Отпустить вожжи

Интервью журналу "Профиль"

Сергей Иванов и Вячеслав Володин обозначили новые подходы Кремля к проведению региональных выборов. Зачем они это сделали?

Главный тезис кремлевских чиновников, выступавших перед вице-губернаторами, отвечающими за внутреннюю политику вверенных им территорий, состоял в том, что Кремлю отныне важно, чтобы выборы на местах проходили в условиях реальной конкуренции. Это, по словам руководителей администрации президента, сделает результаты выборов более легитимными. Что стоит за такой «сменой вех»?
Во-первых, это признак того, что власть пытается переложить часть ответственности за происходящее в стране, на региональные власти. Кстати, точно так же поступил в середине 90-х и Борис Ельцин, когда у него стали неважно идти дела: от фактического назначения глав регионов он перешел к свободным выборам губернаторов. И тогда, и сейчас бремя властной вертикали оказалось стало слишком тяжелым. Тогда, напомню, Кремль не особенно переживал, что во многих регионах к власти пришли представители КПРФ – на практике они оказались ничуть не лучше вчерашних назначенцев, что существенно сбило волну «красного пояса».
Во-вторых, как мне кажется, то, что мы наблюдаем – это показатель неуверенности власти в той политике, которую она проводила последние десять лет. Конечно, если оценивать ситуацию по опросам, ничего катастрофического для власти не происходит. Но при этом нельзя не заметить: масштаб коррупции выдвиженцев Кремля, неэффективность их деятельности, которая часто дискредитирует всю вертикаль, не может не беспокоить руководство страны. Все это заставляет власть пересмотреть старые догмы и поделиться ответственностью за такое положение дел с другими.
Интересно, что помимо тезиса о расширении конкуренции на выборах, Володин призвал региональных чиновников «не гнаться за процентами» -- иными словами, перестать разбиваться в лепешку, чтобы любыми способами добыть местному начальству заоблачные электоральные результаты.
Обеспокоенность Кремля «погоней за процентами» понятна. Что бы ни говорили про «козни Чурова», часто ни чем не ограниченное использование административного ресурса происходило и происходит отнюдь не по указке из Кремля или Центризбиркома, а по инициативе местных чиновников. С одной стороны, они гонятся за показателями, справедливо полагая, что низкий процент может спровоцировать гнев начальства. С другой, они соревнуются друг с другом по поводу того, чей результат окажется выше. В этом смысле местные начальники даже не столько играют на стороне той или иной партии (хотя объективно от этого, конечно, выигрывала «Единая Россия» и ее выдвиженцы), сколько подстраховывают самих себя от возможного руководящего окрика и неизбежных за этим оргвыводов.
В Кремле, кажется, поняли: избыточное применение административного ресурса (по поводу чего было много шуму, в том числе, на Болотной и на Сахарова), способно нанести гораздо больший ущерб имиджу и авторитету власти, чем, если бы власть реально не добрала каких-то процентов (скажем, то, что касается скандала вокруг приписок голосов «Единой России» в 2011 г., то аналитики убедительно показали, что их общий объем никак не превышал 5-6%).
При этом нужно понимать: меняя «лозунг текущего дня», власть, по большому счету, ничем не рискует. Социология говорит в пользу того, что на сегодняшний день в России нет общественного запроса на то, чтобы взорвать ситуацию. Нет и соответствующих политических сил – ни среди партий, ни среди лидеров. А, значит, ситуация по крайней мере в ближайшие годы вряд ли может начать развиваться по неуправляемой траектории.
Несмотря на открывшиеся с 2011 года «форточки» (и в плане создания новых партий, и в плане расширения конкуренции на выборах), общество все еще находится в стадии полусна. Есть, пожалуй, единственное звено, которое, действительно, может быть, самое слабое во властной вертикали, и которые больше всего сотрясается от политических баталий. Это звено – мэры как крупных, так и средних городов, хотя бы в Подмосковье. Выборы последних лет показали, что здесь могут разгореться нешуточные битвы, ведь мэры, как правило, пользуются авторитетом на местах, и в их руках -- реальные рычаги управления. Их промахи и коррупционные скандалы у всех на виду. Но на этом зона турбулентности заканчивается: на федеральных и на региональных выборах ситуация вполне управляема, и пока нет признаков, что что-то в этом плане изменится.
Другой вопрос, означают ли слова Иванова и Володина, что отныне и на федеральных выборах (например, в Госдуму 2016-го и президента 2018-го) сам Кремль так же не будет прибегать к административным методам электоральной борьбы? Думаю, тут все будет зависеть от конкретной политической ситуации.
Сегодня мы видим, что рейтинг «Единой России», пошатнувшийся в 2011 году, стабилизировался на уровне 38-40%. То же самое касается рейтинга президента, который находится на отметке немного менее 60%. И нет никаких оснований предположить, что в ближайшее время появится какая-либо темная лошадка, способная эту ситуацию качественным образом изменить. Даже явное снижение качества поддержки высшей власти (среди поддерживающих В. Путина сегодня более двух третей составляют те, кто оказывает ему условную поддержку, потому что не видят альтернативы) никак не отражается на общей электоральной картине. Кремлю сейчас ничего не грозит: я думаю, поэтому и возникло желание немножко отпустить вожжи. Но если картина изменится, и в Кремле возникнут опасения, что ему что-то грозит, риторика высших чиновников администрации президента вполне может измениться. Именно поэтому говорить о серьезных изменениях правил игры – пока не стоит.