Феникс

Феникс
Какая-то странная музыка все играет в моей голове. Сначала тихая и нежная, с дико нарастающим темпом превращается в безумную первобытную какофонию. Я закрываю глаза и вижу огонь. Всюду огонь… Огонь и музыка…
Сквозь столетия слышу крик…
 - Сынок! Сыночек! Не-е-ет!

 - Рома! Ромка! Подъем, хватит дрыхнуть, в школу опоздаешь.
Я быстренько вскакиваю и одеваюсь. Мама на кухне пьет чай, отец как всегда на работе, а разбудившая меня старшая сестра крутится перед зеркалом и напевает очередной попсовый хит. Все как обычно. И все в последний раз. Я отлично понимаю, что значит мой сон. Я сажусь завтракать и опять, как много раз до этого, думаю, что же им сказать? Что сказать самым дорогим мне людям в последний раз? Как хоть что-то объяснить?
И опять, как много раз до этого, молчу. Так, просто дежурные фразы, ежедневные покалывания Инки.
А потом встаю, говорю «пока» и иду в школу…
 - Рома, а рюкзак? – напоминает мама.
 - Ой… точно! Забыл, - я спешу в комнату за школьной сумкой, с болью думая, что вряд ли она мне еще понадобиться. А может никуда не идти? Остаться дома, сославшись на головную боль? Хотя какой смысл?
 - Ром, подожди, в школу еще успеем, - сестра была уже в полной готовности, но ей не терпелось что-то рассказать. Она заставила меня сесть за стол, а мама, сполоснув чашки, присоединилась к нам.
 - Я хочу прочитать вам свое новое стихотворение, - торжественно объявляет Инка. Мы с мамой понимающе переглядываемся. Моя сестрица болела страшной, неизлечимой болезнью – графоманством. Она с упорностью осла-маньяка писала стихи и, как большая любительница фэнтези, вечно впихивала в свои рифмованные творения всяких магических существ. Все бы ничего, да только писать Инка совсем не умела, а любая попытка осведомить её об этом пересекалась по корню. Инна Александровна Сатько мнила себя великой поэтессой и нам, её «недалеким» родственникам, приходилось с этим мириться.
 - По-моему, классно получилось, - бормочет Инка и достает из кармана помятый листочек. – Итак, стихотворение называется «Феникс». Для тех, кто не знает, феникс – это симпатичная птица, которая умирая, сгорает в огне, а потом возрождается из пепла.
Мы с мамой вновь переглядываемся – скорей бы все это закончилось!
Вдруг, думаю я с иронией, что какое все-таки подходящее время выбрала сестра для презентации стихотворения о столь символической для меня, вечно возрождающейся птице.
 - Как вертится земля неколебимо
Так каждый раз рождается из пепла Феникс,
Так каждый раз в огне он умирает…
Может стихи у Инки и «не очень», но читать она их умела. Правильно расставляла паузы, знала, когда следует говорить тише, когда громче и каждое слово выделяла особой интонацией. Я слушаю краем уха, выделяя некоторые строчки из Инкиной баллады, думаю о своем.
Хм, «в огне он умирал»… Как же ты угадала сестренка! Может и станешь великой поэтессой с такой интуицией и пониманием. Набьешь руку, наберешься жизненного опыта, и через много лет и на твои стихи будет писаться музыка…
 -… И сбрасывая обыденности пыль
Он ввысь взлетает, он расправляет огненные крылья…

 - Ты не посмеешь этого сделать! Не смей! Он же наш сын! Твой сын!
Тупая серая масса на площади с жадностью следит за представлением.
 - Он мне не сын. Он колдун! И он умрет!
Яростно ревет толпа, а отец бросает зажженный факел, сталкивая с помоста маму.
 - Нет! Не-е-ет! Сынок! - она пытается прорваться ко мне, но папа её удерживает. И в его глазах такая боль, что я не могу винить его. Я никого не виню…
 - Мама, я вернусь, - шепчу я свое проклятье. И вижу ее глаза, и огонь, и музыку, и боль… Жуткую, огненную боль…

 -… Он Феникс! Над ним не властно время.
Не властна боль-любовь.
Он вечно стар и вечно молод
Навечно чувства он похоронил…

Ах, какая это ложь, сестричка. Нельзя похоронить  чувства…

 - …Он мудр…

Почему все с такой уверенностью считают, что вечность - это всегда мудрость? Мудрым может быть и ребенок…
Мама, как жаль вновь расставаться с тобой! Как бы сказать тебе, чтобы ты не кричала на этот раз?
 -… В огне он умирал, - Инка гордо вскидывает голову. – Ну как?
 - Хорошо-хорошо, молодец Инна. Только вот сейчас вы в школу опоздаете, и будет совсем не хорошо. Шнеле, шнеле, поторопитесь детки, а то мне опять на родительском собрании ваша чокнутая директриса нотации читать будет, почему, мол, детей так плохо воспитали…
Не будет никаких нотаций, милая мама, будут только соболезнования…
О, мама!
Я не выдерживаю и крепко её обнимаю. И сестричку-поэтэсу обнимаю. Отца нет, его никогда нет в этот день…
Интересно и как все будет на этот раз? Пожар? Неожиданная гроза? Дорожно-транспортное происшествие? Хм…

Тихая нежная музыка превращается в безумную какофонию. Чей-то истерический вопль, визг автомобилей, въедливое пиликанье полицейской и пожарной машин… И огонь, вонючий от пластмассы и кожаного сиденья крутой тачки…И мамин крик:
 - Сынок, сыночек! Не-е-ет!!!
В огне он умирал…
Из пепла возрождался…


- Поздравляю, у вас мальчик!
Молодая мама улыбнулась. После всего того, что она перенесла, после всех потерь, после всей боли, она вновь оживает, улыбаясь новорожденному сыну
июнь, 2010