Видеть мир не таким как он есть, а таким каким он должен
быть - выбор достойный человека
Ясный, светолучезарный день. Свет пронизывает всё пространство люминесцирующим свечением, создающим настроение возвышенного умиротворения и блаженства. По обширной поляне, укрытой цветущими травами, прогуливаются двое, один из которых убелённый сединами человек, явно старший по возрасту, но которого трудно назвать старцем – так энергична его поступь, так живо его лицо, освещённое искрящимся блеском глаз. Второй – довольно ещё молодой человек, однако некоторая суровость его лица и чёткая размеренность походки делают его значительно старше. В его облике явно усматриваются военная выправка и мужественность воина. Оба погружены в молчаливое обдумывание своих мыслей, видимо, продолжающих обсуждаемую ранее тему.
Вдали слышны звонкие юные голоса и видна стайка молодых людей, увлечённо играющих в какую-то подвижную игру. Вокруг них словно ветер носятся дети, восторженным визгом поддерживающие игроков. В другом конце поляны под огромным белым полотняным пологом расположилась группа уже немолодых мирно беседующих людей. Но подчас и оттуда слышится дружный смех и живые возгласы увлечённых общением людей.
Все присутствующие на поляне облачены в удобные, соответствующие их возрасту, белые одежды, словно флюоресцирующие на солнце, в результате чего движения людей становятся как бы летящими, придающими картине особую торжественность и великолепие. Время от времени в пространство, наполненное лёгким фоновым хрустальным перезвоном, откуда-то издали доносится хор голосов, вдохновенно и дружно выводящих песенный мотив.
Но поистине блаженное состояние исходит от ароматов трав и цветов, изумительное благоухание которых наполняет воздух невообразимыми нюансами настроений. В них слились воедино дыхание моря и гор, свежесть летнего дождя и весенней молодой листвы, терпкость листвы поздней, восторг чувственной ромашковой любви и вечной юности зелёных трав, лавандовой грусти, хмельного упоения и мятной свежести, лилейного величия и фиалковой нежности. Всё дыхание жизни вобрал в себя этот аромат, равномерно разлив его в пространстве этого мира.
«Приятно наблюдать за движением молодых людей! Как оно живо и грациозно, полно нерастраченной энергии, ещё не ведающей своей ограниченности», – нарушил затянувшееся молчание старший.
«Да, красивое зрелище. Но молодость не ведает, что всё может прервать один миг, один шаг, за которым может наступить страдание, а может, и другая жизнь, где энергия силы не будет играть никакой роли», – с горечью в интонации произнёс молодой.
«Я понимаю... Тебе, имеющему военный опыт, это хорошо известно.»
«Да уж, можно сказать, что я испытал это на собственной шкуре. Прошёл и душевную боль от утраты друзей, и страдания от собственной боли израненного тела, и боли за близких людей, страдающих вместе со мной. Всё слилось тогда в единый болевой ком, лёгший на сердце мрачным грузом безысходности». – Немного помолчав, молодой продолжил с ещё большей горечью в голосе: «Но тяжелее всего было сознавать бессмысленность случившегося со мной, непонимание, во имя чего всё должно было произойти так, а не иначе.»
«Ну, а теперь, мой друг, надеюсь, ты понимаешь всю закономерность случившегося. Случайностью можно считать только то, что именно ты, а не кто-то другой подвергся такой участи, но и в этом есть своя закономерность, которой, возможно, и можно было бы избежать, но тогда это был бы не ты, а кто-то другой.»
«Согласен, теперь-то мне понятны все мотивы моей предыдущей судьбы, что вносит некоторое умиротворение в душу. Но горечь от неоправданности моей жертвы теми, кто подтолкнул меня к ней, утолить невозможно. Платой за высокую жертву должна быть высокая цель, оправдывающая её, цель, во имя которой не жалко пожертвовать ничем. Но где она, эта цель?! В том мире, ради которого я пожертвовал всем, всё осталось, как и прежде, без изменений. А возможно, и еще хуже – моё место занял тот, кто превратит мою жертву в лакомый кусок для себя, подобно тому, как обгладывают кости жертвенного барана, наслаждаясь ими.»
«Да, ты прав в своих претензиях. Судьба каждого отдельного человека зависит от него в той мере, в какой он может влиять на неё. И в этом он сам себе и бог, и судья – что совершил, то и получи. И нет у него права роптать на судьбу, поскольку он её творец. Но не всё зависит от человека. Он живёт в мире, который сильнее его. А сила – старуха коварная.»
«Ой-ли!.. Старуха... силы непреодолимой... Какая старуха?!»
«Старуха, потому что это реликтовое, древнейшее свойство человеческой натуры, выработанное им для защиты своей жизни в диком мире существования. То, что люди подразумевают под силой – это энергия животного существования, агрессии, напора, нагнетания страха, силы мышечного напряжения – всего того, чем животное достигает своей цели в охоте на добычу. От этого состояния человека способно освободить только более высокое состояние его существования.»
«Хм, это что-то вроде «бытие определяет сознание»?»
«Эту фразу, как и всё в мире, умом можно истолковать двояко, всё зависит от точки зрения. Смыслы разные, но суть-то одна: бытие человека – это и есть состояние его сознания. Мир нерушим в своём единстве, он всегда был, есть и будет во всей своей необъятной полноте. Но его изменчивость – есть результат внутреннего воздействия на него различных сил влияния, постоянно и непрерывно перестраивающих общую картину мира. И самым радикальным перестройщиком является человеческий ум – великая по своему могуществу сила.»
«Сила-то сила, но можно ли её признать полезной созидательной силой?»
«Да уж, дай ей волю, она камня на камне не оставит от мира – всё перестроит и всё разрушит. Но, слава Всевышнему, в этом мире есть и другие силы, ещё большего влияния, удерживающие мир в состоянии стабильного равновесия покоя и ритмического движения. Человеческий разум привносит в мир лишь своё понимание его красоты и смысла, обогащая его новыми фрагментами. Но принципы, лежащие в основании мира и составляющие гармонию его существования, он изменить не в состоянии. Именно принципам мир обязан своей красотой и гармонией, сохраняющими привлекательность и осмысленность жизни, невзирая на всю мучительность земного существования.»
«В том мире, который превратил меня в жертву, мало что способно обогатить мир красотой, хотя создано всего много. Да и смысла там не больше. Ну какой смысл в том, что красота там стала товаром, который обогащает не столько мир, сколько кучку обладателей «красивой жизни»? Большинство же проживают свою жизнь в состоянии убогого, безрадостного существования, и не помышляя о красоте.»
«Причина в том, что человек слишком многого хочет от мира, слишком высоки его претензии к жизни, которые на самом деле выражаются мелочным пониманием её подлинных ценностей. Иногда, чтобы понять подлинную цену вещей, нужно отказаться от многого. Разве существование в мире красивых вещей не может сделать человека нравственным уродом, наводящим страх на людей? Более того, оголтелое стремление к «красивой жизни» как правило и лишает человека понятий о прекрасном. Ну как совместить понятие о «красивой жизни» в отношении нравственного урода, выстроившего для своего проживания красивый дом на вдовьих и сиротских слезах?! Обогатил ли он мир красотой или подвёл его к руинам?»
«Да, вы правы, негармоничность человеческих устремлений причина всех человеческих бед. Но возвращаясь к вопросу о силе как инструменте, воздействующем на мир, чего в ней больше в преображении мира – полезного или вредного? Может ли она быть силой, гармонизирующей мир, или её удел только разрушение?»
«Ответ в самом вопросе. Если сила употреблена на пользу – она полезна, и наоборот. Разница кроется не в самой силе, а в мотиве, в причине, которые подвигают на силу. Сила, мотивированная вынужденностью, принуждением другой силой, есть сила ответного действия – она закономерна своей необходимостью препятствовать разрушению. Но и тогда мотивированность силы должна быть оправдана разумностью смысла и никогда односторонним расчётом. Поэтому во всех случаях предпочтение в выборе средств воздействия на мир лучше отдать разуму, который способен устранить зародыш силового варианта. Если пошла сила на силу, значит из необходимости был исключён разум... и слово – самый эффективный его инструмент. И тогда сразу вступают в действие кармические законы причинно-следственных связей, мучительно распутывающие последствия всех неразумных действий силой разумного принуждения.»
«Ага, всё-таки и здесь действует сила?!»
«Нет, здесь она уже не действует. Твою оговорку, мой друг, оправдывает только твоё непродолжительное пребывание здесь», – лицо старца осветилось тёплой, лукавой улыбкой.
«Ой! И правда, никак ещё до конца не освобожусь от чувств, удерживающих мысли в привычке прежнего существования», – смущённо произнёс молодой.
«К счастью, в твоём случае это не страшно. Ты волею судьбы не успел загрузить себя тяжким бременем кармических связей, способных разрушать душу. Более того, своим воинским подвигом заметно почистил пространство и вокруг себя, уменьшив тем напряжение кармы. Её напряжение ты стянул на себя, на свою волю, пожертвовав собою сполна. Твоя жизнь – высший образец исполнения кармического долга. И связь с тем миром ты вправе поддерживать лишь силой своего желания, но не необходимости. Но возвращаясь к вопросу о силе, скажу, что карма не несёт в себе ничего такого, чего не создал сам человек. Но всё, что создано им его мыслями, поступками, образом жизни, кармой сливается в единый образ судьбы. Если человек, имея разум, употребил его в силовом варианте действия, что недостойно разумного человека, и создал какие-то новые обстоятельства, усиливающие напряжение кармы, то она, согласно закону бумеранга, ответит ему в том же варианте, создав из тех же сил обстоятельства силового действия, выход из которых сможет найти только усиленный напряжением воли разум. Человек, насильственно подчинивший себе чужую волю, еще не победитель, он лишь заложник этой воли, которая всегда приведёт его к ответу за результат. Дерзнувший силой присвоить себе функцию бога распоряжаться чужой волей, всегда будет вынужден нести соответствующее бремя ответственности. Карма всего лишь учит находить выход из созданного самим человеком бытия в иное бытие, достойное человека».
«Если я верно вас понял, то правильнее следует говорить не бытие определяет сознание, а сознание соответствует тому бытию, которое само же и формирует?»
«Истинно так. Первое определение верно лишь отчасти, если исходить в нём из конечности человеческой жизни. Второе же – соответствует истинному духовному существованию человека, в котором отдельная жизнь есть лишь очередной этап бесконечного развития, присущего всему живому.»
«Но почему все люди такие разные?! Разные устремления, вкусы, эмоциональные реакции, жизненные притязания, наконец! Ведь такое поведение ни в малой мере не свойственно даже тем же животным. Животные в своей стае легко договариваются между собой, неуклонно подчиняясь законам стаи. Почему этого лишён человек?»
«Животные подчиняются природным инстинктам, которые вписаны в их гены, управляющие поведением. Но человек, помимо инстинктов, природой наделён ещё и воображением. Это первый признак, элементарная функция, работающая на созидание. Без воображения нет творца. Но нет предела и воображению, поскольку беспредельно поле его приложения. Поэтому-то все люди разные, и разные у них представления о мире, и разные представления о том, как в нём жить, как его обустраивать. И что же в таком случае делать Создателю?»
«В идеале – дать всем свой шанс творить. Но всех ли удовлетворит такое коллективное творчество? Судя по положению дел в той жизни до согласованного творчества ещё далеко.»
«Я бы с большим прискорбием уточнил: не ещё далеко, а уже далеко. Пока каждый творил в своём уделе – своей пещере, своём доме, своём поселении, это не могло не удовлетворять никого. Более того, наиболее удачные творения оберегались особо, становились образцами творчества, желанными уже многими, подвигающими на творение чего-то подобного. Всё неудачное было недолговечно и временем стиралось с лика Земли, не оставляя следа. Так творилась вся жизнь, которая в свою очередь творила творца. Но воображению предела нет, и человек вообразил, что он может творить вообще всё, не считаясь с законами творчества. А главный закон творчества состоит в том, что творимое только тогда имеет цену, когда оно желанно, принято миром, одобрено им. Все прочее есть пошлость и произвол, которые легко творятся, но имеют столь малую ценность, что убедить человека принять эти творения можно, только сделав его тупым болваном.»
«Как это верно!» – запальчиво произнёс молодой и уже спокойнее добавил: – «Если, конечно, говорить о тех реалиях. Но вот ведь здесь всё совсем не так – всё радует глаз, дарит восторг душе, а уму умиротворение. Почему это недостижимо в той жизни?»
«Потому что здесь каждый творит в своём уделе, то есть в пределах своей воли. Для себя твори всё, что ни пожелаешь, но лишь в пределах собственной воли. Если твоя воля входит в противоречие с волей другого, твоя воля не имеет никакого шанса на воплощение. Насильно навязать свою волю другим, поставить их перед фактом своей воли невозможно. Убедить других в привлекательности, в целесообразности осуществления именно твоей воли можно только через реальное признание. Понятно, что только согласованной волей можно добиться такого признания. Человек этого мира в своём разочаровании в собственных возможностях не ищет оправдания в жестокости мира, а ищет причину в себе, говоря себе: если природе не удалось ещё раскрыть во мне творца, то ничего не мешает мне помочь природе в раскрытии его в других. Так, в сотрудничестве каждый приобщает себя к воле творца».
«Да, дух согласованного сотрудничества – это главное, что характеризует атмосферу этого мира. Я это заметил и оценил сразу же и поразился тому, что существование в этой атмосфере так же естественно, как для человека того мира естественно дышать».
«Хорошее сравнение! Как там возможность дышать, так здесь возможность совместно творить уравнивают всех в праве на жизнь. Благодаря действию этого принципа наш мир свободен от всяких бесполезных, ненужных, несовершенных вещей, бесплодных отношений, создающих лишь иллюзию благополучного существования, на самом же деле полностью извращающих представление об истинных ценностях мира. Ценность жизни в мире вещей ставится в равную с ними зависимость, так как уходит на их производство и приобретение. Тогда как роскошь человеческого общения сведена в основном к разговору о всё тех же вещах. Люди не обсуждают целевые проекты своей общей жизни, не обсуждают приёмы и мотивы творчества – они обсуждают, как перераспределить и использовать уже созданные кем-то другим вещи, творения. Более того, они уже не обсуждают и сами творения, переведя их на деньги, перераспределять которые еще проще. И творец уступил место торгашу. Да и реальных творцов заметно поубавилось, их вытеснил технический прогресс. И теперь ценность человека того безумного мира, о котором мы толкуем, измеряется не ценностью творимого им, а изворотливостью ума, способного удерживать мир в оболваненном состоянии. Иначе как можно человека заставить безусловно верить в ценность станочно-раскрашенных бумажек.»
«Я вынужден с Вами согласиться. Но я глубоко убеждён в том, что многих, очень многих такая жизнь не устраивает, они осуждают её, даже убеждают других в несправедливости и неразумности такого существования. Люди ещё помнят слова Аристотеля: жить — значит делать вещи, а не приобретать их. Но что они могут поделать, если их мир построен на силе принуждения к подчинению общему порядку. Время удельной жизни для них, когда от их воли что-то зависело, давно прошло. "Порядок" стал настолько глобальным, что единичная воля может существовать только в рамках собственной иллюзии свободы. Конечно, к этой свободе каждый приходит своими путями, и для некоторых обстоятельства складываются довольно ладно, вынося их в мир приемлемого существования, хотя я подозреваю, что только смирением перед «порядком» и покупается свобода. Но большинство, я уверен, не удовлетворены своей жизнью. Как им быть? Тоже смириться?»
«Неудовлетворение и смирение – вещи разного порядка. Неудовлетворение – ипостась разума, поскольку только разум может дать удовлетворение душе. А смирение – ипостась души, поскольку только сила духа способна уговорить разум на смирение. Подчинение им одновременно вносит разлад в душу и разум, обезоруживая человека перед жизнью. Вступить в торг за привилегии в условиях такого «порядка», всё равно, что продать душу дьяволу. В итоге все усилия жизни человек тратит на бесплодную борьбу с самим собой, поскольку смирением невозможно победить причину неудовлетворения, а неудовлетворение убивает смирение и, следовательно, душу, управляющую разумом.»
«Просто заколдованный круг какой-то!»
«Так оно и есть. Если в жизни появляется какая-то неясность, путаница, значит, человеком руководит сила, далёкая от света истины, то есть тёмная сила, которой воля человека поддается бессознательно. Как говорится, дьявол водит – невидимая, то есть тёмная сила, навязывающая свою волю коварными методами принуждения, диктата вынужденных зависимостей от инстинктов, властителей чувств, самое страшное из которых – страх. Чувства – вот инструмент, на котором играет эта тёмная сила», – старец неожиданно остановился, по лицу его было видно, что мысли увели его в очень далёкие и грустные воспоминания, глаза его потухли, спина сгорбилась, обозначив всю тяжесть прожитых лет. – «Признаюсь, я немного утомился от ходьбы... Если тебе не наскучил разговор, продолжим его хотя бы вот здесь». – Старец рукой указал в сторону от тропы, по которой двигалась пара.
Только при этих словах молодой собеседник заметил, что они подошли к красивому раскидистому кусту, усыпанному гроздями розово-белых душистых цветов, под сенью которых стояла красивая широкая скамья. Присев на неё, оба собеседника к своему удивлению обнаружили остановившихся перед ними в смущённой нерешительности двух юношей, которые незаметно следуя за ними, вероятно ловили каждое слово их разговора. Поощряя друг друга взглядами на объяснение, оба однако не решались произнести ни слова. Старец же, задумчиво глядя на них, тоже молчал.
«Мы... мы очень хотели послушать ваш разговор... Простите нам нашу дерзость... Мы понимаем некрасивость нашего поведения... но... но нам было очень интересно», – наконец вымолвил один из юношей.
«А что же, игра со сверстниками вас уже не привлекает?»
«Нет, играть, конечно, очень увлекательно и интересно, но игра быстро надоедает своим однообразием, и тогда становится скучно и вяло, и хочется чего-то ещё более живого и энергичного.»
Хочется двигаться не только мышцами, но и мозгами? Так ведь?» – с весёлой живостью ободрил их старец.
«Ну да... именно так», – уже увереннее произнёс всё тот же юноша.
«Но почему так молчалив твой друг? Он не разделяет твоих устремлений и пришёл с тобой сюда только за компанию?»
«Ой, что вы! Должен признаться, что это именно он уговорил меня присоединиться к вашей беседе, за что я ему благодарен. Он давний ваш почитатель, считает вас своим учителем и даже поведением стремится подражать Вам. Поэтому-то так и скромен.»
Старец повернулся к своему прежнему собеседнику: «Этих юношей в жизни ожидает светлое будущее, у них есть все предпосылки к этому – устремление, ум, чувство меры и благодарности, способность к убеждению других. Но главное, что им предстоит развить в себе – это собственную волю, не позволяющую легко поддаваться чужому влиянию. Уметь внимать другим – это хорошо, но недостаточно. Главное уметь во всём видеть суть, уметь самостоятельно делать правильный для себя выбор истиной полезности всего. Но они ещё очень юны, и всё у них впереди», – последнюю фразу старец произнёс, обращаясь больше к самим юношам, как бы тепло поощряя их в их устремлениях.
Юноши слова старца восприняли как одобрение их поступка и с радостной живостью расположились на траве перед скамьей, намереваясь и дальше внимать беседе.
«А я благодарен им за то, что они подсказали мне форму обращения к вам, выведя меня из затруднения. Вы позволите мне также называть вас своим учителем?» – и смущённо, и вопросительно молвил молодой.
«Это большая честь для меня. По моему мнению, учитель – самое высокое звание человека. Причём называться учителем по должности – это ещё не значит быть учителем. Истинно учителем человека делает признание учениками его учительской миссии. А лучшим признанием можно считать лишь такое, когда ученик идёт дальше своего учителя, превосходя его в знании, – миссия не должна кончаться на учителе.»
«Ну, а родители? Разве их миссия стоит меньше?»
«Родители производят на свет человека-ребёнка прежде всего для себя. Тогда как учитель производит на свет настоящего человека для всех. Но ведь и родительская миссия по воспитанию своего чада может быть уподоблена учительской. Кто как не родители могут лучше научить человека жизни?! Но к сожалению, как и в учительстве, не все родители проявляют способности к мессианской деятельности по отношению к своим собственным детям. Да и сами дети не все одинаково склонны правильно воспринимать влияние на них родителей. Как нет гарантий в успешном результате учительского опыта, так нет его и в родительском. Ты был прав, говоря ранее, что все люди разные.»
«Но тогда эту разность мы свели к человеческим проявлениям, то есть к следствиям. Однако должна же быть и причина, из которой эти следствия вытекают? Если мы говорим о чувствах, играющих людьми, то, следовательно, всё решают инстинкты?! Но, по моему разумению, в животном мире инстинкты играют как раз уравнивающую роль, делая поведение животных одинаково предсказуемым, единым в проявлениях. Что же в природе людей разъединяет их?»
«Сама природа человека как таковая едина. Различия кроются в степени зрелости тех природных свойств, которые присущи только человеку. И закономерность здесь такова: чем ниже зрелость, тем дальше человек отодвигает себя от природной среды, подавляя в себе в том числе и многие природные инстинкты. Ну, к примеру, животное, руководствуясь инстинктом, никогда не изберёт то, что вредно его природе, – ни еду, ни поведение, ни образ жизни. Чувства, стоящие на охране инстинктов, никогда не подведут его, потому что и те, и другие всегда между собой состоят в полной гармонии и слаженном взаимодействии, подобно тому, как взаимодействуют кони и ездок, управляющий поводьями. Человек же, отбросив поводья, силой своего воображения сумел разорвать эту природную связь, возвысив роль чувств над инстинктами. Отдавшись на волю коней, загнал себя в угол, вернее в свой человеческий удел – в суррогатную жизнь, наполненную демоническим духом наигранных страстей и психопатических эмоций, извращающих душевный склад личности. Выход из такой жизни – только назад, в природу.»
«Но я так думаю, что человеком руководят благие намерения – подняться выше в своём развитии, выйти за пределы ограниченного животного существования, попытаться эффективно использовать силу своего воображения в самореализации, самоутверждении. Животные инстинктами ограничены в подобных устремлениях, человек же не желает жить в таких ограничениях. И здесь я с великой радостью обнаружил удачный результат такого опыта. Значит это возможно! Но почему же в той жизни всё не так? Почти все жизненные попытки человека приводят его к обратному результату – чем больше усилий он проявляет в своём самоутверждении, тем к большему разочарованию приходит в результате.»
«Ты, конечно, прав в том, что разность представлений о жизни есть причина развития и форм жизни, и самого человека. Это фактор прогресса. И если я говорю о возврате к природе, то это не значит, что человек не вправе идти своим, отличным от животных, путём. Но у всякого многообразия должна быть своя логика развития. В своё время "развитие" на планете динозавров едва не уничтожило её растительный покров, а вслед за этим и всё живое на ней. Развитие во имя себя самого, не обусловленное смыслом, приводит к деспотии над жизнью, а следовательно, над природой. Воображение, наделённое правом абсолютной свободы, верный путь к упразднению свободы. Свобода – это тот оселок, на котором проверяется на истинность всякое логическое обоснование, называемое здравым смыслом. Самоутверждение нуждается в твёрдом фундаменте. Невозможно самоутверждаться на болотной хляби смутных представлений и невразумительных мотиваций свободы. Но до сих пор тому миру не удалось найти абсолютного логического решения, обосновывающего равную свободу для всех, что свидетельствует о дезориентации человечества на пути эволюции и как следствие – об утрате цели существования. При этом в основном усилия затрачиваются на поиск приемлемых средств существования, нисколько не согласуя их с целью. Сейчас там уповают на демократию, но, как правильно утверждал мой друг Кант, демократия в собственном смысле слова неизбежно есть деспотизм, представляющий собой противоречие всеобщей воли с самой собой и со свободой. На мой взгляд, свобода – это внутренняя волевая установка на освобождение от того, что противоречит цели развития, а следовательно, природе. Но если пойти до конца в логическом обосновании свободы, то непременно придёшь к пониманию того, что ничего такого противоречивого в природе не существует. Всякое противоречие есть лишь фактор, в большей или меньшей степени притормаживающий развитие, то есть задерживающий его во времени. И всегда этому найдётся логическое обоснование, что всякий процесс – а развитие это процесс – обусловлен последовательностью ходов. И чем сложнее развивающаяся структура, тем ходов больше. Потенциал человека можно за одну короткую жизнь развить существенно, а можно и не успеть развить, тогда как потенциал развития всего человечества складывается из множества потенциалов. И даже если признать за отдельными счастливчиками успех в развитии, то их уход далеко вперёд в итоге не обеспечит им никакого преимущества в существовании, так как практическая реализация их достижений в одиночку невозможна да и бессмысленна. Всякий другой вариант позволяет усомниться в истинности такого индивидуального успеха.»
«Я, кажется, начинаю понимать причины разочарования многих от той жизни. Это всё тот же эгоизм, который служит внутренним мерилом успешности и внушает человеку ощущение непонимания миром его личных достоинств.»
« Достоинство плода в его зрелости. Но человек нашёл способ повышать своё достоинство через овладение мнимыми ценностями того мира, чем позволил себе прервать естественный для природы путь вызревания. В результате общий уровень развития того мира можно считать лишь юностью эволюции."
«То есть ещё цветочками! Тогда как достоинство ягодок не очевидно. Поэтому-то юность - возраст первых серьезных разочарований в жизни.»
«Верно. Первые столкновения незрелого, но ещё чистого сознания с жизненными реалиями способны породить не только разочарование, но и отчаяние. И большинство, не находя в себе сил для осознания смысла реалий, поддаются им, смиряются с ними, приспосабливаются к ним, а то и приспосабливают их под себя.»
«Но ведь любой из этих путей приводит лишь к накоплению разочарований!»
«От разочарования никто не свободен и здесь. Здесь путь к разочарованию в себе даже ближе. Просто здесь каждый больше подготовлен к тому, чтобы разочарование не превращалось в жизненную трагедию. Человек этого мира хорошо владеет пониманием меры своих возможностей. Уйдя от разочарования в собственной деятельности, человек здесь умеет найти источник собственного удовлетворения и приложения своих сил в деятельности других, своим прямым участием вдохновляя их на совместную деятельность. К тому же и личные достижения каждого не могут здесь избежать оценки, реально проявленной в объективном признании. Тогда как непризнание оставляет личные достижения в субъективном пользовании – наслаждайся своими индивидуальными достижениями наедине с самим собой, не претендуя на общее признание. Здесь человек проявляет меньше индивидуальных притязаний на признание, хотя практически больше делает для него, поэтому каждому обеспечен достаток, почёт и уважение, которые все умеют ценить и откликаться благодарностью.»
«Действительно, это чувство благодарности, которое чрезвычайно присуще здесь всем, я сразу заметил и оценил. Конечно, это очень вдохновляет, придаёт силы и уверенность в себе, в своих действиях. Я вот, начав заниматься с молодёжью атлетической подготовкой, с изумлением отметил, что нисколько не устаю от занятий именно потому, что ощущаю искреннюю заинтересованность моих подопечных в них, а также чувство ответного действия – порадовать меня достигнутыми результатами. Здесь благодарность всегда проявляется в таких естественных формах своего выражения, что не откликнуться на неё не меньшей благодарностью невозможно. Что, в отличие от того порочного жизненного круга, в котором благодарность больше похожа на подкуп, здесь создаёт круговорот счастливой вдохновляющей жизни. Как досадно, что этого не понимают там!»
«До понимания нужно дорасти, а на это нужно время. Но человек почему-то изначально решил, что времени у него очень мало и нужно непременно поскорее заявить о себе, чтобы завоевать признание других. Ведь без этого человек как бы и не живёт и не жил, а уж после смерти и подавно жить не будет. Вот такое понимание и является мотивом жизненного поведения человека, в котором он готов отдать любую цену за признание. Вот именно... Человек почему-то решил, что признание можно купить. И придумал деньги, искусственный эквивалент времени, которых, как он решил, должно быть тем больше, чем на большее признание он готов претендовать. Человек как бы перевёл время в деньги, извлекая из него не поводы для признания, а деньги для его покупки. Но в природе всё соразмерено, и поскольку человек ограничил себя во времени, то, следовательно, ограничил и в его эквиваленте – в деньгах. И человеку не стало хватать ни времени, ни денег.»
«Со временем – согласен: в той жизни ощущение его нехватки испытывают все, и чем старше, тем сильнее. Но нельзя сказать, что так уж и все испытывают дефицит в деньгах. Кое-кто очень ловко владеет искусством их приумножения. Другое дело – зависят ли размеры счастья от количества денег?»
«Конечно, какое-то своё ощущение счастья человек испытывает, теша себя доступностью к земным благам, потребляя их даже иногда и не в меру, а во вред себе. Но я глубоко убеждён, что только самые примитивные, ничтожные в своём развитии люди могут испытывать полное удовлетворение от такой самореализации. А уж до всеобщего признания достоинств такого человека и говорить не приходится. И это объяснимо. Если подойти к деньгам как к категории сугубо материальной, что упрощает тему денег по существу, то их можно осязать, считать, обменивать на другие ценности. Здесь достаточно однополушарной работы мозга, и левая его сторона очень легко справляется с этой работой – достаточно только настроить свой мозг именно на эту цель, не отвлекаясь по существу на другие. А на это способны не многие. Не по уровню возможностей ума, а по иному призванию души, которая не может ограничить себя столь малыми притязаниями – ей нужен весь мир.»
«Но если за каждой душой признать право на обладание миром, тогда как разделить этот мир между всеми людьми?! Можно ли обойтись при этом без денег? Как без них разруливать неуёмные аппетиты человека?!»
«А кто сказал, что хоть кто-то из людей вправе претендовать на приватное обладание миром?! Ресурсы мира неисчерпаемы, и они принадлежат всем, и эта принадлежность не может быть ограничена никем. Исчислять эту безграничность деньгами смешно и неразумно, как неразумно общество, устроенное на подобных принципах. Но каждое существо в мире имеет право на причастность к своей доле общих благ, которую каждый создаёт своим трудом, своим творчеством, своим духом. Действительно разруливать отношения – значит действовать, исходя из понимания общих интересов, приводя их к согласованному, справедливому балансу. И для того несовершенного мира эта задача по сложности, но также и по значимости для будущего несоизмерима с денежными манипуляциями, на которых люди сосредотачивают свои основные усилия, уводя тем себя в сторону от решения задачи более важной и перспективной – устройства жизни на принципах согласованного сотрудничества и духовного единения, основанного на признании истинной, а не купленной за деньги ценности каждого. Лучшего способа обретения мира душе и не сыскать! Деньги же выворачивают этот принцип наизнанку – обезличенная деньгами истинная ценность труда и творчества, оказывается в руках нечестивых адамовых духовных отпрысков, падких до чужого плода.»
«Так значит, именно деньги – причина несовершенного устройства того мира?»
«Не совсем так. Дело там не столько в деньгах, сколько в их предназначении, которое силой установившихся понятий отдано купле-продаже, отождествившей деньги как средство приобретения вожделения в само вожделение, ставшее товаром, который благодаря воображению может приобретать самые различные формы. И мир пошёл по пути стимулирования в человеке вожделений, неуёмных желаний, удовлетворяющих его воображение, которое, в принципе, удовлетворить невозможно. Но можно создать иллюзию возможности. Поддерживает эту дьявольскую игру ростовщический капитал, создающий круговую поруку порочности.»
«Действительно, порочный круг! Следовательно, такой эффективный элемент разума, каким является воображение, человек из своего помощника превратил в своего тирана, властителя чувств?!»
«Более того, овладев виртуозной игрой на чувствах, воображение превратило и разум в податливый инструмент своей игры. Дитя разума заигралось настолько, что превратило в игрушку и отца своего. Именно разнузданное воображение нагородило в сознании человека горы и даже целые архипелаги идеологических построений, называемых теориями, учениями, концепциями и другой подобной ерундой, противоречивость которой насилует разум невозможностью определиться в приоритетном выборе. Отравленный мнимым величием, человек, уходя от черновой работы по выращиванию своего плода истины, по собиранию маленькой пирамидки своей судьбы вынужден выбирать то, что для него выбрали другие и непременно попадает в замкнутый круг чужой воли, который, теша безграничное воображение человека, всегда готов расширяться, поглощая в своих недрах отдельную волю. И это наивный человек называет свободой выбора! Борется за право владеть этой свободой, тогда как свобода есть не более чем право на ответственность, что, собственно, есть право жить в единстве со всеми. Но не многие спешат вступить в такие права, подозревая в них свойства, ущемляющие свободу.»
«Да уж, своеволие Адама оказалось не столь безобидным поступком, многим объясняющим суровость отцовского наказания, вызванного всего лишь его дальновидностью.»
«История Адама, дерзнувшего нарушить волю Бога-Отца, – прекрасная метафора человеческого пренебрежения законами природы. И что же, природа должна была за это благодарить человека?! Нет, не может она так легко отдать своих достижений на потребу человеческим слабостям. Но как разумная сила приводит она своё непутёвое чадо к правильному разумению теми же силами, которые употребил человек. Собственно, ничего особенно исключительного для неразумного человечества не придумано. Просто неуёмность и неоправданность его жизненных устремлений приторможена временем с той целью, чтобы несогласованная реализация этих устремлений не приводила к мгновенному взаимному уничтожению всего и всех.»
«То есть чтобы действие и результат были размежёваны во времени достаточном для более или менее сбалансированного общего результата? Теперь-то мне понятен весь механизм идеи. Здесь условия таковы, что позволяют сократить время между причиной и следствием, исполняя желания без промедления. Здесь воля более свободна, потому что принцип существования нацелен на отдавание. Отдать человек всегда волен и получить волен тоже, но лишь в пределах своей воли, не входящей в противоречие с другими. Здесь признание покупается лишь истинным признанием. И всякая потребность в выдумывании каких-либо эквивалентов исключается. Платой всему служит истинность всего. Гениальная идея!»
«Верно, здесь условия существования сами диктуют смысл жизни. Всё гениальное просто в своей согласованности. Все сложности от лукавства несогласованности. То получение, к которому человек стремится в той жизни, питает как его тело, так и его воображение, которые он склонен скорее преобразовать не в согласованный инструмент созидания, а в оружие самоуничтожения – как тело, так и воображение требуют друг от друга всё большего, чем вконец истощают себя. Тогда как здесь тело настолько же виртуально, насколько виртуально воображение: что вообразил, то получил, и им нет нужды противостоять друг другу. Воображение, свободное от диктата тела, здесь подчинено совсем другой силе – единому созидающему духу, который только и может породить ощущение счастья. Отдавая, человек освобождает себя от малопродуктивного одиночества, способного породить лишь чувство неудовлетворения и глубокого разочарования, несовместимое с ощущением счастья. Счастье – в отдавании. В получении – долговой гнёт, который тем легче, чем больше человек в состоянии быть благодарным. Благодарность воздаянием должного уравнивает получение с отдаванием. Поэтому здесь нет границы между ними – всё едино.»
«Мне кажется, что здесь вообще нет никаких границ.»
«Ты верно подметил. Все границы, запреты, противостояния остались там. И самое главное – здесь нет границы воли. Каждый волен быть самим собой, что гарантирует внутреннюю свободу, но одновременно быть в единой воле со всеми через признание. К ограничению воли человек может привести только себя сам через непроявленность в деятельности. Не существует в этом мире тот, кто реально не проявлен для него. В том мире человек живёт пока дышит, в этом – пока светит.»
«И это и есть истинная свобода?!»
«Да, но свобода, искупленная дорогой ценой – ответственностью за все грехи того мира, изживать которые все обитатели этого мира согласились вечно.»
«Я счастлив, что судьба приобщила меня к выполнению этой миссии. Но справлюсь ли я с ней?»
«Не сомневаюсь, что справишься. Теперь судьба не часто радует меня таким подарком – очень толковым учеником и приятным собеседником. Я это высоко ценю. Надеюсь, у нас будет ещё много подобных бесед, скрашивающих моё затянувшееся пребывание здесь.»
«Спасибо вам за такое благорасположение ко мне. Но прерывать беседу так не хочется. Да и вопросов у меня меньше не стало.»
«Ну, говори, сынок, что ещё тебя волнует? Такое упорство в познании я могу только приветствовать.»
«Вот, кстати, вопрос: почему вы сказали "затянувшееся пребывание"? Разве есть другие варианты?»
«Конечно, они есть. Ведь человек этого мира свободен в самореализации и вправе выбирать для себя не только место, но и время, и возраст существования. Ты, наверное, обратил внимание на то, что здесь все люди разного возраста, хотя могли бы не лишать себя молодости? Это говорит только о том, что в каждом возрасте есть свои прелести, и человек избирает те из них, которые в большей мере соответствуют его душевному состоянию. Ну а что касается лично меня, то моё пребывание здесь обусловлено волей очень и очень многих людей как в этом мире, так и в том, которые не представляют себе другой моей роли, кроме как пребывать с символическими ключами у входа в этот мир. Могу ли я пойти против их воли? Ими определена моя вечная участь – быть камнем преткновения у врат этого мира.»
«Но я скажу, завидная это участь!»
«Да, я благодарен судьбе за такой поворот в ней. Ведь я мог остаться в памяти людей только как проявивший слабость отречения от своего любимого учителя. Но судьба смилостивилась и дала мне шанс искупления. Вот почему я и не ропщу на свою участь», – старец в задумчивости опустил голову, уйдя в какие-то свои потаённые глубины мыслей, лицо его сделалось грустным, печать времени резче проявила морщины, безжалостно отразив годы той жизни.
Молодые люди всем своим видом старались не замечать переживаний своего учителя. Они непринуждённо завели разговор на тему предстоящих занятий. Юноши, обсудив со своим молодым учителем какое-то его предложение, радостно понесли эту новость своим друзьям, мгновенно смешавшись в общей толпе сверстников.
«Ну вот, и племя молодое покинуло нас», – с улыбкой произнёс старец. – «Но чем мы завершим наш разговор?»
«Пожалуй, остался один вопрос, особо интересующий меня. Каким же образом можно влиять на несовершенное человечество, добиваясь его согласованных с миром действий, если признать, что усилий каждого отдельного человека недостаточно для этого?»
Всё зависит от характера действий. Жертвы Христа хватило на многое. И неизвестно, что было бы с миром сейчас, не воплотись его идеи в образе примера. Но подобные усилия, как бы они не были значимы, создают человечеству условия выбора. Оно может принять, а может и не принять к действию такой пример. Более того, может извратить его в свою пользу, подтверждая твои сомнения относительно оправданности жертвы. Что, собственно, во многом и проявилось в истории с Христом. Не удалось сдвинуть общую тенденцию развития, всё покатилось в прежнем русле взаимных обманов и мучений. Не желает человечество освобождать себя от страданий кармического урока – сурового, но вынужденного, ограничивающего волю человека временем. Чтобы придать по возможности более гуманный характер уроку, Создатель даже пошёл на то, чтобы перемоделировать расклад сил, действующих во Вселенной. Пришлось употребить "палку", вставив её во временно;е колесо человеческого существования и тем затормозив его движение. Роль тормоза выполнила Луна, превращённая в вечного ночного спутника землян.»
«Вот это да! Очень неожиданный приёмчик!»
«Ничего в этом нет удивительного. Если в природе есть какой-то набор средств воздействия, то, следовательно, можно найти и цели для их употребления. Средств предостаточно – Космос богат ими с избытком, уж в его-то возможностях дефицита не усматривается.»
«Надо полагать, что автор этой идеи не имел намерения навредить человеку? Но в чём заключается его помощь?»
«Суть идеи проста, как мир, – привести ритмы космического движения, попавшие в пространство человеческого влияния, в сбалансированное состояние с потенциальными возможностями источника этого влияния – разума. В прежних ритмах человек оказался не в состоянии связать все причинно-следственные связи своих неограниченных воображением устремлений, не успевая к моменту их реализации анализировать во времени моменты побуждения причин и проявления последствий. Со временем запутался в них окончательно, подведя себя к критической границе разумного существования. Новые ритмы жизни должны были дать человеку более ясное видение факторов, составляющих суть движения, научить его сравнительному анализу, понятию мерности, относительности и всему другому, что называется логическим мышлением.»
«Боюсь ошибиться, но что-то мне подсказывает, что судя по положению дел в той жизни, мало что изменилось в сознании людей. Хотя, пожалуй, не без логического мышления продвигаются технологии, обогащающие жизнь огромным разнообразием возможностей к творчеству, образованию, развлечениям, обустройству быта и прочему. Но того удовлетворения жизнью, которое здесь присуще всем, там нет ни в малой степени. Там все испытывают нужду в чём-либо – в деньгах, в личном счастье, в общении, в признании, в здоровье, во времени, наконец. Здесь же нужды нет ни в чём, а о времени вообще никто не думает, как будто его и нет вовсе.»
«Так в этом и суть всех бед того существования! Недостаток времени – самая большая нужда того мира, которая порождает и другие нужды. Это происходит от того, что человек того мира не желает жить по законам вечности, предпочитая существование в иллюзии настоящего времени, которое, однако, для превращения его в истинно настоящее всегда требует согласованного взаимодействия его связей с прошлым. Эта роковая зависимость от прошлого превращает жизнь человека в извечное борение со временем, безвозвратно поглощающим настоящее, лишая его способности оплодотворить будущее. К тому же исток своих нужд человек ощущает в себе, тогда как ресурсы для их удовлетворения ищет в мире, чем сеет и плодит нужду. Но может ли человек, испытывающий нужду в чём-либо, быть интересен миру, а следовательно, быть счастлив? Счастье – это не когда у тебя нужда, а когда в тебе нужда. Но человек не ищет такого счастья. Он не желает дарить себя миру. Более того, обременяет мир своей нуждой. Но кому нужна чужая нужда? Каждый отыщет в себе свою нужду. Но нужда, в какой бы реальности она ни проявлялась, не может быть аргументом в пользу признания человеческой значимости. И человека бросило в другую крайность – мерить достоинство по количеству денег.»
«А теперь и не денег, а, как вы выразились, станочно-раскрашенных бумажек, которые, будь они раскрашены вручную, и то имели бы большую ценность», – с явной досадой произнёс молодой.
«Вот именно! Деньги в той форме, которую они приобрели в том мире, не могут считаться собственно деньгами. Виртуальные деньги не могут быть мерилом реального. Чтобы это понять, нужно проникнуть в историю и суть денег. Их происхождение было вызвано необходимостью нахождения наиболее точного и справедливого измерения реальных ценностей, участвующих в обмене. Баланс между несоизмеримым в натуральном обмене стоимостным выражением достигался включением в торг дополнительного товара, цена на который была более определённа – металла, из которого чеканилась монета. Деньги выполняли как бы роль гирек на меновых весах.»
«Эта идея соответствует философскому пониманию гармонии, где понятие "ден" служит балансиром между проявленностью "ян" и "инь" или, по-простому, достаточным и недостаточным. В древнерусской традиции этот принцип выражался понятием "правь".»
«Вот видишь, как всё не просто в мире, но одновременно логично. Во всём есть своя логика, которая, если она верна и основательна, никогда не проявит противоречия ни в чём. Это и есть истина. Даже деньги не должны утрачивать своей реальной ценности, иначе они не деньги, а некое виртуальное их подобие, которое может рассчитывать лишь на временное доверие. Человек же проявил ту степень усвоения принципа логического мышления, на которую оказался способен. Дальше чем умение считать, его ум продвинуться не сумел, не сумел развить в себе важнейшее практическое свойство – умение соизмерять, видеть истинную меру всего: достаточного и недостаточного, частного и целого, полезного и не полезного, … всего. Воображение опять пошло по пути не обогащения своего ума познанием законов мира, а обогащения своего кармана. При этом человек не понимает, что карман этот ни что иное, как долговая яма кармической зависимости, с суровой безысходностью возвращающей должника к своим долгам перед временем. Здесь справедливость диктует принцип: играешь на доверии, готовься к отчёту. Мир может ограничить себя во многом, но только не в принципах. Но человеку вольно идти по пути свободы, и он возвёл её в принцип, превратив в цель, не уяснив при этом, что не бывает цели без смысла. Смысл – это цена цели.»
«Но в чём смысл такого существования? В чём его логика?»
«Действительно, жизнь на таком уровне развития крайне коротка, и посвятить её сладостному погружению в материальную почву, найдя в ней свободу, значит уподобиться червю, посвятившему свою жизнь существованию во тьме земного пресмыкания. Но результат жизни червя оправдывает этот выбор, а чем оправдать человеческие устремления, в чём их смысл? Поделив мир на деньги, а затем изощрённо переделив их между собой, человек возомнил себя хозяином мира, право владения которым дают ему деньги. Но это лишь опять игра его воображения. От природы не уйдёшь. Принципы распределения виртуальных денег в сфере их оборота образуют реальные потоки, в точности воспроизводящие сферу энергетических потоков, в которых зарождается карма и формируется разность потенциалов, выплескивающихся на мир водопадом неразрешимых противоречий, разрушающих на своём пути всё. Так короткая история денег подвела тот мир к бездне, за пределами которой та же неопределённость, с которой человек начинал свой земной путь. И сегодня весь мир активно демонстрирует своё глубокое недоверие мировому порядку, выстроившему ту жизнь, в которой ценностным мерилом всего служат виртуальные деньги. Разумеется, адресатом недоверия являются не сами деньги – они НИЧТО, а выразители того порядка – власти. Но развенчание авторитета власти – это путь к хаосу. Не собственно власть причина людских бед. Божественная власть не порождает таких причин. Причины в принципах, насаждаемых властью и пассивно поддерживаемых большинством.»
«Значит, предпринятые свыше меры не достигли результата, на который были рассчитаны, а Луне остаётся с жертвенной укоризной взирать на человеческое упрямство?»
«В мире нет ничего недостижимого, есть только несвоевременное. Видно, не пришло ещё время человеку того мира перейти в иное существование – не созрел ещё. Но и участь Луны не беспричинна – она сама породила свою судьбу. И причины, приведшие к ней, были настолько схожи с теми, что зарождают будущую судьбу Земли, что иной роли, как быть назидающей укоризной землянам, и представить трудно. Ведь в мире ничто не случайно, и всякий образ несёт в себе причину, которой и порождён. Образ Луны выражает суть индивидуализма, разобщённости, односторонности своего проявления, которыми была наполнена атмосфера планеты, породившей Луну, её бывшее ядро. Энергии несогласованного существования породили такое грубое материальное напряжение планетных сил, существовать в котором стало невозможно, но разорвать которое могла только катастрофа. Накопившиеся противоречия разнесли планету в великое множество осколков, судьба каждого из которых, согласно закону кармы, воплотилась в суть их проявления. Силы, тяготеющие к властным полномочиям, покорились мощи планеты, олицетворяющей власть – Юпитеру, агрессия усмирилась силой Марса, весь остальной индивидуализм рассыпался на множество осколков небесных тел, которые мы можем наблюдать в виде пояса астероидов в околосолнечной системе между Марсом и Юпитером. Ядро планеты, к тому времени истощённое борьбой, что и стало причиной катастрофы, проявило тяготение в направлении той планеты, обитатели которой в наибольшей мере склонны подпадать под влияние своего небесного спутника, подпитывая тем его существование. Этот отчаянный демарш притянул за собой и все невостребованные, все неудовлетворённые эмоции того трагического существования, которые неудержимыми потоками слёз излились на преемницу, каковой и стала Земля.»
«И земляне назвали свою новую спутницу именем Лилит. Возможно именно из этого события родилась легенда об Адаме, которому в подруги Бог сотворил Лилит. И, якобы, сотворил из его же ребра, на самом же деле, как я теперь понимаю, не «из ребра, а «через ребро», то есть с противоположными – как день и ночь – свойствами, чем сам сотворил силу, способную подтолкнуть сына к конфликту со своей унаследованой от Отца волей, что радикально изменило всю последующую судьбу человечества. И в связи с этим у меня зародилась догадка – а не это ли незаурядное событие стало причиной Великого Потопа, накрывшего когда-то Землю, и страшную память о котором хранит человечество до сих пор?»
«Твоя догадка небезосновательна. Ведь влияние Луны на водную стихию Земли не прекращается и поныне, еженощно омывая значительную часть суши морскими приливами. Так Луна поддерживает своё влияние в мире, которое однако волею Всевышнего ограничено коротким временем земной ночи. А память... Верно, память сохранилась о потопе, но им же смылась допотопная память о мимолётности времени, в котором не было понятия о дне и ночи. После потопа дух индивидуализма, чувственной рефлексии, бесконтрольной разуму, олицетворением которого стала Луна и который противоположен духу Солнца, разбили земной день на две противоположности, где тёмная ночь олицетворена в образе Луны, а светлый день – в образе Солнца. Можно ли ещё яснее и доходчивее продемонстрировать разность принципов индивидуального и всеобщего существования?! И тем не менее это лишь очевидный поверхностный подход, лёгкость восприятия которого превращает очевидность в обыденность, с которой легко можно ужиться, извлекая из неё даже некоторую пользу, диктуемую воображением.»
«Да уж, ночь – лучшее время для игры воображения, тон в которой всегда задают чувства.»
«Я бы даже сказал, страсти, эмоции, то есть продукты чувственных переживаний. Склонность к ним породила даже некоторые традиции – карнавалы, различного рода шабаши, ритуальные игрища, участие в которых как бы на законных основаниях давало волю страстям. И всегда они совершались ночью, как правило, в полнолуние.»
«Я знаю, что Луне приписывается мистическое свойство управления эмоциональной сферой человека. Но может быть, в подогревании эмоций есть свой смысл? Возможно, они способны разжигать силу и желание жизни? Иначе в чём найти человеку стимул жить?»
«Вот это самый главный вопрос. Стимул жизни заключен в её цели, а понятие цели у всех разное. Не считать же единой целью одинаковый для всех смертный исход, который действительно только эмоции и могут скрасить. Но эмоции – это неовеществлённый продукт жизни, к тому же разнонаправленных свойств, который никак невозможно полагать её целью. Более того, безудержное нагнетание страстей способно обрести силу разрушающего действия на жизнь. Действительно, в мире эмоций ничто не вечно, всё изменчиво, всё тленно. Сколько жизней было повержено этим коварным оружием! Этим оружием нужно учиться управлять, уметь разводить эмоции по своим уделам – отрицательные влево, в подсознание, в память, положительные – вправо, в созидание, в творческий труд, в будущее.»
«Именно так в старой жизни делали крестьяне на Руси. Тёмные страсти воплощали в сказках, а светлыми вдохновлялись на труд, на жизнь.»
«Более того, самое привычное для них дело – косьба – было символичным, почти священным действом освобождения от гнёта страстей: коса косит влево, в небытие – приводя дух в состояние уравновешенного покоя. При этом смерть скошенных трав даёт жизнь животным, живущим в содружестве с человеком. В своё время мой духовный брат Андрей много интересного рассказывал об этой удивительной стране – о Руси, о её удивительном народе, в котором он обнаружил необыкновенную силу духа и нашёл глубокое понимание своих идеалов.»
«Да, в священной памяти русского народа сохранилось поверье о посещении Андреем Первозванным Руси с проповеднической миссией. Но почему же так неладно на Руси сейчас? В чём причина разлада? Но правильнее, наверное, говорить о множестве причин. Как их все уладить в такой большой стране?»
«Главная причина одна, всё остальное – длинная цепь следствий. Исторический процесс вывел этот народ на путь, порядок движения по которому не свойственен ментальным особенностям народа. Всё тот же дух индивидуализма, присущий общему движению, не вдохновляет этот народ на подвиг жизни – он многовековой историей обучен жить "во имя". А во имя чего живёт человечество? Нет тому имени, значит нет и того, во имя чего стоит жить, нет цели жизни, а следовательно, нет и смысла, которым можно жертвовать. Индивидуализм легко выходит из этого затруднения, находя смысл в себе самом – жить во имя себя любимого. И многие, очень многие считают такой путь единственно разумным. Эта всеобщая убеждённость сбила с толку даже такой стойкий народ, как твои соотечественники, которые, усомнившись в разумности своего взгляда на мир, поломав свой менталитет, воспоследовали за всеми. Но подгоняемые чувством своего отставания от общих "достижений", решили сравняться со всеми форсированным броском – любой ценой достичь цели.»
«А цель всё так же не видна! Всё последующее мне уже ясно. Его не избежит никто – это лишь вопрос времени. И ясными стали мотивы, подвигшие Создателя на такой нещадный эксперимент над Адамом – научить человека жить, руководствуясь не только своими желаниями, но и разумной целесообразностью, неизменной от вечности и неподвластной отдельной воле. Но похоже урок человеком не усвоен, он предпочёл участь закланника собственной воли. Но если закоренелый индивидуализм идёт на своё бессмысленное заклание, как на праздник, превращая путь в непрерывное шоу, то мой народ и в этом отличился – превратив его в жертвенный путь.»
«Что ж, и это закономерно. Народ, чуткий ко всему истинному, не может иметь другого исхода, кроме истинного и всегда жертвенного. Это его судьба.»
«Но не сам ли народ виноват в такой судьбе?»
«Ох, дорогой мой, как легко ты сформулировал причину всего! В судьбе даже одного отдельного человека невозможно отчленить все составляющие, а уж в судьбе народов и подавно. Судьба же человечества – ещё более сложная история, из которой следует только один очевидный вывод: каждый несёт на себе свою долю общей участи, и тем она тяжелее, чем сильнее несущий. Согласись, это справедливо.»
«Согласен. Но руководствоваться принципом "что нас не убивает, то делает сильнее" значит покориться судьбе, отдаться инерции, действительно превратив себя в жертву.»
«О, сила инерции – это самая великая и разумная сила! Человечество только тогда обретёт счастье, когда научится ей управлять, вернее ей управляться.»
«Значит человек обречён быть безвольной управляемой жертвой? И не волен выбирать для себя парадигму иного пути?»
«А разве Творец не дал ответ на этот вопрос, создав "человека разумного"? Ведь это и есть парадигма иного пути – пути, управляемого разумом. Этим Создатель как бы развил концепцию мира – от развития вширь к развитию ввысь, а значит и вглубь. Таким образом обозначились уже три пути, выбирать любой из которых волен каждый. Ну а в выборе своей жизненной тропы каждый свободен не меньше.»
«Признаюсь, я сбит с толку. Видимо, я не успел достаточно глубоко познать тот мир. Рано ушёл в армию, а армия – это свой, особый мир, в котором своё понимание свободы. Если человек того мира свободен настолько, то откуда же берутся страдания, что порождает жертвы?»
«Страдание – это преодоление, это труд, который окупает человеческие устремления. Страдание – это плата за право обладания, самая высокая из которой – плата за свободу. Если бы человек того мира научился действительно руководствоваться разумом и проникся глубоким пониманием истинной ценности свободы, он не ставил бы цену за неё выше самой свободы, чем освободил бы себя от многих страданий, порождённых неистинным существованием.»
«Что это значит – неистинное существование?»
«Это жизнь в мире мнимых ценностей, превратных представлений, идейных заблуждений, порождающих противостояние воль, соблазн лёгких, а следовательно, ложных путей. Да, да... Путей хоть и много, но не все из них истинны, ибо никуда не ведут, а лишь водят по замкнутому кругу.»
«Но как избавиться от такого существования? Конечно, я понимаю, что началом избавления должно стать осознание порочности такой жизни, но достаточно ли этого для обретения свободы от неё?»
«Это самая большая проблема того существования, и она не только не разрешилась со времён Христа, но ещё более глобализовалась. Новому Христу пришлось бы бороться уже не с малой племенной кучкой, а с целым миром. Жертвенность – вот перспектива всякого сопротивления тому порядку. Почему я говорю о жертвенности? Потому что доказать неистинность существования можно только выйдя из него, противопоставив ему другое существование. А это значит начать с нуля, отряхнуть путы сознания, сковывающие дух в хаосе прежнего существования, стать анахоретом по отношению к тому миру, стать нулём, зарождающим иную жизнь. Но кого может убедить ноль? Даже Христос убедил не многих. Хотя именно те немногие и стали камнем, на котором выстроилось новое сознание. К сожалению, камень не стал дорогой обетованною для всех.»
«Так значит есть другие пути? Почему же тогда идея следования своим особым путём, так характерная для русского самосознания, всегда сталкивается с жестокой иронией непонимания и отторжения, что прямо скажем, не вдохновляет на подвиг?!»
«Это верно! Идти на подвиг в одиночку значит жертвовать собой, не будучи при этом убеждённым в оправданности жертвы, тогда как подвиг всеобщий – это уже доблесть, это уже победа. А путей действительно много. Так много, что каждый из них достоин жизни. Какому из корешков, испускаемых зерном в почву, мы откажем в укоренении?! Недостойно лишать кого-либо своего пути, мешать ему. Однако несчастное человечество только и делает, что обрубая другие пути, превращая дорогу жизни в тропу труднопреодолимых препятствий. Ведь это только так принято считать, что оно нашло какой-то всеобщий правильный путь, уклоняться от которого считается неразумным. На самом же деле человечество совершенно запуталось в путях и бьётся в конвульсиях безысходности, выдавая их за энергию движения. Но суть вовсе не во множестве путей, а в истинности цели. Человечество утратило понятие жизненной цели, забыло о ней. Более того, оно само плутание превратило в смысл жизни, в способ бытия. Плутовство, то есть изворотливость, приспособительность, стало характерной особенностью его поведения, плутократия стала управляющей силой, Плутос, бог богатства, стал его священным идолом, а обитель этого идола – ад, Гадос, стала и его обителью. Россия, страна другой ментальности, и от неё трудно ждать воплощения в себе идеального образа мира, построенного не по её почину. Всякие попытки приспособиться подобны прививкам инородной природы, которые лишь уродуют дерево.»
«Но Россия опять и опять ищет вовне себя рецепты развития, подставляя своё тело под новые сомнительные эксперименты. Кажется, в ней не осталось уже и сил для экспериментального риска. Не пришла ли пора в себе поискать источник правды?»
«Правда – это и есть проверенный жизнью результат. Именно неустанный поиск правды всегда толкал Россию на рискованные эксперименты. Логика такого поведения вовсе не бессмысленна. Примериться к чужому опыту и на себе испытать все стороны его влияния, воочию показав миру сокрытые до поры пределы, – это великое свойство народного характера, оценить которое дано не многим. Найти свою правду – значит преодолеть неправду. А неправда очень не любит сдаваться, и пока она сильна правде никто не поверит. Но сегодня мир под влиянием бытийных обстоятельств, кажется, наконец-то созрел до осознания правды, несколько поумерившей убежденность "человека цивилизованного" в истинности его магистральных путей. И мировой ум возмутился неправдой, чем сделал первый шаг к правде. Но слова правды убеждают не многих, если они не воплощены в реальности. А реальность вызревает не сразу – никогда не следует забывать о факторе времени. Так каждая очередная попытка перескочить время революционным путём оборачивалась для России трагедией. Быть непонятой ни своими, ни чужими в очередной раз Россия в ближайшее время вряд ли рискнёт. Не Россия загнала сегодняшний мир в бездну безысходности, не ей одной и вытаскивать его оттуда, хотя и сделано ей уже не мало. Только вместе, только в едином порыве взаимопонимания и взаимодоверия можно вырваться из хляби общих заблуждений. Сегодня Россия, как и весь тот мир, стоит перед вопросом, ответить на который в одиночку она не в состоянии – Куда идём? А фактор времени опять толкает её на скорейшие решения, которые никогда не бывают удачными, делая шанс тем меньшим, чем меньше волевой ресурс страны.»
«Согласен, сегодня эта страна не в лучшей своей форме, но ведь в прошлом она не раз доказывала, что может сконцентрироваться и победить.»
«Вот именно, сконцентрироваться! Потому говорю "не в состоянии", что другое у неё состояние сегодня, далёкое от концентрации. Сегодня народ её разобщён по разным надуманным позициям – по национальным, по культурным, по экономическим, по идеологическим, по нравственным наконец. Но как мы уже говорили, всякое состояние начинается с головы. Почему народ современной России не может найти в своей голове объединяющий источник – вопрос вопросов?! А ведь он очевиден – это прекрасная её земля, заселённая талантливым народом, насыщенная духом великой истории, богатейшей культуры, кладезь природных богатств – общий ментальный источник, который и должен скреплять все интересы, приводя их к высшему единому для всех интересу. У народа России есть все предпосылки стать по-настоящему счастливым народом, нужно только осознать это всем и действовать заодно. К сожалению, сегодня поведение этого народа, истощившего свой дух в бессмысленных борениях, мало чем отличается от поведения других. Просто в России, живущей в особых пространственно-временных ритмах, все несогласованности вызревают дольше, но именно поэтому проявляются масштабнее, глобальнее. Начни выкладывать из мельчайшего бисера картину, всякая ошибка в подборе нюансов цветов, любой сбой в рисунке не замедлят обнаружиться, но возьмись выстраивать гигантскую мозаику из крупных камней – до видения ошибки, извращающей общую картину, добраться труднее – нужен очень глубокий взгляд, то есть взгляд с очень высокой позиции. А если ошибок несколько, вся картина станет одной ошибкой. России нужно научиться вымерять широту своего мышления глубиной видения, научиться играть в бисер, плотно сплетая его в единую картину.»
«Вымерять широту мышления глубиной видения! Для России это предполагает выстраивание очень высокой управленческой вертикали, этакого правИла, скрепляющего и направляющего все общественное построение, что предполагает очень высокие требования ко всей вертикали верховной власти. Но где же взять столько безупречных людей – образованных, нравственно благородных, стойких в духе?»
«Если поставить это целью развития – люди появятся, хотя и не сразу. Это и называется – сконцентрироваться.»
Старец надолго замолчал, невольно выказывая свою утомлённость. Его молодой собеседник виновато притих и уже обдумывал, как бы деликатнее освободить учителя от своей персоны.
«А вот и он!» – старец вдруг привстал со скамьи и в радостном порыве вскинул обе руки, призывая кого-то к себе. Призыв был обращён к статному человеку солидного возраста с высоколобым лицом, главную роль на котором играли невероятной проницательности глаза. Тот не замедлил отреагировать и с не меньшим воодушевлением, похоже, не очень-то ему и свойственным во внешнем проявлении, бросился в распахнутые объятия.
«Иммануил, дружище, присоединяйся к нашей интереснейшей беседе. Ты лучше меня сможешь прояснить вопросы, которые мучают моего молодого друга. Речь идёт о России, его родине, а я знаю, тебе небезразлична её судьба», – и уже повернувшись к молодому собеседнику, пояснил: – «Он признался мне, что не может не разделять то чувство ответственности в тяжёлой её судьбе, которое, по его мнению, лежит и на его народе. Да и кому как не Канту, рассуждать о мире, политике и морали в ней», – и уже обращаясь к своему старинному другу, добавил: «Мы говорили о том, что сегодня интересы населения этой страны надуманно разобщены, а разобщение неоправданно раздуто.»
«И хотелось бы понять, что же это за ветер, раздувающий искры надуманных интересов и тем образующий очаги их противостояния? Неужели есть в России такая сила, наделённая подобным умыслом?!» – поддержал введение в тему молодой.
Новый собеседник приветливо улыбнулся, давая понять, что включение в разговор не противоречит его желанию, и выдержав небольшую паузу, видимо, необходимую для обдумывания, заговорил в спокойной, убедительной манере.
«Всякие умыслы, всякие интересы и даже политика в целом – всё это лишь тактика конкретных действий, направленных на достижение определённых жизненных целей, которые в общем плане диктуются мировоззрением. Сегодня в том мире победное преимущество признано за мировоззрением, выражающим эволюционный уровень человеческого сознания, увязнувшего в материалистическом мировосприятии. Такой взгляд на мир характерен вульгарно-диалектическим подходом к интересам – есть интерес или нет интереса. Взгляд откликается только на интерес в намерении притянуть его к себе. При этом антиинтерес отталкивается как конкурирующая сила. Такая модель миропостроения названа двуполярным миром, и именно её победному шествию тот мир обязан столь трагическим развитием мировых событий.»
«Опять сила индивидуализма взяла верх над здравым смыслом?! Но почему этот смысл всегда ускользает при поиске разумных решений?»
«Если я возьмусь называть причины, то придётся перечислить все пороки человеческой натуры.»
«Что ты однажды уже попытался сделать в своей "Критике чистого разума"», – Пётр с ласковой усмешкой посмотрел на друга.
На что тот, добродушно разведя руки в стороны, ответил: «Однако темы не исчерпал и, вероятно, не сумел убедить никого, что все пороки человеческой натуры есть суть пороки его воли, не желающей трудиться над совершенствованием своих природных начал. Как известно, свои несовершенства человек склонен восполнять за счёт других, всевозможно изощряясь во взаимоотношениях друг с другом. И тут проще назвать одну причину неразумности этих взаимоотношений. Она в том, что все люди разные. Согласовать все интересы может только взаимодоверие, к которому в силу развитого высшего человеческого инстинкта самосохранения многие склонны. Многие, но далеко не все. Немало тех, у кого высший инстинкт поражён низшим эго-инстинктом, модуль которого всегда выражен единицей индивидуального интереса, противостоящего всем остальным».
«Интерес, конечно, может быть сугубо индивидуальным, но его реализация всегда столкнётся с интересами многих других, силе которых индивидуализм противостоять не сможет», – живо отреагировал молодой собеседник.
«Верно! Но отдельный индивидуализм можно глобализовать, спрессовать в пирамиду единой силы общей природы, которая в состоянии будет породить глобализацию интереса, превратив его в единую цель. Такой силой можно замахиваться уже на овладение всем миром. Под это мировоззрение подведена мощная идеологическая платформа, якобы сбалансированного подхода к реализации интересов в глобальном масштабе политических взаимодействий, что и выразилось в поляризации сил мирового влияния. Цементирующая составляющая этой идеологии – монитаризм, который однако говорит о природе такой идеологии одним своим названием – монета, моно – значит один. Каждый из полюсов стремится к доминированию своих интересов, то есть к усилению однополярного влияния, что противоречит природе вещей – однополярность абсурдна.»
«При таком подходе мир превращается в подобие монеты с двумя противостоящими сторонами. И следовательно, миру предлагается научиться стоять ребром, балансируя между двумя силами, готовыми прихлопнуть друг друга. Хороша игра!» – с досадой произнёс Пётр.
«Именно! И во избежание такой участи сила, теряющая баланс, стремится либо перетащить на свою сторону силы из противоположного лагеря, либо каким-то другим образом ослабить его. Правила этой дьявольской игры формулируются в соответствующую идеологию, воздействующую на умы, разделяющие базисный мировоззренческий подход. Поскольку исторические перипетии втянули Россию в эту игру в качестве активного игрока, все её правила обкатываются на ней с наибольшей активностью. Вот откуда ветер дует! И это нужно понимать. Россия, утратившая в значительной степени влияние великой мировой державы способной удерживать баланс, подчас проявляет досадную азартность в игре, в которой победителем может быть только вышедший из кона. И определённо, те, кто организовывал игру, давно уже рискуют в ней не своими интересами, вовлекая в неё наивных игроков. Это называется таскать каштаны из огня чужими руками. Моя страна за удовольствие поучаствовать в этой игре заплатила чрезвычайно дорогую цену, память о которой, надеюсь, не позволит забыть этот горький урок. России в этой игре, выступающей в качестве ведомого игрока, также ничего не светит.»
«Значит ли это, что ей нужна своя игра?»
«Не своя игра, а своя позиция – устойчивая, как полюс.»
«Верно! Нужен свой полюс правды, своя вершина!» – Петра явно воодушевил такой поворот в рассуждениях друга.
«Именно! И в этом, дорогой друг, ты более чем прав. Дело в том, что та полярность, о которой мы говорили, больше походит на раскачивающиеся то влево, то вправо качели или канат, перетягиваемый условно то на Запад, то на Восток. Это линейное, сугубо материалистическое понимание происходящего совершенно не соответствует подлинной реальности. На самом деле мир устроен намного сложнее, многообразнее, глубже и рациональнее.
«Не понимаю, если двуполярность отношений нерациональна, то есть неразумна, а однополярность абсурдна, то в чем выражается разумный вариант? Пётр говорит о своём полюсе, своей вершине правды. Значит ли это, что каждый вправе устремляться к своей цели, как к вершине своих достижений? А значит вершин может быть много?»
«Вот именно так и никак иначе! Только изживая порочное представление о мире, как о необъятном бесхозном корыте материальных возможностей, из которого нужно успеть перетащить на свой полюс всё наиболее ценное, на чем можно выстроить своё могущество, … только перестав считать это целью своих устремлений, каждый отдельный человек, каждая нация и народы в целом обретут свое неоспоримое суверенное право на жизнь, а значит и на свободу. Каков характер устремлений – такова и вершина достижений. Неоспоримость достижений проявляется в неоспоримости не материально-разделяющего мир на интересы влияния, которое, увы, как правило достигается лишь силой, а влияния духовно-объединяющего людей и страны.
«Но усиление влияния страны всегда сопряжено с усилением влияния её властей. И сейчас в России многие уповают на власть, при этом требуя от неё одновременно противоположного – усиления роли и ослабления влияния.»
«Вот и правильно. Власть должна влиять на положение дел не прямым воздействием на людские судьбы, а созданием общего порядка, благоприятной атмосферы человеческих отношений, единого духа, противостоящего разобщению интересов. Власть должна перейти от реальных действий к реальному Образу, к которому человеку будет вольно припадать в своих житейских чаяниях. Скрепление интересов – самый сильный фактор, работающий на авторитет страны. Но такая атмосфера требует и от каждого своей доли влияния, своей активной роли.»
«По-моему, это-то и есть самое трудное для человека. Всегда легче свою несостоятельность списать на других – на нерадивую и глупую власть, на непутевый народ, на соседа-мздоимца, на неблагодарное молодое поколение и прочее. Вставать в обвинительную позицию сегодня в России стало даже модно. Для некоторых роль оппозиционера стала смыслом, а иногда и способом существования, а кто-то идёт дальше, ставя целью овладение властью. В этом случае подчас применяются настолько сомнительные способы оппонирования, что их бывает трудно отличить от умышленной дискредитации власти.»
«Вот это мне уж совсем непонятно. Подрывать авторитет власти с целью овладения властью – это цинизм. Развенчание сакрального символа власти как со стороны самих носителей власти, так и с оппонирующей им стороны – есть тяжелейшее преступление против общества. А развенчание благородного образа власти циничными методами никогда не достигнет благородной цели, ибо трудно убедить народ в предпочтении власти алчности и глупости власть цинизма – последняя способна на большие мерзости.»
«Но к сожалению, приходится признавать, что действующая власть и сама порой далека от благородства, а иногда и просто глупа. Можно ли оставаться равнодушным к этому?!»
«Равнодушным – нельзя. Равнодушие – это смерть. Человек жив до тех пор, пока его душа стремится к лучшему. Если уж бороться за власть, то не за своё высокое место в ней, а за высокий авторитет власти. Власть – не сфера удовольствия. Власть – это ответственность за всех тех, от чьего имени властвуешь, это территория ответственности за права доверившихся власти. Но как можно бороться за право быть ответственным?! Им нужно просто быть. Если тебе объём чьей-то властной территории кажется излишним, создай альтернативу власти – свою сферу ответственности, доказывай на деле, а не на словах, что не человек для власти, а власть для человека. Именно это создаёт благородный образ власти. Я вижу большую разницу в целях между оппозицией власти и альтернативой власти. Последнюю правильнее называть самоуправлением, самоорганизацией, в которых человека ограничить трудно, если они не переходят в самоуправство.»
«Да уж, чужими посулами и обещаниями, на которые никогда не скупятся оппозиционеры, здравомыслящего человека убедить труднее, нежели увлечь реальным примером. И всё-таки многие склонны верить словам, которые часто и оказываются решающим фактором в отношениях между властью и народом.»
«Самое худшее влияние на сознание оказывает чужое мнение, имеющее целью формирование общих тенденций отношений. Особенно это становится опасным для землян сейчас, в век информационного прогресса. Когда информация по силе своего воздействия способна привести к глобальным подвижкам массового сознания, она становится мощнейшим оружием противоборствующих сил. Современное состояние информационного поля, активное вовлечение в него огромных людских масс, требует от человека проявления большей ответственности за свои поступки. Не нужно слепо внимать тому, в чём хотят убедить людей виртуальные силы, выступающие в роли информационных источников. Пусть они себя убеждают, оправдывают в чём угодно, но если ко мне это не имеет отношения, это – не моё мнение. Всегда недовольны властью, народом, соседом, своим потомством те, кто не приложил достаточных усилий для того, чтобы в жизни преобладали принципы его души. А бездуховность всегда агрессивна и напориста в защите своих интересов. Стоит ли внимать такому мнению?
«Что не всякому мнению нужно внимать, я согласен. Убеждался в этом не раз. Усиленно навязываемое чужое мнение, как правило, является смешением правды с ложью. Именно оно сеет разобщенность, недоверие, безответственность. Но в общественных отношениях так много нюансов, подводных камней, двусмысленностей, что разобраться человеку бывает не под силу, и он непременно становится жертвой и слепым орудием политического коварства. История русского и немецкого народов очень показательна этим.»
«Да, вы правы. Манипулирование интересами и есть сущность политики. Но не всегда этому свойству следует приписывать негативный смысл. Всё дело в целях, во имя которых и от имени которых действует политика. Но чтобы ни провозглашала политика в качестве цели, всегда воплощением её будет человек, всегда именно он – конечная цель. И в какие бы глобальные построения ни облекалась политическая идея, человек остаётся мерой всех вещей. Именно эта мера определяет характер средств, жертвуемых во имя достижения цели. Жертвы, уплаченные когда-то нашими народами, оказались совсем неадекватными провозглашённым целям, что ставит под сомнение изначальные намерения относительно истинности целей. Если трагическую историю наших народов изобразить в обобщающей картине, то она представится чьим-то намерением достичь вершины желания путём преодоления пропасти возможностей. Но никогда этот путь не оправдает поглощённых пропастью жертв, отданных за чью-то идею. Ко всякой великой вершине ведёт тропа индивидуального подъёма, всё более сужающаяся по мере приближения к цели. Каждый народ имеет своё предопределение этого пути. Если бы народы правильно осознали смысл этого понятия – "особый путь", они освободили бы себя от мучительных и бесплодных плутаний в лабиринтах чужих интересов и судеб, загружающих время их жизней бременем кармической ответственности. Пётр был прав, говоря о своём полюсе правды для России.Особый путь – это своя вершина, которую каждый народ покоряет всем миром. И тем сильнее народ, чем неизбежнее ему видится этот путь. НЕИЗБЕЖНОСТЬ – вот название всякого истинного пути. Вершина, венчающая этот путь, тем выше, чем шире пространство её обетования, территория, земля, в пределах которой вершится судьба народа, объединённого общими жизненными идеалами. Быть ОСОБЫМ можно только в истине, тогда как национальная принадлежность народа есть лишь знаковая черта его причастности к исповедуемым истинным ценностям.».
«Именно так! Земля – это изначальная жизненная ценность, которой одариваются народы, постигшие основополагающие принципы общего сосуществования, знающие им цену. Этой ценой и искупается обетованное пространство», – в словах Петра проявилась явная заинтересованность, с которой он внимал словам друга и к которым не мог остаться равнодушным. А тот, несмотря на некоторое смущение, охватившее его от осознания, на какую высокую ноту вывела их тема разговора, решился тем не менее закончить свою мысль в том же духе:
«В этом смысле у России, земли которой необъятны, а уплаченная цена высока, действительно особый путь – самый трудный, требующий неуклонного сосредоточения, но и самый высокий по результату. Подвиг народа не в том, чтобы рискованным прыжком через пропасть в общем хороводе пытаться достичь своих идеалов, но чтобы единым сознанием высокой цели расширить тропу к ним, подтягивая народную волю всё выше к сосредоточению на вершине. Стоит ли при этом оглядываться на чужие вершины?!»
«Но вот что хочу сказать я», – судя по тому, какую пафосную позу принял Пётр, сказать он готовился что-то очень важное. – «Россия сегодня не в слабости – она на пути сосредоточения! Сегодня в ней переосмысливаются все истины, всему ищется подлинная цена, достойное место, расчищаются завалы многих неправд, на месте которых рождаются новые ценности. Возможно, рождается образ нового мира! Ей есть из чего выбирать – она в своей истории познала и великие взлёты судьбы, и роковые её падения, вкусила гнилого соблазна махрового индивидуализма и фальшивой прелести роскошной жизни, жертвенно горькой победы над злом и духовных поражений в доверии ему. Она познала на себе глобальный порядок того мира, принцип которого – никаких принципов! Сегодня Россия ищет другого порядка, ищет принципы, ищет свой образ. Россия наконец-то поворачивается к себе лицом, смотрит и спрашивает: каковы сегодня чаяния твои, человек? Каким ты хочешь видеть свой мир? Каким ты видишь себя в нём? Но на этом жизненном распутье людям нужна помощь. Не материальная. Духовная.»
«Учитель, Ваши слова с предельной ясностью выражают те мысли, которые не дают покоя и моей душе, не умея оформиться в картину общего понимания. Видимо, я ещё не вполне освоил способность смотреть на мир сверху, оставаясь в путах собственных переживаний. Но признаюсь, и понимание, достигнутое с вашей помощью, не освобождает от переживаний, которые ищут выход в действии, но не находят его. Ну чем я могу помочь своей земле, её людям?! Не думал я, что обитель упокоения может быть местом страданий.»
«Ох, сынок, сынок! Какое же превратное представление об этом мире сложилось у человека! Ведь рай это вовсе не место – это состояние. А в любом состоянии есть свой рай и есть свой ад, кои человек сам призывает своими устремлениями. В том мире ад призван оградить человека от превращения его в ненасытного зверя. Ну а здесь свой ад, призванный не допустить превращения человека в бесчувственную холодную амёбу, равнодушную ко всему происходящему в мире. Это другая крайность, столь же губительная для человека, как и все пороки той жизни. Твои переживания естественны и характеризуют тебя как человека вполне зрелого, способного к осмысленным действиям. Думаю, ты найдёшь правильный способ влияния на мир, который твои душевные страдания преобразует в образ действия.»
Видимо, последний диалог, явившийся апогеем общих размышлений, вызвал у всех участников беседы такие внутренние переживания, что надолго погрузил каждого из троицы в глубокую задумчивость. Затянувшееся молчание прервалось лишь неожиданным волнением Петра, то порывисто привстававшего со скамьи, то в явном беспокойстве опять опускавшегося на неё, при этом прислушиваясь к чему-то.
«Чу... Кажется, меня призывает моя священная обязанность, ради которой я вынужден расстаться с вами», – наконец вымолвил старец и, звеня висящими на поясе ключами, почти вприпрыжку поспешил куда-то вдаль. Однако не дойдя и до края поляны, остановился, опять прислушиваясь к чему-то. Его собеседники, проводив своего учителя и друга ласково-изумленным взглядом, удалились и, увлёкшись возобновившейся беседой, уже не могли видеть, как необычно вёл себя тот, то приседая, то вскакивая в полный рост, двигаясь то в одну, то в другую сторону, то размахивая руками, а то, опуская их в полном безволии.
«Ну же... Ну... Давай!... Эх... нет... не вытянет... Не алмаз... слаба... Ох-хо-хо! Как жаль!» – старец, последний раз с отчаянием махнув рукой, медленно побрёл тихо разговаривая сам с собой. – «Если так пойдут дела и дальше, я останусь и без работы, и без интересного общения, удерживающего разум в духе времени. Те немногие, у кого достаёт духу преодолеть последнее испытание, не желают задерживаться здесь надолго. Закалённые волей они снова рвутся в бой, как в бездну, кидаясь в своё незавершённое прошлое. Вот и новый мой друг, я уверен, готов к такому исходу. А за ним непременно последуют и юные его ученики. Уж я это чувствую. Только бы это было во славу правому делу!»
Эпилог
© Copyright: Наталья Благушина, 2013
Свидетельство о публикации №213111601966
Свидетельство о публикации №213111601966
Рецензии
Ну вот и подошло к концу чтение Книги "Чаша Грааль".
Сказать, что я поражен объемом знаний и мудрости автора - значит ничего не сказать. Я просто не могу поверить, что такое под силу одному человеку, одной женщине Наталье Благушиной. Я бы сказал, что даже просто собрать в одно целое такой материал из разных источников - огромная, непосильная для обычного человека работа. Чего стоит , например, одно только осмысление значения слов. Это в какие же их глубины нужно заглянуть...
Было дело, будучи не в силах вникнуть суть размышлений (или обобщений) автора, я перешел на чтение по диагонали. Но дальше снова внимательно прочитывал каждый пункт, отмечал то, с чем был не согласен, намереваясь впоследствии поспорить с Натальей. Но к концу понял, что в том нет смысла. Слишком мелко на форе такого грандиозного труда. Не думаю, что автору это нужно.
В заключение отмечу только то, с чем абсолютно согласен: "У народа России есть все предпосылки стать по-настоящему счастливым народом, нужно только осознать это всем и действовать заодно. К сожалению, сегодня поведение этого народа, истощившего свой дух в бессмысленных борениях, мало чем отличается от поведения других".
И если этот титанический труд Натальи Благушиной послужит общему делу СОСРЕДОТОЧЕНИЯ РОССИИ на исполнении её исторической миссии - это будет то, что России сейчас крайне необходимо.
С почтением и благодарностью, АИХ.
Альберт Иванович Храптович 18.09.2021 18:29 • Заявить о нарушении
Сказать, что я поражен объемом знаний и мудрости автора - значит ничего не сказать. Я просто не могу поверить, что такое под силу одному человеку, одной женщине Наталье Благушиной. Я бы сказал, что даже просто собрать в одно целое такой материал из разных источников - огромная, непосильная для обычного человека работа. Чего стоит , например, одно только осмысление значения слов. Это в какие же их глубины нужно заглянуть...
Было дело, будучи не в силах вникнуть суть размышлений (или обобщений) автора, я перешел на чтение по диагонали. Но дальше снова внимательно прочитывал каждый пункт, отмечал то, с чем был не согласен, намереваясь впоследствии поспорить с Натальей. Но к концу понял, что в том нет смысла. Слишком мелко на форе такого грандиозного труда. Не думаю, что автору это нужно.
В заключение отмечу только то, с чем абсолютно согласен: "У народа России есть все предпосылки стать по-настоящему счастливым народом, нужно только осознать это всем и действовать заодно. К сожалению, сегодня поведение этого народа, истощившего свой дух в бессмысленных борениях, мало чем отличается от поведения других".
И если этот титанический труд Натальи Благушиной послужит общему делу СОСРЕДОТОЧЕНИЯ РОССИИ на исполнении её исторической миссии - это будет то, что России сейчас крайне необходимо.
С почтением и благодарностью, АИХ.
Альберт Иванович Храптович 18.09.2021 18:29 • Заявить о нарушении
Да, интересно, кому принадлежат слова, использованные в качестве эпиграфа к "Эпилогу": "Видеть мир не таким как он есть, а таким каким он должен быть - выбор достойный человека"?
Если самой Наталье Благушиной - честь ей и хвала!
Альберт Иванович Храптович 17.09.2021 06:54 Заявить о нарушении
Если самой Наталье Благушиной - честь ей и хвала!
Альберт Иванович Храптович 17.09.2021 06:54 Заявить о нарушении
Спасибо, уважаемый Альберт Иванович! Ваша высокая оценка моего труда делает его не напрасным. Но я никогда бы не осилила такую титаническую работу без участия Высших Сил. Я даже вряд ли бы нашла в себе силы изначально подвигнуть себя подступиться к такому делу. Никогда не замечала за собой писательских амбиций, пишу только когда не могу не писать. Это был тот случай.
Вы правильно заметили, что текст основательно расцвечен множеством алмазных россыпей мудрых слов великих умов всех времён и народов. И я считаю, что это не недостаток этого текста, как намекнул один из рецензентов (мол, предпочитаю жить своим умом), а достоинство - отдала дань мудрости веков.
Две фразы, вынесенные в эпиграф 5 части книги, авторские. Набор моих афоризмов: http://proza.ru/2010/11/09/1188
Наталья Благушина 19.09.2021 15:58 Заявить о нарушении
Вы правильно заметили, что текст основательно расцвечен множеством алмазных россыпей мудрых слов великих умов всех времён и народов. И я считаю, что это не недостаток этого текста, как намекнул один из рецензентов (мол, предпочитаю жить своим умом), а достоинство - отдала дань мудрости веков.
Две фразы, вынесенные в эпиграф 5 части книги, авторские. Набор моих афоризмов: http://proza.ru/2010/11/09/1188
Наталья Благушина 19.09.2021 15:58 Заявить о нарушении
Прекрасный ответ, Наталья. А тот, кто Вам сказал, что надо жить своим умом, если советует пренебрегать вековой мудростью других людей, явно своим умом не богат.
За набор афоризмов благодарю. Есть над чем подумать. Использовать буду только со ссылкой на Вас.
С поклоном,
Альберт Иванович Храптович 19.09.2021 18:06 Заявить о нарушении
За набор афоризмов благодарю. Есть над чем подумать. Использовать буду только со ссылкой на Вас.
С поклоном,
Альберт Иванович Храптович 19.09.2021 18:06 Заявить о нарушении
На это произведение написаны 3 рецензии, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.