Смерть бизнесмена

         
     В семье Селёдкиных произошло радостное и втайне долгожданное событие – умер   семидесятилетний глава не только семьи, но и крупной строительной компании Пётр Павлович Селёдкин.  Смерть застала    бизнесмена врасплох, на бульваре, где он, проявив невиданное доселе легкомыслие, назначил свидание студентке юрфака МГУ. В груди Петра Павловича вдруг защемило, закололо, заломило, и он рухнул на дорожку как подпиленный дуб - во всей красе: с золотыми цепями, крупным бриллиантом на пальце и в костюме от всемирно известного Кутюрье.
         
     Четверо охранников, которым было велено наблюдать за шефом  тайно,  выпрыгнули из кустов, держа наизготовку пистолеты и, заслонив спинами Селёдкина, стали нервно оглядывать проплывающие мимо облака. Не обнаружив в верхних слоях атмосферы ничего подозрительного, они устремили свои взоры на раскорячившегося Петра Павловича.

  - Что будем делать, парни? – перекинув ствол в правую руку и поменяв испуганное лицо на строгое, спросил старший караула Ваня-курский.

  - М-может, я ему и-и-искусственное ды-дыхание с-сделаю из рота в рот, – заикаясь и нервно посмеиваясь, предложил  Серёга.

  - Да погоди ты, может он ещё живой,- грубо одёрнул его Вася-рязанский.
  - Вань, вызывай скорую, - разумно предложил Шамиль и горестно вздохнул, - опять всё на кавказцев свалят!

    Ваня-курский вынул мобильник и задумался. Шеф  имел дорогую медицинскую страховку, но воспользоваться ею сейчас никак не мог. Немного подумав, он набрал 03.

    Лежавший теперь в безнравственной позе Пётр Павлович Селёдкин был человеком самолюбивым, предприимчивым и крайне недоверчивым. В каждую мелочь, касалось это семейной жизни или деловой, он вгрызался до самого основания. От этого его занудства происходившего от страха быть обманутым и уничтоженным, штат сотрудников, охранников и домработниц менялся с частотой узоров в калейдоскопе.
 
    Четвёрка телохранителей, скачущая вокруг внезапно завалившегося шефа, была нанята неделю тому назад по очень надёжным рекомендациям. Каждый из них был прекрасен, мускулист, силён, но не обладал подвижностью ума. Все известные им инструкции мигом покинули их головы, а здравый смысл никак не хотел занять освободившееся место.

    К тому времени, когда раздался визг сирены и в конце бульвара показался переливчатый фонарь Скорой медицинской помощи, тело Селёдкина окоченело и сделалось похожим на восковую скульптуру.

    Из белого футляра машины вылезла крепкая коротконогая дама в мешковатом костюме фисташкового цвета, похожем на мятую пижаму. Она с трудом выволокла синий чемодан и подошла к застывшей группе.

    - Ну, что тут у вас? – неодобрительно взглянув на Селёдкина, спросила дама.
    - Беда, – констатировал Ваня-курский и указал на шефа.

  - Да, что-то он бледноват, - задумчиво пробормотала дама, - на что жалуется?    

   - Ни-и… на что, - заикаясь, ответил ей Серёга, - ты это, медичка, хорош бодягу тянуть! Не видишь, человек помер?

     Прибывшая дама подошла и потрогала Петра Павловича за ухом, - да, действительно. Ох, слава Богу. Я ведь подумала, помощь придётся оказывать. А теперь это не ко мне. Вы ему трупоперевозку вызывайте. Ну, пока! Удачи, ребятки.

     Вопреки Правилам и Инструкциям, она направилась было к машине, но Серёга перехватил её, - стой! А ну, за-запузырь - ка ему, на в-всякий с-случай, и-и-искусственное ды-дыхание. 
 
  - Труповозку! Однозначно! – дама обошла Серёгу, влезла  в машину и защёлкнула дверь.  Водитель, указав носом на Селёдкина, стал что-то шептать ей на ухо. Она прислушалась, пригляделась к окоченевшему Петру Павловичу, кивнула водителю и вылезла обратно.

  - Ладно, до морга довезём. Тысяча баксов, устроит?

  - Кого? – задал глупый вопрос Вася-рязанский.

    Высокая грудь дамы затрепетала от внутреннего смеха, она указала на неподвижного Селёдкина  - ну не его же? С него теперь толку, что с козла молока. А впрочем..,- дама задумчиво оглядела золотые цепи, бриллиант на пальце, дорогой костюм. – Ладно, давай заноси.

  - Хоть носилки-то дайте, - взмолился Вася-рязанский.

  - Нету! Так донесёте. Вы ребята здоровые.

    Шамиль встал между крепкими ногами Селёдкина и схватился за них руками, будто они и были поручнями носилок, Вася-рязанский подхватил под лопатки. Ребята и вправду сдюжили. Они несли Петра Павловича вдвоём и очень быстро, так что Серёга и Ваня-курский, пристроившиеся по бокам, вынуждены были перейти на трехтактный аллюр.

    В холодильных камерах морга Nской больницы, куда привезли тело и четырёх его хранителей, не было свободных мест. Пётр Павлович с высот небесных наблюдал за происходящим и душевно возмущался. Ах, как бы он хотел телесно возмутиться и как следует выдрать и эту тётку, и дубиноголовых охранников, но Господь своей волей лишил его этой возможности, призвав на Суд праведный.

   - Давай, заноси его в колидор! Вот так  ночьку перекантуется, пока бабку из восьмого номера не заберут. Её вчерась оплатили. Двигай сюда, к стеночке.  Да-да, вот так, в уголок, - командовал санитар в длинном сером халате.

     Тело Селёдкина уложили на топчан. Серёга приложился ко лбу  покойного и с трудом снял с мизинца перстень с бриллиантом, - на память. Ваня-курский и Вася-рязанский взяли себе по золотому браслету, а Шамиль – нательный крест на толстой золотой цепочке. В последний раз, укрыв Петра Павловича от чужих глаз своими телами, ребята горестно помолчали и отправились в ресторан заливать своё горе. Они опять остались без работы.


     Когда его собственное, уже бесполезное тело оставили в покое, и наблюдать за ним Селёдкину стало не интересно, он огляделся вокруг и увидел приоткрытую белую дверь с надписью «Вход». Невесомый Петр Павлович проник в эту дверь и увидел в огромном зале  людей разных возрастов и достатка, о котором свидетельствовали их одежды. Все они сидели на длинных скамьях и смотрели на электронное табло.

     Отдельно от них, за белым столом сидел ангел с серебряными крыльями и приятным розовым личиком. Увидев вошедшего, ангел поманил его своей десницей и выдал номер 1102876579. Селёдкин огорчился и спросил нельзя ли получить номер из первой десятки.

   - Нет, никак нельзя. Видите, - ангел указал крылом в зал, - все они терпеливо и смиренно ждут своей очереди.

   - А может, договоримся как-нибудь. Я отблагодарю, - заискивающе заглянув в ангельские глаза, предложил Пётр Павлович и полез во внутренний карман пиджака.
   - Господи, ещё один растлитель прибыл, - сказал ангел крошечному микрофону, спрятавшемуся в складках его одежды. 

    - В угол его, на горох! Костюм долой. Оставить в естестве неприкрытом. Номер выдать 999910987654,  - сотряс пространство залы оглушительный глас, и не только Селёдкин, но и все вокруг затрепетали.

     Два мужика, сидевшие на самой задней скамье тут же подскочили к Петру Павловичу, стащили с него одежду, отволокли его в угол и больно шмякнули коленями на жёсткий горох. Голый, униженный он хотел восстать, но к нему подошла покойная мать и удержала за плечо.

   - Не гневи Господа, Петя. Мы с отцом итак здесь настрадались из-за тебя. Исполни всё, что тебе указано, может и нам полегчает.  За спиной матери отец грозил ремнём. Селёдкин опустил голову и смирился.

 
     Проходивший мимо бездыханного тела санитар решил пошарить в карманах, и был вознагражден дорогим мобильным телефоном. Мобильник недоступного теперь абонента был отключён, но как только санитар включил его, сразу заговорил голосом главбуха Ракова – « Пётр Палыч, ну еле вам дозвонился! Договорчик-то вы не подписали, а это срочненько надо сделать. Если вы не можете, так я к вам подъеду. Вы где находитесь? Это правда, очень срочно!»

   - Алё! Я мобильник в кармане у него нашёл, - решился ответить Ракову санитар.
  - Хи-хи, остроумно шутите, Пётр Палыч! Но дело-то серьёзное.

  - Никакой я тебе не Пётр, а Палыч твой на топчане лежит, откинулся значит. Хочешь, приезжай. Ну, только я сомневаюсь, что он тебе подпишет.

  - Это что ещё за шутки?! А ну… давай координаты срочно, - заорал Раков, и, с перепугу, санитар сообщил Ракову номер больницы.

   
     Смирившийся Селёдкин покорно стоял на горохе целую вечность. Колени онемели и утратили чувствительность.

   - Ну, что стоишь, грешник? – вопросил глас и все сидевшие в зале повернулись к нему.

   - Стою, Господи, раб твой недостойный и презренный.

   - Вот и стой! Номер 991097691 пошёл, и до тебя очередь дойдёт. 


   Раков разыскал Nскую больницу и прибыл туда в сопровождении ОМОНа.  В результате обыска этого медучреждения, незарегистрированное тело Селёдкина было обнаружено в морге.

     Главврач больницы, заведующие отделениями и палатные врачи, хирурги и медсёстры, патологоанатомы! – все  были  арестованы и увезены в неизвестном направлении. Санитарки, побросав судна, утки и памперсы в ужасе разбежались, как только увидели в окнах автобуса чёрные маски под касками цвета хаки.

     Остались беспризорные больные, придурковатый санитар морга, которому под личную ответственность оставили тело Селёдкина  и никому ненужный Раков.

     Ошеломлённый Раков прыгающим указательным пальцем долго пытался набрать нужный номер телефона. Наконец он сделал это и сообщил о кончине шефа начальнику отдела кадров и сотруднику Миноге, который числился в их компании помощником менеджера, а на самом деле был заслан компетентными органами и имел особое задание. Капитан Минога добросовестно выполнял свой служебный долг в рабочее время, а в своё свободное время оказывал платные услуги по информированию кредиторов и конкурентов Селёдкина.  Ежемесячные доходы,  за оказание этих услуг троекратно превышали официальные годовые зарплаты Миноги.

      Поскольку полученная информация была крайне важной, Минога не стал дожидаться конца рабочего дня и, убедившись в полном отсутствии пользователей в туалете, зафиксировал его дверь шваброй тёти Дуси. Проверив унитазы снаружи и внутри, Минога мокрыми руками разобрал все контейнеры с использованной туалетной бумагой, распотрошил гигиенические прокладки и, не обнаружив «жучков», вышел на связь с основным кредитором  Ильёй Дутым.

     Илья Дутый, получив столь печальную весть, позеленел лицом и завыл по-волчьи. Нет, он не был близким другом покойного, но на прошлой неделе он ссудил Селёдкину огромную сумму под такие же проценты и теперь перед ним чётко вырисовывался огромный вопросительный знак! С процентами он вынужден был распрощаться сразу, но остальное решил вернуть любыми способами.

     Прибежавшей на его вой секретарше Илья дал поручение: найти клинику, где могут реанимировать Селёдкина и запросить прайс. Через пятнадцать минут прайс лежал на столе и Дутый долго изучал его, подсчитывал на калькуляторе доходы – в случае благоприятного исхода и расходы – в случае неудачи медиков. Наконец, будучи человеком рисковым, он распорядился перевезти тело Селёдкина в клинику немедленно.

     Служба собственной безопасности Дутого, приехав в Nскую больницу, беспрепятственно прошла на её территорию и была сильно удивлена отсутствием персонала. Из окон палат на них пялились бледные и голодные больные.

    Однако в морге они встретили сопротивление санитара, который охранял тело Петра Павловича.  Для поддержания чувства собственного достоинства перед столь солидным телом, санитар выпил весь спирт  из склянок и теперь чувствовал себя главным и незаменимым. Уложив Селёдкина на каталку, он возил его по гулким, пустым помещениям, представляя себя экскурсоводом, показывал секционную, холодильную установку, помещение, где на полках и лежаках ожидали своей очереди другие «Петр Палычи».   
 
     Санитару очень нравилось его занятие и когда вошедшие люди в чёрных костюмах попытались забрать у него экскурсанта, он оказал сопротивление. Развернувшись вместе с каталкой, он побежал по длинному коридору, а добежав до его конца, опять развернулся и изо всех сил запустил каталку с Селёдкиным навстречу бежавшим к нему незнакомцам.

     Те прижались к стенам, и Пётр Павлович на каталке лихо промчался мимо них. И всё- таки его поймали в другом конце коридора, под улюлюканье беспризорных больных погрузили в машину и увезли в клинику.

      Тем временем никому ненужный Раков решился и по мобильнику Селёдкина, который с трудом отнял у санитара, принялся звонить Ариадне, шестой жене Петра Павловича.

     Звонок забренчал не ко времени и некстати.  Ариадна была в гостях у своего давнего знакомого и, в прошлом, покровителя Николя. Это  он познакомил её с Петром Павловичем, которого за глаза звал Пидером Палычем, и за которого уговорил выйти замуж.

      Николя был красив, надёжен и умён.  Сразу же после медового месяца Пётр Павлович как-то увял, сдулся, как воздушный шар, и Ариадна, стараясь ему угодить, увеличила силиконом губы. Николя, увидев её с новыми губами, изумился и сказал, что  вместо губ ей ошибочно сделали анус. Ариадна приняла сказанное за комплимент.

      Молча выслушав сообщение Ракова, Ариадна обрадовала долгожданным известием Николя и попыталась повиснуть у него на шее. Но тот решительно отстранил её и отправился срочно «забивать стрелку».  Немного поразмыслив, Ариадна решила, что приличия должны быть соблюдены и отправилась к стилисту менять имидж.

     Дальнейшие события развивались также быстро и необратимо, как проходит молодость или тает по весне грязный снег. Врачи в клинике за огромные деньги сделали чудо и Пётр Павлович Селёдкин прямо из угла, где он стоял на горохе, был поднят и возвращён к земным радостям и печалям. Вечером того же дня, в сопровождении опытной сиделки, он прибыл в свой пентхаус. 

     Сиделка отправилась в спальню готовить на ночь постель. В приятной полудрёме сидел в кресле у камина Пётр Павлович, когда открылась дверь, и в её проёме показалось нечто странное. Надев очки, Селёдкин, в сером облаке увидел длинные чёрные глаза, впалые малиновые щёки и огромные синие губы, которые открылись и издали такой оглушительный рёв, что Пётр Павлович мигом вернулся в зал ожидания, в угол на горох.

     Прибежавшая сиделка нашла бездыханного Петра Павловича Селёдкина рядом с перевёрнутым креслом. В широко открытых неподвижных глазах его навсегда застыл ужас. На пороге, в глубоком обмороке, лежала Ариадна с новым имиджем, соответствующим ситуации.