничной площадки.
Узкий с низким парапетом балкон обручем охватывал здание и между номерами ничем не разделялся и Шипиц, совершив круг, вернулся на исходную позицию. По пути он  заглядывал в наглухо закрытые окна, но, сколько ни всматривался в зеркальную поверхность стёкол, сколько ни прикладывался к ним лбом и не загораживался ладонями, разглядеть ничего не смог. Когда же ему, наконец, посчастливилось обнаружить распахнутое окно он, осторожно подкравшись, заглянул внутрь. Что он там рассчитывал увидеть он и сам вряд ли представлял, может, притаившегося воришку, а может, и готовящийся заговор,  но, к великому разочарованию, обнаружил в глубине помещения лишь крутившуюся возле зеркала уже знакомую землянинку.
– Эй, не подглядывать!
– Была охота! – пробурчал Шипиц и, отвернувшись, уставился на однообразный до умопомрачения городской пейзаж. Круглым здесь было всё: дома, газоны, клумбы. Перекрёстки и те были круглыми. От этого хотелось лезть на стену. Даже кутикулы на пальцах зазудели и Шипиц, оценив высоту здания, прикинул как высоко он смог бы вскарабкаться. Пожалуй, добраться до верхнего этажа и влезть на крышу особого труда не составило бы.
Из номера послышалось: 
– Я готова!
Шипиц обернулся. Подбоченившись и крутя кончик уса, он устремил на женщину задумчивый взгляд. Как истинный алак-вурд, в вопросах моды он проявлял крайний консерватизм. Так из мужской одежды землян он признавал лишь джинсы, потому что в них удобно было ездить верхом, косуху, потому что большую часть жизни носил кирасу, а кожанка придавала ощущение защищённости, да ещё «казаки» потому что к ним можно было прицепить шпоры. Что же касается женской моды, тут он и вовсе оставался   непреклонным ретроградом. Все эти мини-юбки с голыми коленками, короткие топики с бесстыдно выставленными напоказ пупками и блузы без лифов под ними он и на дух не переносил, искренне считая подобные атрибуты «современности», ни много, ни мало, откровенным распутством.
Что же касается того платья, что выбрала землянинка, в принципе, оно его устраивало: умеренное декольте, свободный крой ниже туго обтянутой талии и  приемлемая длина, то есть, виднелись только носки туфелек, соответствовали алак-вурдовским представлениям о добропорядочности. Вот только прореха на боку наводила на мысль, что дама сигала огородами да подолом за изгородь зацепилась.
Шипиц, хоть и просидел последний год почти безвылазно в винном погребе фамильного замка, залечивая душевные раны, всё же не утратил галантных манер, приобретённых за время службы при дворе Прим-ларда:
– Мадам, ткань этого платья удачно гармонирует с цветом ваших прекрасных глаз.
Но, видимо, выражение его лица   не соответствовало словам или нужную интонацию он не выдержал. Как бы то ни было, но землянинку, определённо, его реакция расстроила. Вряд ли она пыталась произвести на него впечатление (со столь явными физическими недостатками, по меньшей мере, смешно на что-то рассчитывать), скорее, просто хотела получить подтверждение утончённости своего вкуса. Как ни как, в предоставленном ей гардеробе преобладали алакские наряды и для любой  земной женщины, вот так вот сходу, адаптировать их к привычным  преоритетам совсем не просто.
К чести землянинки, она быстро справилась с эмоциями:
– Извини, но роброна в гардеробе не оказалось.
– Мадам, уверяю, в этом платье у Вас не останется соперниц. Зато от поклонников не будет отбоя.
Шипиц перебрался с балкона в комнату:
– Позвольте препроводить Вас….
Мария печально вздохнула:
– Куда?
– Я чертовски проголодался, а внизу, кажется, имеется неплохая ресторация. Или, можем поищем что-нибудь поприличней….
– Пообедаем здесь.
– О да, мадам, как скажете, – тараторил Шипиц стараясь загладить свой промах. – Но вечером, смею надеяться, Вы не откажите в любезности принять моё предложение продефилировать по центральной улице. И пусть все обзавидуются! Я с удовольствием поупражняюсь в фехтовании!
Землянинка слабо улыбнулась.
– Дозволено ли мне будет расценить эту улыбку как знак благосклонности?
Мария в смущении отвернулась:
– Ну почему Вы такой? Ведь, вы можете быть обходительным?
Лицо алак-вурда расплылось в самодовольной улыбке. Ах, женщины, женщины!
А землянинка, вдруг, засуетилась:
– Ты что, вот так и пойдёшь? В джинсах, кирзачах? Переоденься. Я подберу что-нибудь подходящее случаю.
Она метнулась к шкафу и, пока выбирала костюм и рубашку с галстуком, Шипиц в задумчивости разглядывал разрез её платья.
С одной стороны, землянинка совсем не походила на алак-вурдку, но, с другой... Небольшие изящные по алакским меркам ступни... Крепкие чётковыраженные  икроножные мышцы... Округлые бёдра в которых угадывались сила и упругость... И пусть даже на высоких каблуках ей всё равно не хватало росту, но, что-то “такое” в ней определённо имелось.