Бредятина

Жил да был леший, как есть, прямо с маленькой буквы. Имя у него имелось, хорошее такое, зелёное, Сильваний. Что с русского переводится словом Лесной! Жил этот экзотический поселенец средне-русской равнины вовсе не один. Всё как у людей, жена, дура-баба, лешенята, собачка Лешенька и домашний енот Филимон. И, что интересно. Время шло, природа вокруг постепенно менялась, а леший и семейство его всё в той же стадии. Или на той же? Ну, я не Копенгаген! Сам, так и пишу «сам», то есть набольший, ягоды собирал, лыко драл, под колоду убирал. Зачем он это делает, то и ему неведомо было. В питье и пище семейство не нуждалось, всё что нужно было прямо из воздуха путём прямого фотосинтеза забирали. Лешачиха Марфутя целыми днями лапти плела. Надо же было лыко в строку вставить! Детишки по лесу и избе шарились, игры, да забавы затевали. А зимними долгими вечерами при свете лучины в поставце енот Филимон учил их грамоте, счёту и основам итальянской двойной бухгалтерии. А более он и сам ничего не знал. Так что поучаться, поучатся, схватят ноги в руки, да в лес зимний белок гонять наперегонки с собачкой Лешенькой. То-то радости! Сколько лет или веков прошло, то ни нам, ни самому лесовику не ведомо было. Живёт себе в лесу, молится колесу, в чужие дела не лезет, а своих и нету в сущности. Что делать? Сколько верёвочка ни вейся, а всё перекрут не будет как у пейса! По пословице и поговорке народов Ближнего Востока. Всяких. Именно там  был, ну, находился значит, одно время центр по исследованию потовых желез верблюда-дромадёра. И их влиянию на рождаемость леммингов–пеструшек в Гренландии. Дело серьёзное, суммы отпускались немалые. Дебет-кредит, аппаратура, опыты на зверях. Всё как и должно быть. Правительство одной из монархий Аравийского полуострова интересовалось, а следовательно, и финансировало научные эти изыскания. А учёные – люди особенные. Только денег им, да побольше. Чего хошь исследуют, дадут нужный результат и ответят на все вопросы. С научной точки зрения. Когда-то я, профан, обратился к приятелю -  физику с вопросом, «на какой-такой чёрт меня пытались посвятить в тонкости бинома Ньютона, ежели в пределах заработной платы мне вполне хватает применения пальцев на руках?» И, как в песне: «Отвечает учёный народ, бессмысленны ваши вопросы...» А когда на вопрос, что всё же такое есть электричество, он начал мне отвечать, судорожно ероша волосы, пританцовывая и чуть ли не брызгая слюной, я, остановив его, предложил сразу перейти к нашей повестке дня. По –существу! Двум бутылкам портвейна »Кавказ!» Гадость, конечно, была редкая, но, белый. Пить вполне можно. От красного мог и родимчик приключиться! С пляской святого Витта. Так вот. Ближневосточные эти учёные доказали, что средства, позволяющие каждому из них мазать чурчхеллу на финики, получали они обоснованно. Вопрос сложный, подхода требовал широкого, сидели всем кагалом, решали и всё порешили. Да, кагалом – это в широком смысле слова. Без национальных оттенков! Надо нам создать действующий макет искомого животного, но не леминга и не верблюда! Прототип ! И уже на этой стадии теории призадумались, а чего создавать-то надо? Какого хрена, то есть, типа, конечно. Я сам в такие тонкости вникнуть не могу, образование не позволяет, гуманитарий, а им пришлось это дело решать. Скоро время отчётного периода, обоснуй, куда направлялись денежные потоки, а то, ведь, и иссячь могут. Тут всё надо углубить и расширить до полного сужения!  Или: »Если хочешь ты блоху подковать, но тихо, не забудь про молоток, с ним куётся лихо». Инструкция по применению ударного приспособления с элементами рекламы. Именно в это время, дождливым, серым вечером в низкую дверь института постучал некто Галоперидолов Евтихий Самуилыч. Не любящий привлекать к себе внимание обывателей, сей сын детского дома из Хорошева на Мневниках, одевался скромно, просто  и ненавязчиво. В этом с ним, пожалуй, мог бы сравняться разве что ведущий »Модного приговора«, отставной мэтр Васильев. Вот и сейчас. Легкая вуаль из рисовой соломки тонко подчёркивала остро заточёные мужественные черты лица. Подведённые синей тушью рыжие глаза почти скрывались за черепаховой оправой очков с обычными стёклами. Наряд дополняла туника и высокие шнурованные сапоги. Изящный зонт красного цвета завершал ансамбль. Сообщив свои данные вахтёру, прибывший потребовал встречи с учёным советом, утверждая, что имеющиеся на его руках карты дают флеш-рояль и каре тузов с джокером! Доводы убеждали, встреча немедленно состоялась. И даже в самом широком составе. Действительно! Карты имелись. После их изучения стало ясно, кто ищет, тот всегда найдёт. Открывались самые широкие возможности для экспериментов, выводов и высоких в науке достижений. Получив степень учёного консультанта, корзину орехового варенья и бочку тульских и вяземских пряников, речёный Евтихий убыл в сторону моря, а совет, следуя его секретным указаниям и прочим наработкам в области практической каббалистики и магии карт, применив вторую степень трёхуровневой безфузной диффамации, вызвал во всей плоти неизвестное науке существо по имени Сильваний. И с радостью обнаружил прямое подтверждение правильности своего, подчёркиваю это, научного подхода.  При обследовании существа было установлено наличие отсутствия каких-либо природных аналогов. Привычка не есть привела учёных в восторг. На этом направлении открывались такие захватывающие дух и разум перспективы, оценить которые в трезвом уме и светлой памяти никому и никаким образом совсем не представлялось возможным. Сейчас уже даже не интересовало отсутствие потовых и прочих ненужных в науке желез, прочная одеревенелость корпуса и мышц. Забыты были пёстрые лемминги, с голоду и тоски умирали в клетках пеструшки. Но, всё хорошее имеет конец. Однажды служитель науки забыл закрыть на висячий замок клетку с испытуемым, так что тот спокойно ушёл и растворился в редких саксауловых зарослях пустыни. Инда, отыскался след Зелёного. На берегу Мёртвого моря настиг наш   безжалостный мститель так подло и гадски с ним поступившего гражданина Галоперидолова. Ободрав его как липку, Сильваний отдал всё варенье и печенье местным верблюдам, а сам вернулся домой. Так что вот! Очередные лапти сплела Марфута из ободранного до нитки покрова Евтихия Самуилыча. И бросила к остальным лаптям. А про бедных  зверей, верблюдов-дромадёров, да и прочих леммингов, все люди науки просто и напрочь позабыли! Всё!