Берег мой, берег ласковый

  Идея поехать в деревню возникла стихийно и  вызвала такой бурный, радостный отклик среди членов семьи, что об отступлении не могло быть и речи. Сказано, сделано. Дети, внуки  были много наслышаны об этой чудной деревушке с многообещающим названием Куяшкино, что в переводе с татарского означало Широкое солнце, но побывать не пришлось в силу постоянной занятости родителей. Дети часто слушали, затаив дыхание, рассказы своей матери об этих прекрасных местах  ее детства. Алсу менялась в лице, вспоминая счастливую пору своего безмятежного детства,   ее зеленые глаза увлажнялись и сверкали, как два алмаза, на щеках появлялся румянец, голос становился душевным и бархатным. В конце рассказа она вдруг замирала, появлялись слезы, которые, не растекаясь, как хрустальные шарики, скатывались по щекам, ее мысли были уже далеко, далеко в облаках от житейской суеты, уносили ее в ее родную деревушку и не торопились возвращаться на землю.
- Что же это за деревня такая волшебная? - думали детки, глядя на мать.
  Никто не торопился ложиться вечером спать, все   восторженно ждали наступления утра.
- Выступаем утром, - заявил отец,  делая обход  детей перед сном.
  Когда случались трения в семье, он умел, как никто, создавшееся напряжение разрядить  доброй и безобидной шуткой, для всех находил ласковое слово, умел успокоить и принимал самое активное участие в решении всех семейных проблем. Для него никогда не стоял вопрос со временем, если нужно было решить вопросы детей. Он мог отложить что угодно, если назревала такая необходимость.
- Европа подождет! - был его девиз.
  Вот и сейчас Европа смиренно ждала, когда вся семья, наконец,  посетит священные, детские заоблачные места матери под  теплым названием Широкое солнце.
  В пути все весело щебетали, были возбуждены до предела, задавали массу  нескончаемых вопросов родителям, на что отец со свойственной ему дипломатичностью говорил:
- Наша мама – профессор здешних мест, все вопросы к ней, непоседушки.
  Трасса  с ровным асфальтом  закончилась, машина съехала на проселочную дорогу, хотя, дорогой ее можно было назвать с большой натяжкой. Уже подъезжая к деревне, почти километр ехали прямо по лесу, то и дело, останавливаясь и любуясь неожиданно красивыми растениями и цветами. Они на самом деле были необычными, как и рассказывала им мать. Колокольчики на тугих ножках стояли величаво среди других разнообразных цветов, цвета которых были настолько насыщенными и сочными, что создавалось впечатление, будто попали в рай.  Все это разнотравье и разноцветье  пленяло своей красотой и не хотело отпускать,  непрошенных  гостей, вторгшихся в  священную тишину, заманивая все более интересными  видами и сортами. Пение птиц добавляло очарования этим местам. Мать стояла среди этой  чудом сохранившейся в наш сумбурный  век, красоты и воспоминания захлестывали, события давно минувших лет и дней  настойчиво стучались в сердце.
- А помнишь, помнишь? - настойчиво  просились  погостить в ее памяти воспоминания.
 - Мама, а где мы остановимся? - вернул ее на землю вопрос  дочери.
- Мы остановимся в моем далеком прошлом, на территории моего детства,-  мечтательно улыбаясь, проговорила она.
  Алсу попросила мужа сначала подъехать к самой реке.  Именно отсюда она мечтала начать экскурсию по волнам своей памяти. Деревушка была небольшая, практически четыре или пять небольших улочек. Улица, на которой некогда  стоял дом деда и бабушки Алсу, а сейчас там пустошь, была центральной, широкой, дома стояли в одну линию на горе, под горой была широкая укатанная дорога, которая упиралась прямо в реку. Эта река официально была отмечена на географической карте, как судоходная река Агидель, но жители этого региона ласково называли ее Белая.
  Ей очень подходило это название, ибо несла она свои воды медленно и величаво цвета парного молока. Как в сказке, не хватало только кисельных берегов, вместо них берег был украшен серовато белой глиной и такого же цвета галькой. Напротив домов красовался лес. Чтобы добраться  до этого леса, нужно было пройти поляну, на которой кучками то там, то тут росли папоротники. Это было неповторимое зрелище,  папоротники украшали собой поляну все лето, потому что на корм животным они были не пригодны, рвать и приносить домой считалось плохой приметой, к покойнику. Вот и росли они в свое удовольствие и вширь, и в высоту. В зарослях этих папоротников проходили все военные игры местных ребятишек.
  Когда-то  Белая была судоходной рекой, пока не обмелела. Именно на этой улице стоял пирс, куда два раза в неделю причаливали пароходы. Все жители высыпали на пирс, чтобы  встретить приезжающих. Это всегда было радостное событие для деревни, именно здесь происходил обмен товарами,  новостями, встреча и проводы  гостей, получение посылок, подарков.
  Алсу смотрела на воду и рассказ лился нескончаемым потоком, дети слушали, затаив дыхание, мама была интересным  рассказчиком.
- Алсу! Ты ли это? -  вдруг как из-под земли вырос перед семейством Алсу коренастый мужчина.
- Салам! Я тебя сразу узнал,- заулыбался он, подошел к Марселю, мужу Алсу и протянул руку.
- Кадыр, - представился он.
- А я бы тебя ни за что не узнала,- радостно протянула к нему обе руки Алсу.
- Проездом или как? - немного  настороженно спросил Кадыр.
- Вот решили детям показать места своих предков.
- Ну что мы стоим, пойдемте ко мне в гости, жена блины печет, самовар уже закипел, там и поговорим ладком.
  Кадыр был соседом справа. Дома предков, как и дома соседей слева уже не было.
  Не было даже участка соседей слева, берег размывало годами и, в конце концов, они были вынуждены сняться с места и построиться подальше от реки. На участке, вернее частице участка, не осталось никаких строений, зияла небольшая яма прямо у забора Кадыра. Алсу остановилась у ямы и посмотрела на Кадыра.
- Это все, что осталось от дома твоих предков. Немного земли я прибрал себе, все равно пропадает, но если тебе нужен этот участок, я освобожу, ты не беспокойся, - занервничал Кадыр.
  Алсу стояла у ямки, когда-то служившей подполом в доме, как наяву,  увидела сени, крохотную ткацкую комнату, где стоял самодельный ткацкий станок. На этом станке бабушка ловко ткала из коры липы циновки. Она научила этому и Алсу, помнится, нелегок был этот труд, но заработанные деньги были так желанны и дороги, на них можно было купить массу вожделенных предметов и сласти. Труд приветствовался и поощрялся в семье деда. Трудились все без исключения, несмотря на то, что дед был председателем сельсовета. Он часто, бывало, говаривал: - чтобы тебя уважали, ты должен быть лучше других, пусть  не во всем, но во многом однозначно.
- Мудрый, любимый дед, ты точно думал раньше о Родине, а потом о себе. И нас подтягивал до своего уровня.  Сейчас молодежь не согласна с этой аксиомой, - думала Алсу, стоя у ямы, единственного напоминания о  доме.
- Успокойся, Кадыр, я не за тем сюда привезла свою семью, я очень тосковала по этим местам, хотелось здесь воздухом  подышать, испить водицы, постоять на родимой земельке, - нехотя оторвалась от воспоминаний Алсу.
  Места здесь были действительно дивные, неповторимые. Сзади границы участка заканчивались горами Акташ, что означало Белый камень. Горы были невысокие, но по детским меркам остались в памяти Алсу Гималаями или Альпами. На самом верху росла дикая вишня. Жители знали тропы, ведущие к  вишневым рощам,  ежегодно поднимались в горы и спускались с собранной вишней вкуса необыкновенного. Начинался вишневый пир всей деревни, наливочка  и медовуха лились рекой, варенье, пироги, джемы и многое другое, только нерадивый не запасался на зиму вишней. В разное время суток горы отливали разными оттенками,  глаз не оторвать, хотелось часами смотреть и любоваться, мечтать, гадать, что же за горами далеко, далеко?
- Где-то далеко идут грибные дожди, Прямо у реки  в маленьком саду созрели вишни,  наклонясь до земли, где-то далеко в памяти моей сейчас, как в детстве, тепло, - вспомнила Алсу слова из песни.
  Жена Кадыра, румяная, как шанежка, очень приятная женщина, встретила радушно, выкладывая на стол  сметанку, творожок,  блинчики, варенье разных сортов,  весело расспрашивая про житье, бытье, усаживая гостей за стол. Алсу тоже  с удовольствием вытряхнула весь городской провиант из сумок на стол. Чай был  просто супер, знатоки бы даже сказали, что  с претензией на изыск, настолько он был ароматен. Дети уминали блинчики, обмакивая в деревенскую сметанку, запивая  божественным травяным чаем.
- Кто остался здесь жить из наших общих знакомых?  Как поживает в доме инвалидов Арслан?- спросила Алсу.
- Ты, наверное, не знаешь, Алсу, Арслана больше нет, - тихо ответил Кадыр и начал рассказывать.
  Арслан – это был безногий мальчишка с этой же улицы, удивительно способный, начитанный, не по-деревенски деликатный и интеллигентный. Его родители прожили совместно много лет, но детей не было, и вдруг случилось чудо, Аллах  подарил им ребенка. Но радость была преждевременной, Арслан, что значит Лев, родился без обеих ног. В те советские времена не принято было отказываться от своих детей, да и родился он дома, больница была далеко, а бабка повитуха жила рядом.  Появился на свет  божий человечек, наказанный за страшный грех своих предков, физическим уродством. Отец его после рождения ребенка спился, бил мать, обижал безногого ребенка, рос Арслан, всеми отвергнутый, никому не нужный, для всех обуза.
  Впервые Алсу его увидела, когда им с Арсланом было лет по пять или шесть. Алсу была настолько поражена  увиденным, как Арслан ползком передвигался на руках по пыльным дорогам, какими грустными до отчаяния были его глаза. Алсу прибежала домой, бросилась к бабушке и разрыдалась  от жалости и сочувствия. Долго еще бабушка гладила ее по волосам, укачивая на коленях, пока не затихли всхлипывания, и сон не сморил маленькую девочку, впервые в своей крохотной жизни встретившуюся лицом к лицу с  огромным человеческим горем. Она хорошо читала, писала, стала привозить Арслану книги, научила его писать, читать. С тех пор Арслан находил приют в мире книг, в мире грез.  Их дружба крепла с годами, Арслан был не по годам рассудителен, умен, мог выслушать, успокоить, дать хороший совет. Алсу была очень подвижной, жизнерадостной, веселой, была всем тем, чего не хватало в жизни самого Арслана. Алсу в один из приездов своего отца  настояла на том, чтобы он сделал для Арслана  средство передвижения на колесиках и добился обучения Арслана на дому, как инвалида.
  Началась новая жизнь для убогого мальчишки, полная новых приключений, разочарований, борьбы за выживание. Однажды Арслан подъехал  к реке на своей трясогузке, как шутливо он называл свое чудо техники передвижения, решил искупаться, он не умел плавать, боялся воды, но отчаянно лелеял мысль, что однажды поплывет. Он  пополз к воде, не рассчитав свои силы, стал продвигаться глубже и, не совладав со своим телом, начал тонуть. Благо, рядом оказались люди, они вытащили,  почти захлебнувшегося,  безногого  мальчишку  и буквально бросили на  берег.
- Оклемается, - хмыкнули мужики и ушли своей дорогой. Деревенская ребятня, которая  ходить и плавать училась одновременно, собралась вокруг тщедушного тельца Арслана полукругом и  смеялась над ним. Один из них схватил его трясогузку и швырнул в реку. Это был самый задиристый мальчишка Кадыр – сорви голова, да и только. Он был крепеньким,  мог дать отпор любому, с ним все считались, но  дефекты в воспитании были явные.  В это время к реке спускалась Алсу, которая  уже с горы все видела и, оценив ситуацию, бегом примчалась к месту экзекуции Арслана.  Сначала она прыгнула прямо в одежде в воду, выловила трясогузку, подошла к Кадыру и со всего размаха ударила его трясогузкой  по спине. Лицо ее потемнело от ярости, еще немного, она, наверное, бросилась бы всех кромсать, но дети, не раз убеждаясь в сумасшедшей смелости внучки  председателя, разбежались врассыпную, оставив  Кадыра на ее растерзание. Кадыр встал, замахнулся на Алсу, но она пнув его между ног, свалила Кадыра  на песок, где он скорчился, истошно крича. Алсу занесла над головой трясогузку и почти опустила ее  на лежащего Кадыра, когда   услышала голос Арслана:
- Пожалуйста, не трогай его, он не хотел, так получилось, - при этом схватил ее за ногу и не отпускал.
- Еще раз тронешь Арслана, убью, -  медленно проговорила Алсу, с ненавистью глядя на Кадыра.
  Что именно  изменилось с тех пор, но никто больше не обижал Арслана. Ученики приходили к нему с просьбой написать сочинение, решить задачку, он никому не отказывал,  так  пробегало время от каникул до каникул Алсу, приезд которой  он ждал, как глоток свежего воздуха, как  рассвет, как появление солнца или луны на небе. Алсу приезжала все реже и реже, время  не щадило  их дружбу, они выросли, каждый шел своей дорогой, у каждого была своя судьба.
  Когда Арслан узнал о предстоящей свадьбе Алсу, он понял, что жизнь замкнула свой круг, теперь он никогда не увидит свою  чудесную девочку, так щедро дарившую ему  свой смех, доброту, дружбу. Арслан  не мог дышать, жизнь стала ему не нужна вовсе.
- Дурак, калека несчастный, что ты хотел, о чем ты размечтался, идиот? - орал он сам на себя, разбивая вдребезги все, что попадало под руки.  Впервые в своей жизни, найдя спрятанную бутылку самогона у отца, напился до чертиков. Вся больная, рано состарившаяся мать Арслана, как курица  над цыплятами, суетилась над бездыханным телом несчастного сына и, глотая слезы, приговаривала:
- И ты туда же, как отец, что же мне делать то, сыночек?
  С тех пор Арслан запил, ездил на  своей, уже собственноручно сделанной им самим, трясогузке по  деревне, выкрикивая несуразные, некрасивые фразы и слова.
  Однажды в погожий сентябрьский денек накануне своего дня рождения, прибежала соседка и, запыхавшись, прямо с порога закричала:
- Арслан, тебя какие то люди спрашивают. Сердце заходило ходуном, он вмиг понял, что эти люди как-то связаны с Алсу, сердце чуть не разорвалось на сотни мелких кусочков и только огромным усилием воли, он заставил себя взять в руки и выехать на встречу приехавшим незнакомцам.
- Привет, дружище! Ты и есть Арслан?
- Ну да, а что?
- Принимай подарок, сам соберешь или помочь? - спрашивал один из них, вытаскивая из машины какие то коробки.
- А что это в коробках и откуда все это?
- Не откуда, а от  кого, дружище! Алсу тебе подарок прислала ко дню рождения. Так что, с днем рождения тебя! Это новое средство передвижения – коляска на колесиках с ручным управлением, давай, нарезай круги, дружище!
- Спасибо! Сам соберу,- заулыбался Арслан, не желая делиться радостью обладания подарком  принцессы с кем бы то ни было.
  Пролетали дни, месяцы, годы, ничего не менялось в жизни Арслана, разве что отец приказал долго жить, так и не придя в себя в очередной из своих запоев. Мать почти слепая и глухая старушка уже не могла за ним ухаживать и в один погожий денек тихо ушла в мир иной. Остался Арслан  в  пустом доме  один одинешенек, без средств к существованию, в целом мире никому не нужный.
  Река давно обмелела, пароходы уже не причаливали к берегу тихой деревушки,  молодежь вся разъехалась, старики доживали свой век однообразно, без суеты, никому не мешая и не требуя к себе внимания.  Арслан тихо, безмолвно, как брошенная собака, прожигал свою жизнь.
  Однажды, проснувшись ночью от приступа кашля, который в последнее время буквально скручивал его в бараний рог, он вдруг  в отчаянии решил написать Алсу письмо. Писал всю ночь, рассказывал ей о своей жизни, о своих мечтах, о своей любви к ней, о  том, что нет у него на свете никого дороже принцессы, если бы она нашла время и хотя бы на один час появилась перед его глазами, он, не жалея ни о чем, попрощался бы с этой жизнью. Утром отнес письмо почтальонке и собственно уже забыл о нем, когда Алсу приехала. Приехала с мужем, который затопил баню, помыл его, переодел в чистую одежду, которую привезли с собой, заколотил окна и дверь досками, погрузил инвалидную коляску в машину и забрал его с собой в город. Всю дорогу Арслан ехал с закрытыми глазами и боялся поверить в чудо. Ему казалось, что, если он откроет глаза, видение исчезнет и он опять окажется в полуразвалившейся своей лачуге, одинокий калека.
  На следующий день Алсу с мужем  отвезли Арслана в приют для престарелых и  инвалидов.
  Оказывается, как только она получила письмо от Арслана, рассказала о нем своему мужу, который предложил определить его в приют. На том и постановили, обойдя все инстанции, добились разрешения для Арслана и поехали за ним в деревню.
  В первые дни Алсу часто забегала его навестить, но проходили дни,  ее визиты становились все реже и реже и, наконец, она перестала вообще появляться в приюте. Он понимал, что у нее своя жизнь, свои проблемы, дети, потом появление внуков, жизнь шла по нормальному кругу, как и положено, и перестал ждать ее, проводя все больше времени  в аккуратной чистенькой комнатке с книжкой в руках. Только все чаще не засыпалось вечерами,  бессонница вытаскивала из постели  и  мучила его воспоминаниями. Арслан никогда не думал, что будет тосковать по своей родной деревушке.
  Облокотившись на подоконнике, он тихо напевал:
- Я прошу, хоть ненадолго
Грусть моя, ты покинь меня.
Облаком, сизым облаком,
Ты полети к родному дому,
Отсюда к родному дому.
  Гуляя по тихим аллеям  приюта, он мечтал о том, чтобы его родной берег, берег ласковый, показался краешком, тонкой линией… В голове настойчиво  билась мысль: - Домой!
  Эта мысль настолько прочно вошла в его сознание, что именно эта мысль давала ему силы жить.
- Домой! Туда, где идут грибные дожди, где прямо у реки, в мальком саду, созрели вишни, наклонясь до земли…
  Арслан  приступил к осуществлению своего замысла. Сушил хлеб, аккуратно складывал самые необходимые предметы, одежду, тайком от  обслуживающего персонала перетаскал свои вещи в укромное место. Он был собран, решительно настроен, у него появилась цель в жизни: - Домой! 
  Настал день, с утра разразилась гроза, дождь лил, как из ведра, словно природа хотела помешать  божьему человечку осуществить свой план. Арслан открыл окно, подставив  лицо  струям дождя  и тихо запел:
- Ты, гроза, напои меня
Допьяна, да не до смерти.
Вот опять, как в последний раз,
Я все гляжу куда то в небо,
Как будто ищу ответа.
  Вздохнул, обвел глазами комнату, где  прожил тихую, спокойную, сытую жизнь много лет, поклонился во все четы стороны, помолился и выехал  в коридор. Было раннее утро, еще не было и шести часов утра, он беспрепятственно съехал с крыльца здания на дорожку, еще раз оглянувшись, покатил  колесики своего кресла к укромному месту. Ровно два дня добирался Арслан до соседней деревни, которая находилась по другую сторону реки Белая. Стояли теплые июльские деньки. Дожди, умыв листву деревьев, освежили природу. Воздух был упоителен и сладок. Арслан подкатил кресло к самой воде, наступала ночь.
- Спишь, моя крохотулька - деревушка, -ласково ворковал он , черпая воду из реки, умываясь ею, и дышал, не мог надышаться чудесным воздухом своей родины.  Никого не было видно на противоположном берегу, значит, придется здесь заночевать, а утром кто-нибудь увидит и на лодке его заберет, размышляя так, устраивался Арслан на ночлег прямо у самой кромки воды.
  Открыв бутылку водки, припасенной для встречи с односельчанами, он не удержался и отхлебнул немного. Разные мысли закружились в хмельной голове, наступил такой момент, когда утра ждать стало невмоготу. Арслан попытался кричать, но эхо, хоть и разносило крик по всем дворам и домам, никого не вытащило из теплой постели. Берег был пуст.
- Да что же вы спите? Ай не рады мне, други мои? Не нужен я вам вовсе? А ведь я тосковал по вас!- кричал пьяный Арслан, раскачиваясь в своем кресле. От резких движений кресло перевернулось и опрокинуло Арслана в воду, накрыв его собой.  Он попытался  выбраться из-под кресла, но запутался еще больше.  Отчаянно работая руками, не заметил, что тащит свое тело вместе с креслом прочь от берега. Нахлебавшись воды, устав, Арслан  заплакал и прошептал:
- Берег мой, берег ласковый!
Ах до тебя, родной, доплыть бы,
Доплыть  бы хотя б когда-нибудь..
- Первым  его утром увидел  пастух, что гнал стадо на выпас. Он начал махать руками и кричать с того берега, звать на помощь. Когда появились люди, переплыли на другой берег, Арлан ни в чьей помощи уже не нуждался.  Он увидел свой берег ласковый, нашел свой вечный приют  и остался здесь навсегда, - закончил свой рассказ Кадыр.
  Алсу плакала, дети притихли и понимали,  как тяжело сейчас маме пережить все это заново.
  Вечерело, за разговорами и не заметили, как солнце опустилось и спряталось в волнах реки, уступая царство нарастающему  красавцу месяцу. Поблагодарив за гостеприимство, гости засобирались домой.
  Алсу подошла к Кадыру и сказала:
- Живи спокойно, Кадыр, никто у тебя эту землю не отнимет. Я тебе ее дарю. И спасибо тебе за все! - помахав всем рукой, она села в машину.
- Домой! У каждого есть  свой берег, берег ласковый и он нас уже заждался!